8 декабря 2011, 21:17 7 мин.

Хоккейные мамы

Автор

612

Благодаря Татьяне Овечкиной, она научилась печь блины, а о ее матери Анне всегда будут помнить Евгений Набоков и десятки других российских игроков, выступавших в НХЛ. Журналист New York Times Пол Браунфилд рассказал о семье Горувейн, героях невидимого хоккейного фронта. Перевод материала – в блоге «Эпицентр».

Фото: New York Times

Когда лучший снайпер прошлогоднего «Нэшвилла» Сергей Костицын прилетел в Нью-Йорк из Минска, чтобы обновить свою канадскую визу, первым его встретила не личный агент и не представитель клуба или лиги, а Сюзанна Горувейн. Охватить все ее обязанности одним словом не получится. Переводчик, личный ассистент, мастер на все руки – вот, чем помогает Горувейн небольшой группе российских хоккеистов, выступающих в НХЛ. Глядя на работу Сюзанны, начинаешь понимать, сколько внимания и заботы требуют профессиональные спортсмены; только в данном случае это усугубляется языковым барьером и культурными различиями.

Горувейн одинаково хорошо говорит по-русски и по-английски, и вот почему Костицын, вернувшись в США из Беларуси, попросил ее приехать в канадское посольство. Сюзанна как раз направлялась в пригород Монреаля, чтобы сопроводить беременную жену защитника «Канадиенс» Алексея Емелина к врачу-гинекологу. В телефонных разговорах ей приходится решать проблемы с покупками машин, продажами новых домов и денежных переводах на Родину.

– У меня нет проблем ни с одним из игроков, – сказала она, еще будучи в Нью-Йорке. – Это драма.

Она имела в виду жен, подруг и матерей хоккеистов, а также отношения и культурные нравы, с которыми ей приходится сталкиваться во время своей работы.

– В России между мужчинами и женщинами нет дружбы, – отмечает Горувейн, объяснив тем самым, как ее сотрудничество с хоккеистами может привести к неприятностям.

Официальный сайт известного спортивного агентства Newport Sports Management, которым заправляет Дон Мин, описывает Горувейн, как человека, «тщательно выполняющего требования заказчиков», то есть российских игроков. Еще, как минимум, один НХЛовский агент держит в своем штате людей, которые могли бы помогать русскоговорящим хоккеистам. Это Джей Гроссман из Нью-Йорка, клиентом которого является Илья Ковальчук. Но в последние годы количество игроков, приезжающих из России, заметно снизилось. Сейчас услугами крупного агентства Newport пользуются всего 6 русскоговорящих хоккеистов, хотя в былые годы это число доходило до двузначного (порядка 15).

Некоторые, как например Александр Фролов и Максим Афиногенов, уже играют в КХЛ – лиге, завлекающей к себе ветеранов и, что самое главное, отпугивающей клубы НХЛ драфтовать молодежь из России с действующими контрактами. Так, на начало чемпионата в составах команд Национальной хоккейной лиги было всего 23 россиянина, и это меньше, чем шведов, чехов и финнов. В тоже время, по словам делегата НХЛ Джона Деллапины, клубы лиги оказывают помощь иностранным хоккеистам. «В действительности, я не назову ни одной команды, которая бы не прикладывала все силы, чтобы их игроки как можно быстрее и безболезненнее адаптировались к новому месту жительства», – отметил он.

Горувейн, которой зачастую приходится срываться с места без предварительного предупреждения, готова с этим поспорить. В последние месяцы большую часть времени она проводит в поездках из Нью-Йорка в Монреаль, где с недавних пор обосновалась семья Алексея Емелина. Ей нужно было помочь россиянину разобраться с системой здравоохранения страны и помочь ему найти место для жительства. А пока она находилась в Нью-Йорке, из Нэшвилла позвонил Костицын. Сергей нашел дом, который он хотел бы купить, и ему потребовалось немедленно решить вопрос с переводом денег на банковский счет. Они общались по-русски, хотя, как рассказала Сюзанна, Костицын говорит по-английски.

– Для русских людей переезды – дело достаточно редкое и необычное, – рассказывает вратарь «Айлендерс» Евгений Набоков. – И если ты остался в незнакомом месте один, без команды, без агента и семьи, то к кому ты обратишься за помощью?

Он указал на барную стойку в отеле.

В 1994-м «Сан-Хосе» задрафтовал выросшего в Казахстане Набокова в 9-м раунде, после чего отправил его в фарм-клуб, расположенный в Лексингтоне, штат Кентукки. «Тогда я не знал ни одного английского слова», – вспоминает Евгений. «Я не мог понять, для чего на американских хайвеях сделаны съезды. В России таких скоростных шоссе почти нет». Тот сезон сложился для него отвратительно, но он в любое время мог обратиться за советом к матери Сюзанны, Анне Горувейн. К тому моменту она уже была на хорошем счету у российских хоккеистов.

Лингвист по образованию, Анна перебралась из Донецка в Торонто в 1981 году, и поначалу ей приходилось зарабатывать деньги мытьем полов в ресторане. Со временем она, мать-одиночка, научилась стенографированию и нашла себе работу секретаря. В 1988-м на Играх в Калгари, где Анна на добровольных началах была переводчицей, ее повстречался уже завершивший карьеру Вячеслав Третьяк. Бывший вратарь сборной СССР пытался заработать на своем имени в Канаде, и Горувейн стала его переводчицей и бизнес-партнером. Так ее заметили в «Торонто Мэйпл Лифс», которое только-только подписало Дмитрия Миронова и Николая Борщевского, перебравшихся за океан после распада Советского Союза.

Иногда, в день игры, совсем юной Сюзанне приходилось следить за ребенком Борщевского, а ее мать могли потревожить телефонными звонками в любое время суток. Некоторые клиенты Горувейн – включая Набокова и Андрея Маркова – оставались жить в доме Анны во время летнего тренировочного лагеря в Торонто. «Это помогало им чувствовать себя частью семьи, не чувствовать себя одинокими», – рассказывает Горувейн-младшая.

Работа поглощала Анну с ног до головы, и в ней находилось место интригующим историям. Когда в 1996 году кто-то похитил мать защитника «Анахайма» Олега Твердовского, ей пришлось связаться с кузиной из России, у которой были связи в КГБ. Как выяснилось позже, в преступлении был замешан тренер юношеской команды, где выступал Олег. В 2003-м врачи обнаружили у 49-летней женщины рак кишки, но она не могла отказаться от поездки на молодежный чемпионат в Хельсинки, чтобы посмотреть на разгоравшуюся звездочку Александра Овечкина, будущего клиента Newport. Во время турнира самочувствие Анны ухудшилось, и врачам не удалось спасти ее жизнь.

Сюзанна отнеслась к просьбе Мина взять на себя обязанности ее матери с противоречивыми чувствами. Она испытывала горечь по отношению к игрокам, которые довели ее маму до такого состояния. Но вскоре в фокусе ее внимания оказался Овечкин. Во время дебютного сезона Александра в НХЛ она частенько летала из Нью-Йорка в Вашингтон, чтобы помочь новичку с решением бытовых проблем. Сюзанне нравился Овечкин; он притягивал к себе людей, был энергичным, тогда еще с покладистым характером. Горувейн переживала только о том, что ей не удастся наладить такие же отношения с матерью игрока Татьяной.

Однажды она удерживала Сюзанну на кухне до 4 утра, чтобы та составила ей компанию в приготовлении блинов. Выросшей в Торонто девушке канадская культура была намного ближе российской; она не знала, как делать блины. Разлад произошел в концовке 2006-го, когда Овечкин отказался от агентских услуг Мина.

– Когда он уволил нас, я не общалась с ним шесть месяцев, – рассказывает Горувейн о российском нападающем, который не согласился на интервью. – Он звонил мне, пытался поговорить со мной через других людей, но мне совсем не хотелось с ним разговаривать.

Позже, как сказала Сюзанна, она поняла, что роль Татьяны Овечкиной в жизни Александра сравнима с той, что играла мать в ее же собственной жизни (Летом 2008-го Овечкин подписал первый 100-миллионный контракт в истории НХЛ, обойдясь без услуг агента).

Пока Горувейн рассказывала историю об Овечкине, Набоков, поддразнивая ее, закатывает глаза. Он уже давно приспособился к жизни в США, став здесь своим. У него американская жена, дети и дом в Сан-Хосе, где он успешно играл за «Шаркс» на протяжении 10 сезонов. В прошлом сезоне Евгений подписал многомиллионный контракт с питерским СКА, решив попробовать силы в КХЛ, но в России дела вратаря пошли не лучшим образом. Набоков не стал делиться воспоминаниями о месяцах, проведенных в Санкт-Петербурге, лишь рассказав о том, как непросто его семье давались дни, когда ему нужно было покидать холодный и неприветливый город во время выездных матчей команды.