19 мин.

Хуан Луис Мартинес: «Первое, что я попросил – компьютеры для каждого тренера академии»

123

Московское «Динамо» усиливается не только высококлассными легионерами из клубов-конкурентов вроде Нобоа и Джуджака. С прошлого лета воспитанием молодого поколения в клубной академии руководят сразу несколько испанских специалистов. О том, почему высокие технологии и гуманный подход помогают растить классных футболистов, блогу журнала FCDin Magazine рассказал глава департамента планирования и исследования академии «Динамо».

Простой болельщик, не сильно интересующийся происходящим в академии, мог судить о работе испанского специалиста разве что по результатам матчей юношеского чемпионата. «FCDin Magazine» решил лично познакомиться с человеком, который определяет будущее юных динамовцев, и встретился с ним на его рабочем месте – в здании манежа «Динамо».

О нем известно немного: испанец, родившийся в Валенсии, но проработавший всю карьеру в «Эспаньоле», приехал в академию «Динамо» ровно год назад и возглавил Департамент планирования и исследования, став первым представителем Испании в клубной структуре «Динамо».

С его успехов за прошедший год мы и начали наш разговор.

— Помните свою первую поездку в Москву?

— Да, это было в январе прошлого года. Тогда я сразу проанализировал все аспекты, которые имеют прямое воздействие на футболистов. После этого я посчитал необходимым внести ряд изменений в работу академии. В первую очередь она нуждалась в структурных и методологических изменениях.

— Что конкретно вы подразумеваете под структурными изменениями?

— Мы создали организационную диаграмму. Та, которая была раньше определенно не подходила, чтобы реализовать все наши задумки. Мы организовали в академии совершенно разные отделы, но без которых успешную систему подготовки футболистов не создать. Теперь, к примеру, у нас есть методологический отдел, в котором мне помогает Ясинт Магринья Клементо. Этот отдел контролирует физические, технико-тактические и психологические нюансы тренировочного процесса. Кроме того, именно этот отдел следит за прогрессом каждого футболиста. Есть отдел по работе с вратарями, селекционный, медицинский и информационно-аналитический отдел.

— Если функции остальных отделов более-менее понятны, то какие задачи у информационно-аналитического?

— Он очень важен. Когда я только пришел в «Динамо», то здесь не было никакой информации о том, что происходило в академии раньше. Вся информация, поступающая в этот отдел, будет не только анализироваться, но и долгое время храниться. Это будет вся информация по методологии, по программам подготовки, по физическому тестированию. И абсолютно неважно, буду я работать в клубе или нет, но я бы очень хотел, чтобы даже после моего ухода все эти данные сохранились и продолжали работать на благо «Динамо». Кто бы ни пришел работать в академию, ему уже не придется начинать работу с нуля.

— На сколько процентов вам удалось выстроить эту структуру к сегодняшнему дню?

— Полностью. Каждый специалист получил на руки четкий план действий и свои задачи. Очень важный момент, что мы начали работать в команде, ведь все отделы связаны друг с другом. Методологический отдел всегда должен быть в прямом контакте с отделом подготовки вратарей. Селекционный отдел постоянно контактирует с методологическим, узнавая какие футболисты требуются в каждую возрастную категорию. Медицинский проводит работу по предотвращению травм у футболистов на основе годового анализа повреждений. Проще говоря, мы изменили практически все. Нынешняя форма работы академии на 100 процентов отличается от всех других московских футбольных академий.

— Можно сказать, что вы довольны динамикой развития академии?

— Если взять, к примеру, динамику развития нашей академии и сравнить ее с «Эспаньолом», то точно могу сказать: мы сейчас опережаем динамику развития испанской школы примерно на тридцать процентов. В первый год мы проделали огромную работу, проведя около четырехсот собраний с тренерским и административным штабом, перевели всю документацию на русский язык, добились значительного прогресса у игроков. Естественно, очень много аспектов требуют улучшения, мы над этим ежедневно трудимся. У меня, кстати, недавно состоялась предметная беседа с Дмитрием Галяминым и Юрием Белкиным, отвечающими в клубе в том числе и за академию. Мы общались около полутора часов. Говорили о настоящем и о будущем. Меня заверили, что я могу рассчитывать на все, что может мне понадобиться для развития академии, так что я остался доволен этой встречей.

***

— Что изменилось непосредственно в тренировочном процессе?

— Все тренировочные занятия совмещают в себе физические, технические, психологические аспекты. Идет комплексная работа. Я двенадцать лет проводил различные исследования и отрабатывал технологию, которая позволит улучшать физическое состояние через технико-тактическую работу. Сейчас мы полностью убрали всю работу, которая имеет отношение к легкой атлетике. Самое главное, чтобы дети во время тренировки анализировали и принимали решение в зависимости от того, что происходит на поле: где соперники, где партнеры, сколько свободного пространства. Поэтому наши дети с первого до последнего дня сезона работают только с мячом. Это прямым образом повлияло на мотивацию игроков. Теперь они приходят на тренировку и знают, что будут учиться играть в футбол.

— Как это происходит на практике? Ведь можно попасть в ситуацию, когда дети будут плохо готовы физически на длинной дистанции чемпионата.

— Хорошо, давайте возьмем, например, такую ситуацию. В некоторых клубах считают нормальным, что половина занятия проходит с упором на физическую подготовку, а половина – на технико-тактическую. Получается, что в общей сложности игроки три дня в неделю работают над физической подготовкой, в месяц – пятнадцать дней, а если взять все четырнадцать лет подготовки, то семь лет они проводят без мяча, работая над физикой. Это провоцирует дефицит игроков, которые в сложной ситуации могут быстро принимать на поле решения. Нам нужны умные футболисты, которые понимают футбол и командную игру, поэтому все упражнения, которые были внедрены, содержат в себе технико-тактическую направленность. Например, когда я только пришел, все вратари вводили мяч дальним ударом на чужую половину поля, а это, как минимум, пятьдесят процентов вероятности, что мяч достанется сопернику. Сейчас у нас это запрещено. Мяч у нас – центральные защитники открываются, крайние – выдвигаются вперед, центральные полузащитники делают круговое движение. И все работают для того, чтобы вратарь мог начать атаку передачей своему. Естественно, каждая возрастная категория работает над определенными аспектами, а все упражнения адаптированы под конкретный возраст игроков.

— Вы наверняка знаете, что в России всегда уделялось огромное значением именно физической подготовке. Не боитесь, что на фоне остальных, дети, подготовленные по вашей методике, будут выглядеть немного медлительно?

— Не боюсь, и вот почему. Вы знаете, что Гвардиола был самым быстрым игроком в «Барселоне»? Нет, на всех скоростных тестах он действительно был где-то в середине, а то и в конце. Но скорость его мышления позволяла ему опережать даже самых быстрых футболистов. Ведь самое важное не скорость футболиста, а скорость перемещения мяча. Скорость бега – это еще не игра в футбол. Скажите, как часто сейчас футболисты бегут по одной траектории хотя бы метров тридцать? Такого почти не бывает. Самое главное – развитое футбольное мышление.

— Звучит все очень правильно. Но как сделать, чтобы молодые футболисты улучшали свое футбольное мышление?

Хуан Луис встает и подходит к загадочному оборудованию, которое занимает добрую четверть всего кабинета и напоминает уличные фонари небольшой высоты.

— В этом году мы приобрели вот такие специальные фотоэлементы, которые заказали в Австралии. Такое оборудование используется во многих командах мастеров, например, в Челси. Мы первая детская академия, которая использует эти фотоэлементы. Это тестирование проходит во всех возрастных группах. У нас есть коридорчик из фотоэлементов. Пять метров до второго коридора. Удар по мячу – зажигается лампочка на втором коридоре и футболисту надо быстро принять решение в какую сторону ему двигаться. Это позволяет научить детей использовать периферическое зрение. Вы знаете Ивана Де ла Пенью? Скорость – не его конек. Но когда проводилось это тестирование – он всегда был первым. Всегда! И как он играл? Это великолепный игрок. Он делал умопомрачительные передачи и всегда видел на поле то, чего не видел больше никто. Я ему говорил: мне надо заглянуть в твою голову, чтобы понять, как она так быстро работает. (смеется)

— Что сейчас еще используется в академии из технических средств?

— У нас проходят тренировки с GPS. По ним мы измеряем не только пульс и скорость, но и многие другие параметры игрока. Эти данные мы собираем в специальной программе и потом анализируем. Полученные данные добавляем в досье каждого футболиста. К примеру, чтобы узнать максимальную скорость игрока мы берем данные GPS по скоростной работе. Точно также мы измеряем ускорение, мышечную нагрузку и многие другие характеристики. Технологии – очень важная часть работы академии. Да, надо вкладывать солидные средства в техническое обеспечение, но и отдача от них будет очень приличная.

— Вы учитываете мнение самих детей в тренировочном процессе? Или ориентируетесь только на тестирование с использованием современной техники?

— Раньше тренировки заключались только в работе на поле. Сейчас наши дети знают, что работа на этом не заканчивается. Когда они приходят на занятие, то их ждет опросный лист, в котором они информируют тренера о своем состоянии, оценивая свою готовность по десятибалльной системе. И пишут свои комментарии. Тренер до начала занятия просматривает этот опросный лист и знает – восстановились его ребята или нет.

— Но в таком случае надо очень доверять ребенку. Они могут необъективно оценивать сами себя.

— Доверие это важно, но детей нужно научить тому, чтобы они могли сами контролировать свой организм. Мы провели собрание с каждой командой, я объяснил всем, насколько это важная для нас информация. Если тренер проводит тренировку и думает, что нагрузка была очень легкой, а после тренировки все поставили себе высокий бал усталости, то тренер может понять, что нагрузка на самом деле была не такая слабая. На следующий день он может подкорректировать план тренировок. После матча также выдается опросный лист, в котором футболист оценивает свои положительные и отрицательные действия в конкретной игре. Причем эти опросные листы дети сдают тренерам не сразу после матча, а через день-два, когда приходят на тренировку. То есть дети не просто играют, забивают один два-мяча и забывают про игру, а дома, совместно с родителями, они обсуждают, говорят о футболе. Это очень важный фактор. И я очень рад, что сейчас для нас это уже не нововведение, а просто рутинная работа. В испанской Примере точно такой же подход.

**********

— Не было проблем со специалистами, когда вы только начали прививать эту философию и методологию?

— Хороший вопрос. (улыбается) Если серьезно, то, когда приезжаешь в чужую страну применять что-то новое, всегда нужно понимать, что могут быть определенные проблемы. Я всегда с уважением относился к тем тренерам, которые тут работали раньше. В первую очередь я постарался объяснить свое видение футбола, чтобы каждый тренер смог решить – продолжать ему работу в академии или нет. Если тренеры принимали решение остаться, то им надо было согласиться с тем, что они будут принадлежать рабочей группе. Есть много тренеров, которые используют детский футбол, как трамплин в профессиональный. Мы бы не хотели, чтобы у нас работали такие специалисты. Я хочу, чтобы каждый тренер чувствовал себя частью единого процесса подготовки. Нельзя тренировать детей так, как тебе захочется. Да, кому-то было тяжело понять эту концепцию, но в этом нет ничего страшного.

— Сейчас тренеры академии обеспечены всем необходимым?

— Да. Первое, что я попросил – компьютеры для каждого тренера, а также программы для составления расписания, для контроля за тренировочным процессом. Кроме того, мы составили рабочее расписание для каждого тренера, то есть время его пребывания в академии. Раньше тренеры приходили за час до тренировки, тренировали и уходили домой. Сейчас тренеры проводят в академии весь день. Я настоятельно попросил их, чтобы работа в академии была основным местом работы. Конечно, пришлось поднять им зарплаты, чтобы они могли посвящать все свое время работе у нас. Кроме того, у нас сейчас все матчи и тренировки записываются на видеокамеру. Каждый тренер получает запись матча в цифровом виде, просматривает его, выбирает для себя положительные и отрицательные моменты, делает нарезки, а потом в конференц-зале мы вместе все это обсуждаем. Не спорю, тренерам пришлось многому научиться. Есть тренеры, которые хорошо адаптировались к этой системе, есть те, которые так и не смогли адаптироваться.

— Это зависит от возраста тренера?

— Нет. Я всегда пытался найти подход к каждому тренеру. Некоторые не умеют обращаться с компьютерами. Не проблема. Они заполняют все таблицы от руки, ведь мы же не будем убирать тренера только из-за того, что он не умеет работать с компьютером. Мы хотим, чтобы каждый тренер развивался, никого не торопим. Регулярно проводим много занятий с тренерским составом по информатике, рассказывая как работать с каждой программой. Наша задача – подготовить не только футболистов, но и тренерский корпус.

— Быстро ли вам удалось наладить взаимоотношения с опытными тренерами, которые работали в академии очень долгое время? Не секрет, что именно они труднее всего переносят такие перемены.

— У меня хороший контакт с такими тренерами, они играют очень важную роль в структуре клуба. Все они используют нашу методологию и отвечают за начальный процесс подготовки футболистов. Всегда нам помогают своим опытом, видением тренировочного процесса. К тому же они очень хорошо знакомы с процессом подготовки совсем молодых возрастных групп. Я спрашивал у них: с какими возрастами вы хотели бы работать? И они все сказали, что наиболее комфортно чувствуют себя с самыми маленькими игроками.

— Вы сами что-то почерпнули из их обширного опыта?

— Конечно, на их тренировках всегда можно учиться и перенимать опыт, который у них вырабатывался годами. Некоторые их упражнения, которые они использовали раньше, сейчас включены в основную тренировочную программу.

— К вам часто приходят на собеседования тренеры? Какой на ваш взгляд должен быть хороший детский тренер?

— Вы правы, многие приходили ко мне на собеседование. Конечно, после получасового собеседования очень тяжело определить – подходит он нам или нет. Я почти не уделяю внимание резюме, практически его не смотрю, ведь резюме говорит только о том, что ты делал в определенный отрезок жизни. Самое главное, чему я уделяю внимание, – работе тренера на поле. Мне очень важно понять, как тренер будет работать с детьми. И, конечно, у тренера должен быть гибкий менталитет, чтобы он мог менять собственные убеждения. Если тренер не готов пойти на это, то работать с таким тренером будет невозможно. Но в первую очередь тренер должен быть хорошим педагогом. Очень важно, как тренеры общаются с детьми. Он должен уважительно относиться к каждому игроку. Кричать на детей у нас запрещено.

— За этот год вы сталкивались с тренерскими криками?

— Да, у нас был товарищеский матч команды 2003 года рождения. Тренер чужой команды взял своего игрока за шиворот и сильно толкнул. Ребенок упал и, естественно, заплакал. Я встал со скамейки, остановил матч, рассказал судье, что произошло и тренера удалили из манежа. Такую ситуацию в Испании нельзя себе представить. Должен измениться менталитет тренеров, а также каждый тренер должен понимать, что работает с детьми, у которых есть свои эмоции и чувства.

***

— Как сейчас происходит процесс формирования команды?

— Это еще один важный фактор. Раньше тренер набирал себе команду по своим параметрам и представлениям. И получалось, что на протяжении долгих лет он работал с одной группой игроков. В итоге наступал момент, когда тренер забывал, что его команда – часть академии. Сейчас у нас все тренеры распределены по возрастным категориям. Каждый год или каждые два года у футболистов новый тренер, со своими взглядами.

— Но в таком случае каждый раз детям приходиться привыкать к новому тренеру, а тренеру заново узнавать детей, знакомиться с родителями.

— Во-первых, за свою карьеру футболисту все равно придется менять тренеров. Практически не бывает так, чтобы у игрока на протяжении всей карьеры был один тренер. Уже сейчас молодой футболист должен быть готов к такой ситуации. Во-вторых, у нас есть общая концепция в академии. Мы анализируем всех наших футболистов, абсолютно всех. На каждого у нас есть досье с полной выкладкой по всем его характеристикам. В нем есть оценки по каждой характеристике, начиная от физических параметров, заканчивая психологическими оценками. Скорость, ускорение, концентрация, лидерские качества – всего таких параметров восемьдесят штук. И по каждому игроку есть комментарий тренера. Таким образом, все эти данные передаются новому тренеру. У нас чемпионат заканчивается в октябре и смена тренеров как раз происходит в октябре. Получается, что у каждого нового тренера перед отпуском есть весь ноябрь, когда не проходят соревнования, чтобы внимательно изучить каждого игрока.

— Как часто вы проводите такие тестирования?

— Два раза в год мы анализируем каждого футболиста. Самое главное – определяем недостатки. Допустим, у двенадцатилетнего футболиста есть проблемы с физикой. Мы смотрим, какую работу можно провести, чтобы к семнадцати годам все эти недостатки устранить. Это очень важная работа. Вот, к примеру, анализ футболиста: процент мышечной массы, травмы, процент жира, максимальное количество потребления кислорода, скорость, атакующие и оборонительные действия. И сразу видно, какие параметры нам нужно усовершенствовать.

— Сейчас такая информация есть по всем футболистам академии?

— Да, по каждому из двухсот семнадцати игроков у нас есть подобный анализ.

***

— Чувствуете ли вы, что с вашим приходом изменилось отношение к академии?

— Знаете, есть люди, которые спрашивают: на каком месте ваша академия? На третьем? И говорят, что это не очень хороший результат. Эти люди ошибаются. Нужно смотреть не на результат, а на динамику роста каждого футболиста: чему они научились, в каких компонентах игры сумели прибавить, сколько отправилось на сбор с дублем. В этот раз в Турцию уехали четырнадцать игроков 94-95 года рождения. Успех нашей работы – это количество футболистов, которые доросли до профессионального футбола.

— Понимает ли это руководство «Динамо»? Ведь зачастую решение о будущем специалистов принимают отталкиваясь от результата.

— В январе прошлого года у меня была беседа с президентом Юрием Исаевым, и я помню, что он мне сказал: не бойся что-то менять. Вот этим я сейчас и занимаюсь – работаю, меняю некоторые вещи. Я уверен, что это правильный путь. Когда я пришел в «Эспаньол», то подписал контракт на десять лет – это именно тот срок, который требуется детям, чтобы пройти все этапы подготовки. Сейчас в разных командах Испании выступают около пятидесяти футболистов, прошедших школу «Эспаньола». Но для того, чтобы судить об успехах этой системы, повторюсь, надо, чтобы дети прошли полный цикл работы по этой методике, а это как раз десять лет. Поэтому нужно иметь терпение. Нельзя все поменять за год – нужен долгосрочный процесс.

— Но ведь многое зависит от потенциала тех, кто приходит в академию.

— Да, это важно. Если к нам приходит игрок, который по нашей шкале соответствует шести баллам, то из академии он выйдет с восемью баллами. И так далее. Поэтому селекционный отдел играет огромную роль. Нужно вкладывать средства и брать талантливых, умных футболистов. Футболист в возрасте тринадцати-четырнадцати лет стоит, к примеру, десять тысяч евро. И после четырех-пяти лет работы будет бесплатным для команды мастеров. Если его покупать в возрасте семнадцати-восемнадцати лет, то и стоить он будет несколько миллионов евро.

— Как вы сейчас оцениваете средний уровень игроков академии?

— У нас есть разные игроки. Вот сводная таблица всей академии.

Гарсия берет увесистую папку, в которой отмечены разным цветом все игроки по возрастным группам.

— Вот здесь зеленым отмечены футболисты, у которых есть перспектива дорасти до команды мастеров, можно сказать, что это звезды. Синим – просто качественные игроки, у которых также есть хорошие перспективы. Серый – это обычный уровень, а красным цветом отмечены те футболисты, которые не соответствуют уровню «Динамо». У каждого возраста есть проблемные позиции.

—По вашему опыту, из самых перспективных, сколько дорастает до уровня премьер-лиги?

— Все зависит от политики клуба. В «Эспаньоле» наверняка дебютировали бы все те, кто сейчас находится в зеленой группе. Так что, тут главное – доверие к молодежи со стороны клуба. И всегда надо помнить, что именно собственные воспитанники несут традиции клуба и очень бережно относятся к цветам родной команды.

***

— Насколько, по-вашему, отличается менталитет российских детей от тех же испанских?

— Они в первую очередь дети. Они голодны до футбола, они хотят научиться играть в футбол и стать профессиональными футболистами. Разницы в игроках нет – разница может быть только в работе с ними. Любые дети могут адаптироваться к тому, что им говорит тренер. После тренировки мы разбираем занятие и объясняем детям, над чем им необходимо работать. Я считаю, что российские дети очень быстро учатся, просто надо, чтобы кто-то правильно им все объяснял, направлял и не давал сойти с намеченного курса.

— В этом плане очень важен контакт с родителями, которые любят вмешиваться в работу тренеров, жаловаться.

— Родители играют очень важную роль, можно сказать, огромную, но они должны говорить с тренером на одном языке. Не может быть такого, чтобы родители говорили ребенку одно, а тренеры другое. От родителей мы получили всю информацию, как живут дети вне академии: где и как учатся, сколько занимает дорога до академии. Кроме этого, мы проводим собрания с родителями и раздаем персональные диеты для каждого футболиста. Нельзя забывать, что нужно не только хорошо тренироваться, но и хорошо питаться.

— Академия следит за тем, как учится ее игрок в общеобразовательной школе?

— Да, мы собираем дневники и если видим, что ребенок плохо учится, то стараемся через разговоры донести до него, что хорошо учится в школе – часть его подготовки в академии. Если ребенку нравится футбол, то его оценки улучшатся. Если ситуация с учебой останется тяжелой, то можно не взять ребенка на какой-то турнир, но снимать его с официальных матчей я бы не стал.

— Вы сталкивались в академии с коррупцией?

— Нет, я лично не сталкивался, в этом плане академия полностью чиста. Уверяю вас, в академии «Динамо» невозможно никому дать взятку или что-то в этом роде. Если бы это было не так, то я бы обязательно об этом знал. Тем более, какой смысл кому-то давать взятку? После наших тестирований все игроки делятся на категории перспективности по объективным параметрам. И уже не важно, чей ты сын или сколько денег у твоих родителей.

— Готовы ли вы морально к неудачи в «Динамо», пусть даже и не по вашей вине? Например, если изменится политика клуба.

— Единственное, что может защитить мое будущее в клубе – это моя работа. Я не хотел бы, чтобы мнения о моей работе высказывали люди, которые совершенно не знакомы с тем, чем мы занимаемся в академии. Если бы вас вчера спросили: что вы знаете о принципах работы академии «Динамо»? Вы бы ничего не ответили. А если у вас есть негативные стереотипы, то обязательно ответили бы, что это плохая академия. Такой подход мне, конечно же, не нравится. Если кто-то хочет высказать мнение о работе академии или сделать какие-то выводы, то пусть приходит, я покажу все, чем мы занимаемся, обо всем расскажу. И вот тогда можно будет объективно судить о нашей работе.

— Расставаться с Москвой не горите желанием?

— Даже не думаю об этом. Здесь со мной моя жена и сын. Мы уже привыкли к жизни в Москве и даже к холодам (улыбается). У меня контракт по схеме 3+3 и уже после первых трех лет вместе с клубом будем принимать решение – продолжать работу или нет. В первый год мы добились стабильности в работе методологического отдела. Был создан фундамент для дальнейшей работы. И я очень хочу, чтобы академия «Динамо» стала лучшей в мире. Уверен, что этого можно добиться...

Материал из мартовского номера «FCDin Magazine».

«FCDin Magazine» благодарит пресс-службу ФК «Динамо» Москва за помощь в организации интервью, а также Константина Лежнева за перевод.