Ника, или фанаты в городе

Мы хорошо знаем, что в древнем Риме и его наследнице Византии пользовались популярностью колесничные гонки. Они были прекрасно изображены в таких фильмах, как "Бен-Гур", и спародированы в "Астериксе" при участии Михаэля Шумахера. Об одном эпизоде околоспортивной жизни, связанном с гонками в Византии, я и расскажу. Все совпадения с текущими или недавними событиями являются неизбежной исторической закономерностью.

Гонки проходили в "цирке", то есть на овальной трассе с трибунами в черте города. Нынешние американские гоночные "овалы" отдаленно напоминают эту конструкцию, только римский цирк был более вытянут в длину, и два его торца были не симметричны - один был более тупым, чтобы туда поместились стартовые ворота - "карцерес". Когда христианские императоры официально запретили Олимпийские игры и гладиаторские поединки, колесничные гонки стали главным спортивным зрелищем, доступным византийцам.

Традиционно в заездах соревновались по 4 участника. Возницы-гонщики при этом принадлежали к 4 разным командам - по одной колеснице в заезде на команду. В Риме и затем в Византии эти спортсмены были профессионалами. Умелые колесничие пользовались большой любовью в народе, и посмотреть на них собирались десятки и сотни тысяч; так, римский Большой Цирк вмещал около 250 тысяч человек.

Команды носили цветовые названия: Белые, Красные, Зеленые и Синие. В имперском Риме поклонники разных команд враждовали не на шутку, а гонки велись не всегда честным образом; император-мыслитель Марк Аврелий даже писал, что с детства испытывал неприязнь к таким соревнованиям и оставался равнодушен к соперничеству команд. Между тем, политес требовал, чтобы император разделял народную любовь к народным командам, так что Марк Аврелий появлялся на трибунах, но, помахав зрителям, послушав "заряды" и махнув платочком на старт, он обыкновенно погружался в чтение и не следил за гонками.

В Константинополе цирк был практически пристроен к дворцу императоров. Он был меньше римского, но зато императоры могли наблюдать за происходящем не из "VIP zone", а прямо с балкона. (Сейчас в Стамбуле сохранились только обелиски, повторяющие разметку трассы, трибуны до нас не дошли.) Народ же, за неимением гладиаторских игр, потешных морских боев или травли неугодных львами, полюбил гонки еще больше прежнего. В Византии фанатские группировки стали потихоньку превращаться в своего рода синдикаты, распоряжавшиеся большим богатством и, главное, имевшие поддержку даже в верхах общества. А соперничество простых фанатов стало еще более напряженным и частенько заканчивалось драками, хулиганством и даже жертвами.

В декабре 531 года, при императоре Юстиниане, несколько влиятельных людей в фанатском движении "Синих" ("Венетов") и "Зеленых" ("Прасинов") убили кого-то в драке. Их схватили и по закону предали казни, однако двое из осужденных ухитрились сбежать и попросили убежища в церкви. По тому же закону на территории церкви их трогать было нельзя. Вокруг церкви быстро собрались разгневанные фанаты. Через несколько дней, в январе 532 года, большие группы фанатов обеих команд собрались в цирке на очередные состязания (а они проходили часто, примерно как футбольные матчи сейчас).

К концу программы дня трибуны стали кричать в унисон, а не оскорблять друг друга: "Снижай налоги!", "Не надо нам новых законов!" Кого это они имели в виду? Конечно, императора, который как раз затеял непопулярные в народе, но необходимые реформы. Потом группировки "Синих" и "Зеленых" вместе принялись скандировать одно слово - которым всегда и подгоняли "своих" колесничих: "Ника! Ника!" ("Давай, побеждай!"). Затем толпы хлынули с трибун и под крики "Побеждай, побеждай!" взяли в кольцо дворец, церковь святой Софии и казармы. Началось восстание Ника.

В результате бунта фанатов сгорело пол-города, включая церковь Софии - главную в городе. Те влиятельные чиновники, которые поддерживали эти группировки, тут же объявили, что император низложен, и спешно решили короновать его племянника Ипатия. Верные Юстиниану сенаторы предлагали ему спасаться и оставить столицу в руках фанатских банд. Как сообщает мемуарист и историк тех лет Прокопий Кесарийский, императрица Феодора (кстати, бывшая "сотрудница" портовых кабаков) одернула супруга, сказав ему: "А по мне, императорская мантия - лучший саван". Юстиниан послушался ее и пошел навстречу опасности - велел готовить контрмеры.

Пока его лучший генерал Велизарий собирал войска для подавления бунта, император отправил полководца и придворного, евнуха-армянина Нерсеса, в цирк. Евнухи при дворе, кстати, были не бесправные слуги, а целый класс влиятельных чиновников и офицеров: их состояние позволяло доверять им, потому что евнух, свергнув императора, не сможет основать новую династию, а само его увечье делало такого человека в глазах народа "неправильным" - такому царствовать не дадут. Итак, Нерсес пошел пешком на трибуны к лидерам группировки поддержки "Синих".

Там он напомнил руководителям фанатского движения, что император, вообще-то, всегда болел за "Синих", а вот свежекоронованный Ипатий был известен как болельщик "Зеленых". Кого на трон сажаете-то? - примерно так он мог им сказать. Эти доводы и мешок золота подействовали, и фанаты "Синих" покинули трибуны и ушли из окрестностей дворца. А потом в цирк вошел Велизарий с войсками.

Число жертв восстания историки оценивают в 30 тысяч человек. Юстиниан завершил свои реформы и принял новые законы, которые были записаны для потомков в "Юстиниановом кодексе". Церковь святой Софии он перестроил, так что она стала крупнейшим христианским храмом, и стоит по сей день, хотя и превращена турками в мечеть.