«Мемориал жадности и коррупции». Наш пользователь разбирал завалы в Турции и работал у дома Атсу
Вот его рассказ с места событий.
6 февраля на юге Турции произошло мощнейшее землетрясение: погибли больше 40 тысяч человек, а свыше 100 тысяч уже не смогут вернуться в свои дома.
В первые дни катастрофы многие страны делегировали в Турцию спасательные команды – и благодаря им удалось сохранить больше тысячи жизней.
На месте катастрофы работали не только спасатели, но и обычные волонтеры, в том числе из России. Один их них – давний пользователь Sports.ru Юлай Мамбетов.
Ниже – монолог Юлая из разрушенного Хатая.
***
Я живу в Фетхие (город на юго-западе Турции в 200 километрах от Анталии – Sports.ru) с октября 2022 года.
6 февраля был обычный понедельник, пока не позвонили родители с вопросом, все ли в порядке. Так я узнал о землетрясении. Я не понимал масштаб катастрофы, пока не увидел фотографии разрушенных городов.
Русскоязычное комьюнити в Фетхие организовало сбор помощи. Узнал, что для экспедиции в Хатай требуется переводчик. Я откликнулся, потому что свободно владею турецким: учил в башкирско-турецком лицее в Уфе. Спросили, готов ли поехать с ними – я согласился по двум причинам.
Организаторы поездки впечатлили тем, что собрали кучу денег и документов за короткое время – чтобы попасть в зону бедствия, необходимо разрешение властей. Я подумал, будет обидно, если старания пропадут из-за того, что им не на кого будет опереться в Хатае при общении с местными.
Еще присутствует элемент благодарности стране, которая тепло нас приняла. Я еще не получил ВНЖ (с 26 декабря значительно выросло число отказов в получении туристического ВНЖ – Sports.ru), но это не имеет никакого значения.
Вечером 10 февраля мы отправились из Фетхие и через сутки приехали в Антакью (город на юге Турции в 150 километрах от эпицентра землетрясения – Sports.ru), куда нас направило местное МЧС.
По дороге я не видел больших разрушений. Попав в Антакью, поначалу даже возмущался, зачем нас отправили в город, который почти не пострадал. Но когда добрались до центра, поняли ужасающий масштаб разрушений.
Мы приехали организованной командой на автобусе. Жили в нем. Привезли с собой медикаменты, продукты, гуманитарную помощь. С нами приехали 5 врачей высокой квалификации, которые работали не в последних больницах России, 3 переводчика, бывшие спасатели и военные.
В первые дни, возможно, не хватало добровольцев. Хотя не все бывают полезны. Если люди не имеют нужной квалификации или специализации, они часто становятся скорее обузой, потому что местным властям нужно думать о том, чтобы человека где-то разместить, куда-то приткнуть.
Мы попали в город на шестой день, когда оставалась только разборка завалов и вытаскивание мертвых гниющих тел. Я спокойно реагировал на трупы. Психологи говорят, это может догнать потом: ночные кошмары, бессонница и другие атрибуты. Сложнее было привыкнуть к другому. Стоял такой трупный запах, что пробивал через двойной-тройной шарф, пропитанный одеколоном, и тебя рвало. И не только обычных добровольцев, но и видавших виды спасателей. Одежда провонялась с первого дня.
Турки сразу сказали, что шансов найти живых почти нет, и объяснили, почему разбор завалов – очень важная работа. Возле каждого [разрушенного] дома – толпы людей, которые ищут своих родственников, близких и друзей. Для них очень важно найти тело, чтобы закончился этот ужас. Бесконечно терзать себя тяжело. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Бригада спасателей, которой мы помогали, работала очень этично. Могли бы разрыть все экскаватором, но делали это аккуратно, чтобы не повредить тела.
Мы жили примерно по такому графику: подъем в 7:30, завтрак, летучка, в 9:00 – начало работы. Заканчивали примерно в 21-22.
Наша команда работала в трех точках.
Доктора развернули медпункт и оказывали фельдшерскую помощь: перевязывали раны, закапывали глаза. Кроме медицинской помощи, это была еще и моральная поддержка. Невероятно важная работа для спасателей, добровольцев и местных жителей: люди чувствовали, что они не одиноки и не брошены.
Вторая часть занималась точкой с чаем и снеками. Приходили перекусить спасатели, полиция, военные, добровольцы и люди, ждущие тел своих близких. Вроде чай и чай – что тут такого? Но в первую очередь это было место психологической разгрузки и моральной поддержки. За эти дни мы раздали более 10 тысяч стаканов с чаем и кофе и десятки килограммов снеков, и с этим люди получали сочувствие и поддержку от всего мира. И это их слова, не наши.
Третья бригада разгребала завалы и вытаскивала тела погибших. В этом нет романтики и героизма – рутинная и грязная работа, но ее важность сложно переоценить. Люди неделями круглосуточно ждали тел своих близких, поэтому иногда благодарили, как будто вытащили их живыми.
В пешей доступности были 3-4 пункта раздачи питания. Никто не спрашивал документы – приходи и ешь. Печенье, снеки, вода – все это было в большом количестве. Даже не видел ни одной голодной собаки или кошки. С первичным обеспечением проблем точно не было.
Дом, где жил Кристиан Атсу, – «Ренессанс Резиденс» – находился в 5 минутах от места, где мы работали. Жилой комплекс включал 5 зданий по 12 этажей. Квартиры там продавали как «жизнь в раю». Там жили местные селебы: бизнесмены, прокуроры и другая элита. Дом упал так, что пол и потолок стали стенами. Говорят, из этого дома никого не вытащили живым.
Возле дома дежурил Айзек Атсу, старший брат футболиста. Я однажды принес ему чай, мы немного поговорили. Он признался, что не надеется найти брата живым, просто хочет достать тело. Там же были друзья Кристиана и его сестра-двойняшка. С одним из них до сих пор держу связь.
В перерывах от работы все стараются отвлечься. Я читал Спортс почти сразу после знакомства с братом Атсу, поэтому написал комментарий под той новостью. Мне за это даже прилетело.
С местными о снятии «Хатайспора» я не разговаривал, но, судя по огромному горю, которое пришло в регион, футбол сейчас неуместен. Пир во время чумы тут не нужен.
Я не строитель, не инженер. Мне сложно понять причины массового обрушения зданий. Из того, что я заметил, виновата человеческая жадность и коррупция. Это основные драйверы. В доме, который мы разбираем, я почти не видел цемента, хотя арматура хорошая.
Говорят, использовали неправильный песок – морской вместо карьерного. Еще часто срезают колонны на нижних этажах, чтобы сделать парковки. Когда я объяснил турку выражение «из говна и палок», он сказал, его нужно запомнить и ввести в Турции в обиход.
В Турции на слуху история из города Эрзинь (100 километров от эпицентра – Sports.ru), в котором молодой мэр строго следил за строительством – там ни одного разрушенного дома. Правда или нет – не знаю. Если действительно так, то это – памятник честности и работе. А разрушенные дома в других городах – мемориал жадности и коррупции.
Общую картину составить сложно. В некоторых районах [города] последствия землетрясения выдает только пыль. В других разрушены больше 80% зданий. Много домов выглядят целыми, но, кажется, еще одного толчка они не выдержат.
Какой-то закономерности я не заметил. Рассыпались и старые, и свежепостроенные дома. Единственное, что бросилось в глаза – государственные здания почти не пострадали. Фасад госпиталя, в который нас направляли, сделан из стекла, но выглядит абсолютно целым.
Я слышал о бандах мародеров, которые орудовали в городах. Но мы ни с чем подобным ни разу не сталкивались. Ходили по городу даже ночью – никаких проблем. К нам было очень теплое отношение. Турки часто сперва благодарили за помощь, а потом интересовались, откуда мы и почему решили приехать добровольцами.
Несмотря на кучу горя, я увидел там невероятно много человечности, тепла и любви к близким. Все старались помочь друг другу, сопереживали. Я практически не видел ссор и ругани.
Мы вытаскивали маму, которая прижала к груди ребенка. К сожалению, оба погибли. Рассказывали историю, как на шестой день нашли ребенка, которого накрыл отец. Он уже начал гнить, но под ним был живой мальчик. На восьмые сутки мы вытащили женщину, а под ней была дочь, которая умерла несколько дней назад. Успей раньше – спасли бы ее. Возможно, меня так это тронуло как отца троих детей.
Кто виноват в таком количестве жертв? В пострадавших провинциях сейчас все заняты поиском пропавших родственников и друзей. Но этим вопросом уже задаются в других городах. Скорее всего, это скажется на итогах выборов не в пользу действующей власти.
Правительство Турции обещает за год построить новое жилье для всех пострадавших, но пока это кажется нереальной задачей. Турция может смело вычеркивать с десяток лет развития – все это время страна будет оправляться от катастрофы.
В четверг мы уехали. Неделя – оптимальное время, чтобы и помочь, и не выгореть морально и физически. Было даже немного грустно уезжать из города и от людей, к которым мы успели прикипеть за 7 дней. Обменялись телефонами с турками, с которыми работали, много обнимались, а кто-то даже всплакнул.
***
Все это было бы невозможно без неравнодушных людей, которые поддержали нас финансово. Благодарим русскоязычное комьюнити Фетхие, которое показало потрясающий уровень неравнодушия к случившемуся. Спасибо нашим семьям, которые отпустили на такую авантюру.
Пару строк о нашей команде: люди из разных стран (Казахстан, Россия, Украина), разных национальностей, вероисповеданий, возрастов, профессий и образования. И за неделю совместного пребывания в тяжелых условиях у нас не было ни одной ссоры.
Мои благодарности.
Отправились в Антакью: Александр, Бурзин, Вадим, Владислав, Даниил (руководитель), Дмитрий, Ильдус, Кирилл, Ксения, Николай, Паша, Ринат, Роман, Сергей, Сергей, Юлия, Юсуф, Тами, Расим.
Штаб (проделал огромную организационную работу и координировал нас удаленно): Алина, Дарья, Игнат, Игорь, Нина, Оля.
А также: водитель Айдын и турецкие друзья Айтен и Ахмед, которые поехали с нами.
***
Если вы тоже хотите помочь пострадавшим от землетрясения, вы можете сделать пожертвование AFAD – министерству Турции по борьбе со стихийными бедствиями и чрезвычайными ситуациями.
Первый матч в Турции после землетрясения: сильный перформанс болельщиков и эмоции «Трабзонспора»
Другое страшное землетрясение Турция пережила в 1999-м. Одно из последствий – крах клуба Суперлиги
Фото: globallookpress.com/Mehmet Malkoc, Boris Roessler; AFP/Suleyman Elcin
