«Ты либо проиграешь и заработаешь, либо просто проиграешь». Он отказался продавать матч
Денис Романцов – о знаменитом договорном матче
«У меня в руках бомба. Если это серьезно, то у меня бомба», – шептал Жак Глассманн жене по телефону. Он звонил со стойки регистрации отеля в Конде-сюр-л’Эско, куда его команда «Валансьен» заехала перед игрой с «Марселем». Пока грузились в автобус, Глассмана отвел в сторону нападающий Кристоф Робер: «Марсель» должен выиграть завтра. Они выбрали тебя, меня и Хорхе Бурручагу, чтобы мы обеспечили им победу». – «Шутишь? Зачем им это? Это же невозможно». – «Они свяжутся со мной в девять вечера и тогда узнаешь подробности».
Глассманн поужинал, поднялся в номер, который делил с хавбеком Тьерри Фернье, и включил телевизор: в студии обсуждали надвигающийся финал Лиги чемпионов «Марсель» – «Милан». В дверь постучал Кристоф Робер и позвал к себе. Там Глассманн увидел Бурручагу, растянувшегося на кровати в спортивном костюме. Робер повторил предложение «Марселя». «Нет, это нереально. Вы не можете это сделать», – сказал Глассманн. – «Я уже принял решение, а ты делай что хочешь, – ответил Робер, – Но, если не ты, это сделает кто-то другой».
«Слушай, – сказал Бурручага, не вставая с кровати, – «Валансьен» – не клуб, а дерьмо. Руководство до сих пор должно мне деньги. Клуб вылетает, и чего мне ждать в следующем сезоне?» – «Но мы еще можем спастись, если выиграем завтра», – сказал Глассманн. Бурручага раздраженно закатил глаза. Раздался звонок. Робер взял трубку и вскоре передал ее Глассманну. Тот сразу узнал голос друга – Жан-Жака Эйдели, защитника «Марселя»: «Мы обязательно должны выиграть завтра, чтобы стать чемпионами, – сказал Эйдели, – Нам нужно спокойно подготовиться к финалу Лиги чемпионов. «Марсель» предлагает вам вознаграждение за то, чтобы вы не напрягались». – «Ты уверен в том, что делаешь? – удивился Глассманн. – Ты что, посредник? Нет, я не могу это принять».
Эйдели передал трубку Жан-Пьеру Бернэ, директору «Марселя». Бернэ заговорил агрессивнее: «Короче, ты поможешь нам или нет? Какие у вас шансы на победу? Один из десяти. Ты либо проиграешь и заработаешь, либо просто проиграешь». – «Но у нас еще есть шанс спастись от вылета». – «Раньше надо было об этом думать. Вы вылетаете, так что подумай. У меня хорошие отношения с «Мартигом», они в следующем сезоне будут в лиге 1, и я могу устроить тебя туда».
Хорхе Бурручага
Дальше с Бернэ говорил Бурручага, требовавший гарантий. Несколько лет назад он свел Бернэ с Марадоной, но даже благодарности не получил, не то что денег. Разговор закончил Робер, сказавший директору «Марселя»: «Хорошо, мы все сделаем». Положив трубку, Робер озвучил условия: триста тысяч франков авансом, еще столько же – через неделю в Сент-Этьене, перед последним туром. «Только никому ничего не рассказывайте. Особенно женщинам!» – взвился Бурручага. – «Я не с вами, – возразил Глассманн. – Предупреждаю, я не буду держать это в себе». Робер тоже не был готов следовать совету Бурручаги. Он позвонил жене и попросил забрать деньги в Novotel Valenciennes, где разместился «Марсель».
Глассманн вернулся к себе. Его сосед Тьерри Фернье дрых перед включенным телевизором. Глассманн заснул только под утро, когда голова вспухла от сигарет. Назавтра – после легкой тренировки и обеда – он зашел к тренеру «Валансьена» Боро Приморацу. «Ерунда, Жак, они просто нервируют нас, – сказал Приморац, услышав про предложение «Марселя», – я сталкивался с этим, когда был игроком. Иди в свой номер, расслабься, вздремни». На собрании перед игрой Глассманн узнал: Приморац включил Бурручагу и Робера в стартовый состав. «Может, тренер тоже в доле?» – спросил Глассманна его сосед Фернье. – «Это невозможно. Эйдели и Бернэ не упоминали его».
Кристоф Робер
Приехали на стадион. «Жак, ты бледный, как мертвец, – сказал массажист Паскаль Гуэри, – Нервничаешь?» – «Другие люди должны нервничать. Не я». – «Какие другие? Что происходит?» – «Узнаешь после игры». В восемь вечера Глассманн вышел на разминку, увидел на трибуне жену Одри и успокоился. Игра стартовала в половине девятого. В середине первого тайма Кристоф Робер упал после столкновения с Эриком ди Меко, ему оказывали помощь, «Валансьен» играл вдесятером и нападающий «Марселя» Ален Бокшич открыл счет.
В перерыве президент и директор «Валансьена» Мишель Коанка и Жан-Пьер Тампе попросили отразить в протоколе попытку подкупа их игроков. Гол Бокшича стал победным, и после игры Глассманна позвали в судейскую. Жак повторил то, что услышал накануне от Эйдели и Бернэ. Рядом стоял владелец «Марселя» Бернар Тапи: «Ты уверен, что это был Бернэ? Ты знаком с ним? – наседал Тапи. – Ты говорил с ним раньше? Ты знаешь его голос? Нет? Тогда все это глупости». Покинув судейскую, Глассманн пошел в душ. По пути он встретился взглядом с Жан-Жаком Эйдели.
Они познакомились в «Туре», куда Глассманна привела случайность. Он и футболистом стал случайно. Просил отца отдать его в балетный класс – как старшую сестру – но услышал: «Не шути так». Стал играть за команду родного Мюлуза, попался на глаза скаутам «Страсбура» и «ПСЖ», выбрал «Страсбург» – это ближе к дому, устроился в комнатенке под трибуной стадиона «Мейно», в шестнадцать лет дебютировал в Кубке УЕФА, в игре с «Дуйсбургом», и в том же сезоне впервые очутился в Валансьене. «Страсбур» приехал туда на поезде играть матч второго раунда Кубка Франции. Ливень, шквалистый ветер, сотрудники стадиона бастовали, поле – болото, кое-как отмучились, выиграли 4:0, но на вокзале Глассманн купил в автомате шоколадку, отравился и провел ночь в туалетной кабинке своего вагона. Никогда больше не вернусь в Валансьен, поклялся он тогда.
Боро Приморац и Жак Глассманн
Отслужив год на военно-воздушной базе Страсбург-Анцхейм, Глассманн – по требованию руководства своего клуба – подал документы в Национальный институт футбола, но провалил экзамен по математике. Президент «Страсбура» пригрозил штрафом, тренер обозвал Глассманна трусом, но заступился полузащитник Франсис Пясецки: «Он приехал сюда играть в футбол, а не получать ненужный диплом». В следующем сезоне начали задерживать зарплату и игроки добились встречи с руководством. Капитан выяснял, стоит ли ему возвращать деньги с фондового рынка, а форвард Оливье Руйе – могут ли молодые игроки получить зарплату немедленно или ему пора давать им взаймы.
В 1982 году Глассманн сурово травмировался на тренировке, заработав частичный паралич ног, пережил операцию и пропустил полгода. Рождение дочери Летиции ободрило, но не помогло вернуться на поле. Не дождавшись шанса от тренера «Страсбура» Юргена Зондермана, Глассманн вернулся в «Мюлуз», тренируемый Раймоном Доменеком, будущим финалистом ЧМ-2006. Три года они карабкались наверх, но так и не выбрались из второй лиги, «Мюлузу» сократили бюджет, и Глассманн остался без работы.
Агент Милан Радованович новый клуб не нашел, и Глассманн обратился в социальную службу, чтобы оформить пособие по безработице. Через три недели ему позвонил Ивон Жубло, тренер «Тура»: много травм, нужен защитник, зарплата – двадцать пять тысяч франков. Это в два раза меньше, чем в «Мюлузе», но страх стать безработным в двадцать пять лет вынудил Глассманна согласиться. Он подписал годичный контракт в холле аэропорта Орли, а на следующий день сыграл против «Лиона», действуя в защите с другим новичком, Жан-Жаком Эйдели, пришедшим из «Лаваля». В конце того сезона парижский адвокат Жан-Луи Борло очаровал Глассманна зарплатой повыше (пятьдесят тысяч) и шансом выйти в лигу 1. Той весной Жан-Луи Борло завладел «Валансьеном» – Глассманн стал одной из семи его первых покупок.
Жан-Луи Борло и Бернар Тапи
С первой женой разошлись, она осталась в Страсбурге, а новую, Одри, Глассманн встретил в Валансьене, возвращаясь домой после нового поражения. Шел второй сезон, а лигой 1 и не пахло, но возник новый тренер, Франсис Смерецки, и «Валансьен» выдал серию из двадцати четырех матчей без поражений. Зимой в команду пришел новый футболист, Даниэль Дилю из «Орлеана», и в первой же игре с ним, против «Ред Стара», тренируемого Александром Бубновым, серия «Валансьена» прервалась. Встретившись со Смерецки, Глассманн сказал: «Дилю хороший игрок, но не надо было менять состав, который выигрывал». – «Это бунт? – удивился Смерецки. – Окей. Я уберу Дилю из состава, но тогда ты обещаешь мне выйти в лигу 1».
Договорились, в апреле отпраздновали повышение на балконе мэрии Валансьена, а летом клуб набрал новых игроков – конкурента Глассманна за место центрального защитника Арнольда Остервера, полузащитника Бурручагу из «Нанта» и форварда Робера из «Монако». Команда раскололась, стартовали с трех поражений, Смерецки уволили, пришел Приморац, полегчало не сильно и на излете сезона остался последний шанс спастись от вылета – обыграть «Марсель», самую могучую команду Европы.
«Клянусь своими детьми, Глассманн все придумал, – сказал Бурручага, автор победного гола финала ЧМ-1986, на командном собрании после поражения от «Марселя», где разбирали не игру, а интервью Глассманна, в котором тот рассказал про попытку подкупа. – Все, что он говорит – ерунда. Он лжец, я не был с ним в одной комнате».
Через несколько дней «Марсель» выиграл Кубок чемпионов, а «Валансьен» приехал на стыковой матч с «Канном». «Валансьен» проиграл, а фанаты весь матч скандировали: Glassmann, téléphone – Glassmann, téléphone! 24 июня арестовали Кристофа Робера – в саду его тети нашли конверт с деньгами. Продавец валансьенского магазина люксовых брендов сообщил, что жена Бурручаги набрала одежды на десять с лишним тысяч франков. Жан-Жак Эйдели упирался три дня, но в итоге признал, что говорил по телефону с Глассманном.
Владелец «Марселя» Бернар Тапи пригласил в ресторан Лилля генерального прокурора, тот отказался и пожаловался президенту Франсуа Миттерану. Тогда Тапи позвал в свой офис на Елисейских полях Боро Примораца и предложил полмиллиона франков, чтобы тот взял на себя вину за договорной матч. С тех пор Тапи стали обвинять еще и в давлении на свидетелей, но он не сдался и начал атаковать Глассманна через подконтрольный ему журнал «Гол». Тапи заявил, что Глассманн каждый месяц проигрывал на скачках в два раза больше, чем зарабатывал. Правдой было только то, что на аукционе в Венсене Глассманн купил рысака и следил на ипподроме за его выступлениями – он подал в суд заявление о клевете, но еще до его рассмотрения журнал «Гол» обанкротился.
Протесты марсельских болельщиков
«Марсель» лишили чемпионского титула, исключили из Лиги чемпионов-93/94, позже – выставили во вторую лигу, а Глассманн начал готовиться к сезону с новым тренером «Валансьена» Брюно Метсю. Три раза в день тренировки, в промежутках – интервью. После вылета зарплату Глассманна сократили на десять процентов, а за несколько часов до выезда в Ниццу, на матч первого тура, Метсю объявил: «Ты остаешься. Префект Приморских Альп не может гарантировать нам безопасность, если ты приедешь – ему поступили угрозы насчет тебя».
Свой первый матч в том сезоне Глассманн сыграл в Седане. Болельщики оскорбляли его жестами и свистом, «Валансьен» проигрывал, но на последней минуте Жак сравнял счет. В середине сезона в Геньоне семнадцатилетний болельщик протянул ему картонный гроб с надписью «Жак Глассманн». В Алесе, на финише сезона, Глассманна забросали монетами, когда он шел в раздевалку после первого тайма. Куда б ни приезжал – болельщики «Марселя» были везде, особенно много на юге Франции. Бернар Тапи сделал «Марсель» лучшим клубом мира, а этот чертов стукач все испортил.
Сезон отшумел, «Валансьен» вылетел в третью лигу, и Жак прочел в газете La Voix du Nord, что клубу он больше не нужен. В поиске новой работы он объездил с женой всю Францию, прокатился в Варшаву, где президент «Легии» предложил водку, пирог с маком и соленые огурцы, но не внятный контракт, созвонился с клубами из Малайзии, США и Кипра, но те либо предлагали слишком мало, либо узнавали, что Глассманну тридцать три и вежливо прощались. Его лишили пособия из-за того, что он не смог предоставить вещественных доказательств процесса поиска работы, но в январе 1995-го Глассманн дождался стоящего предложения и улетел тренировать юниоров на остров Реюньон, поселившись в нескольких километрах от вулкана Питон-де-ла-Фурнез.
Бернар Тапи и Жан-Жак Эйдели
А в апреле начался суд. Жан-Пьер Бернэ сказал, что просто выполнял поручения Тапи и им двигала только любовь к «Марселю» – выходило, что виноваты все, кроме него. В перерыве заседания Глассманн отлучился в туалет. Занято. Он закурил, а когда кабинка открылась – увидел Бернара Тапи. «Ты куришь? И много?» – спросил Тапи. – «Иногда по пачке в день». – «Это плохо, – сказал Тапи, мыля руки. – Ты же не сможешь бегать. Это не мешает тебе?» – «Да нет». Внезапно Тапи сменил тему: «Мы не позволим ему убедить суд в тех глупостях, которые он говорит. Не позволим». Тапи имел в виду Бернэ и говорил так, будто он и Глассманн вместе, в одной команде.
Когда заседание возобновилось, и судья стал задавать вопросы Глассманну, тот сказал, что ему отвратительны методы Тапи: «Болельщики «Марселя» ненавидят меня за то, что я разрушил их мечту. Но ее разрушил Бернар Тапи, а не я». – «Да кто ты такой в футболе, чтобы говорить это? – закричал Тапи. – Если бы ты был хорошим футболистом, ты бы играл в «Марселе».
Выяснилось, что за годы работы в «Марселе» Тапи потратил на подкуп игроков и судьей 5,3 миллиона франков. Его приговорили к двум годам заключения и штрафу – пятнадцать тысяч франков. Все остальные обвиняемые по делу «Валансьен» – «Марсель» получили условные сроки. Кристоф Робер бросил футбол и занялся виноделием, Хорхе Бурручага отмотал двухлетнюю дисквалификацию, поиграл за аргентинский «Индепендьенте» и стал тренером, Жан-Пьер Бернэ до конца девяностых лечился в психиатрической клинике, а потом стал футбольным агентом.
Жан-Пьер Бернэ
Жан-Жак Эйдели пропустил из-за дисквалификации полтора года и уехал в «Бенфику», а десять лет назад написал книгу «Я больше не играю», где рассказал о том, что руководство «Марселя» отравило футболистов ЦСКА перед игрой Лиги чемпионов и вкололо допинг всем игрокам, кроме отказавшегося Руди Феллера, перед финалом с «Миланом».
Но это Франция, а в стране, где, судя по выборам, большинство людей плевать хотело на справедливый суд, о таких разоблачительных процессах нечего и мечтать. Тапи сидел в тюрьме с февраля по июль 1997 года, но был досрочно освобожден по амнистии, оставшись кумиром болельщиков Марселя – города, где восемнадцать процентов жителей в начале девяностых были безработными и радовались только тому, что лучший клуб мира играл на «Велодроме». В 1996 году «Марсель» вернулся в лигу 1, но через несколько лет из-за дефицита бюджета снова приблизился к катастрофе: на фоне кризиса генеральным директором клуба на несколько месяцев стал Бернар Тапи.
«Я не горжусь тем, что вскрыл коррупцию «Марселя», – написал Глассманн в своей книге. – В моем поступке не было ничего выдающегося. Я сделал то, что должен делать любой человек в моей ситуации. У меня был контракт с «Валансьеном», а значит – обязательства перед владельцем, тренером, партнерами и болельщиками. Я не мог предать ни их, ни самого себя».
Почему футбол – это больше, чем жизнь
«Даже моя жена защищается лучше вас!» Последний тренер сборной ГДР
Фото: REUTERS/Charles Platiau, Francois Lo Presti, POOL New, Jean-Paul Pelissier, Pascal Rossignol, STR New
Так вот откуда они берутся эти агенты
Вот в Урале, кстати, такого парня не нашлось, который бы "не мог предать ни их, ни самого себя".
Слабые оправдывают слабость выгодами.