Художественный футбол / За неделю до катастрофы
В данном тексте реальны лишь некоторые действующие лица и детали, остальное – художественный вымысел автора.
3 ноября 2009
Медсестричка-практикантка Луиза большим умом не отличалась. Она была убеждена, что к доктору Месснеру на прием должны приходить исключительно психи. Поэтому всякий раз, когда из его кабинета выходил обычный человек, который не кричал, не плакал и не бился головой об дверь, ей казалось это странным. А некоторые даже покидали клинику с улыбкой на лице.
Вот этот, например. Приходит уже третий раз за последние две недели. Заходит, здоровается, улыбается. Когда выходит, снова улыбается и прощается. Луиза сначала думала, что мужчина "подкатывает" к ней, но с толстой и немолодой фрау Хюпшнер он тоже всегда предельно вежлив. Невзрачная бежевая куртка, под которой виднеется черная футболка, поношенные синие джинсы и серая кепка. Входя, мужчину снимает ее, и Луиза видит его голову, расчерченную залысинами. Он чем-то напоминает ей одного из друзей отца, который вечно ходит без работы.
Мужчина в кепке, распрощавшись с фрау Хюпшнер, выходит на улицу. Сквозь стеклянную дверь Луиза видит, как он не спеша идет через парковку. Меньше чем через полминуты он скрывается из ее поля зрения. Луиза от нечего делать решила заговорить со старшей медсестрой.
- Фрау Хюпшнер, а мне говорили, что прием у доктора Месснера стоит каких-то баснословных денег. Нет, оказывается! Видели, какой босяк сейчас только что вышел?
- Это не босяк, бестолковая, – укоризненно произнесла фрау. – Это вратарь "Ганновера" Роберт Энке. И, кстати, сборной Германии тоже.
Супруг Хюпшнер был болельщиком "Ганновера" с 1981 года, и она очень гордилась своими футбольными познаниями.
- Вратарь сборной Германии? – протянула Луиза. – Да быть такого не может. Чего же он одет, как безработный?
- А ты думала, все футболисты одеваются как мачо и ходят с бриллиантами в ушах, как этот Беххэм? Ты еще молодая слишком, вот и соображения о людях у тебя соответствующие. А Роберт Энке – капитан "Ганновера" и к тому же очень скромный человек. Он своей работой все доказывает, ему незачем красоваться да сорить деньгами направо и налево.
Ответ фрау Хюпшнер не особо удовлетворил Луизу. Эта девчонка хоть и не отличалась сообразительностью, но зато обладала ослиным упрямством. Если уж какой вопрос втемяшился ей в голову, то она не успокаивается, пока его не разрешит. Ну, допустим, этот Энке богатый, но не хочет показывать, что у него деньги есть. Отчего же он так часто приходит к доктору Месснеру, который лечит психов? Ведь выглядит он вполне здоровым, улыбка – до ушей. Тем более он футболист, а значит, должен отличаться хорошим здоровьем. Чего же он бегает без конца к психотерапевту? Этот вопрос Луиза без промедления задала Хюпшнер.
Фрау взглянула на молоденькую медсестру, которая вполне годилась ей во внучки, поверх очков. Взгляд ее был будто оценивающим. Фрау Хюпшнер хорошо знала историю Роберта Энке, о котором ей рассказывал ее почтенный супруг. Знала о его неудачных скитаниях по иностранным командам, о смерти маленькой дочки и постоянных депрессиях. Она даже знала названия препаратов, назначаемых ему доктором Месснером. Хюпшнер смотрела на Луизу, стараясь прикинуть, какой объем информации сможет правильно переварить ее молодая коллега. В итоге женщина произнесла:
- Ходит к психотерапевту, потому что хочет ходить. Нужно ведь ему куда-то ходить, отдыхать от футбола. Ты вот, куда любишь ходить?
- Я? Я люблю ходить в "Макдональдс". И в кофейню на Гюнтер-штрассе.
- Ну вот. А герр Энке любит ходить психотерапевту.
***
Тем временем Роберт сидел в машине, припоминая свою беседу с доктором Месснером. Профессор в очередной раз настоятельно рекомендовал голкиперу пройти углубленный курс лечения в стационаре. Роберт, как всегда, отказывался. Каждый раз ему удавалось придумать новую причину, по которой он не может лечь в клинику. Сегодня он сказал, что ему хочется поскорее набрать форму после пропущенных недель. Ведь до мундиаля – всего семь месяцев. И так слишком много времени было потеряно в сентябре и октябре, когда он не играл. Нужно во что бы то ни стало наверстать упущенное. Если он сейчас ляжет в клинику на лечение, то о чемпионате мира можно сразу же забыть.
Кроме того, Роберт страшно боялся шума, который поднимется в прессе. Все узнают, что капитан "Ганновера" и сборной лечится от депрессии. И даже не самого факта поднятой шумихи он страшился, а того, как это отразится на его измученном сознании. Инстинктивно вратарь понимал, что тогда ему придется пережить еще один удар. И он не верил, что на этот раз у него хватит сил.
Хорошо, если можно было бы просто исчезнуть. Закончить с футболом и не думать больше ни о чем серьезном. Не убиваться на ежедневных тренировках. Не испытывать это ужасное предчувствие перед каждым выходом на поле. Не бояться ошибок. Не бояться, что завтра на улице на тебя будут показывать пальцем. Не думать о том, что о тебе напишут в газетах. Да, если бы все было так просто…
Мелкие капли дождя бесшумно ложились на лобовое стекло. Роберт наблюдал за тем, как их становится все больше и больше. К одной из соседних машин с радостным гиканьем подбежало двое детей – мальчик лет восьми и девочка помладше. Вскоре к машине подошел, вероятно, их отец: он не спешил, с трудом передвигая свое внушительное пивное пузо. Толстяк выглядел невозмутимым и в то же время каким-то забавным.
Через парковку прошел бродяга старик с коляской из супермаркета. На нем было потасканное серое пальто, которое к тому же было ему великовато. Несмотря на начинающийся дождь, старик никуда не спешил. Он даже остановился посреди дороги, чтобы закурить.
Роберт отчего-то вспомнил, как много лет назад в Йене, в такой же холодный осенний день он играл за молодежную команду "Карл Цейсса". Кажется, играли против "Фрайбурга". Народу на трибунах было мало – человек 150. Он стоял и видел, как противоположную часть неба заволакивает тучами. Было сыро; его то и дело обдавало порывами холодного ветра. Первые 30 минут его ворота практически не атаковали. Он вдоволь насмотрелся на страшные черные тучи. Он подумал тогда: "Как будто апокалипсис надвигается".
"Карл Цейсс" повел, но чуть ли не в ответной атаке "Фрайбург" сравнял счет. Роберт откровенно опоздал с выходом из ворот, дав возможность юркому форварду подхватить мяч и оббежать себя. Тот послал мяч в пустые ворота и на обратном пути с усмешкой посмотрел на голкипера. Даже сейчас Роберт помнил его лисий взгляд.
Во втором тайме разразился ливень. Дождь был настолько сильным, что Роберт не мог толком разглядеть, что происходит на другой половине поля. Атак на его ворота снова было не много. Он разглядел несколько ярких цветных зонтиков на трибуне. Ему бы сейчас тоже не помешал зонт: за какие-то пять минут он промок до нитки. В этот момент ему казалось, что он один на целом свете и что этот дождь никогда не закончится.
"Карл Цейсс" выиграл 2:1, забив победный год в самом конце. После игры все, как всегда. Незатейливые шутки ребят, стоящих в очереди в душ. Соревнование по хлестанию друг друга полотенцами. Покосившаяся доска для тактики в раздевалке. Размякший сэндвич в рюкзаке.
Роберт подумал, что именно в те дни он был по-настоящему счастлив. При всем при том, что даже тогда он часто ощущал себя одиноким и никем непонятым. Он также боялся ошибок, но почему-то раньше это переносилось легче. Днем боялся оказаться на скамейке запасных, но вечером как ни в чем ни бывало шел на вечеринку с друзьями. Утром страдал от резких окриков тренера, но после обеда, позабыв об этом, добросовестно помогал маме наводить порядок в саду. Содрогался при одной мысли о том, что верзила защитник Дитмар назовет его "дырявым", но это не мешало ему спокойно болтать с этим же Дитмаром по дороге домой. Кажется, в то время он умел радоваться простым вещам.
Роберту нужно было ехать на базу: сегодня его ждала вечерняя тренировка. Футбол, снова футбол – только он может спасти его от отчаяния и грустных мыслей. Но и футбол ведь рано или поздно закончится. Самое лучшее – постараться об этом не думать. Роберт запустил двигатель, включил дворники и двинулся с места. За окном мелькали лица людей и вывески ганноверских магазинов.
