«Барри Троц выдал по англо-русскому словарю и просил каждый день говорить по новому слову». Легенда «Трактора» возглавляет челябинскую молодежку
Главный тренер «Белых Медведей» Константин Панов дал большое интервью о своей игровой и тренерской карьере.
От редакции Sports.ru: вы читаете «Лигу сильных» – официальный блог Молодежной хоккейной лиги. Поддержите его плюсами, подписками и комментариями, чтобы интересные посты о ярких – и даже героических – событиях в МХЛ и совсем юных талантах КХЛ чаще появлялись на Трибуне и в вашей ленте.
Легендарный нападающий челябинского «Трактора» и ряда других команд – в числе которых «Лада», «Амур», «Динамо», СКА и «Югра» – Константин Панов начал свою тренерскую карьеру в 2019 году, став ассистентом Алексея Заварухина в «Белых Медведях» из Молодежной хоккейной лиги. Перед сезоном-2021/22 он возглавил обновленную молодежку.
Недавно 41-летний специалист был выбран главным тренером «Востока» Станиславом Шумиком в качестве ассистента на Кубок Вызова. Мы расспросили Константина Панова о работе в «Белых Медведях», его становлении как тренера и наиболее ярких моментах игровой карьеры, которая вместила в себя и выступления в Северной Америке, и финал Кубка Гагарина с «Трактором».
«Почерпнул от Заварухина то, что надо быстрее убивать в себе хоккеиста»
– Как вы отнеслись к тому, что Станислав Шумик выбрал вас ассистентом на Кубок Вызова?
– Удивился только с положительной точки зрения – спасибо ему за то, что он сделал такой выбор. Кубок Вызова пройдет в Челябинске, моем родном городе, а я буду представлять свой край в качестве помощника. Это очень приятно. Был удивлен, что выбор пал на меня. Я провожу первый сезон в МХЛ в качестве главного тренера, поэтому приятная неожиданность, что сразу же так получилось. Конечно, мы уже пообщались втроем со Станиславом Шумиком и Виталием Черночубом. Сейчас идет процесс выбора игроков в команды.
– Перед сезоном вы получили первую категорию, которая позволяет работать главным тренером в МХЛ. Что полезного почерпнули на семинаре?
– В первый день были лекции, пообщались, задали вопросы – получили ответы. На следующий день состоялся зачет. Мы также посетили матч в рамках «Твоего шанса» − полезной для молодых игроков программы, которая дает им возможность не оказаться на улице. Когда я узнал о семинаре, постарался убедить руководство в том, что мне надо туда съездить. Было полезно. Лишний раз убедился, что у нас сейчас такая молодежь, что к каждому нужен свой подход, а не как раньше, всех под одну гребенку. Сегодня на кого-то можно «полкана спустить», а кому-то наоборот нужно что-то сказать в стороне, чтобы никто не слышал. Некоторые бывают ранимыми, поэтому все надо учитывать.
– Помог ли вам опыт игрока в начале тренерской карьеры?
– Очень помог. Я считаю, что у меня за плечами неплохая школа. Работал с мэтрами нашего тренерского цеха, что-то почерпнул от них. Сейчас это помогает. Я хочу передать свой опыт молодым ребятам, чтобы они пользовались им и развивались.
– Вы возглавили команду в межсезонье, до этого два года были ассистентом главного тренера «Белых Медведей». Чему научились от Алексея Заварухина, с которым поработали?
– Алексей Борисович закончил с хоккеем раньше меня, он уже стал тренером, работал ассистентом. А чем быстрее ты убьешь в себе хоккеиста, тем быстрее ты станешь тренером. Те два года, что я был ассистентом, я еще играл с ребятами, показывал им какие-то вещи. Теперь я понимаю, что это нужно отодвинуть на второй план, работать именно как главный тренер. Это я от Заварухина и почерпнул – надо быстрее убивать в себе хоккеиста.
Во всем этом есть свои нюансы и тонкости. Когда я был игроком – пришел на тренировку, тебе нарисовали, показали, а ты как солдат это выполнил. Как тренер ты уже думаешь, составляешь правильный тренировочный процесс, подбираешь физическую нагрузку. В этой работе много вещей, мне еще учиться и учиться. Но меня это только подстегивает, пытаюсь впитать в себя все. Например, смотрю упражнения в первой команде, добавляю что-то свое. Это творческий процесс.
– Что вы поменяли в тренировочном процессе, а что оставили?
– Назначение главным тренером стало для меня большим сюрпризом. Никто не ожидал, что так произойдет, но это случилось. Мы вместе с Алексеем Заварухиным росли, играли за «Трактор». У нас с ним взгляды на хоккей практически одинаковые. Нам в этом плане повезло – мы друг друга понимали. Плюс я же новобранец, поэтому заходить и рубить все шашкой не видел смысла. То, что было наработано за два года, я перенял, но, конечно, добавляю и свое − изменил количество тренировок, есть временные тонкости и технические моменты. В этом году у нас целиком новая команда. Ребят, выступавших в прошлом сезоне, забрали в «Челмет». К нам пришли ребята из школы, из ЮХЛ. Они привыкают ко мне, я к ним, поэтому мы пытаемся выстроить тандем и дать тот хороший результат, который ждут руководители.
«Смотришь на молодых – партнер рядом, а взгляд вниз. Объясняю: «Ребята, поднимите голову!»
– Как вы считаете, это поколение отличается от предыдущего? Разница между ребятами 2002 и 2004 годов рождения на первый взгляд не такая большая.
– Разница есть. Пусть она и небольшая, но она ощутима и видна. Смотришь на ребят 2002 года – ответственные, больше прислушиваются к себе, к своему организму. Очень приятно, что за два года работы с ними есть заметные плоды. Меня это радует. Надеюсь, что и теперь, когда я на посту главного тренера, результат будет таким же.
– Почему команда пока не может похвастаться стабильными выступлениями?
– У нас новая команда, ребята молодые, больше половины игроков только делают первые шаги в МХЛ. Какого-то постоянного состава на данном этапе у нас тоже нет – то в ВХЛ заберут, то обратно спустят. Мы, тренерский штаб, пытаемся дать ребятам что-то новое, но понимаем, что пока рановато в силу возраста. Сейчас мы чеканим то, что нужно отчеканить. Они привыкли, что в школе есть тренировка, а там одни и те же упражнения, которые они делают как роботы. Мне же хочется, чтобы они были хоккеистами, игровиками. Но все равно, то, что мы имели летом и то, что есть сейчас – уже ощутимая разница.
– Что вы вкладываете в понятие «игровик»?
– Не должно быть такого, что тебе просто дали шайбу и ты побежал. Иногда смотришь на молодых – партнер рядом, а взгляд вниз. Объясняю им: «Ребята, поднимите голову! Увидите много нового, многое начнет получаться». Хоккей – командная игра, хотя индивидуальность некоторых хоккеистов играет роль. Где-то нужно отдать партнеру точный пас, открыться. Нам приходится постоянно учить ребят этому. Нужен комбинационный хоккей, взаимопонимание между нападающими и защитниками. Взять мое поколение: мы умели играть в футбол, баскетбол, волейбол. Сейчас же смотришь, если играют, то ничего игрового там нет – возможно, отсюда и проблемы с координацией.
– Что для молодых ребят больше всего в новинку?
– Все: арена, раздевалка, атмосфера, доктора, питание, форма, экипировка. В школе в таких количествах ничего этого нет. Они видят и скромно спрашивают: «О, это можно взять?». Конечно, это же ваше! Вы лицо клуба, должны выглядеть достойно и на площадке, и вне ее. Плюс в МХЛ совсем другие требования, нежели в школе. Здесь больше следят за режимом, ведь перед играми заезжаем на базу. В регулярном чемпионате МХЛ два матча подряд, потом два дня паузы, переезд и опять играть. В школе сыграли в субботу и воскресенье, потом снова перерыв в две недели. В МХЛ календарь насыщеннее, это для ребят в диковинку. Кто-то быстро к этому адаптируется, кому-то нужно больше времени.
– У молодых игроков системы «Трактора» есть потенциал?
– Если взять 2002 год, который в «Челмете», то три-четыре хоккеиста должны заиграть на высшем уровне. Из нынешнего поколения есть хорошая тройка нападающих 2005 года рождения, которая привлекалась в сборную. Если они будут продолжать работать, то у них большие шансы. Но все зависит от самих хоккеистов: нужно работать над собой, слушать тренеров, развивать лучшие стороны, на которые ему указывают. Есть много звездочек, которые за год терялись в силу каких-то причин и обстоятельств.
– Какие задачи поставлены на сезон?
– Задача – развивать молодежь, чтобы ребята крепли физически, чтобы рос и игровой интеллект, доводить до уровня ВХЛ и КХЛ. Но должен быть и результат: без него не будет развития. Как тренер, понятно, что я ставлю высокую планку. И ребятам говорю, что если вы профессионалы, то должны идти к высокой цели. Внутри команды эта планка у нас задрана высоко (улыбается). Но никакого давления сверху нет – нам нужно развивать игроков и поставлять их в первую команду.
«Поначалу было видно, что ребята не особо про меня знали. Потом в «Википедии» почитали, удивились»
– Ваше место в истории клуба и статус как игрока помогают в работе с молодыми ребятами?
– Когда меня назначили ассистентом главного тренера, то поначалу было видно, что ребята не особо про меня знали. Потом в «Википедии» почитали, удивились (смеется). Я больше работал с нападающими, у нас была «химия»: ребята слушали, вникали, делали. Бывало, что говоришь кому-то – а попробуй сделать вот так, посмотрим, что будет. Он выходит, делает все именно так, как сказали, забрасывает шайбу и приезжает радостный на скамейку: «Тренер, у меня получилось!». Когда карьера закончилась, решил передавать детям свой опыт. Сам пошел к руководству и сказал, что с удовольствием готов работать с молодыми ребятами, если появится возможность.
– Шейн Доан писал про Уэйна Гретцки про времена его работы главным тренером: «Представьте, что каждый раз, когда вы облажаетесь на работе, на вас будет орать кумир детства». Не было ли у вас таких моментов?
– Мне кажется, что тренер должен держать себя в руках. Кнут и пряник, конечно, должны присутствовать, но как я уже говорил в начале, к каждому нужен свой подход. На кого-то «спустишь полкана» – он заведется, начнет играть, ты увидишь, что пошло. А кто-то, наоборот, в себя уйдет и его вообще видно не будет. Это психология. Видимо, не зря я учился на тренера-психолога (смеется).
– У кого из специалистов, с которыми довелось работать на протяжении карьеры, вы почерпнули самое важное?
– Я старался брать у всех по чуть-чуть – и у Геннадия Федоровича Цыгурова, и у Петра Ильича Воробьева, и у Валерия Константиновича Белоусова. Работал и с иностранными специалистами – Айваном Занаттой и Вацлавом Сикорой. У кого-то учился тактике, как себя вести, у кого-то правильному влиянию на хоккеиста, составлению тренировочного процесса. Все говорят, что хоккей сейчас другого уровня, поэтому старая школа не заходит. Но я считаю, что некоторые моменты дают свои плоды.
– Наверное, работа с Валерием Белоусовым запомнилась больше всего?
– Белоусов был грандом, психологом, он видел игру, знал, как каждый чувствует себя на скамейке во время игры. Бывали моменты, когда он выдергивал кого-то со льда, говорил другому – иди, встань вот там, сыграй. И тот забрасывал шайбу! Сидишь и думаешь – как так? Он знал наперед, а это дорогого стоит.
«В Челябинске даже баба Маша, которая торгует семечками, знает все про хоккей»
– Вы чувствуете гордость от того, что работаете в системе родной команды?
– Конечно. Я воспитанник «Трактора», в пять лет меня привели в школу, с тех пор я связан с клубом. Да, уезжал и приезжал, но застал много значимых моментов истории «Трактора». Это и когда мы с Цыгуровым выходили в Суперлигу, и когда играли в финале Кубка Гагарина с Белоусовым, выигрывали Континентальный кубок, бронзу.
– Какой была клубная вертикаль в 90-х?
– Мне кажется, что в 90-е не было вертикали. Это сейчас вертикаль, система. А тогда молодой где-то засветился – его сразу пробуют в главной команде. Если зацепился – значит продолжаешь играть. Сейчас все устроено иначе.
– В структуре «Трактора» есть и женская команда. Как вы относитесь к женскому хоккею?
– Абсолютно нормально. Девушки занимаются разными видами спорта, им тоже надо выплескивать куда-то свою энергию. Смотришь – так в женском хоккее хороший уровень игры, да и голы классные. Посмотрим, как будет на Матче звезд Женской хоккейной лиги.
– Каким был Челябинск в 90-е?
– Челябинск 90-х запомнился мне хоккейным городом. У нас ходит такая шутка, что даже баба Маша, которая семечками торгует, все знает про хоккей. «Арены Трактор» тогда еще не было, поэтому все ходили во дворец спорта на Челябинский тракторный завод. Все заводчане тоже там. Потом ДС «Юность», все наши чемпионы мира и звезды блистали там. А я в 1996 году закончил школу и уехал в WHL, поэтому несколько лет отсутствовал.
– Район ЧТЗ имеет некоторую славу по всей России.
– Я бы не сказал. Это заводской район, там «коробка», цеха ЧТЗ играли в хоккей между собой. Мой отец тоже в этом участвовал. Меня, как и других детей, было не вытащить со льда. Солнце встало, взял коньки и туда. Родители ругались, мол надо в школу, а мы шайбу гонять (улыбается). Сейчас, конечно, молодежь немного другая.
«Когда начал кренделя на льду выписывать, то решили, что этот парень что-то может»
– Вы впервые побывали на американском континенте именно в 1996 году?
– Так, чтобы поехать надолго – да. Но тремя годами ранее я участвовал в детском турнире, который проходил в Миннеаполисе.
– Какие впечатления остались от WHL?
– Язык и менталитет в Северной Америке другие. Было тяжело в бытовом плане. С хоккейной точки зрения поначалу тоже было непросто: площадки узкие. Это у нас были аэродромы, где можно разбежаться и объехать всех, если позволяют здоровье и техника. Там только зазевался – тебе сразу «в душу» и сидишь на пятой точке. Но было интересно. Первые полгода я привыкал. Попал на драфт, был выбран «Нэшвиллом», прошел лагерь новичков, потом основной тренировочный лагерь, подписал контракт и поехал в фарм-клуб.
– Переезд в Северную Америку стал культурным шоком?
– Мне было трудно на него решиться. Тогда я прошел сборы с первой командой, отыграл в плей-офф против «Ак Барса», даже забросил две шайбы. У меня была дилемма: ехать или нет? Но Сергей Макаров меня переубедил. Там было тяжело из-за незнания языка и быта. Мы жили по семьям, нас как детдомовцев отдали (смеется). Я и канадец из другого города жили в семье пожарного и диспетчера 911, у них было двое маленьких детей. Мы с этим парнем не знали языков друг друга, жестикулировали на пальцах. Но хорошо, что меня отдали в школу, нашли русскоговорящего учителя, это помогло. После первого года я уже начал понимать и разговаривать отрывками. Потом уже стал более-менее общаться. Когда переехал в США, то уже жил один – сам снимал апартаменты, решал вопросы с банками, ходил в магазины и так далее. Там без английского уже никуда.
– Как вас приняли в команде WHL?
– Сначала посмотрели, как на инопланетянина (смеется). Потом, когда начал кренделя на льду выписывать, то уже решили, что этот парень что-то может. Не просто так два сезона по сто с лишним очков набирал (улыбается).
– Наверняка, были и знаменитые обряды посвящения?
– Раньше это было как воды попить, что в юниорах, что в профессионалах. В юниорах провели вечеринку в доме, там была еще спортивная площадка. Придумали нечто вроде эстафеты, нужно было еще нарядиться в костюмы. В профи уже по-другому – там молодые угощали в ресторане. А счет-то в конце вечера приличный, если филе миньон из мраморной говядины в таких количествах заказывать (смеется). Бывало разное – и костюмы, и песню по-русски спеть, и историю рассказать. Но ничего плохого, или чтобы тебя в каком-то негативном свете выставить, не было. Все в пределах разумного: весело и прикольно.
«Барри Троц выдал нам в «Нэшвилле» англо-русские словарики»
– Вам довелось поиграть в довольно жесткой ECHL.
– Да, два матча, которые я провел в «Толидо» − это нечто. Площадка была еще меньше, чем канадская, дворец маленький. Если какой-то «замес», то не убежишь никуда. Да и смотришь на некоторых – им хоккей и не нужен: есть корпус – его надо сломать. Но это одна из частей шоу: от них требуют, они его и дают. С другой стороны, игровиков не трогают – у них тоже есть правила. Между собой тафгаи бьются, но ребят, которые забрасывают шайбы и показывают красивую игру, не трогают. Я не в курсе всех негласных правил, но об этом мне рассказывали. Кстати, в «Милуоки» я играл вместе с Натаном Перро и Ридом Симпсоном, которые потом выступали за «Витязь». Причем с Симпсоном даже выходили в одной тройке несколько раз. С Перро проходили сборы в «Нэшвилле», да и жили недалеко – апартаменты были совсем рядом. В жизни это добродушные ребята, а на лед выходят – или «озверин», или не знаю что, и пошло-поехало (смеется).
– Говорят, что ECHL – это своеобразное «дно» североамериканского хоккея.
– Меня спустили на две игры – честно говоря, даже не знаю, для чего. Я тогда тоже подумал, зачем мне это надо, куплю билет и улечу в Россию, уже тогда поступали предложения. Но агент меня переубедил, мол, съездишь, вернешься, все будет нормально. Ну я поехал, посмотрел, что это.
– Вы же пересекались и с Барри Троцем?
– Да, он был главным тренером «Нэшвилла». Помню, что у них в первой команде были своеобразные правила для русских. Троц выдал нам по англо-русскому словарику и сказал, что каждый день мы должны говорить ему по одному новому слову, а через неделю нужно было уже сказать целое предложение. Так он учил нас языку, это помогло. Потом, когда я вернулся, подумал, почему бы и у нас в России не учить таким образом легионеров? Но хорошо, что в юниорской лиге я учился в школе и уже мог чуть-чуть разговаривать по-английски.
«В тех двух сезонах Челябинск жил хоккеем так, как не было даже в 90-е»
– Какое событие в игровой карьере вы считаете самым важным?
– Я думаю, это все, что мы выиграли для Челябинска. Приятно, когда ты побеждаешь, берешь титулы, а тут это еще и в родном городе. Проигранный финал Кубка Гагарина? Это спорт, никуда не денешься. Получилось так, что мы совершили на одну ошибку больше. Посидели, погоревали маленько. Но мы сделали праздник для Челябинска. Эти два сезона город жил хоккеем как никогда – мне кажется, даже больше, чем в 90-е.
– Вы не сомневались, что совсем юный тогда Кузнецов далеко пойдет?
– Кузя с детства считался талантливым мальчишкой, ему давно рисовали успешную карьеру. Он развивался, прогрессировал. Ничего не выдумывал, но творил на льду. Поэтому, когда сейчас смотришь его матчи, то видишь нечто. Некоторые моменты он так исполняет, что любо-дорого посмотреть.
– Валерий Ничушкин тогда тоже делал первые шаги в большом хоккее. В «Тракторе» он был более атакующим игроком, но сейчас его роль изменилась. Как его запомнили?
– Одному что-то дано природой, другому надо упорно работать. На мой взгляд, это как раз два таких примера. Кузе – дано, он этим пользуется и развивает талант дальше. Валера же большой, это его игра – по краю, ногами, бросок у него тоже есть. Парень понял, в чем его козыри и реализует их.
– Тот «Трактор» был очень яркой по именам командой – вы, Гарнетт, Контиола, Булис, Чистов, Якуценя, Антипов, молодые Кузнецов и Ничушкин, с Белоусовым в роли главного тренера. Кто был явным лидером?
– В раздевалке каждый был лидером по-своему, все выполняли свою работу. Это и приносило позитивный результат. Не мне судить, кто был главной звездой – пусть об этом рассуждают зрители. Понятно, что все перечисленные вами – мастера, без звезд никуда. Но были и те, кто «таскал рояль». Без них тоже не обойтись. Тот «Трактор» мог выиграть Кубок Гагарина. Мы к этому и шли, но чуть-чуть не повезло.
– В конце игровой карьеры у вас был период в «Югре».
– Мне, кстати, Ханты-Мансийск зашел на ура. У меня осталось там много друзей. Когда выходишь на улицу, а там минус 48, людей нет, как будто апокалипсис. Дома выкрашены в яркий цвет. Не могу вспомнить какого-либо негатива, наоборот, мне даже нравилось, что я как мамонт – лучше сохранюсь (смеется).
– О чем вы мечтаете, как тренер?
– Мечтаю о победах, о том, чтобы развивать ребятишек и смотреть на них потом, когда они будут достигать своих вершин. Хочется продолжать работать, заниматься любимым делом, это самое главное. Я пока не задумывался о том, каким тренером себя вижу – молодежным или же взрослым. Но с чего-то начинать надо.
Фото: hctraktor.org; МХЛ; РИА Новости/Егор Алеев, Владимир Песня
Удивительно позитивный тренер! :)) Успехов ему!
За МХЛ слежу фрагментарно, пожалуй, посмотрю пару матчей "Медведей".