1 марта 2022, 07:50 7 мин.

Дэвид Пис. «Проклятый Юнайтед»: День тридцать второй

Антон Перепелкин

Автор

174

Седьмая и последняя расплата

Источники/Благодарности/Об авторе

***

Сборная Англии сыграла вничью. Сборная Англии не попала на Чемпионат мира. Пресса и телевидение хотят убрать Рамси. Пресса и телевидение хотят, чтобы пришел ты. Но все, что тебе нужно этим утром — это компания. Не быть самому по себе в шикарном лондонском отеле. Не сегодня; в четверг, 18 октября 1973 года.

Ты покидаешь столицу. Ты едешь назад в Дерби. На твоем пороге мужчина. Мужчина, которого ты никогда раньше не встречал. Он говорит: «Я хочу помочь тебе вернуть твою работу, Брайан».

Его зовут Джон. Джон пишет пьесы. Пьесы о войне Судного дня.

— Тогда заходи, — говоришь ты ему. — Присаживайся и выпей чего-нибудь.

Ты протягиваешь ему большой стакан скотча с водой. Раздается звонок в дверь —

— Брайан, — шепчет твоя жена. — Это полиция, милый.

Ты ставишь свой виски без воды. Ты идешь к своей входной двери:

— Привет, Джордж. Зайдешь? — спрашиваешь ты детектива-инспектора Джорджа Стюарта.

— Не сегодня, Брайан, — говорит он. — Боюсь, я должен сделать пометку в твоих правах.

— И зачем же это, Джордж? — ты его спрашиваешь.

Джордж кивает на Мерседес.

— Ты же знаешь, что не застрахован, не так ли?

— Черта с два я не застрахован, — говоришь ты ему. — Я только что вернулся из проклятого Лондона!

— Мне жаль, что я должен сообщить тебе, что мистер Киркланд аннулировал твою страховку.

— Что он, черт возьми, сделал? — спрашиваешь ты его. — Гребаная манда!

— Да, — говорит Джордж. — И я бы не хотел, чтобы ты столкнулся с кем-то из наших, кто не знает, кто ты, или кому насрать, кто ты, или кто просто хочет сделать себе чертово имя, или кому ты просто ему чертовски сильно не нравишься.

— Замечание принято, Джордж, — говоришь ты ему и захлопываешь дверь у него перед носом.

— Это чертовски возмутительно, — говорит Джон. — Чертовски жестоко.

— Чертовски неудобно и все такое, — говоришь ты ему. — Мне нужно ехать в Бирмингем.

— Насчет работы? — спрашивает Джон.

— Хотелось бы, черт дери, — говоришь ты ему. — Сегодня вечером я принимаю участие в благотворительном матче.

— Я отвезу тебя, — говорит Джон. — С радостью.

— В таком случае я выпью еще, — говоришь ты Джону, а твоя жена выходит из комнаты, чтобы забрать детей —

Чтобы приготовить им чай. Чтобы умыть их. Чтобы уложить их в постель —

Чтобы попытаться вести нормальную чертову жизнь.

Позже, намного позже той же ночью, Джон отвезет тебя домой из Бирмингема, с благотворительного матча и ночного клуба «Разговор о Мидлендс», где ты выступал на одной сцене с Майком чертовым Ярвудом и обращался к жителям Дерби за поддержкой —

Жителям Дерби, которые устроили тебе гребаную стоячую овацию —

Джон спрашивает, везя тебя домой: «Ты идешь на матч?»

Ты открываешь свои глаза. Ты спрашиваешь его: «На какой из?»

— На чертов «Дерби» против «Лестера», — смеется он. — В субботу.

Ты качаешь головой. Ты говоришь ему: «Я не смею».

— Ты чего это? — спрашивает он. — Клафи испугался?

Ты киваешь головой. «Это верно».

— Послушай меня, — говорит он тебе. — Если в субботу днем ты бы прошел по той беговой дорожке, ты бы получил восторженный прием. Там будет телевидение. Ты будешь во всех новостных программах. Подумай о визуальном воздействии. Влиянии на общественность.

— Я не могу этого сделать, — говоришь ты ему. — Они могут вышвырнуть меня вон.

— Они не вышвырнут тебя, — смеется он. — Ты создал эту команду. Ты — герой.

— Что ж, у меня даже нет этого чертова билета.

— Предоставь это мне, — говорит Джон. — Предоставь все мне.

* * *

Суббота приходит снова, желанная или нет, она приходит снова, как всегда, желанная или нет, желанная или нет, еще один судный день —

Шанс спастись, шанс быть проклятым.

Я сижу один в передней части автобуса на автостраде, ведущей в Манчестер, и я уже знаю сегодняшний результат еще до того, как мы приехали —

Никакой тайны. Не сегодня. Не там. Не на «Мэйн Роуд».

Я еще не присутствовал на игре, результат которой я уже не знал до того, как моя команда переоделась, до того, как прозвучал первый свисток или был сделан первый удар по мячу; я знаю результат, знаю ответ —

Потому что я смотрю им в глаза, я заглядываю в их сердца —

Никакой тайны. Не сегодня. Не в любой из дней. Не там —

Не в их глазах. Не в их сердцах —

Здесь нет никакой тайны. Просто ответы —

В глазах. В сердцах —

Потому что в наших глазах и в наших сердцах мы уже проиграли, мы уже прокляты.

* * *

Сейчас обеденное время субботы. Ты в отеле «Кедлстон Холл», твоей новой штаб-квартире, за долгим обедом с Джоном, его приятелем Биллом Холмсом, твоим приятелем Дейвом Коксом и Питером —

Питером, который выглядит так, словно за последние два дня умер дважды.

Ты все куришь и пьешь больше, чем ешь; закладываешь за воротник выпивку; закладываешь за воротник пьяную удаль —

Смеешься и шутишь больше, чем говоришь.

Затем Джон смотрит на свои часы. Затем Джон говорит: «Пора, Брайан».

Ты допиваешь свой напиток. Ты похлопываешь Пита по колену. Вы оба встаете. Ты подкидаешь ресторан отеля «Кедлстон Холл». Ты выходишь на автостоянку. Ты садишься в Роллс-ройс. На переднее сиденье золотого Роллс-ройса. Ты поворачиваешь ключ. Ты заводишь двигатель и трогаешься с места по улицам Дерби. Пит на заднем сиденье, ты за рулем. По пустынным улицам с забаррикадированными домами и полицейским подкреплением, пустынным, если не считать полиции, демонстрантов и их баннеров. Демонстрантов, бойкотировавших матч, с плакатами, требующими: «ВЕРНИТЕ КЛАФИ!»

По пустынным, забаррикадированным улицам к «Бейсбол Граунд».

Без пяти три, когда ты паркуешь Роллс-ройс, и полицейский спрашивает: «Как долго вы собираетесь здесь оставаться, Брайан?»

— Пять минут, не больше, — говоришь ты ему.

— Так вы приехали сюда не для того, чтобы посмотреть матч?

— Хотите верьте, хотите нет, — говоришь ты ему, — но я просто заскочил поздороваться.

Полицейский позволяет тебе припарковать Роллс-ройс, позволяет тебе оставить Пита на заднем сиденье, чтобы ты смог бы прорваться сквозь демонстрантов, камеры и огни, мимо озадаченного стюарда и через турникеты, на стадион по одолженному тебе абонементу «Дерби Каунти», где ты затем направляешься к входу для игроков, но здесь швейцар блокирует твой путь и срывает твои планы появиться на беговой дорожке, поэтому вместо этого ты выбегаешь из-под главной трибуны, а затем ты идешь по ступенькам вверх, вверх, вверх, и вдоль ряда к твоему одолженному месту, аккурат рядом с директорской ложей —

И вот ты стоишь, возвышаясь, с распростертыми руками —

Безупречен в своем новом сером костюме —

Твои руки вытянуты —

Безупречен и возвращен.

Игроки прекращают разминку, игроки «Дерби Каунти» и игроки «Лестер Сити», а болельщики «Дерби» аплодирует своему герою —

Аплодируют, обожают и любят своего героя.

Прямо рядом с тобой Лонгсон встает на ноги, а его коллеги-директора и владельцы абонементов за директорской ложей аплодируют ему —

Но этого слишком мало и слишком поздно. Слишком поздно —

Настоящие аплодисменты, настоящее обожание, настоящая любовь — тебе —

— Клафи! Клафи! Клафи!

Затем судья дает свисток, и ты уходишь, снова уходишь, спускаешься по лестнице. Через турникеты. Мимо того же стюарда —

Через пустынную улицу. В свой золотой Роллс-ройс и уезжаешь —