Филипп Оклер. «Кантона» 9. Странная слава: «Лидс», 1992
***
Дом футболиста.
***
«Может быть, через год я буду играть где-нибудь в другом месте. Если через год я уеду в другое место, то скажу вам: сейчас я здесь и нигде больше. Только кретины никогда не меняют своего мнения».
Шеффилд, январь 1992 г.
Из всех клубов, в которых Кантона мог оказаться после «Шеффилд Уэнсдей», он оказался в «Лидс Юнайтед», пантомимного злодея английского футбола, которые двадцатью годами ранее, под руководством Дона Реви, тем не менее, им удалось создать один из самых ярких футболов, когда-либо игравших в стране. Они также настроили против себя каждого болельщика любого другого клуба своим вопиющим цинизмом и тщательно срежиссированным игровым поведением. После восьми лет во втором дивизионе «Лидс» был обязан своим возвращением в элиту организаторским способностям Говарда Уилкинсона, который уже вывел «Шеффилд Уэнсдей» обратно в первый дивизион в 1984 году и сменил Билли Бремнера на «Элланд Роуд» в октябре 1988 года. Тогда Белым [Прозвище «Лидса», прим.пер.] грозила реальная опасность опуститься в третий эшелон английской лиги впервые в своей истории. Его первым решением было снять со стен клуба фотографии эпохи Реви, «костыли», по его словам, «для людей, которые все еще грелись в отраженной славе тех давно минувших дней». «Сержант Вилько» согласился с мнением своего предшественника Бремнера о том, что «в футболе вчерашний день случился давным-давно», и немедленно приступил к перестройке своей команды. У нового тренера был «нюх» на игроков, и он показал его, когда убедил забивного полузащитника «Манчестер Юнайтед» Гордона Стракана присоединиться к нездоровому клубу. Проницательный оценщик талантов, он также мог призвать на помощь таких «громил», как Винни Джонс, которые идеально подходили для грубых действий в низшем дивизионе. Как только они получили повышение, гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить, Джонс был продан, а Уилкинсон привел из «Лестер Сити» мечту пуриста, Гари МакАллистера. Он также мог сделать ставку на молодость: Дэвид Бэтти и Гари Спид покинули академию клуба в сезоне 1990/91, чтобы завершить грозный квартет полузащитников, которому было мало равных в стране. «Лидс» поднялся на четвертое место в чемпионате.
Дни «закрытого магазина» и «большой четверки» все еще находились в нескольких годах — кажется, в вечности — впереди, и другие менеджеры добились подобных чудес в недавнем прошлом: Бобби Робсон в «Ипсвич Таун»; Брайан Клаф, сначала в «Дерби Каунти», затем в «Ноттингем Форест»; и Грэм Тейлор с «Уотфордом», хотя и в менее приятном стиле. Тем не менее, то, что сделал Уилкинсон, заслуживало похвалы, но не многие были готовы ее выразить, если только они не читали Yorkshire Evening Post и не покупали ее в Шеффилде. Его команда, безусловно, могла соперничать с любым соперником в физическом плане — Дэвид Бэтти никогда не претендовал на звание поэта с мячом — но в контексте английского футбола начала 1990-х годов было бы крайне несправедливо отмахиваться от «Лидса» как от сборища зверей, стремящихся к разрушению. Правда, большинство своих голов они забили ударами головой, дальними ударами и созданием хаоса в штрафной соперника; но в лице Стракана, Спида и МакАллистера у них также были футболисты подлинного класса и видения, не то чтобы это кого-то волновало за пределами «Элланд Роуд», где болельщики получали извращенное удовольствие от их очернения. По их мнению, значительный успех Реви и то, как он был достигнут, никогда не праздновался так, как оно должно было праздноваться прессой, находящейся в плену у команд, которые болельщики «Лидса» больше всего презирали: конечно же, «Манчестер Юнайтед» и лондонских клубов, таких как элегантный «Вест Хэм», гламурный «Челси» и классный «Арсенал». Эта кажущаяся несправедливость заставляла их упиваться своим отличием; с таким же успехом они могли бы дать другим веские причины ненавидеть их. Кантона, архи-бунтарь, антигерой высшего класса, идеально вписывался в их видение мира, разделенного на «них» и «нас»; и вскоре стало ясно то, что он принадлежал ко второй категории.
Газета Yorkshire Evening Post сообщила своим читателям о прибытии Эрика в клуб 1 февраля, и, судя по реакции некоторых читателей, этот номер мог быть датирован 1 апреля. Но через несколько часов после того, как газета поступила в продажу, Кантона лично сидел на трибунах «Элланд Роуд», наблюдая за тем, как его товарищи по команде разгромили «Лутон» со счетом 3:0. «Лидс», который в то время делил первое место в старом первом дивизионе с «Манчестер Юнайтед», но сыграл на одну игру больше, оставался аутсайдером в гонке за титул. После победы в чемпионате второго дивизиона в сезоне 1989/90 дела клуба улучшились так быстро, что многие болельщики не могли заставить себя поверить в то, что слабая команда Уилкинсона сможет продержаться на протяжении сорока двух игр.
Тренер говорил о «самой большой авантюре в своей карьере», но действительно ли он шел на такой огромный риск? Сколько проверенных нападающих своей сборной можно было бы получить за первоначальный взнос всего в £100 тыс.? «Ним» и Кантона были только рады согласиться на аренду, а не на прямую покупку, отчаянно пытаясь выпутаться из сложившейся ситуации. У Уилкинсона, который никогда не видел игрока во плоти до подписания контракта, было время до 15 апреля, чтобы принять решение, к этому времени в лиге оставалось сыграть только четыре матча. Если он решит заключить постоянную трансферную сделку, «Лидсу» придется выплатить еще £900 тыс. Но только тогда. А Уилкинсон был проницательным человеком, который уже имел четкое представление о том, как и когда он разыграет свою козырную карту. «Что касается меня, — сказал он местной прессе, — у [Эрика] нет репутации, потому что я не верю тому, что читаю в газетах». Надо сказать, это было несколько лицемерное заявление. Как мы уже видели, новый босс Кантона прозондировал ряд людей, прежде чем отправиться на встречу с Кантона в Шеффилд, не только для того, чтобы убедиться в качествах игрока (о которых знала вся Европа), но и для того, чтобы установить, насколько его «репутация» основана на фактах. Никто из тех, к кому он обращался, не притворялся, что поведение Эрика было образцом приличия. Тем не менее, они подчеркивали, что при правильном управлении (то есть, когда его идиосинкразия не была автоматически истолкована как акты бунта), Кантона отвечал тем, что отплачивал за оказанное ему доверие, иногда превосходящее ожидания всех остальных.
После сдержанной презентации для СМИ, в которой его переводчик должен был сохранять невозмутимое выражение лица, говоря журналистам, что «проблемы, с которыми я [Эрик] столкнулся, были маленькими и преувеличены», Кантона присоединился к своим товарищам по команде для своего первого тренировочного матча на тренировочной базе Торп Арч 3 февраля. «Эрику понадобилось несколько минут, чтобы произвести впечатление на игроков, — сказал мне Гари МакАллистер. — Во время разминки мы уже видели пару ударов, несколько ударов с лета, и было очевидно, что это особенный игрок». Шотландский полузащитник чувствовал, что Кантона может привнести то, чего не хватало хорошо обученной и эффективной команде: «немного чутья, немного воображения — другими словами, то, что нужно, чтобы создавать пространство для игры и открывать бреши в обороне». У «Лидса» был потрясающий бомбардир в лице Ли Чепмена (один из лучших при игре головой в лиге), в то время как Род Уоллес обеспечивал высокую скорость и проникновение на фланге; но, несмотря на то, что полузащита Уилкинсона была полна хитрости и бега, ей не хватало настоящего фантазиста, и иногда она казалась лишенной решений перед лицом агрессивной обороны. Дэвид Бэтти играл роль ведущего и делал это так, как будто от этого зависела его жизнь (а иногда и жизнь игроков соперника). На двадцатидвухлетнего Гари Спида можно было положиться в том, что он «прикроет каждую травинку» и передаст мяч чисто, без суеты, но и не без мастерства. Он также мог злобно ударить по мячу любой ногой. Макаллистер, самый элегантный игрок в этом великолепном квартете (который дополнял стареющий игрок сборной Англии Стив Ходж), добавлял угрозы в ситуациях на стандартных положениях и мог изменить ход игры точностью своих длинных передач. Наконец, Гордон Стракан, миниатюрный капитан клуба, который выиграл семь крупных наград с «Абердином» Алекса Фергюсона в начале 1980-х годов, продемонстрировал более чем пятнадцатилетний опыт в профессиональной игре, а также хитрость и безграничную энергию. Вместе с Чепменом эти четверо вывели «Лидс» на вершину турнирной таблицы; но, чтобы остаться там, им нужен был футболист, который мог бы сам делать разницу.
Эрику повезло. Тон в раздевалке «Лидса» задавали те, кого англичане называют «честными» игроками, порядочные, великодушные люди, которые делали все возможное, чтобы расположить к себе задумчивого иностранца. Более того, шотландский контингент, который долгое время занимал видное место в клубе Бобби Коллинза и Билли Бремнера, и к которому принадлежали Стракан и МакАллистер, два естественных лидера команды, не имел никаких предубеждений против представителя Старого Альянса, если только он не был благоприятным. Спорный вопрос? Конечно, нет, если заранее подумать о соучастии, которое станет отличительной чертой отношений между Алексом Фергюсоном и Кантона: вместе против les Anglais, Auld Enemy [Англичан, Старых врагов].
По словам МакАллистера, язык оказался не таким серьезным препятствием, как опасались посторонние. «Знаете, его английский был не так уж плох! — сказал он мне. — Я думаю, он выбирал время, чтобы сообщить тебе, что... но он присоединялся к шуткам. Он очень быстро понял британский юмор в раздевалке, дурачился... Игроки прикладывали большие усилия, чтобы успокоить его, и это одна из причин, по которой он так быстро освоился».
Их поддержка выходила за пределы уединения тренировочной базы. Стракан использовал свою регулярную колонку в Post, чтобы оправдать решение Эрика («довольно одаренного игрока») уехать из «Шеффилд Уэнсдей»: «Он, конечно, опытный игрок сборной, и мне трудно понять, как кто-то где-то может просить такого игрока, как Эрик, пойти куда-то на просмотр. Я не могу себе представить, чтобы британский игрок такого же уровня согласился перейти в зарубежный клуб на недельный просмотр». Гари Спид так же публично восторженно отзывался о потрясающем впечатлении, которое произвел новобранец: «Он большой и сильный, очень опасен в воздухе и очень хорошо бьет» — настоящий комплимент, исходящий от одного из самых яростных нападающих в клубе.
Болельщики «Лидса» не скупились на похвалы, которые получал их француз, и не могли прочитать или услышать о самом экзотическом новобранце клуба со времен прихода чернокожего южноафриканца Альберта Йоханнесона в 1961 году. Не проходило и дня без упоминания Кантона в Post, которой была предоставлена редкая привилегия взять интервью с игроком один на один 7 февраля, настолько редкая, что эта откровенная статья была одной из двух подобных статей, опубликованных на английском языке до тех пор, пока Эрик не покинул «Манчестер Юнайтед» и Англию в мае 1997 года. Я использую прилагательное «откровенная» с оговоркой; в разговоре Эрика с журналистом Майком Кейси были не столько его ответы, сколько вопросы, которые ему задавали, и только один из них был связан с футболом.
Переводчицей была молодая жительница Йоркшира по имени Джули Хэлфорд, которая, как и следовало ожидать, была поражена французом и сама стала героиней интервью. Аура Эрика была такова, что даже те, кто просто разговаривал с ним, считались достойными того, чтобы с ними разговаривали. «Разговор с Кантона, — сказала она, — больше похож на участие в шоу «Саут-Бэнк» [Британский телевизионный журнал об искусстве, прим.пер.], чем на «Матч дня».
А как же иначе? Легенда об Эрике шла впереди него. Газета Post и ее читатели заинтересовались этим мифическим существом, нагромождением историй из вторых рук и непроверенных слухов, которые Кантона в тот раз ничем не опроверг. Он философствовал («В современном обществе меня считают сумасшедшим. Я думаю, что в идеальном обществе меня бы считали нормальным»), приподнял уголок гобелена, скрывавшего его («Меня беспокоит, если меня узнают, и беспокоит, если меня не узнают»), только для того, чтобы позволить ему вернуться на место с полусерьезными гномизмами о его личности («Я не люблю смотреть на себя в зеркало. Я всегда удивляюсь, кто этот человек, на которого я смотрю?»). Договоренность устраивала все стороны. Пресса и широкая публика получили историю, которую они жаждали, в то время как Эрик сохранил свою quant-à-soi [надменность] и смог найти какой-то покой в пузыре, который он создал для себя. Под защитой своих эксцентричных черт, как известных, так и искренних, он мог уверенно держаться на расстоянии, зная, что никто не попытается подойти к нему слишком близко. Если бы они решили это сделать, им было бы трудно распознать химеру своего воображения в марсельце из плоти и крови, который обменивался грязными словами со своими товарищами по команде в общей ванной. Эрик приветствовал эту осторожность. «Мне нравится менталитет англичан, — сказал он. — Они теплые и сдержанные одновременно. Они вызывают у тебя уважение. Мне это нравится».
Облегчение, которое Кантона почувствовал, оставив позади суматоху предыдущих месяцев, смягчило одиночество его новой жизни в Лидсе. Изабель и Рафаэль остались на юге Франции и присоединились к нему только тогда, когда стало ясно, что клуб хочет сохранить его на долгосрочный контракт. За исключением Уилкинсона и Чепмена (который считался «интеллектуалом» английской игры, так как он сдал впечатляющее количество школьных экзаменов простого и продвинутого уровня), люди, которые его окружали, почти не говорили по-французски. Эрик уже встречался со своим капитаном Гордоном Страканом однажды, но только на поле, когда сборные Франции и Шотландии встречались лицом к лицу в отборочном матче чемпионата мира два с половиной года назад. Куда бы Эрик ни посмотрел, везде он видел лица незнакомцев. Тем не менее, все старались расположить к себе новичка, и это им вполне удалось.
«Казалось, все сразу полюбили его, — сказал Гари Спид Робу Уайтману. — В то время раздевалка «Лидса» была готова принять любого. Это одна из причин, почему мы выиграли титул. Во-первых, он приехал сам, и мы много общались — так мы с ним познакомились. [...] Мы просто старались изо всех сил, чтобы приветствовать его, и он, казалось, преуспел в этом, и это действительно было видно на поле».
Свою лепту сыграли и болельщики «Лидса». Ажиотаж, связанный с прибытием Эрика на «Элланд Роуд», был таким, что 8 февраля 5 000 человек совершили (по общему признанию, короткую) поездку в Олдхэм в надежде увидеть дебют игрока, которого Sunday Mirror уже прозвала «Le Brat» [Le — французский определенный артикль мужского рода единственного числа, а Brat — с англ. Проказник, прим.пер.]. Результат стал для них разочарованием — «Олдхэм» одержал победу со счетом 2:0 — но их желание было исполнено. Травма голени, полученная Стивом Ходжем в первом тайме, привела к тому, что Уилкинсон вывел Кантона на поле после перерыва, намного раньше, чем планировал тренер. По правде говоря, Эрик не видел мяча в тот день и провел большую часть последних 45 минут игры, наблюдая, как тот пролетает над его головой. Он коснулся мяча менее дюжины раз, все еще пытаясь выполнить несколько своих трюков (пас пяткой, удар через себя), когда тот наконец приходил ему в ноги, но, за исключением слабого удара головой, который почти не побеспокоил вратаря Джона Холлуорта, не оказал никакого влияния на встречу. Поражение «Лидса» показало не столько то, что Кантона может принести клубу, сколько то, чего ему не хватало, когда Ли Чепмен, сломавший запястье в январе, не мог обеспечить координационный центр для атак своей команды.
«Мне было тяжело играть», — сказал Эрик репортеру France Football после финального свистка, признав, что у него «был плохой день. Но единственным сюрпризом стало то, что "Лидс" проиграл. После одной недели в Шеффилде и одной недели в Лидсе я знал, что темп здесь высокий. Я этого ожидал. Я подготовился к этому». Оценка, которую он дал своей собственной игре, показала, что Кантона способен сделать шаг назад и смотреть на свое будущее со спокойствием и невозмутимостью. «Думаю, мне здесь будет весело», — сказал он, и по двум причинам: он верил, что умелые футболисты могут создать для себя пространство, несмотря на бешеный темп игры; и, что особенно важно, связь между игроками и болельщиками была теснее, чем все, что он испытывал раньше. «Мне никогда не хотелось играть на холодных стадионах, где зрители находятся в 30 метрах от поля. Я теряюсь в этом пустом пространстве». Конечно, потребуется время, чтобы адаптироваться, но он был готов проявить терпение и смирение. «С каждым днем я буду понимать все больше. То же самое и с языком. Это будет не сложнее, это будет так же сложно. Учиться всегда трудно».
Эрик взялся за «обучение» с целеустремленностью и скромностью, которые покорили его товарищей по команде. Его самоотверженность на тренировках (которая позже окажет такое влияние на молодых игроков, приходящих из академии «Манчестер Юнайтед») стала еще одним доказательством его желания влиться в коллектив. Необычно для того времени то, что многие игроки «Лидса», в том числе Гари МакАллистер, оставались на поле после тренировок, чтобы отработать штрафные удары, удары по воротам и тому подобное, как это всегда делал сам Кантона. «Тренировки» иного рода регулярно следовали в различных питейных заведениях (предпочтительно в сельской местности, подальше от глаз Уилкинсона), в которых Эрик мог расслабиться тем более легко, что его собутыльники соглашались с тем, что иногда ему нужно уйти в свой собственный мир. Он хотел, чтобы его оставили в покое? Ну и что? Пускай себе. Он не дулся. Помилуйте, он только что оставил свою страну и свою семью. Как сказал Гари Спид: «Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь его заставить что-то сделать. Ты не мог бы сказать, Эрик, пойдем выпьем, приятель! Иногда он просто был рядом. Он был сам по себе». Кантона высоко ценил то внимание, которое ему уделяли, но еще больше ценил свободу, которую ему даровали быть самим собой. Как сказал мне МакАллистер: «Эрик — это игрок, который реагирует на то, что его принимают. Иногда речь идет о любви, и в «Лидс Юнайтед» она у него была.
Затем «Лидс» отправился в короткую поездку в Ирландию, где обыграл чемпиона Ирландии «Шелбурн» со счетом 2:0 на глазах у 10 000 зрителей, большинство из которых купили билеты, чтобы увидеть Эрика во плоти. Кантона «включил стиль», согласно льстивому сообщению в местной прессе, попав в штангу устрашающим ударом с 20 метров. Но «дикому человеку французского футбола» (еще один красноречивый заголовок Post) все же предстояло впервые появиться на «Элланд Роуд». Он сделал это 15 февраля, в тот самый день, когда Изабель распаковала свои чемоданы в их новом доме недалеко от Раундхей Парка, где Эрик иногда играл в футбол со своим сыном Рафаэлем, когда молодая семья наконец поселилась там весной [Клуб нашел ему скромный, несколько ветхий дом в этом зеленом, но ничем не примечательном пригороде, где иммигранты из Вест-Индии и Пакистана жили бок о бок с коренными жителями Йоркшира. Сама обыденность его окружения нравилась Эрику, который не имел вкуса к атрибутам футбольного успеха, а дружелюбие его соседей помогло установить подлинную связь между изгнанником и приютившим его городом. На самом деле, Раундхей оставался базой Кантона на северо-востоке Англии еще долгое время после того, как Эрик был продан в «Манчестер Юнайтед»]. «Лидс» пригласил чемпиона Швеции «ИФК Гётеборг» принять участие в товарищеском матче, который привлек менее 6 000 зрителей на стадион, который мог вместить в пять раз больше зрителей. Конечно, их было бы еще меньше, если бы не играл Кантона. Сама игра (которую «Юнайтед» проиграл со счетом 0:1) так и осталась бы ненужной сноской в истории сезона Эрика, если бы одинокий болельщик не начал скандировать «У-а, Кантона!» после ловкого удара нового народного героя. Часть толпы (некоторые из которых были одеты в бретонские рубашки, береты и обязательную веревку с луковицами) присоединилась спонтанно, и родилась одна из самых известных песен 1990-х годов [Это была адаптация более ранней (и гораздо менее известной) кричалки, первоначально созданной в честь ирландского защитника «Манчестер Юнайтед» Пола Макграта. Для манкунианских болельщиков спеть эту песню для Эрика было повторным присвоением, а не воровством].
Лихорадка по Кантона распространялась с едва заметной скоростью в течение двух недель после прибытия Эрика в Лидс. Новые слова были добавлены к старому гимну «Лидса» «Marching On Together». «Marchons ensemble» [С фр. Пройдемся вместе, как и с англ. Marching On Together, прим.пер.] не идеально подходили, но петь было очень весело. Поговаривают, что молодая пара (по всей вероятности, апокрифически) окрестила своего новорожденного вторым именем Кантона. Пыл, столь драматично проявившийся на трибунах (и переросший в истерическую ненависть, когда Эрик ушел в «Манчестер Юнайтед»), до такой степени заинтриговал аспиранта социологии из Университета Солфорда по имени Энтони Кинг, что несколько лет спустя (в 1995 году) он опубликовал статью на тему «Проблема идентичности и культ Эрика Кантона». Деконструкция в футболе обычно является шутливым эвфемизмом для подкатов а-ля Джоуи Бартон. Кинг, ныне возглавляющий кафедру философии и социологии в Эксетерском университете, применял эту методологию с гораздо большим изяществом. Он приводил веские доводы в пользу понимания «культа Кантона» как коллективной кристаллизации ряда разочарований, побуждений и фантазий, свойственных рабочему классу этой части Англии, которые затем были экстернализированы посредством ритуальных каналов, знакомых любому, кто живет в футбольном мире. Болельщики, одетые в футболки и шарфы «Лидса», повторяли простой, но настойчивый ритм «У-а Кантона» до бесконечности по пути на «Элланд Роуд». Дайте им оранжевые одежды, и они с таким же успехом могут повторять Кришна Маха Мантру на Оксфорд-стрит.
Я поделился некоторыми мыслями Кинга с болельщиками «Лидса» и был удивлен тем, насколько они были готовы принять их как обоснованные (но не унизительные) интерпретации их собственного поведения. «Болельщики «Лидса» не просто восхищались мужественностью Кантона или его стилем, но любили его так, как кто-то может любить своего партнера». (В некоторых случаях больше, чем своего партнера, как покажет история одного из таких фанатов, Гари Кинга, позже в этой книге.) Студент из Солфорда утверждал, что этому эмоциональному переносу способствовало стереотипное представление англичан о французах как о горячих любовниках, как я, к своему смущению, обнаружил, когда сам приехал в Англию («О, мне правда нравится твой акцент!»).
Еще более интригующе то, что, как справедливо заметил Кинг, некоторые группы болельщиков «Лидса» (чьи мнения были отражены в фэнзине Marching on Together) запустили ряд антирасистских инициатив в конце 1980-х и начале 1990-х годов. Они видели во французском происхождении Кантона средство для утверждения своих собственных стремлений к космополитизму. Это была не самая простая задача в городе, все еще не оправившемся от последствий тэтчеровского вандализма, и которому предстояло пройти долгий путь, прежде чем он превратился в процветающий сервисный центр с первым филиалом Harvey Nichols за пределами Лондона. Диссиденты с трибуны левого толка стремились добиться превосходства над хулиганской стихией, которая уже два десятилетия портит имидж клуба. Благодаря Эрику, писал Кинг, «болельщики смогли отличить «Лидс» как команду, символически представленную Кантона, которая отличалась и превосходила [более искусная, более соблазнительная] остальную английскую лигу». Это был экстраординарный разворот ксенофобских ценностей, которые были и до сих пор связаны с поддержкой «Лидса», в которой Эрик играл функцию, которую он не мог контролировать. Я часто упоминал о мифическом измерении Кантона, но психоаналитик предпочел бы использовать слово «фантастический», поскольку объект обожания был идеализирован до такой степени, что его выступления стали — почти — случайными для его поклонников. Говард Уилкинсон, возможно, и не формулировал бы вещи в таких терминах, но все равно был озадачен. Он мог смириться с возвеличиванием одного из своих игроков (которое Кантона совершенно не поощрял), лишь бы его собственный авторитет оставался неоспоримым. Пройдет несколько месяцев, прежде чем он почувствует, что ему угрожает опасность до такой степени, что расставание предоставило ему единственную возможность продолжать делать свою работу так, как он считал нужным.
Эрик отыграл 45 минут в официальном футбольном матче с тех пор, как бросил мяч в судью в декабре прошлого года, но Мишель Платини относился к нему с таким уважением, что он, не колеблясь, выпустил его с самого начала в престижном товарищеском матче, проходившем на стадионе «Уэмбли», где 19 февраля голы Алана Ширера и Гари Линекера принесли Англии лестную победу над Францией со счетом 2:0. Кантона отыграл все 90 минут и должен был заработать пенальти, когда Марк Райт обеими руками отразил его первый удар по воротам. Большинство наблюдателей сошлись во мнении, что его возвращение в международный футбол было успешным; одноглазая газета Yorkshire Post даже проиллюстрировала свой отчет о матче фотографией француза, которая затмила фотографию Линекера, забившего свой 47-й гол за сборную Англии, и нападающему Шпор теперь было всего два гола до рекорда Бобби Чарльтона за сборную. И когда игроки выходили из раздевалки, английские или французские, толпа журналистов облепила только одного из них: Эрика Кантона, кого же еще?
К самой игре вопросов практически не было, что тем более удивительно, что на предстоящем чемпионате Европы обе команды попали в одну группу. Но журналисты, как британские, так и французские, охотились за impressions d’Angleterre [впечатлениями об Англии] Эрика. «Сборная Англии выглядит именно так, как я и ожидал, посмотрев ваш матч по телевизору во Франции, — сказал он в интервью Англии. — Она очень быстрая и позитивная, и мяч перемещается к нападающим как можно быстрее. Большинству французских игроков это не понравилось бы, потому что они предпочитают играть через полузащиту, но для такого нападающего, как я, я люблю получать мяч рано, и когда именно так все и происходит — я наслаждаюсь игрой».
По правде говоря, Эрик еще не приспособился к темпу английского футбола, что было показано, когда «Лидс» сыграл вничью 1:1 с «Эвертоном» в следующие выходные, встреча, которая также ознаменовала первое появление Кантона в прямом эфире на национальном британском телевидении. Говард Уилкинсон попытался умерить ожидания публики, столкнувшись с камерами ITV после матча. «У Эрика много преимуществ, — говорит он. — Он большой, сильный и подтянутый, у него потрясающее телосложение, поэтому он может конкурировать легче, чем, скажем, кто-то ростом 150 см. И, что самое важное, кажется, что он хочет добиться успеха. Я уверен, что он это сделает. Но все зависит от него». Это была справедливая оценка вклада Кантона. Гол ускользнул от него после того, как он обошел Дэйва Уотсона и Мэттью Джексона и оказался один на один с вратарем «Эвертона» Невиллом Саутхоллом, но его удар скользнул по дальней штанге ворот игрока сборной Уэльса. Но в остальном Кантона не представлял реальной угрозы для гостей.
Уилкинсон по понятным причинам не хотел менять свою систему ради позднего новобранца и опасался, что бросание футболиста-артиста в котел футбола первого дивизиона с головой вперед приведет к выгоранию. Справедливости ради стоит отметить, что тренер проинформировал игрока о своих намерениях с самого начала их отношений. Позже, когда способность Кантона выигрывать матчи стала очевидной для всех, нежелание йоркширца отклоняться от своих планов вызвало обвинения в упрямстве. Однако в конце февраля он просто продемонстрировал, что он был достаточно последовательным в своем мышлении, чтобы сделать знакомство Кантона с английским футболом как можно более гладким и беспроблемным. Сам Эрик, казалось, был доволен ролями, которые давал ему Уилкинсон; он понял, что после двухмесячной дисквалификации ему все еще не хватало игровой формы, и нельзя было ожидать, что он будет вальсировать и поведет «Лидс» к победе благодаря масштабу своего таланта.
Гол, о котором он и тысячи болельщиков «Лидса» молились, был забит шесть дней спустя, в матче против «Лутон Таун» на «Элланд Роуд», когда Кантона вышел со скамейки запасных после того, как Тони Дориго получил травму на получасовой отметке матча. Эрику было приказано переместиться в центр поля и расположиться рядом с Ли Чепменом, чье выздоровление наконец-то закончилось. МакАллистер прорвал оборону Шляпников [Прозвище «Лутон Таун», связанное с многолетней историей шляпного производства в Бедфордшире, прим.пер.] и внешней стороной стопы отдал мяч на Кантона, который хладнокровно переправил его в пустые ворота. В конце игры завершитель стал поставщиком, направив мяч в сторону неопекаемого Чепмена, который пробил мимо Стива Саттона. Два ноль в пользу «Лидса». Гордон Стракан говорил от имени всей раздевалки «Лидса»: «Нам все равно, кто забьет голы, но в данном случае мы были так же рады за самого Эрика». Он добавил: «Ему было нелегко освоиться в совершенно другой среде, пытаясь примириться с другим стилем игры, а также с языковыми проблемами. Но у нас много времени для него, и мы были очень впечатлены тем, как он справился с проблемами». Эрик проводил более зрелищные матчи за «Лидс», но редко оказывался таким же решительным, как в ту субботу, 29 февраля 1992 года. Он выбрал необычный день високосного года, чтобы открыть свой счет в английском футболе.
Реакция прессы на это выступление («Кантона поднял cпотыкающийся «Лидс»» — был один из заголовков в том же духе) не изменила мнение Уилкинсона о том, что Эрика лучше всего использовать, когда сопернику не хватает физической свежести, чтобы закрыть пространство так же быстро, как в начальной стадии игры. Не без оснований он также напомнил сомневающимся: «Я никогда раньше не был на пути к титулу, как и большинство моих игроков. Так что на данном этапе сезона, когда каждая игра похожа на кубковый матч, я склонен полагаться на команду, которая начала сезон и довела нас до сих пор». Поэтому, когда февраль превратился в март, Кантона снова оказался на скамейке запасных, и ему пришлось ждать до 65-й минуты, чтобы принять участие в нулевой домашней ничьей с «Астон Виллой». Уловка почти сработала, когда Эрик заставил вратаря Найджела Спинка сделать пару выдающихся сейвов в последней четверти матча. К тому времени «Лидс» уступил лидерство в гонке за титул «Манчестер Юнайтед». Подопечные Фергюсона, лидировавшие с отрывом в одно очко, имели преимущество, и многим болельщикам «Лидса» было трудно понять, почему их эпатажный француз не стал автоматическим выбором в стартовом составе команды Уилкинсона. Гордон Стракан напомнил болельщикам, похвалив «первоклассное отношение» Кантона и выразив сожаление по поводу того, что «мы не могли пригласить его на «Элланд Роуд» с самого начала сезона: «Вы должны помнить, что когда Эрик присоединился к нам, он шесть недель не играл, так что для него это было похоже на предсезонку, и мы должны осторожно вливать его в игру, хотя, надеюсь, он будет нам очень полезен в последние недели сезона». Эти соображения мало что изменили в растущем представлении о том, что взвешенный подход Уилкинсона был слишком жестким лишь наполовину. Менеджер, однако, не поддался давлению болельщиков.
Когда 7 марта «Лидс» отправился в гости к «Тоттенхэму», Эрик снова оказался на скамейке запасных, чтобы выйти на поле за четверть часа до конца матча, когда защитник Майк Уитлоу получил травму. «Лидс», ведя в счете два мяча к одному, столкнулся с нервным завершением игры. Победа позволит им на два очка обогнать «Манчестер Юнайтед» в таблице лиги. Когда менее чем через шестьдесят секунд после выхода на газон Эрик отдал пас на ход Гари МакАллистеру, который удвоил преимущество «Лидса», на трибуне, зарезервированной для болельщиков гостей, которые скандировали песню Кантона без остановки с тех пор, как он разминался на бровке, разразился бедлам. «Никто во Франции не получает такого приема за то, что бегает взад и вперед по краю поля», — признался впоследствии заметно тронутый Эрик. Что делало его еще более особенным, так это то, что клан Кантона — его отец Альбер, его братья Жан-Мари и Жоэль — приехали из Марселя, чтобы посмотреть на его игру в тот день. Сердце Эрика, должно быть, переполнилось гордостью. Вряд ли имело значение, что Уилкинсон в очередной раз устоял перед искушением сделать то, что от него требовал весь город, и выпустить его с первых минут. «Он подвергается меньшему давлению, когда выходит на поле после начала матча», — объяснил тренер, несколько сбитый с толку тем, что великолепная победа на выезде может быть омрачена совершенно разумным выбором. Но победа оказалась омрачена.
Эрик безукоризненно вел себя как на поле, так и за его пределами с момента своего прибытия на «Элланд Роуд». Нареканий не было. Никаких истерик. Ни желтых карточек. Фрэнк Уортингтон, свободолюбивый человек, поработавший не менее чем в пятнадцати клубах (в том числе в «Лидсе») за свою карьеру, которая длилась двадцать три года, назвал его «глотком свежего воздуха на английской сцене». «В этой стране, — сказал он, — у нас долгое время было недоверие к по-настоящему талантливым футболистам. Вот почему я рад видеть Кантона здесь». Но в следующей игре Эрик мог только наблюдать со стороны, как «Лидс» проиграл КПР со счетом 1:4 на «Лофтус Роуд». В тот раз он отыграл последние двадцать минут, заняв место Гари МакАллистера спустя долгое время после того, как был поднят белый флаг: Рейнджерс вели уже с преимуществом в два гола.
В конце концов Уилкинсон смягчился. В субботу 14 марта, по случаю визита «Уимблдона» в Йоркшир, он развернул атаку в три человека, о которой так мечтали болельщики. Род Уоллес обеспечил ширину и навесы, Ли Чепмен выбивал центральных защитников соперника, а Эрик Кантона добавил свою je ne sais quoi [невыразимую словами красоту] в «дыру», расположившись прямо за нападающим-столбом. Донс [Прозвище «Уимблдона», прим.пер.] потерпели самое крупное поражение в кампании, и итоговый счет (1:5) вряд ли льстил их победителям. Чепмен трижды обыграл вратаря Ханса Сегерса и ушел с игровым мячом [Традиция забирать игровой мяч, которым были забиты 3 и более голов или очень важные голы в матче, прим.пер.]. Эрик воспользовался ошибкой Джона Скейлза, пробежал шестьдесят метров и сделал счет 4:1 в пользу хозяев. Это была бойня; и когда единственный удар Найджела Клафа принес «Ноттингем Форест» победу над «Манчестер Юнайтед» со счетом 1:0 четыре дня спустя, «Лидс» снова оказался на два очка впереди в таблице первого дивизиона.
Эта великолепная игра убедила Уилкинсона выставить неизменный состав на матч, который обещал стать одним из самых сложных в сезоне: выезд к «Арсеналу», который оставался грозным соперником на своем домашнем «Хайбери», несмотря на посредственную защиту титула. Жестокое противостояние было ожидаемо, и именно его получили миллионы зрителей ITV. Игра, проходившая в ужасных условиях, закончилась вничью 1:1, что удовлетворило гостей больше, чем их хозяев. Чепмен забил свой 19-й гол в сезоне, а Кантона был в нескольких сантиметрах от того, чтобы позволить своему клубу набрать все три очка, но Дэвид Симэн совершил потрясающий сейв одной рукой и в самую последнюю секунду не позволил ему забить. «Лидс» выдержал строгое испытание, которое, как думали многие, они провалят, как и Кантона. За семь игр до конца сезона 1991/92 он, наконец, зарекомендовал себя как один из ключевых игроков в составе «Юнайтед» — в умах болельщиков «Лидса», даже несмотря на то, что еще предстояло убедить Говарда Уилкинсона. Некто мистер А. Брэдли выиграл £5 за то, что в начале марта отправил победное письмо в спортивный почтовый ящик Posh. «Навыки Кантона с мячом, — писал он, — в сочетании с его очевидной симпатией к английской игре, сделали его большим событием среди болельщиков "Элланд Роуд". Даже несмотря на давление борьбы за титул чемпиона Первого дивизиона, Кантона доказал, что все еще есть место для континентального колорита». Оно действительно было — но пара разочаровывающих результатов заставила тренера «Лидса» пересмотреть свою стратегию.
«Лидс» сначала сыграл вничью 0:0 с «Вест Хэмом» на «Элланд Роуд» 28 марта, через три дня после того, как Эрик отыграл 90 минут за сборную Франции против Бельгии (3:3). Однако Кантона не выказывал никаких признаков усталости. Сомнительное решение об офсайде лишило его гола в первом тайме, а позже по ходу игры он проверил на прочность голкипера Молотобойцев [Прозвище «Вест Хэма», прим.пер.] Людека Миклошко, изящно уклонившись от пары подкатов. Затем, 4 апреля, надеждам «Лидса» на первый титул за восемнадцать лет был нанесен смертельный удар «Манчестер Сити», который просто уничтожил команду Уилкинсона со счетом 4:0 на «Мэйн Роуд». Изголодавшись по службе, Кантона утонул, как и все вокруг. Букмекеры теперь оценивали шансы «Лидса» как 9/2, в то время как коэффициенты «Манчестер Юнайтед» были снижены до 8/1 — примерно столько можно было бы получить Лейбористской партии Нила Киннока на предстоящих всеобщих выборах. Но в то время как банкиры и брокеры Сити впадали в панику при мысли о «социалистическом» правительстве, Уилкинсон просто «взвешивал свои варианты». Он провел переговоры с советником Эрика Жан-Жаком Аморфини, поскольку крайний срок 15 апреля для завершения постоянного трансфера из «Нима» быстро приближался. Прессе было передано заявление: «Обе стороны надеются на удовлетворительный исход». Уилкинсон принял решение в этом отношении: он хотел, чтобы Кантона связал себя с «Лидсом» на три сезона. Но какую роль будет играть Эрик до конца нынешнего?
На бумаге у «Манчестер Юнайтед» было гораздо больше шансов, чем у «Лидса», завоевать трофей, который с 1967 года от них ускользал. Следующие четыре матча, которые их ожидали («Саутгемптон» и «Ноттингем Форест» дома, «Лутон» и «Вест Хэм» на выезде), не должны были внушать опасений недавним победителям Кубка Лиги (победа 1:0 над «Форест» 12 апреля). «Лидсу» придется отправиться в Ливерпуль и встретиться с «Шеффилд Юнайтед» на «Брэмолл Лейн», а также принять «Челси» и «Ковентри». Уилкинсон решил, что будет доверять игрокам, которые вывели «Лидс» на вершину чемпионата к Рождеству, а это означало, что Кантона, хотя и не несет личной ответственности за прогресс своей команды, вернется к роли «суперзапасного». И редко когда этот эпитет был более заслуженным, чем когда 11 апреля на «Элланд Роуд» приехал «Челси».
Эрик наблюдал за тем, как Род Уоллес вывел «Лидс» вперед со счетом 1:0, а затем заменил его за двадцать минут до конца матча. И какие это были двадцать минут. Сначала он подарил Чепмену его 20-й гол в сезоне. А потом...
Эксперты BBC присудили почетный трофей Гол сезона 1991/92 эффектному голу Микки Томаса за «Рексхэм» в матче против «Арсенала» в Кубке Англии. Но удар Эрика в матче с «Челси» был совсем из другой плоскости. Это такой гол, о котором мечтают и который остается выжженным в памяти. Гордон Стракан быстро вбрасывает мяч на правом фланге. Кантона подбегает к мячу за пределами штрафной и, увидев, что Пол Эллиотт пошел в подкат, правой бутсой перебрасывает мяч через голову защитника «Челси». Эллиотт вскочил, но увидел, что мяч снова оказался за пределами его досягаемости. Когда он упал, казалось, в замедленной съемке, правая нога Кантона коснулась сферы с лета и отправила мяч в верхний угол ворот. «Элланд Роуд» более двадцати лет не видел ничего подобного, с тех пор, как Эдди Грей, начав от углового флажка, прорвался мимо пяти защитников «Бернли» и отправил мяч в сетку ворот. Эллиотт, действующий Футболист года Шотландии, недавно приобретенный «Челси» у «Селтика», провел два сезона в «Пизе» в Серии А. «Я могу честно сказать, что не видел ничего подобного с тех пор, как был в Италии», — сказал он впоследствии. А потом такой гол забил Марко ван Бастен. Это должно сказать вам всё».
Гордон Стракан, не отрывая глаз от предстоящих противостояний, пытался умерить бурный восторг болельщиков «Лидса». «Этот гол был забит, когда матч был выигран, — сказал он, — и, возможно, именно сейчас Эрику выгодно выйти на поле, когда накал битвы немного утих. Не потому, что он физически не может этого вынести, а потому, что психологически справиться с требованиями английского футбола в это конкретное время может быть для него проблемой». Попробуйте рассказать это тысячам голодных фанатов, которые ждали целое поколение, чтобы снова насладиться таким великолепием. Владельцы сезонных абонементов на «Элланд Роуд» были не единственными, кто встал и обратил на это внимание. По другую сторону Пеннинских гор валлийский вингер, дебютировавший за «Манчестер Юнайтед» в предыдущем сезоне, был очарован красотой гола, «которым мог бы гордиться любой игрок: Райан Гиггз.
Два дня спустя Уилкинсон объявил, что «Лидс» намерен воспользоваться опционом на контракт Кантона «при условии соглашения личных условий». По слухам, зарплата Эрика приближалась к £7 тыс. в неделю (намного больше, чем платили его менеджеру), что было огромной тратой для такого клуба, как «Лидс Юнайтед», который еще не мог полагаться на телевизионные деньги и доходы от европейских игр, чтобы сбалансировать свои бухгалтерские счета. Предусмотрительный по натуре, азартный по инстинкту, Уилкинсон чувствовал, что не может позволить себе потерять игрока, который одним своим присутствием наполнил амбиции его команды. Эрик Кантона не выиграл титул в одиночку, как это, возможно, сделал в «Манчестер Юнайтед» в 1995/96 годах. Когда «Лидс» сыграл вничью на «Энфилде» 18 апреля, героем дня стал вратарь Джон Лукич, а не Кантона, который не смог проявить тот пыл, который он продемонстрировал в матче с «Челси» неделей ранее. Гордон Стракан по праву был бы признан Игроком года в «Лидсе», на что МакАллистер также мог претендовать больше, чем француз. Но Эрик, как это часто бывало в его карьере, был катализатором. Когда я спросил Гари, считает ли он, что «Лидс» мог бы стать чемпионом без своего «суперзапасного», его ответ был таким же недвусмысленным, как и мнение, выраженное каждым болельщиком, с которым я разговаривал.
«Он сыграл жизненно важную роль в нашей победе в чемпионате, — говорит он. — Дело не в статистике. Когда ты идешь к титулу, ближе к концу ты немного нервничаешь, начинает сказываться давление. Конечно, когда «Лидс» играл дома, гости старались припарковать автобус перед воротами и играть от обороны. Эрик выходил на поле, когда мы изо всех сил пытались найти выход, и чаще всего он заставлял толпу двигаться с помощью волшебства, и публика поднимала нас — и мы забивали важный гол. Стракан, Бэтти, Спид... они были двигателем команды, но, когда дело дошло до победы в чемпионате, Эрик сыграл ключевую роль, и роль его росла по ходу сезона».
Если на «Элланд Роуд» нервы были на пределе, то на «Олд Траффорд» они были обнажены. Прогресс «Манчестер Юнайтед» в Кубке Лиги привел к переносу ряда матчей лиги, пять из которых должны были быть сыграны в период с 16 по 26 апреля. Уилкинсон сравнил ситуацию своей команды с ситуацией Мэри Декер в финале Олимпийских игр 1984 года на дистанции 3000 метров, когда Зола Бадд подрезала пятки американской фаворитке, когда та собиралась спуртовать по прямой до финиша. Никто не был одурачен. Титул был за Фергюсоном, пока они его не проиграли. Многое зависело от физической формы его капитана Брайана Робсона — повторяющаяся тема в карьере этого великолепного футболиста — но даже «Капитан Марвел» не справлялся с нагромождением матчей, как и его товарищи по команде. В пасхальный понедельник (20 апреля) «Лидс» вышел на поле против «Ковентри», зная, что их соперники потерпели поражение со счетом 1:2 (дома, кто бы подумал) от своей команды-бабайки «Ноттингем Форест». Воодушевленный этим неожиданным результатом, «Лидс» одержал победу над Небесно-голубыми [Прозвище «Ковентри Сити», прим.пер.] со счетом 2:0, в которой Кантона сыграл свою теперь уже привычную эпизодическую роль. За пятнадцать минут до конца он вышел на поле и заработал пенальти, когда Ллойд Макграт на линии ворот заблокировал его удар рукой. Два дня спустя измученный «Манчестер Юнайтед» проиграл со счетом 0:1 уже вылетевшему «Вест Хэму», что побудило Алекса Фергюсона «уступить» титул. Набрав 76 очков против 75 у манкунианцев и значительно лучшую разницу мячей, чем у соперников (+35 против +30), «Лидс» теперь имел шансы стать чемпионом Англии с коэффициентом 3/1.
Давление на обоих претендентов на титул усилилось из-за решения Футбольной лиги подчиниться пожеланиям телевидения и провести свои следующие игры в разное время в воскресенье 26 апреля. Ни одна из команд не получала удовольствия от поездок, которые им установил садистский график. «Лидс» отправился на «Брэмолл Лейн», зная, что их соседи из «Шеффилд Юнайтед» не желают ничего лучшего, чем сорвать их кампанию в самый последний момент. «Манчестер Юнайтед» должен был выступать в ядовитой атмосфере «Энфилда», где болельщики «Ливерпуля» праздновали победу хозяев поля так, как будто она принесла им еще одну чемпионскую корону. Подопечные Уилкинсона получили поддержку 5 000 своих болельщиков, которые не могли чувствовать себя так уверенно, когда игра шла со счетом 2:2 за пятнадцать минут до конца. В этот момент МакАллистер уступил место Кантона. Через несколько секунд Эрик и Род Уоллес сблизились с Брайаном Гейлом в штрафной «Шеффилд Юнайтед», поторопив паникующего защитника, который самым странным ударом головой комично сумел перебросить мяч через своего вратаря Мела Риса. По счастливой случайности «Лидс» взял все три очка и теперь мог сидеть сложа руки и наблюдать, как «Манчестер Юнайтед» пытается довести гонку за титул до конца.
Откинуться на спинку кресла — именно это Эрик и сделал в гостиной Ли Чепмена, где ITV установил камеру, чтобы записывать реакцию игроков «Лидса» на события, разворачивающиеся на «Энфилде». Дэвид Бэтти и Гэри МакАллистер также уселись на диван, буквально на краешек своих мест. Вскоре стало ясно, что бак «Манчестер Юнайтед» работает вхолостую. Деморализованные результатом на «Брэмолл Лейн», истощенные сумасшедшим графиком, игроки Фергюсона едва ли сопротивлялись. После того, как Иан Раш забил свой первый гол в ворота «Манчестер Юнайтед», трибуна «Коп» жестоко запела: «И теперь вы поверите нам/Вы никогда не выиграете лигу» на мотив «Потому что он хороший парень»; и когда Марк Уолтерс поставил результат вне всяких сомнений в конце второго тайма, тысячи ликующих копитес [Болельщики «Ливерпуля», которые ходят болеть на фанатскую трибуну «Коп», прим.пер.] присоединились к импровизированной конге: «Мы посмеемся над "Ман Ю", мы посмеемся над "Ман Ю", ха-ха-ха». Когда Райан Гиггз с разбитым сердцем возвращался к командному автобусу, к нему подошел болельщик и попросил у него автограф. Игрок подчинился, но увидел, как хихикающий болельщик «Ливерпуля» порвал лист бумаги перед его лицом. Прошло совсем немного времени, прежде чем Кантона стал объектом такой инстинктивной ненависти.
Дома у Чепмена гол Уолтерса, ставший победным, был встречен взрывом радости; но пока его товарищи по команде обнимались и танцевали победную джигу, Эрик оставался бесстрастным, сложив руки и уставившись в экран телевизора, с лицом ребенка, натолкнувшегося на непонятную сцену празднования взрослых. Правда, некоторые события того дня граничили с сюрреализмом. Ведущий ITV Элтон Уэлсби попытался получить комментарий от Кантона, но тщетно, и в отчаянии отважился: «Magnifique, Éric» [Великолепно, Эрик!], на что игрок ответил по-английски: «О, ты говоришь по-французски?» «Нет», — последовал ответ, положивший конец одному из самых странных интервью, когда-либо выходивших в эфир на британском телевидении.
Не то чтобы Эрик чувствовал себя не в своей тарелке — он, конечно, чувствовал, и в ближайшие дни преодолел бы свою застенчивость; но ему, должно быть, было трудно поверить, что он, аутсайдер, бунтарь, которого изгнали пять месяцев назад, только что выиграл третий чемпионский титул в своей карьере и, возможно, первый, который что-то для него значит, даже если он провел гораздо больше времени на поле, когда «Марсель» стал чемпионом в 1991 году. По мере того, как он и его новые друзья осознавали масштаб того, чего он и его новые друзья достигли, из его скорлупы вынырнул другой Кантона. Он полностью открылся необычайному излиянию гордости, которое озарило город, и, по его собственному признанию, почти не спал в течение следующих нескольких дней. Он никогда не сталкивался с такой преданностью клубу. Куда бы он ни посмотрел, окна теперь были украшены сине-белыми флагами. Фанаты взбирались на статую Черного принца на Городской площади и пели его имя (двоих из них пришлось доставить в больницу, когда они упали). Другой болельщик, некий Кристофер Бромидж, рассказал Yorkshire Post, что он проехал 80 000 км, чтобы следить за Павлинами [Еще одно прозвище «Лидса», прим.пер.] в сезоне 1991/92, приурочив свои командировки так, чтобы они совпадали с футбольными матчами, поскольку он работал в Японии. Одним из самых любимых моментов в его жизни было «быть там», когда «Эрик дебютировал против «Олдхэма»». Что можно сказать таким болельщикам? Именно то, что Кантона и сказал десяткам тысяч гуляк с балкона ратуши: «Почему я люблю вас? Не знаю почему, но я люблю вас» [Местная танцевальная музыкальная группа Ooh La La использовала сэмпл «любовной» речи Эрика на сингле, который имел умеренный успех в районе Лидса].
В разгар последовавших за этим вечеринок и общественных приемов Эрик все же сумел сыграть еще два футбольных матча, включая, как ни странно, разгром «Ливерпулем» со счетом 7:2 их резервистов, которых Говард Уилкинсон добавил в свою программу по причинам, известным только ему самому. И через 24 часа после обеда, за которым сидели победители чемпионатов 1974 и 1992 годов, Кантона и его товарищи по команде проявили достаточно профессионализма, чтобы завершить сезон на высокой ноте в субботу 2 мая. «Норвич» был достаточно любезен, чтобы позволить лишенному сна (и с похмелья) «Лидсу» одержать победу со счетом 1:0, во время которой «Коп» «Элланд Роуд» выкрикивал беззвучную версию «Марсельезы». Только что было объявлено, что француз согласился подписать трехлетний контракт с чемпионами, и вся толпа вскочила на ноги, когда его меняли за пятнадцать минут до конца матча.
Сама игра была всего лишь побочным эффектом по сравнению с триумфальным парадом на следующее утро. Около 150 000 человек — более одной пятой всего населения города — выстроились вдоль улиц, по которым с черепашьим шагом двигался автобус команды с открытым верхом. Чем ближе он подходил к Картинной галерее, где была сооружена временная трибуна, тем гуще была толпа, тем громче звучали песни, пока, наконец, один за другим чемпионы не были представлены своим поклонникам. Появление Стракана и Уилкинсона было встречено бурными аплодисментами, но достигло fortissimo [С ит.: Очень громко, прим.пер.], когда настала очередь Эрика приветствовать толпу. Уже знакомое скандирование «У-а, Кантона, скажи у-а Кантона» заполнило Хедроу. Эрик, ошеломленный, поднял руки и захлопал в ладоши. Кто кому аплодировал? Кто был звездой, кто поклонником?
Позже в тот же вечер герои собрались с 400 гостями в банкетном зале на «Элланд Роуд», где они получили свои чемпионские медали из рук председателя «Лидса» Лесли Сильвера. Кантона, одетый в психоделическую разноцветную рубашку, слушал речи, улыбаясь, когда редактор Posh Крис Бай начал свое выступление с нескольких слов на французском языке. Товарищи Кантона по команде не возражали против похвал в адрес единственного члена команды, у которого не было британского паспорта, даже несмотря на то, что Эрик принял участие только в пятнадцати из сорока двух матчей лиги (девять выходов на замену) и забил столько же голов, сколько и левый защитник Тони Дориго: три, что позволило ему занять восьмое место в списке бомбардиров «Лидса». Большинство из них согласились с журналистом Марком Декстером, который написал, что «лучшим ходом Уилкинсона в кампании было подписание Эрика Кантона на правах аренды». Его присутствие подпитывало веру, как на трибунах, так и на поле, что после восемнадцати сезонов без трофеев этот год может стать годом для «Лидса».
Позиция Уилкинсона была более двойственной. Провозглашённый «будущим английского футбола» (одновременно и мрачная перспектива, и менее чем пророческое предсказание, поскольку ни один другой английский тренер не поднимал чемпионский трофей с тех пор, как это сделал он [и до сих пор не выиграл, прим.пер.]), он упивался аплодисментами, которые он получил в час своего величайшего достижения, но был озадачен важностью, придаваемой роли Эрика в завоевании титула. Менее милосердные наблюдатели предположили, что Уилкинсон возмущался тем, что кто-то другой украл его лавры. Разве он не был директором, а Эрик — всего лишь статистом? На данный момент, когда город «живет на шампанском» (как выразилась жена игрока), а «Лидс» вот-вот примет участие в своем первом Кубке чемпионов после обидного поражения от мюнхенской «Баварии» в финале 1975 года, такие вопросы можно оставить в стороне. Для самого Кантона они не имели никакого смысла. Французская публика изо всех сил пыталась понять, как он с достоинством согласился на роль прославленного запасного в «Лидсе», которую он не захотел принять (и не принял) в марсельском «Олимпике», например. Ответ был прост. «Я всегда был причастен к приключениям "Лидса", — объяснил он незадолго до начала Евро-92. — Тренер всегда доверял мне. Он понемногу подводил меня в состав. Он не хотел меня "сжигать". Людям удалось донести до меня реальность английского футбола, жизнь клуба... Помните, что мне предстояло открыть для себя так много интересного».
Для него Англия представляла собой средство для достижения цели — в буквальном смысле: конец потенциально катастрофического спора с «Нимом», который мог оставить его без гроша в кармане. Четыре месяца спустя он не только решил этот вопрос раз и навсегда, но и открыл для себя страну, в которой его «отличием» дорожили. «Если бы на "Элланд Роуд" все не сложилось, я бы ушел из футбола», — заверил он Майка Кейси во втором (и последнем) разговоре по душам с британской прессой. — Но тренер "Лидса" и игроки без экивоков приняли меня и проигнорировали истории о том, что я плохой парень. Болельщики тоже приняли меня очень, очень радушно. Я их люблю. Я польщен тем, как они обошлись со мной. Англичане очень уважительно относятся к людям, и мне это очень помогло. Несмотря на языковой барьер, я знаю, что я им нравлюсь. И это чувство взаимно».
5 мая, через пару дней после отправки любовного письма читателям Post, Эрик собрал чемоданы и отправился обратно в Париж, где его ждал Мишель Платини и его сборная. Первый французский игрок, получивший медаль победителя чемпионата в Англии, теперь должен был привести себя в форму и подготовиться к Евро-92 (сброс четырех килограммов, которые он набрал за одну неделю празднований в Йоркшире, будет началом). Прогресс Кантона в английской лиге был в мельчайших подробностях задокументирован французскими СМИ, но осторожное обращение Уилкинсона со своими подопечными также не осталось незамеченным. Не все были убеждены, что исправившийся персонаж сойдет с трапа самолета в Руасси. Они сказали, что впереди их ждут неприятности, в которых они допустили ошибку. То, что предстояло, было в некотором смысле более болезненным, чем неприятности: разочарование.
Работа над этой книгой повлекла за собой просмотр сотен отчетов о матчах и многочасовой просмотр записей игр, которые были забыты, и не без причины. Не будет большим комплиментом для британской прессы сказать, что в девяти случаях из десяти чтение отчета о матче принесло больше пользы, чем его просмотр. Легко забыть, в какую колею попал английский футбол в то время, когда Эрик Кантона прибыл на «Элланд Роуд». Изгнание из еврокубков после «Эйзела» привело к тому, что английский футбол превратился в худшую часть самого себя, в извращенную смесь страха перед чужаком, иностранцем, эксцентриком и прославления «мужских» добродетелей, в которой сторонний наблюдатель мог увидеть лишь грубость и жестокость. То, что происходило на поле, было зеркальным отражением того, что происходило на трибунах. Футбол конца 1980-х и начала 1990-х годов был скучным, иногда порочным. В команде не было недостатка в трудолюбивых, жестко подкатывающихся полузащитниках, работающих от штрафной до штрафной. Почти в каждой команде можно было найти то, что считается «типичным» или «старомодным» центральным нападающим — лбы и локти. Некоторые из них были прекрасными профессионалами, наследниками Нэта Лофтхауса, хранителями уважаемых традиций. Одноклубник Эрика по «Лидсу» Ли Чепмен принадлежал к этой семье; но слишком многие другие были хулиганами, которых бы вывели из игры на континенте. Центральные защитники с благословения своих тренеров выносили мяч куда подальше из опасной зоны. Все бежали со скоростью сто километров в час, пропитывая свои футболки честным потом, брыкаясь и получая пинки, сводя на нет то мастерство, которым они могли бы обладать в неустанной погоне за победой.
Более нежные птицы, такие как Гленн Ходдл и Крис Уоддл, улетели на юг, в «Монако» и «Марсель» соответственно, и оба были желанными гостями в стране, в которой Кантона поклялся никогда больше не играть. Клайв Аллен, Тревор Стивен, Рэй Уилкинс, Грэм Рикс и Марк Хейтли также процветали во Франции. В любом случае, по крайней мере, с тех пор, как Стэнли Мэтьюз завершил карьеру, и несмотря на недолгое регентство одаренных жуликов а-ля Родни Марш и Фрэнк Уортингтон в начале 1970-х годов, футболисты, производящие фурор всегда в Англии были нарасхват. Те немногие, кто всплыл на поверхность, редко пользовались доверием менеджеров, находившихся под влиянием пагубных теорий торговцев длинными забросами, которые обладали большим влиянием в ФА. Имя Чарльза Рипа до сих пор должно вызывать мурашки по спине у всех, кому небезразличен футбол. На самом деле, чаще всего, артисты приезжали из Шотландии, страны комбинационной игры, Ольстера или Республики [Северной Ирландии и Республики Ирландии, соответственно, прим.пер.]: Кенни Далглиш, Джордж Бест, Лиам Брэди. Те, кто не часто оказывался на свалке, как трагический Робин Фрайдей, зарубленный до забвения после того, как так ярко и так недолго сиял за «Рединг».
В течение восьми лет между бойней на «Эйзеле» и первым чемпионским титулом «Манчестер Юнайтед» с 1967 года казалось, что в английский футбол играют в разгар зимы, на продуваемых всеми ветрами, пропитанных дождем грязевых полях. Он все еще может быть привлекательным для субботней толпы; но эти толпы редели, несмотря на дешевизну билетов, и не только потому, что так называемые обычные болельщики хотели избежать неприятностей. Яд хулиганства был симптомом, но не обязательно причиной плачевного упадка игры. Парадоксальная удача Кантона заключалась в том, что он оказался в Англии именно тогда, когда в любимую им игру играли в обстановке и манере, которые шли вразрез с его глубочайшими убеждениями и чувствами. Если он потерпит неудачу, это будет подтверждением того, что игроку, для которого самовыражение имеет первостепенное значение, лучше заняться самореализацией в другом месте; неудача не обязательно будет из-за него. Если ему это удастся, он станет Эриком Кантона, каким его Англия будет помнить.
Из двадцати двух команд, составлявших в то время старый первый дивизион, только три или четыре могли претендовать на то, чтобы играть в зрелищный футбол. Шпоры цеплялись за свою аристократическую репутацию с разной степенью успеха или оправдания. «Астон Вилла» Рона Аткинсона, несмотря на свою раздражающую нестабильность, по крайней мере, устраивала достойное шоу для своих фанатов. Комбинационная игра «Норвича» с ее простой элегантностью, акцентом на передачах в ноги в аккуратных треугольниках, может напомнить знатоку континента другую команду, одетую в желтое, Канареек ФК «Нант». Алекс Фергюсон сохранил свою веру в более выразительный, более яркий футбол, который принес ему успех в «Абердине», но с игроками, которые не обладали техническими способностями, необходимыми для реализации его амбиций. Вот и все. «Ноттингем Форест» быстро становился тенью своего прежнего, восхитительного «я», как и «Ливерпуль», который все еще мог призвать в себя часть своего прежнего энтузиазма, но слишком мимолетно, чтобы сравняться с их предыдущими воплощениями. «Шеффилд Уэнсдей» подавал надежды, но у них не было финансовых ресурсов, чтобы надолго подняться над схваткой. И это не преувеличение. Смотреть английский футбол в 1992 году, возможно, было интересно — для кого-то — но это определенно не было красиво.
Мало что указывает на то, что сам Кантона знал о роли злодея «Лидса» в пантомиме английского футбола. Англия не была его духовной родиной; да, Бразилия, где для него «передача мяча была равносильна подарку», а также Нидерланды, за которых он болел в матче против сборной Франции, когда те встретились в решающем отборочном матче чемпионата мира в 1981 году. То немногое, что показывали по французскому телевидению, когда он рос (а поверьте мне, это было очень мало), было в раздражающе коротких отрывках о том, как «Ливерпуль» разрезал соперника в клочья в воскресной вечерней спортивной программе. Время от времени, до 1985 года, европейский матч с участием английской команды мог вытеснить телевизионную драму из их вечернего слота, и большое значение придавалось ритуалу, известному как финал Кубка Англии, в котором многие видели спортивный эквивалент коронации, таинственный, квази-мистический церемониал, настолько далекий от нашего собственного опыта, что чем меньше мы его понимали, тем больше удовольствия мы получали от его пышности и помпезности. На международных турнирах Англия продолжала с ошеломляющим постоянством проигрывать; на самом деле, когда Эрик подписал свой первый профессиональный контракт с «Осером» в 1986 году, наследники Бобби Мура не боролись за крупный титул с чемпионата мира 1970 года, когда Кантона было четыре года.
Истинные англофилы, такие как Жерар Улье, скорее исключения, чем правило, были выходцами с севера Франции, где были налажены прочные связи между футбольными городами по обе стороны Ла-Манша. Моя родная команда, «Гавр Атлетик Клуб», позаимствовавшая свои цвета у Оксфордского и Кембриджского университетов, в 1960-х годах принимала участие в полусерьезных летних турнирах с такими командами, как «Портсмут» и «Саутгемптон». Было естественно признаться в преданности, скажем, «Челси» Питера Осгуда, точно так же, как было естественно слушать The Kinks, The Clash или Doctor Feelgood. Более предприимчивые заказывали поездку на пароме, чтобы постоять на трибунах «Фраттон Парка» или «Делла», или послушать Ducks DeLuxe в Hope and Anchor, но таких посетителей было немного, и Кантона определенно не принадлежал к этой микрокультуре. До полета в Шеффилд, сам он ступал на английскую землю лишь однажды. Это было в 1988 году, когда он сыграл в том великолепном матче против сборной Англии до 21 года на «Хайбери». Английский футбол по-прежнему нёс в себе ауру, ныне окрашенную реальной угрозой после бесчисленных эксцессов его болельщиков. Наша сборная неизменно проигрывала англичанам (наша кампания 1986 года, в которой Ле Блю сыграли один из величайших матчей этого или любого другого турнира, ничья 1:1 с Бразилией, началась с традиционного поражения от команды Брайана Робсона), а французские клубы редко добивались лучших результатов, когда им необходимо было играть с англичанами в Европе.
Причудливые души, которые пересекли Ла-Манш в поисках какой-то футбольной славы до Кантона, можно было пересчитать по пальцам. В начале XX века вратарь по имени Жорж Крозье работал в «Фулхэме», но он был скорее эксцентриком, чем первопроходцем. Совсем недавно неудача Дидье Сикса в «Астон Вилле» показала неустранимость наших футбольных различий. Сильный, скоростной вингер с признанной международной репутацией (он играл в полуфинале чемпионата мира 1982 года), Сикс мог красиво простреливать с обоих флангов. Его прямая, решительная игра должна была соответствовать английской игре; вместо этого, после нескольких многообещающих выступлений, он провалился и ушел после одного сезона (1984/85). Платини и Улье знали об этом, но, отчасти от отчаяния, они доверились своим инстинктам, и их инстинкты подсказали им, что не было никакой явной альтернативы, чтобы спасти карьеру самого одаренного французского игрока своего времени, в их глазах единственного, кто мог заполнить огромную пустоту, оставленную последним затмением золотого поколения 1978-86 годов. Англия — это выбор азартного игрока, играющего до последней фишки; салун последнего шанса.
***
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
