Рождение легенды: как Сенна сделал свой дебютный сезон успешным и скандальным

В летописи выдающихся и запоминающихся гонок Айртона Сенны именно дождевой Гран-При Монако 1984 года принято считать отправной точкой. Именно тогда невероятная езда бразильского новичка впервые привлекла к нему внимание широкой общественности. Однако это яркое воспоминание немного отодвигает в тень непосредственный дебют Сенны за Тоулмен и другие события дебютного сезона Волшебника в Королевских гонках. А событий этих было немало, причём не все из них были отмечены со знаком плюс.

"Когда Айртон выступал в 1982 году в Формуле-Форд 2000, мы предложили ему оплачиваемый сезон в Формуле-3, который помог бы получить ему суперлицензию, — вспоминает Алекс Хоукридж, бывший руководитель Тоулмен. — А как только он его закончит, он бы смог выступать в Ф-1 за нашу команду. Но он отказался от этой идеи, заявив о желании самому выбирать команду, за которую он хотел бы выступать. Как видите, его нельзя было сбить с толку даже такой щедростью!"

Великолепный сезон в Формуле-3 дал возможность провести Сенне тесты с Уильямсом, Маклареном и Брэбэмом, но никто из этой тройки не мог предложить ему места на следующий сезон. Зато мог это сделать скромный Тоулмен, который вовсю готовился к своему 4-му сезону в Формуле-1. За это же место с бразильцем конкурировал его соперник по Ф-3 Мартин Брандл, однако тесты в Сильверстоуне склонили чашу весов в пользу Айртона.

"Это был нелёгкий выбор, — говорит Хоукридж. — Но я думаю, что всю команду подкупил подход Айртона к работе и его пилотаж в тот день. Но они [с Брандлом] были примерно равны, и при малейшем нежелании со стороны Айртона мы бы выбрали кандидатуру Мартина.

Айртон проводил тесты с Уильямсом и Маклареном, но мы знали, что он никак не смог бы ездить за них в 1984 году, потому что они не брали новичков. В нашем случае всё было по-другому — нам просто нужен был быстрейший пилот, которого мы могли заполучить. Был ли это новичок или нет, это уже вопрос вторичный.

Когда мы сели за стол переговоров, Айртон достал Краткий Оксфордский словарь английского языка. Мы также были на прямой линии с его менеджером, находившимся в Бразилии, до 4 часов утра, и каждое слово в контракте Айртон анализировал и затем обсуждал со своим менеджером.

Мы подписали с ним трёхлетний контракт. Он не был особо щедрым — кажется, по его условиям мы должны были заплатить ему £100.000 за первый сезон, £200.000 — за второй и £300.000 — за третий. А если бы он захотел разорвать его, то должен был публично объявить о своём намерении и выплатить нам £100.000 прежде чем вести переговоры с другими командами".

Сами же переговоры заняли определённое время: "Это был самый болезненный [переговорный] процесс. Он был крайне обеспокоен тем, чтобы не подписать что-либо, о чём он будет сожалеть в будущем. Вот таким обстоятельным и проницательным парнем он был. И наибольшее количество времени было потрачено на пункт о досрочном расторжении контракта..."

Сезон Тоулмен начал со старым шасси TG183B и шинами Пирелли. С самого начала Сенна оказался заметно быстрее своего напарника Джонни Чекотто, у которого за плечами уже был сезон в Теодоре, заработав первое очко уже на втором этапе сезона в Южной Африке.

"Скорость у него была вне всяких сомнений, но больше всего завораживала его способность анализировать и понимать, — говорит его гоночный инженер Пэт Симондс. — Хотя я и встречал подобное несколько раз после, до Айртона я с подобным не сталкивался.

Я работал с пилотами, которые на 100% концентрировались на вождении. Айртон же отдавал этому лишь 80%, тогда как 20% позволяли ему параллельно анализировать происходящее вокруг. Впрочем, в те дни его физическая форма была просто ужасающей, и после гонки в Кьялами нам пришлось буквально вытаскивать его из машины".

"Он был великолепен, — заявлял Джон Гентри, инженер напарника Сенны. — Он приходил к нам в мастерскую и начинал спрашивать, чем мы занимаемся. Далее он разговаривал с парнями, изготавливавшими запчасти, шёл в боксы и разговаривал с механиками и т.д. Он полностью фокусировался на своей работе, и у меня не было никаких сомнений в том, что он был чрезвычайно хорош".

Гентри, являвшийся также заместителем Рори Бёрна, главного конструктора команды, был поражён обратной связью Сенны: "Он мог точно сказать, что было не так с машиной, что очень помогало. Если вы решаете проблему, вы двигаетесь дальше. Он прекрасно понимал поведение машины, и обычно когда он говорил нам, что нужно делать, мы соглашались и следовали его указаниям. Он был очень мудр в этом вопросе и очень быстро учился. Работать с ним было просто мечтой".

К Гран-При Франции, когда было представлено новое шасси Бёрна TG184, команда сделала значительный шаг вперёд. В тот же период команда поменяла Пирелли на шины Мишлен, что отчасти было вызвано давлением со стороны Сенны. Однако тут был один нюанс.

"Шины Пирелли были неконкурентны и мы перешли на Мишлен, — объясняет Хоукридж. — Но Мишлен нам поставлял прошлогоднюю спецификацию, так как Макларен заблокировал поставку новых шин другим командам. На тестах в Дижоне Айртон подбирал себе различные сочетания шин, опираясь на свою интуицию, и смог оказаться быстрее Макларена на новых покрышках. Мы поняли, что Сенна был способен на невероятные вещи при наличии хорошей техники".

Главной проблемой в том сезоне был запрет на использование последней версии шин Мишлен, — говорит Симондс. — У Макларена было право вето в этом вопросе. В Монако одной из причин нашего успеха был тот факт, что данный запрет не распространялся на дождевые шины — всем была доступна только одна версия, уравнивавшая шансы команд".

Дождь в день гонки действительно создавал благоприятные условия для Сенны, однако воспользоваться ими надо было ещё получить разрешение.

"В Макларене пытались отговорить Мишлен поставлять нам новые дождевые шины, — вспоминает Хоукридж. — Но Мишлен не привёз с собой старых дождевых, а взял лишь кучу старых покрышек для сухой погоды и новых — для дождевой. Они предупредили нас, что нас ожидают неприятные споры с Маклареном, не желавшим подыгрывать конкурентам.

Мы сидели на пит-лейне без шин, пока, в конце концов, в Мишлен не удалось переубедить Рона Денниса. Им просто было нечем заменить нам новые дождевые покрышки, поэтому упорство Макларена могло означать для нас пропуск гонки. Вот так наши разборки чуть не лишили Айртона возможности впервые показать себя в Монако".

Что было далее, известно любому продвинутому формульному болельщику. Сенна начал демонстрировать на улицах княжества потрясающий пилотаж, обходить одного соперника за другим, постепенно подбираясь к лидировавшему Алену Просту, тогда как самого Сенну настигал Штефан Беллоф. Однако затем дирекция гонки приняла крайне спорное решение вывесить красные флаги и остановить заезд.

"То была весёлая гонка, и мы испытывали смешанные чувства, — признаётся Симондс. — Сразу после гонки у нас была эйфория от второго места. Мы никогда ранее не были на подиуме и впервые заработали очки лишь в середине прошлого сезона. Но в то же время мы испытывали мучительную боль от осознания того, что мы могли выиграть ту гонку. Так что я был изрядно расстроен из-за финиша на втором месте!"

Однако в событиях того дня до сих пор остаётся один неотвеченный вопрос, связанный с повреждением машины Сенны поребриком в шикане — как долго ещё могла продержаться сломанная подвеска?

"Когда мы осмотрели автомобиль после финиша, то нашли повреждение в одном из передних шатунов, — говорит Симондс. — Даже сейчас я не знаю, смог бы Сенна завершить гонку или нет. Я подозреваю, что смог бы, потому что тогда детали были тяжёлыми, большими и крепкими.

Сам момент удара об шикану я видел совсем недавно, кажется, в фильме "Сенна". Во время гонки я этого не видел. Удар был достаточно серьёзным, так что неудивительно, что затем мы обнаружили повреждение. Подозреваю, что если бы он задел ограждение ещё раз, всё могло закончиться совсем по-другому, но при "нормальном" сценарии машина выдержала бы дистанцию полной гонки".

"Кто знает, как долго он бы продержался в гонке, — сомневался после гонки Гентри. — Может, круг, а может быть, мы бы и финишировали. Но в то же время сзади нас настигал Штефан Беллоф на Тиррелле, так что хоть Айртон и был быстр, Беллофа тоже не следовало сбрасывать со счетов".

За тем ошеломляющим результатом последовали не самый яркий Гран-При Канады, на котором Сенна занял 7-е место, а также сходы в Детройте и Далласе. Но по возвращении Формулы-1 в Европу Айртон снова выстрелил, приехав на подиум на Гран-При Великобритании.

"Думаю, гонка на Брэндс-Хэтче, где мы по-прежнему использовали старые шины, была фантастическим результатом для нас, — признаётся Симондс. — Конечно, в тот уик-энд Чекотто попал в тяжёлую аварию, так что начало получилось мрачным. Однако завершение этапа подиумом было великолепным. Для меня это было более приятным, чем результат в Монако. Тогда в княжестве была странная ситуация, тогда как в Великобритании, даже несмотря на ситуацию с шинами, мы провели чертовски хорошую гонку".

Германия, Австрия и Нидерланды принесли ещё три схода, а затем собственная же команда отстранила Сенну от Гран-При Италии. Выяснилось, что он подписал контракт с Лотусом на следующий сезон, никак не согласовав это с Тоулменом.

"Внезапно мировая автоспортивная пресса завалила нас сообщениями о переходе Айртона в Лотус на следующий год, — вспоминает Хоукридж. — Он просто получил предложение и принял его. У него уже была ситуация, когда он никак не мог выиграть Чемпионат мира по Картингу, оставаясь преданным своей команде. Придя в Ф-1, он больше не повторял такой ошибки".

Хоукридж настаивает, что отстранение своего звёздного пилота от гонок было единственной мерой, которую он мог предпринять.

"Всё, что он хотел, это управлять машиной Формулы-1, и хотя для нас это было так же болезненно, как и для него, а может даже и более, я принял решение отстранить его на гонку, чтобы в результате он, может быть, понял, что поступил неправильно".

Симондс же и вовсе считает, что наказание сработало.

"Было трудно пойти на это, — подтверждает он. — Я помню, что в тот момент думал о том, что мы специально вредим себе, чтобы таким образом навредить и ему [в оригинале используется фразеологизм 'cutting your nose off to spite your face']. Но Алекс был убеждён, что Айртон нарушил условия контракта, сделав это достаточно неприятным образом, и должен заплатить за это.

Когда мы объявили ему о своём решении, он был подавлен, ведь он и не думал, что кто-то может обращаться с ним подобным образом. Но несколько лет спустя он как-то сказал мне, что всё-таки усвоил урок. Думаю, Айртон последних лет жизни значительно отличался от того Айртона, который был с нами в 1984 году".

Отбывший наказание Сенна вернулся уже на следующем Гран-При Европы в Нюрбургринге, где быстро сошёл уже в самом начале гонки в результате массовой аварии. На финальном этапе в Эшториле он квалифицировался и финишировал третьим.

"В Португалии Мишлен объявил об уходе из Формулы-1 и решил дать всем одинаковые шины, поэтому мы показали такой высокий результат, — объясняет Симондс. — Это был отличный способ завершить сезон. Мы были опустошены тем, что он уходит в Лотус, и тем шумом, который сопровождал это. Однако со временем всё это было забыто".

Сенна в итоге заплатил отступные в размере £100.000, хотя даже Хоукридж уже был готов простить ему их.

"Не думаю, что кто-то из нас затаил обиду друг на друга, — заявил он. — Я понимал, что любой пилот, особенно такого калибра, без вопросов воспользуется предоставившейся возможностью. В итоге Сенна именно это и сделал. В конце он заплатил то, что ему и полагалось выплатить. Это было уже после перехода, но Сенна всё равно поступил честно, заплатив нам.

Но он не ограничился и этим и извинился перед нами, сказав, что он поступил неправильно, хотя винить в этой ситуации надо, в первую очередь, Лотус, ведь они не должны были разглашать всё это. Но факт заключается в том, что он выполнил условия договора. Он был одним из тех парней с почти неизмеримой внутренней глубиной. Не знаю, знал ли кто-либо его по-настоящему. Он был исключительной личностью, и не думаю, что до или после него был кто-то подобный".