«Врачи сказали: в моей ситуации люди живут три-шесть месяцев». Самый мощный сюжет НБА
Артем Комаров – о репортере, который, находясь между жизнью и смертью, продолжает любить баскетбол.
Когда у этого репортера обнаружили рак крови, весь баскетбольный мир Америки переоделся в цветастые пиджаки. Когда он вышел на работу, никто не хотел отвечать на его вопросы – все только желали ему скорейшего выздоровления. Клубы НБА в тайм-аутах показывали трогательные видео с журналистом, игроки и тренеры признавались ему в любви, в социальных сетях были запущены акции в поддержку корреспондента TNT.
Драматичная история Крэйга Сэйгера, который в буквальном смысле продолжает работать между жизнью и смертью, по своему масштабу едва ли не превосходит плей-офф НБА.
***
Крэйг Сэйгер никогда серьезно не занимался спортом, а известен как репортер стал не только благодаря очень яркой журналистской жизни. Хотя она была его визитной карточкой.
Например, в 1972-м году, когда легенда бейсбола Хэнк Аарон готовился выбить свой 715-й хоум-ран и побить «вечный» рекорд Бэйба Рута, Сэйгер поджидал игрока на третьей базе. Вся пресса находилась на первой, потому что знала, что Аарон был правшой. Но именно Сэйгер первым брал у рекордсмена интервью на пути к основной базе. С тех пор бейсбольный Зал Славы National Baseball Hall of Fame & Museum использует аудиоинтервью Сэйгера как заставку при входе на сайт. – Вот так в 21 год я достиг вершины своей карьеры, – шутит Крэйг.
Неординарность и в чем-то даже эпатажность – это вообще про Сэйгера. Репортер спал в стойле Сиэттл Слу в ночь перед забегом, в котором лошадь выиграла Тройную Корону в 1977-м году. Ему просто негде было остановиться в городе и не было денег на отель. Сэйгер сидел на скамейке одной из команд во время «Финала Четырех» NCAA, пока работники арены не обнаружили и не выгнали его оттуда; виртуозно управлял бульдозером, помогая расчистить Канзас от огромных снежных сугробов; выкупал из полицейского участка Морганну Робертс – известную нарушительницу спокойствия, которая неоднократно выбегала на стадионы и целовала звезд бейсбола. В подарок от «Целующейся бандитки», как называли Морганну в Америке, Сэйгер получил лифчик.
Сэйгер всегда был мастак выпить и даже владел небольшим баром в Атланте Jocks and Jills. Кроме того, «Боковой (имеется в виду стоящий у боковой линии площадки) репортер Америки», как его прозвали в Штатах, обожал гольф. Друзья репортера рассказывали, что однажды он совместил два своих увлечения. – Это был один из тех дней, когда было очень ветрено, а температура была около 15 градусов по Цельсию, – вспоминает Джэйсон Джексон, близкий друг Сэйгера. – Мы не хотели играть в такую погоду, мы вообще привыкли к той, что была в Южной Флориде. А на Крэйге были всего-навсего шорты! И знаете что? Он выпил 26 бутылок Bud Light за 18 лунок и ни разу не промахнулся. Он добивал всего раз шесть. Каждый из нас троих, тех, кто играл с ним, тогда потерял по 70 баксов. Это просто привело меня в ярость. Я никогда не был против пропустить стаканчик, но Сэйгер продолжал бухать и при этом не мазал!
Но, несмотря на очень яркую жизнь, прославился Сэйгер в большей степени своими экстраординарными, еще более броскими, чем его жизнь, нарядами, в которые он облачается на играх НБА.
Пристрастие Сэйгера к колоритному образу началось еще в старшей школе в Батавии. По словам журналиста, это место было очень тусклым, очень скучным кукурузным полем, где не было никакого воодушевления.
– Мне сказали, что для выпускной фотографии мне нужно надеть синюю или черную спортивную куртку. А я тогда был большим фанатом The Monkees, и Дэви Джонс носил жакет в стиле Неру (жакет в восточном стиле, напоминающий традиционную китайскую, японскую, корейскую одежду). Его костюм был светло-синий с белым воротником. Тогда я сказал, что это именно то, в чем я хочу быть на выпускной фотографии.
Сэйгер пришел на фотосессию в этом наряде, вызвав тем самым большую суматоху. Дошло до того, что его хотели и вовсе исключить из выпускного снимка.
Немногим позже окончания школы, в 1974-м году, Сэйгер пришел на собеседование, чтобы вести прогноз погоды в Тампе. Его сине-бело-желтый костюм на телестудии не подошел. Работу журналист все-таки получил, однако ему запретили носить столь яркую одежду, потому что камеры не могли сфокусироваться. С тех пор прогресс шагнул далеко вперед, с аппаратурой все в порядке, и Сэйгер отрывается как может. Доходило даже до того, что в перерыве Матча Всех Звезд – 2001 Сэйгера попросили поменять его костюм, потому что «он был слишком вызывающий для телевидения». Чарльз Баркли однажды сравнил Сэйгера, облаченного в блестящий пиджак, с сутенером.
Причем на вопрос, носит ли репортер свои живописные костюмы в повседневной жизни, он уверенно отвечает, что это исключительно его игровая униформа. К слову, галстуки Крэйгу помогает выбирать восьмилетняя Райли, одна из его пятерых детей. – Ей нравятся пурпурный и розовый, – добавляет репортер.
Пурпурный и розовый нравятся, видимо, и Стэйси, жене журналиста, которая когда-то выступала в группе поддержки «Чикаго Буллс». А вот коричневый, черный и все остальные мрачные цвета Сэйгеры не любят, эти оттенки навевают на семейство скуку. – Люблю носить светлые и солнечные костюмы, – говорит журналист. – Как-то раз на День благодарения я сделал исключение, когда надел пиджак из настоящих перьев индейки. Он получился коричневый. Но с тех пор – только яркие цвета.
Однажды Кевин Гарнетт, отвечая на обычный послематчевый вопрос, выпалил: «Я призываю тебя взять свой пиджак, отнести его домой и сжечь. Я знаю, что ты никогда не ходишь в одном и том же, я никогда не видел, чтобы ты повторялся в выборе одежды. Но этот должен сгореть. Мне все равно, что это за фирма, вообще не интересует. Но сейчас ты отнесешь его домой и сожжешь». На вопрос, может ли Сэйгер оставить на себе хоть что-то, КейДжи ответил отрицательно. – Нет, нет, нет. Носовой платок, лимонные стринги, красные носки – все сожги. После этого ты должен остаться с голой задницей. Газ, керосин, что захочешь. Только сожги.
Единственный раз, когда Сэйгера видели в обычной человеческой одежде, вызвал в прессе немалое удивление. В 2010-м году, во время драфта, он появился на пресс-конференции в джинсах и белой футболке. Тогда это обсуждали едва ли не активнее, чем итоги драфта.
Но больше Сэйгер никогда не отступал от своего стиля, а на все замечания и язвительные отзывы реагировал неизменной улыбкой. Вероятно, более позитивного человека в НБА нет и не будет. Даже о том, что его болезнь вышла из ремиссии и начала прогрессировать, он сообщил с улыбкой: «Это мое любимое время года – 40 игр за 40 дней. Но рак крови изменил мои планы. От обочины площадки на обочину жизни. Теперь – 40 вен и 40 электролитов. Это ужасно, ведь у меня было столько вопросов Попу».
С Греггом Поповичем у «Мистера забавный костюм» были особые отношения. Тренер «Сперс» мало кого любит, и Сэйгер подходит на роль любимчика меньше всего. Как-то раз, во время одной из игр предсезонки, Сэйгер подошел к Поповичу с вопросами, и тот, порядком подуставший от всех журналистов и тем более от Сэйгера, напрямую спросил репортера, действительно ли это не шутка и на самом ли деле он должен давать комментарии на предсезонных играх.
Но в тот день, когда болезнь Крэйга Сэйгера вышла из стадии ремиссии, Попович дал, вероятно, свое самое трогательное интервью в жизни. И дал его сыну известного репортера. – Он всегда такой искренний, и он действительно любит НБА и эту игру, – сказал Поп. – Да, его манера одеваться… Но это часть его стиля. На его вопросы всегда можно ответить, они всегда чувственные и в то же время забавные. Он делает это с юмором. Мне это очень нравится. Мы скучаем по тебе, Крэйг. Ты был важной частью всего этого и прекрасно делал свою работу. Тащи свою задницу обратно на паркет! Обещаю, я буду вести себя хорошо.
Мастер по изготовлению значков Пэтти Лапель даже создал значок «Craig&Pop» и пообещал, что 15% вырученных от продажи средств пойдут в специальный фонд помощи Leukemia & Lymphoma Society, спонсирующий исследования рака крови.
С тех пор как стало известно о болезни репортера, сотни игроков, тренеров, журналистов и просто околоспортивных людей выразили ему слова поддержки.
Стэф Карри назвал Сэйгера своим вдохновителем, отметив, что если он не сдается, то сдаваться не должен вообще никто. Аллен Айверсон признался журналисту в любви и посоветовал продолжать бороться. «Майами Хит» в овертайме игры с «Чикаго» запустили на большом экране трогательное видео о Сэйгере, а Дуэйн Уэйд отметил, что каждый раз наслаждался, давая комментарии Крэйгу. – Всегда, когда он появлялся на матче, – говорит Уэйд, – ты мог понять, что это точно большая игра. В конце я просто сказал ему, что мы все его любим за то, что он сделал для нас, и за то, что он продолжает бороться. За то, что он пронес через столько лет свою неизменную улыбку.
Коллеги Сэйгера стали дружно одеваться на игры так, как мог бы одеться только он сам. В сети очень популярными стали хэш-теги #SidelineForSager и #SagerStrong.
Из-за рака крови Сэйгер пропустил весь плей-офф в 2014-м, часть следующего сезона, все матчи на вылет в 2015-м. От всех «раковых» диагнозов острый миелоидный лейкоз составляет лишь один процент и считается очень редкой формой болезни. Белые кровяные клетки в организме Сэйгера накапливаются в костном мозге и подавляют рост нормальных клеток крови.
В первый раз болезнь удалось перевести в стадию ремиссии. В феврале этого года ремиссия закончилась, и рак снова дал о себе знать.
– Уже два года подряд в летнее время я четыре или пять месяцев провожу в госпитале, – говорит Сэйгер. – Мне вживляют трансплантаты и проводят химиотерапию. Когда ты делаешь это в первый раз, это очень пугает, потому ничего еще не знаешь. Но потом ты все выдерживаешь, наступает ремиссия, и ты думаешь, что все это наконец-то закончилось, и ты больше никогда не пройдешь через это. И потом – полная неожиданность – доктора говорят, что рак снова вернулся.
В июле 2014-го года сын Крэйга Сэйгера позволил врачам просверлить в своем бедре два отверстия, чтобы доктора смогли достать часть костного мозга и спасти отца. В июне 2015-го Сэйгеру-старшему помогли стволовые клетки сына. – В течение восьми дней мне делали уколы, чтобы повысить уровень лейкоцитов, – говорит младший Сэйгер. – Вместо того, чтобы лезть в кость, они подключили меня к аппарату диализа, который фильтрует кровь. Из моей правой руки выкачали кровь в машину, которая отбирала стволовые клетки. Саму же кровь мне потом влили обратно в левую руку. Это повторялось пять раз на протяжении двух дней, чтобы собрать столько стволовых клеток, сколько было нужно.
После операции Крэйг Сэйгер был строго изолирован в госпитале на протяжении ста дней. И все, кто знает его, говорили, что для Сэйгера изоляция была настоящим испытанием.
И вот – снова печальное известие о том, что ремиссия закончилась. Сначала репортер спрашивал врачей, почему должен страдать именно он, на что получил ответ: «Вам просто не везет». Сэйгер подумал, что это справедливо, ведь ему везло на протяжении почти всей жизни.
Пройдя трехнедельные курсы химиотерапии, журналист вернулся к работе на телеканале и снова раскрашивает матчи НБА своими пестрыми нарядами. Летом ему снова предстоит принять от сына стволовые клетки.
Впрочем, «Мистер забавный костюм» полон оптимизма: «Врачи сказали мне, что обычно в таких ситуациях люди живут три-шесть месяцев. Кто-то и вовсе неделю. А кто-то, возможно, проживет пять лет. Так вот, я не буду тем, кто живет три или шесть месяцев. Я собираюсь стать тем, кто проживет пять лет. Войду в историю медицины... Я буду сражаться до конца. Мне еще многое предстоит сделать».
Фото: nba.com
И эта, как можно было не впилить фото Морганы ?О_о http://www.crimemagazine.com/sites/default/files/Morganna_Kissing_Bandit.jpg
Когда я смотрю и читаю про все это, не возникает никакого чувства жалости.
Только восторг и уважение.