Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 28
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
Один из товарищей по команде спросил имевшего не менее девяти килограммов лишнего веса Чарльза на каком, первом или втором, триместре беременности он находится.
Проблемы с весом, преследовавшие его на протяжении всей карьеры, теперь вернулись вместе с насмешками. Только что «Буллз» выиграли свой пятый титул за семь лет, выбив из борьбы «Джаз». Между сокрушительными поражениями и насмешками Чарльз задавался вопросом, стоит ли вообще продолжать играть.
Независимо от того, хотел ли кто-то в Хьюстоне признать это, бросок в прыжке Джона Стоктона «изменил вектор развития "Рокетс" для Чарльза, — сказал диктор Келвин Мерфи. — Если бы Стоктон не попал с того броска, "Рокетс" выиграли бы эту игру, и все изменилось бы, — сказал Мерфи. — Но когда Стоктон попал, я сказал: "О, черт, вот оно"».
Но все вопросы, связанные с пережившим свой расцвет игроком отошли на второй план после раннего утра в Орландо, известного также как тот случай, когда Чарльз выбросил парня в окно бара.
«Любой, кто провел со мной хоть немного времени, знает, что я встречаюсь с миллионом людей, — писал он в книге "Я могу ошибаться, но че-то сомневаюсь", — и у меня была проблема, которая стала серьезной проблемой с пятью или шестью сумасшедшими людьми».
Чарльз зашел в ресторан Phineas Phogg's на Черч Стрит Стейшн, развлекательном районе в центре Орландо, вместе с Клайдом Дрекслером и пятью или шестью молодыми подругами примерно в 23:00 25 октября 1997 года. Известный своими витражами, плей-листом Топ-40 и «Ночью пива Никель», Phineas Phogg's стал в то время главным местом для тусовщиков всех возрастов, желающих повеселиться или сделать плохой выбор. Приехав в город на предсезонную игру против «Мэджик», Чарльз и Дрекслер зашли в популярный бар, чтобы расслабиться в воскресный вечер, что означало, что охранник держался в стороне, а Чарльз раздавал автографы, фотографировался и покупал напитки незнакомцам, которые хотели угостить его пивом. Там они встретили Гилберта Фелисиано, тридцатилетнего испанского исполнителя регги, с которым они познакомились через актера Уэсли Снайпса во время съемок боевика «Пассажир 57», и попросили его присоединиться к ним.
В баре также находился Хорхе Луго, который не достиг совершеннолетия, но весь день веселился с компанией друзей после большого футбольного матча. Двадцатилетний строитель Луго, по сути, жил на улице, когда не пытался заработать хоть какие-то деньги, чтобы отправить их своей семье. По данным газеты Orlando Sentinel, он также не имел документов и был арестован в городе десять раз, в том числе один раз, когда Луго якобы сказал полицейским, что его зовут «Панчо Вилья» [прим.пер.: Один из революционных генералов и лидеров крестьянских повстанцев во время Мексиканской революции 1910—1917 годов].
Было около 1:45 ночи и почти время закрытия. Джеффри Уильямс, полицейский, работавший в баре в тот вечер, вспоминает, что, когда люди выходили из бара, все выглядело спокойно. В разгар своей учебы в полицейской академии Джерри Колон вышел, чтобы отвлечься от изнурительной программы, и случайно оказался рядом со столиком Чарльза. По словам Фелисиано, разговор в тот вечер был наполнен баскетболом и смехом. И это вот-вот должно было измениться.
Вдруг Фелисиано заметил, что когда Луго и его группа, казалось, выходили из бара, в их столик полетели кубики льда, не задев никого, но побеспокоив женщин, стоявших вокруг легенд НБА. Дрекслер и другие свидетели утверждают, что акция была неспровоцированной. Фелисиано вспоминает, как одна из женщин спросила Чарльза: «Ты собираешься позволить этим ублюдкам бросать в тебя лед?».
Среди тех, кто был в группе Чарльза в тот вечер, была Карен Каррингтон, восемнадцатилетняя девушка из Делтоны. Как и Луго, Каррингтон, а также двадцатилетняя Алексис Лейба находились в баре будучи несовершеннолетними. Каррингтон вспомнила, как Чарльз пытался избежать конфронтации с Луго, который, по ее словам, ругался на них. По словам Фелисиано, Чарльз объяснил свой уход от конфликта тем, что группа явно веселилась, скандируя так громко, что мешала работе бара.
«Чарльз схватил меня. И сказал: "Оставь. Они просто пытаются создать проблемы"», — сказала Каррингтон.
Затем Луго якобы бросил в Чарльза и женщин стакан со льдом, сообщил полиции игрок. Многочисленные свидетели утверждали, что это не Луго бросил стакан со льдом, а позже Луго сказал, что стакан в сторону Чарльза бросил один из его друзей. По данным газеты Orlando Sentinel, стакан ударил Каррингтон в челюсть и свалило ее со стула.
«Она очень расстроилась и сказала: "К черту все, если вы не собираетесь делать ничего, то я сделаю что-нибудь"», — сказал Фелисиано.
Возникла суматоха, и две женщины ворвались в клуб, преследуя Луго и его приятелей. После того как Дрекслер что-то сказал Чарльзу, вспоминает Фелисиано, форвард встал и, пронесся мимо наблюдателей, погнался за Луго, который при росте 152 см и весе 50 кг был как минимум на 36 сантиметров ниже. «Он бежал, спасая свою жизнь», — сказал Колон о Луго.
Луго, который последним из своей компании выходил из Phineas Phogg's, был схвачен полицейским с одной стороны, и понял, что Чарльз держит его за левую руку.
«Чарльз, я разберусь, отпусти, — сказал Уильямс. — Чарльз, позволь мне позаботиться об этом».
«Я не причиню ему вреда, — заверил офицера Чарльз. — Я просто хочу с ним поговорить».
К этому времени у входа в бар собралась большая толпа желающих посмотреть, что собирается делать Чарльз. Фелисиано последовал за Дрекслером и женщинами на улицу. Чарльз оглянулся через плечо: одна из женщин публично подвергала сомнению его действия на глазах у все более разъяренной толпы.
«Ни хрена ты не сделаешь. Ты просто большезадый ссыкун».
Эта колкость вывела его из себя. Согласно полицейскому отчету, Уильямс достал рацию, чтобы вызвать подкрепление. Когда он ослабил хватку, то почувствовал, что Луго вырвался. Вот только двадцатилетний парень не успел уйти.
«Я почувствовал, как жертва вырывается из моей хватки, — написал Уильямс в своем отчете о случившемся. — Я поднял голову и увидел [Баркли], который держал жертву в воздухе за руки».
Колон услышал, как Чарльз дважды повторил вопрос, обращенный к Луго: «Ты знаешь, кто я, мать твою, такой? Ты, мать твою, знаешь, кто я такой?»
В считанные секунды Чарльз бросил Луго сквозь стеклянную витрину. Колон рассказал журналистам, что Чарльз взял Луго и «бросил его, как игрушку». Позднее полиция пришла к выводу, что Луго врезался в большое зеркало в баре, в результате чего разбилось оконное стекло.
Под аплодисменты довольной толпы Уильямс оттащил Чарльза от упавшего на землю Луго. По словам Фелисиано, осколок стекла из разбитого окна задел артерию на правой руке Луго, и кровь хлынула из раны фонтаном.
«Ты получил по заслугам, — насмехался Чарльз. — Не будешь относиться ко мне неуважительно. Надеюсь, тебе больно».
Уильямс думал, что отделил его от Луго, но снова ошибся: «Мне все равно, ты можешь лежать здесь и подыхать», — сказал Чарльз.
Обеспокоенный Фелисиано снял рубашку, обмотал ею руку Луго и продолжал давить на нее до приезда скорой помощи.
Когда Луго отправился в больницу, Чарльзу были предъявлены обвинения в сопротивлении аресту без применения насилия и нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах, что является уголовным преступлением второй степени и карается лишением свободы на срок до пятнадцати лет. Луго, обвиняемому в подстрекательстве к инциденту, было предъявлено лишь обвинение в мелком хулиганстве.
В Хьюстоне первая серьезная полемика вокруг Чарльза, одна из самых крупных, началась еще до того, как он начал свой там второй сезон. Джим Фоули, ведущий радиопередач, качал головой, вспоминая об этом, но не придавал особого значения тому, что произошло в Орландо. «Я бы не назвал то, что сделал Чарльз, "дракой"», — сказал Фоули.
Однако Чарльз не оспаривал своего поступка, повторяя в находящийся перед ним микрофон, что он защищает себя.
«Давайте без споров: если ты меня побеспокоишь, я надеру тебе зад, — заявил Чарльз журналистам позднее в тот же день. — Парень бросил мне в лицо лед, и я выбросил его задницу в окно. Я этого не отрицаю. Я защищался. Он получил по заслугам».
После того как Луго отказался от первоначального предложения об урегулировании в размере $5 тыс., стороны заключили внесудебное соглашение, стоимость которого, по признанию Чарльза журналистам, составила $75 тыс., в обмен на согласие Луго отказаться от судебного преследования. Если Чарльз действительно всерьез собирался баллотироваться на пост губернатора Алабамы, то отказ от урегулирования мог бы поставить крест на его стремлении занять этот пост. Предъявленные ему обвинения, включая уголовное дело о нанесении побоев при отягчающих обстоятельствах, впоследствии были смягчены до четырех правонарушений, связанных с нарушением общественного порядка, нанесением побоев, преступным посягательством и сопротивлением аресту без применения насилия.
С этого момента история Луго становится темной. Спустя годы Фелисиано услышал от кого-то, что Луго был найден мертвым возле железнодорожных путей, но подтвердить это Фелисиано так и не смог.
«Я не могу знать, является ли то, что с ним произошло, городской легендой или правдой», — сказал Марк Неджейм, адвокат Луго в то время.
Чарльз был старшим голосом в НБА. Некоторые новички начали смотреть на него, когда им было всего по семь лет. Пришло время взрослеть. Действительно ли Чарльз делает все это в возрасте тридцати четырех лет?
В то время как поколение, возглавляемое Алленом Айверсоном, разрушало игру и по-своему раздвигало границы, Чарльз, выбросивший парня в окно бара в Орландо в два часа ночи, не был в списке желаний комиссионера Дэвида Стерна. Сославшись на травлю, которой Кристиана подвергалась со стороны одноклассников в Финиксе из-за последней стычки ее отца, Чарльз перед самым началом сезона задумался об уходе из команды, разочарованный тем, что лига его не поддержала.
Первым, кто обратился к нему после самого громкого инцидента в его карьере, был Джордан, который умолял и просил нанять ему телохранителя. «Ему нужно держать свою задницу дома», — проворчал Джордан. Послание Стерна было более категоричным, в нем Чарльзу практически предписывалось найти себе телохранителя, если он хочет продолжать встречаться с людьми. Баркли задался вопросом, не достиг ли он того момента, когда веселая ночь с друзьями стала для него чем-то слишком серьезным.
«Мне нравится ходить в бары, но они сказали, что я должен уйти, — сказал Чарльз, имея в виду офис лиги. — Если кто-то бросает в меня напиток, я должен сказать: "Я извиняюсь за то, что стоял в том месте, где бы вы хотели избавиться от своего напитка". Вот как мне все это было представлено».
Оружие, которое он носил с собой, то самое оружие, которое ему никогда не приходилось применять, больше не было достаточной защитой. Чарльз нанял Джеймса Хейвуда, бывшего офицера хьюстонской полиции и три десятка лет проработавшего пожарным и имевшего черный пояс. Хейвуд стал другом, но при этом четко осознавал свою роль.
«Я не думаю, что кто-то готов принять пулю за другого... Это просто сумасшествие, — сказал Хейвуд. — Я не думаю, что тебе могут заплатить столько, чтобы ты принял пулю за другого».
Ресторан Phineas Phogg's давно закрыт, но история бара живет своей собственной жизнью. Комик Рой Вуд-младший, выросший в Бирмингеме и знающий, что значит Чарльз для его родного штата, вспоминал, как он там пил. «Я помню, что испытывал странное чувство выполненного долга, — говорит Вуд. — Черт возьми, если ты пьешь в том же баре, где Баркли выбросил кого-то в окно, значит, ты делаете что-то хорошее».
Инцидент в Орландо будет преследовать Чарльза до конца его карьеры. Не проходит и года, чтобы об этом не заговорили на канале TNT или в размышлениях о карьере Чарльза. Лишь в 2019 году Чарльз признался в эфире, что мог бы поступить иначе.
«В тот момент мне казалось, что я разозлился, — сказал он, — но теперь, когда я стал старше и взрослее, я понял, что был неправ».
* * *
Играя с грыжей в неудачном сезоне 41-41, Чарльз, который впервые за двенадцать лет не попал в команду Всех-Звезд, вызвался не сидеть на скамейке запасных под Кевином Уиллисом. Мэтт Мэлони, с кем Чарльз уговаривал «Хьюстон» подписать контракт, видел, что плащ непобедимости его друга рассеивается.
«Он был супергероем, но его травмы были серьезными», — сказал Мэлони.
Но Чарльз столкнулся не только с травмами. Инцидент с Луго также вызвал новые вопросы относительно пьянства Чарльза. В начале 1998 г. близкие друзья и товарищи по команде провели своеобразную интервенцию, когда он признался, что хотя он и не алкоголик, но у него действительно есть проблемы с алкоголем, связанные с тем, что он слишком много выпивает накануне игр.
«Я должен бросить пить, — сказал он в феврале 1998 г. после победного броска в матче с "Лос-Анджелесом". — Если я собираюсь пойти и выпить две кружки пива, то это круто, но я не думаю, что я могу пойти и выпить шесть кружек пива и шесть кружек "Лонг-Айленд" с чаем со льдом, а на следующее утро выйти и играть». На вопрос New York Times, знает ли он, что содержится в холодном чае с «Лонг-Айлендом» [прим.пер: Помимо самого чая в состав этого коктейля входят водка, светлый ром, текила, джин и ликер], он ответил: «Я не знаю. Не я же их делаю. Я их просто пью».
В то же время его политические устремления продолжали расти. В статье для GQ под названием «Губернатор Баркли?» Ларри Платт, один из первых друзей Чарльза по филадельфийским СМИ, рассказал о том, как многослойно и продуманно его приятель стал республиканцем — прагматичная, умеренная программа «за выбор, за позитивные действия (в каждом отдельном случае), против налогов, за образование и за жесткую борьбу с преступностью». Популист, не имеющий никакого политического опыта, Чарльз мог на одном дыхании порицать либерализм, не делающий достаточно для чернокожего сообщества, а на другом — «подлых» консерваторов вроде Пэта Бьюкенена, которого он однажды назвал «неонацистом». Роджер Макконнелл, занимавший в то время пост председателя Алабамской партии, рассказывал о том, как пытался убедить Глена Гатри, самого доверенного советника Чарльза, заставить игрока выставить свою кандидатуру против, казалось бы, уязвимого кандидата в Конгресс в 1996 и 1998 годах, когда он еще играл.
«Он бы 100% победил», — сказал Макконнелл.
В то время как его будущее в политике казалось блестящим, его жизнь на площадке была более болезненной. В первом раунде плей-офф Чарльз порвал правый трицепс в результате удара локтем от Антуана Карра во второй четверти матча с «Джаз».
«В то время мои мышцы были в несколько лучшей форме, чем его, поэтому он принял на себя основную нагрузку, — сказал Карр. — Он всегда утверждал, что я испортил его удар в гольфе, а это не так».
Ссутулившись перед шкафчиком с распухшей рукой, Чарльз был подавлен. Когда в том году «Джаз» расправились с «Хьюстоном» и снова вышли в финал, это стало шестым случаем за восемь сезонов, когда команды Чарльза были уничтожены соперником, выигравшим титул или попавшим в финал: «Буллз» Майкла Джордана, «Рокетс» Оладжуона, а теперь «Джаз» Стоктона и Мэлоуна. У всей команды не получалось ничего, но особенно деморализовало Дрекслера то, что в своей последней игре он забил лишь 1 из 13 бросков. Когда все привели себя в порядок и начали покидать раздевалку в Юте, Чарльз сказал напутственное слово своему товарищу по «большой тройке», который объявил, что по окончании сезона завершит карьеру и станет тренером своей альма-матер — университета Хьюстона. Хрупкие отношения между Баркли и Дрекслером явно сказывались на моральном состоянии команды.
«Он сказал: "Клайд, это дверь в реальный мир", — рассказывает Эдди Сефко из Chronicle. — Я посмотрел на Чака и сказал: "Ты должен быть осторожен в своих словах, потому что то же самое может быть и для тебя"».
Но даже несмотря на то, что его собственное будущее было под вопросом, Чарльз впоследствии дал Сефко что-то вроде «гарантии».
«Давай, напиши это, — сказал Чарльз Сефко. — Скажите своим читателям, что если они хотят заработать, то ставьте на то, что Скотти Пиппен станет игроком "Рокетс"».
* * *
Во время самой ожесточенной трудовой битвы в истории лиги, когда Джордан во второй раз завершал карьеру, Чарльз Оукли искал Баркли.
Все началось, когда Чарльз был в Атлантик-Сити в качестве тренера «Игры на Showtime». Неудачная попытка сдержать апатию болельщиков во время битвы, которую Тони Корнхайзер из Washington Post назвал матчем «между высокими миллионерами и низкими миллиардерами», выставка, организованная Патриком Юингом и его агентом Дэвидом Фолком, первоначально хотела направить 90% выручки на нужды «нуждающихся» игроков НБА, а затем решила, что деньги пойдут на благотворительность. «Все, что делали игроки с точки зрения пиара, было абсолютной катастрофой», — вспоминал Фрэнк Изола, неизменный автор газеты New York Daily News. В рамках своих тренерских обязанностей Чарльз счел необходимым спросить Юинга, рад ли он, что Оукли был обменян в «Торонто» на Маркуса Кэмби.
«Оук был работягой, так ведь? — спросил Чарльз Юинга. — Это говорит о его игре все, что нужно знать, когда все только и могут сказать, что он много работает».
До Оукли, старого спарринг-партнера, дошли слухи, и он был в ярости. «Что за ерунду ты говорил?» — Оукли спросил у Баркли перед собранием профсоюза в Нью-Йорке в январе 1999 года.
Затем, не дождавшись ответа Чарльза, Оукли нанес ему пощечину открытой рукой, от которой игроки остолбенели, сказал присутствовавший на встрече Чаки Браун. Шон Кемп вспоминает, что эта сцена и пять пальцев на лице Баркли были «довольно страшными».
«Другое дело, когда это два парня, мягких, как арахисовое масло и желе или сэндвичи с ветчиной и сыром, — сказал Кемп, — но речь идет о двух грузовиках, и они вот-вот взорвутся».
В своих мемуарах «Последний вышибала», написанных в 2022 г., Оукли подтвердил, что хотя он и не бил Баркли, но «тем не менее дал ему пощечину».
«Баркли просто продолжал говорить, и я сказал ему, что в следующий раз, когда я увижу его, при уместных обстоятельствах, я подойду прямо к нему, и у меня будет для него кое-что», — написал Оукли.
Баркли, поняв, какую ошибку он совершил четырнадцатью месяцами ранее в Орландо, не стал наносить ответный удар, якобы сказав Оукли, что не собирается ввязываться в драку на пороге трудового соглашения, и вернулся к своему разговору.
Чем бы ни была вызвана такая сдержанность, 20 января 1999 г. закончился 204-дневный локаут, и похудевший Чарльз рассматривал укороченный пятидесятиигровой сезон как еще один реальный шанс на титул. После того как в межсезонье он поднялся до 129 кг, он последовал совету жены Дэнни Мэннинга Джули и в декабре 1998 г. провел неделю в духовном центре в Калабасасе, штат Калифорния. В ашраме, который был одновременно и лагерем для худеющих, он ел на завтрак яблоко, совершал 24-километровую прогулку перед обедом из салата и фруктов, посвящал себя аквааэробике и тяжелой атлетике и с нетерпением ждал ежедневной йоги, медитации и тарелки супа после спа. Кто этот парень?
Он похудел на восемь килограммов, укрепил ноги и сделал «по крайней мере один заметный кубик на животе», — прокомментировал Ричард Хоффер в журнале Sports Illustrated. Йога не будет постоянным занятием, не после того, как у него появились видения «биг-маков и картошки фри».
«У меня будет отличный сезон», — предсказывал он.
Чарльз считал недовольного Скотти Пиппена своим билетом к титулу, а легкий форвард за год до этого рассматривал «Хьюстон» как место своей остановки. Для Пиппена приезд в Хьюстон был шансом играть в качестве суперзвезды с хорошим вознаграждением, которого он заслуживал, и проявить себя вне тени Джордана.
«Мы знали, что у нас мало времени, и думали, что он — одна из тех фигур, которые могут расширить эту команду», — сказал генеральный менеджер команды Кэрролл Доусон.
В Green Room, двухэтажном сигарном баре в Хьюстоне, который часто посещал Чарльз, Пиппен пыхтел над сигарой «Эль Фуэнте» стоимостью $65, ругая бывшего товарища по команде Люка Лонгли: «Он не мог перепрыгнуть через воскресную газету». Он также говорил о том, что хочет восстановить свое доминирование: стать лучшим игроком года в защите, MVP и выиграть титул без Джордана.
«Пиппен остается Пиппеном, а это значит, что теперь он должен доказать, что те полдюжины чемпионских титулов не были случайностью. Именно это он говорит сам себе, — пишет Джин Войцеховски в ESPN The Magazine. — Он не хочет быть похожим на Майка, но знаете что? Джордан делал бы то же самое».
Сделка с «Чикаго», заключенная 22 января 1999 г. — Пиппен и его новый пятилетний контракт на сумму $67,2 млн. в обмен на Роя Роджерса, тяжелого форварда, который был сокращен и он играл в Италии, и будущего центрового Джейка Воскула из Коннектикута — стала триумфом для болельщиков «Рокетс» и как нельзя более травматичной для «Буллз», которые за восемь лет выиграли шесть чемпионских титулов.
По дороге в Рокетс» на арендованном зеленом БМВ Пиппен отшатнулся, когда пять человек выскочили из фургона у шоссе 59, чтобы пожать ему руку и поприветствовать его в Хьюстоне, из-за чего образовалась десятиминутная пробка.
«Я думал, что у нас машину угоняют», — сказал Пиппен.
«Большая тройка» может и потерпела неудачу, но старые «супердрузья» Чарльз, Оладжуон, а теперь и Пиппен, казалось, были обречены на последний рывок на своем закате без великой команды, которая могла бы их остановить. По словам Оладжуона, они хотели «снова сделать баскетбол забавным». Чарльз дал понять, что с Пиппеном «группа стала более сплоченной», и что «все хотят, чтобы все получилось». Пиппен просто «пытался вписаться в коллектив».
«Мы просто надеялись, что Скотти сможет удержать команду на том же уровне, что и Клайд, — сказал Эдди Джонсон. — Некоторые из нас хотели, чтобы Клайд не завершал карьеру, но заполучить Скотти было просто невероятно».
Возникали вопросы и к Чарльзу и Пиппену, которые рассматривались скорее как близкие знакомые, чем друзья, и которых всегда связывала общая связь с Джорданом. Помимо их многочисленных сражений на площадке, Пиппен обвинил Чарльза в том, что тот «целовал Майклу задницу» перед финалом 93-го года, что привело Чарльза в ярость, по словам автора книги Роланда Лазенби «Майкл Джордан: Жизнь». Это чувство улеглось, когда Чарльз и Пиппен проявили интерес к объединению в «Финиксе». Они даже уговорили Тима Гровера, известного тренера Джордана, переехать в Хьюстон, чтобы тренироваться с ним.
«Чарльз не продержался и недели», — вспоминал Пиппен в своих мемуарах «Неопекаемый», написанных в 2021 году.
Чарльз на несколько дней опоздал в тренировочный лагерь, потому что играл в гольф с Джорданом в Калифорнии, что сразу же разочаровало Пиппена, который тренировался два раза в день и был занят поиском жилья. Примерно через неделю их сотрудничества Пиппен уже начал повторять слова Джордана: «Посмотрим, где у него голова, готов ли он пойти на это... Он должен посвятить себя этому».
Тем не менее, Пиппен утверждал, что победа в Хьюстоне — это «не проблема». Они узнают, что для того, чтобы эксперимент прошел первый тур, требуется нечто большее, чем самоотверженность.
* * *
Антуан Карр чуть не описался, когда услышал, как Чарльз в лицо назвал владельца ублюдком.
После подписания контракта с «Хьюстоном» из «Юты» Карр шел по коридору вместе с Чарльзом, когда они увидели Лесли Александра.
«Чарльз сказал: "Эй, ублюдок, мать твою!" — вспоминает Карр. — Я такой: "Вау, ты действительно только что это сказал?". А Лес посмотрел на него и просто начал смеяться и качать головой. Я такой: "Братан, ты только что назвал Леса Александра ублюдком". А Чарльз только посмеивался».
Его преданность команде делала подобное взаимодействие приемлемым. В тридцать пять лет, после артроскопической операции на колене, межсезонные тренировки Чарльза с Гровером и занятия йогой и кушанье яблок в Калифорнии помогли ему быстро восстановиться. Он вернулся к своей доминирующей форме на паркете, делая в среднем 12 с лишним подборов за игру.
Но Пиппен — это была уже другая история. К марту 1999 г. он был недоволен своей ограниченной ролью в нападении. Пиппен закончил сезон с минимальными показателями в нескольких категориях, а его среднее количество набранных очков опустилось до 14,5 очка за игру.
«Они хотели, чтобы я был трехочковым бросателем и смотрел, как Аким и Чарльз выкладываются, а я никогда не был знаком и не чувствовал себя комфортно в роли точечного трехочкового стрелка, — сказал Пиппен. — Это была одна из причин, по которой я не вписался в состав "Хьюстон Рокетс"».
Хотя в «Хьюстоне» Пиппен совершал в среднем меньше трехочковых бросков за игру, чем в предыдущие три сезона за «Чикаго», он больше стоял на месте в хьюстонской атаке, ориентированной на игру под кольцом, чем постоянно двигался в треугольной атаке Чикаго. Руди Томьянович видел, как в другой системе звезде пришлось несладко.
«У нас была другая манера игры, а у него — преемственность с треугольником, — сказал Томьянович. — Для него это была настоящая перестройка, поскольку треугольник был единственным, что он тогда знал».
Пиппен заслужил похвалу от молодых игроков, таких как Каттино Мобли, за наставничество, но некоторые ветераны считали, что он больше заботился о том, чтобы быть похожим на Майка, чем о том, чтобы стать частью команды.
«Он приходил и думал: "Эй, я Майкл Джордан". То есть, не совсем Майкл Джордан, но "Я — Скотти Пиппен". И все остальные это чувствовали, — сказал Мэтт Буллард, который признал, что Пиппен не был одним из его любимых партнеров по команде. — Когда я играл с ним, он не пытался стать игроком "Рокетс". Он просто пытался быть тем самым, но у него ничего не получалось».
Баскетбольные проблемы Пиппена перекинулись на его личную жизнь, когда в апреле он был арестован по подозрению в вождении в нетрезвом виде после своего худшего матча в составе «Рокетс». Позднее обвинения в мелком правонарушении были сняты за недостаточностью улик. Чарльз защищал его и с удовольствием называл Пиппена «ролевой моделью». Чак также не собирался легко слезать с него.
«Я собираюсь сесть в самолет, включить громкую связь и сказать: "Внимание, мистер Пиппен, последний звоночек по поводу алкоголя"», — пошутил Чарльз.
Сезон 31-19 оказался достаточным для пятого посева место в Западной конференции и встрече в первом раунде с «Лос-Анджелес Лейкерс». Шакил О'Нил и Коби Брайант, которых провозглашали следующим великим дуэтом лиги, так и не раскрыли свой потенциал. «Хьюстон» увидел просвет. Давление было велико.
«Сейчас нас называют "большой тройкой", но если мы не будем доказывать, то нас будут называть просто "три старика, которые вышли из расцвета"», — сказал Чарльз.
В первой игре Чарльз разгромил Джей Ар Рида. Приветствуя День матери, Чарльз кричит в толпу «Форума»: «Его мать не сможет меня остановить!».
Его 25 очков и 10 подборов помогли «Рокетс» выйти вперед под конец игры. Выигрывая два очка за 28 секунд до конца матча, Чарльз сфолил на О'Ниле после промаха Оладжуона и заставил исторически плохого исполнителя штрафных бросков точно исполнить оба броска, сравняв счет. О'Нил, выполняя штрафной бросок одной рукой, забил первый. Вторым броском он приблизил свою команду на расстояние одного очка.
Когда время на игровых часах подходило к концу, Пиппен попытался убрать Брайанта дриблингом влево от себя. Это было то же самое движение, которое он выполнял в течение многих лет. Только на этот раз Пиппен потерял мяч, и за 7,6 секунды до конца игры тот попал в руки защитника «Лейкерс» Дерека Фишера. На другом конце площадки Брайант заработал фол на блоке защитника «Рокетс» Сэме Маке, что привело к двум штрафным броскам двадцатилетнего феномена. После тайм-аута О'Нил снял бросок Мобли на последней секунде игры, когда время истекало, и «Лейкерс» одержали неожиданную победу.
По дороге в раздевалку Чарльз бросил стулом о стену. После этого Пиппен открыто задал вопрос, почему Чарльз фолил на О'Ниле, а не просто играл в защите.
Не желая вдаваться в подробности, Чарльз указал на то, что роковым ударом стали ошибки, допущенные в концовке игры, в том числе и Пиппеном.
«В этом никто не виноват, — сказал он. — Мы все вместе выигрываем и вместе проигрываем».
Даже идеальная игра праймового Чарльза (30 очков, 23 подбора) и праймового Пиппена (37 очков, 13 подборов) в третьей игре «победа или поедете домой» не смогла переломить ход серии. Описанное Бобом Костасом из NBC как одно из лучших выступлений в плей-офф за последние годы, оно стало лишь сноской к забытой серии, которая закончилась победой «Лейкерс» в четырех матчах. Спустя четыре года после того, как Оладжуон разгромил его в финале, двадцатишестилетний О'Нил на протяжении всей серии разматывал легенду, который был старше его на десять лет. Набрав в среднем 30 очков, 10 подборов, 4 передачи и 4 блока, О'Нил был больше, лучше, быстрее и сильнее, чем Оладжуон, который сейчас был похож на тень себя прежнего, набирая всего 13 очков за игру. Чарльз и Пиппен не смогли компенсировать ни широкий груз боли, который центровой «Лейкерс» впихивал им в глотку вечер за вечером, ни появление Брайанта.
Чарльз уже привык к боли от поражения в плей-офф, но это поражение было еще хуже. Мэтт Гуокас, его тренер в Филадельфии, который был на связи с NBC, мог видеть страдания Чарльза, когда тот шел по узкому туннелю на, возможно, последнюю игру в плей-офф.
* * *
Карр предвидел досрочное поражение в плей-офф.
Я надеялся, что мы вместе сможем построить чемпионскую команду, но в итоге команда не смогла этого сделать.
Когда они добавили таких парней, как Пиппен и я, мы все были соперниками до этого момента. Не просто обычными соперниками, а ребятами, которые каждый год в плей-офф выходили на жесткое противостояние друг с другом.
Организация должна была понять, что когда вы берете группу ребят из разных областей, которые не работали вместе, нужно дать им время. «Хьюстон» в тот момент не думал об этом, он был в режиме «выиграть сейчас».
Независимо от того, кого вы заполучили, вы не можете просто выпустить парней на паркет и думать, что эта команда сможет работать вместе.
После полученной им травмы, и все равно играл отлично, это показало, что он все еще зверь и сколько в нем мужества. В этом и заключается особенность Чарльза: у него огромное сердце. Но не загоняйте его в угол, потому что вы можете вылететь в окно.
* * *
Организация строила свое будущее на стареющих звездах, и эта авантюра не оправдала себя. Пиппен назвал этот сезон «большим испытанием» и «очень разочаровывающим для меня». После серии, в которой он набирал по 24 очка и 14 подборов за игру, Чарльз снова склонялся к завершению карьеры.
По словам Чарльза, если он вернется, то команда не сможет быть конкурентоспособной на чемпионском уровне, имея в своем составе разыгрывающего и еще одного флангового игрока. «Хьюстон» подписал свободного агента Шэндона Андерсона из «Юты» и совершил переворот, получив в результате крупнейшего на тот момент обмена в истории НБА Стива Фрэнсиса, невероятного разыгрывающего из Мэриленда, который отказался играть за «Ванкувер».
Проблема заключалась в том, что у Пиппена была другая идея — перейти в «Лейкерс». Когда «Лос-Анджелес» нанял Фила Джексона в качестве тренера, Пиппен рассчитывал на воссоединение со своим старым тренером, чтобы играть в треугольнике с О'Нилом и Брайантом. К середине августа Пиппен попросил об обмене в «Лос-Анджелес» всего через семь месяцев после подписания крупнейшего в своей жизни контракта с «Хьюстоном», причем его агент ссылался на неповоротливую систему, при которой «один из лучших игроков в игре бросал пасы из-за бровки».
«Я совру, если скажу, что Скотти не был крайне расстроен игрой в этой системе, — заявил агентству Associated Press Джимми Секстон, агент Пиппена. — Я не думаю, что он сможет прожить еще один год в таком состоянии».
Кампания выжженной земли Чарльза против Пиппена продолжалась в течение всего межсезонья, несмотря на то, что они играли вместе во время спонсируемого Nike мероприятия в Европе. В эфире программы ESPN «Крупным планом» Чарльз подчеркнул, как много он сделал для того, чтобы Пиппен оказался в Хьюстоне, и как он разочаровался в своем друге. Баркли предположил, что Пиппен хотел уехать в Лос-Анджелес, потому что там была такая же «беспроигрышная ситуация», как и в Чикаго. По его словам, если бы они выиграли, то это произошло бы благодаря «лидерству» Пиппена. Если они проиграют, думал Чарльз, Пиппен сможет обвинить Шака и Кобе.
Он неоднократно называл Пиппена «ребенком», но подчеркивал, что хочет и нуждается в таком ребенке в качестве партнера по команде.
«Во-первых, Скотти должен извиниться перед болельщиками "Рокетс". Они очень хорошо к нему относятся, — начал Чарльз. — Во-вторых, он должен извиниться перед "Рокетс". И в-третьих, он должен передо мной извиниться».
Чарльз заключил: «Скотти должен встать и быть мужчиной».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
