«В детдоме питание, одежда, игрушки. Но нет родительского тепла». Монолог хоккеиста, который воспитывает двоих приемных детей
Большие сердца Константина и Эльвиры Климонтовых.
Несколько дней назад в хоккейных телеграм-каналах разошлось архивное видео с защитником «Челмета» Константином Климонтовым – в этом ролике он катается на льду с двумя детьми на руках. Вроде бы обычная история: хоккеисты регулярно выезжают на лед со своими детьми после игр.
Но не в случае Константина: в ноябре 2020-го он с женой Элей удочерил девочку Женю, которая воспитывалась в детдоме. Через год у пары было уже двое приемных детей – к их семье присоединился годовалый Владик.
Мы созвонились с Константином и записали его честный и открытый рассказ о том, каково это – взять в семью детей из детского дома, стать для них настоящими и любящими родителями и давать им тепло, которого они были лишены в первые месяцы своей жизни.
«Школа приемных родителей – это и знания, и проверка. Уже на этом этапе многие не выдерживают»
Когда мы только начали встречаться с Элей, она рассказала, что ее мама работала в детском доме, с малютками. А ее бабушку в свое время удочерили. Поэтому нас всегда что-то приводило к этой теме. Я столкнулся с этим впервые, и это трудно объяснить, но у меня всегда внутри были какие-то ощущения, что хотел бы усыновить или удочерить ребенка. И мы решили, что пока молодые – надо попробовать.
Первый шаг – Школа приемных родителей. Нам помогли в нее поступить побыстрее, потому что был самый разгар ковида, лето 2020-го. Еле-еле зачислили в группу – вообще повезло, что на этом пути встречались только хорошие люди. Это было очень интересно. Две группы человек по 15. Занятия проходили по видеосвязи, присутствовать обязательно – пропускать вообще нельзя. Вот настолько там все серьезно, очень ответственное отношение.
С нами работали порядка 6-7 специалистов. Давали смотреть фильмы о приемных детях. У Ролана Быкова, например, много по этой теме. Мы вели тетради, записывали. Получали домашние задания: допустим, сочинить сказку, которую потом будем детям рассказывать.
Рассказывали о тайне усыновления – это большой вопрос, на самом деле. Нужно ли скрывать от всех вокруг и от самого ребенка, что он приемный? Мы сразу решили, что не будем ничего скрывать. Конечно, тут у каждого свое мнение, но мы решили вот так: если недоговариваешь, значит в каком-то смысле обманываешь. Любая тайна рано или поздно выходит наружу. Я бы, наверное, и не смог удержаться и не рассказать.
Даже когда к нам журналисты обратились – я сразу был настроен положительно. Посоветовался с Элей, тем более она ведет инстаграм и открыто об этом говорит (можно найти по нику elya_klimontova). А меня раньше особо не спрашивали, я и не рассказывал.
Школа приемных родителей – это первый шаг, на котором многие отваливаются. То есть – и знания, и своеобразная проверка. Там дают много подробной информации, рассказывают все в деталях – как дети приходят в семью, начинают бороться за еду, как прячут ее, случаи бывают разные. Многие не выдерживают и понимают, что им еще рановато. Мне кажется, специально даже хотят немного напугать – кто справился с этим этапом, тот уже с большой вероятностью действительно возьмет ребенка.
У нас как-то гладко все прошло, с большим интересом учились и многое для себя отложили. Что-то применяем сейчас, что-то читаем. Это такая тема: пока тебя не коснется, можешь думать, что об этом и нет ничего. Но когда окунаешься, понимаешь, что и усыновляют многие, и преподавателей хватает, литературы разной.
После обучения в Школе приемных родителей обязательно идет защита, как в институте – без нее не дают справку, что вы можете брать приемных детей. И у меня она выпала как раз на предсезонные сборы в «Сочи». В тот самый день мы бежали что-то похожее на тест Купера, но с перерывами. Это все по сильной жаре, потому что там же жарко прям с самого утра. Забегаю после этого теста в номер буквально впритык – я следующим защищался. А это же все серьезно, хоть и по видео – там комиссия сидит. После душа только рубашку успел надеть, так и сидел в полотенце. Но защитился, все нормально прошло. Нам дали дипломы и сказали, что мы можем подавать заявки на усыновление.
«Эля показала фотографию Жени, я сразу подумал: «Это наша, сто процентов»
Перед усыновлением обязательно проходишь большой медосмотр. Я так понимаю, это можно делать только в городских больницах, и там смотрят вообще все заболевания, тебя проверяют полностью. Мы сначала прошли такой медосмотр перед тем, как забирать Женю, а потом закончился срок действия справок, и пришлось все то же самое проходить второй раз перед тем, как забрать Владика. А везде очереди, еще тренировки у меня. Нам назначают время, Эля переживает, что я задерживаюсь, и ходит просит врачей, чтобы нас подождали.
Этот медосмотр растягивается на две недели. Тяжеловато, но у нас как-то все складывалось хорошо. Кабинет уже закрывается, а нам говорят: «Ладно, давайте быстренько, успеете». И вот так везде помогали.
Мы подали заявки по Челябинской области. Через несколько недель присылают фотографию – девочка. Информации как таковой нет, просто имя, фото, если хотите узнать все остальное – приезжайте, смотрите. Эля показала фотографию, я сразу подумал: «Это наша, сто процентов». Хотя там фотография-то: пухляш такой стоит в смешной одежде, которая ей на два размера меньше. Но вот внутри какое-то ощущение было, что это наш ребенок.
Я был в Сочи, Эля поехала познакомиться. Жене был год и два месяца, она очень старалась, показывала себя. Эля прислала видео – и все. Не было такого, чтобы мы выбирали. У нас раз – и первая. Мы увидели и поняли, что это наше. Кстати, трогать ребенка нельзя было. Карантин – все на расстоянии трех метров. В этом была сложность. Обычно-то детей дают потрогать, кто-то их даже нюхает. А у нас вот так.
Эля сказала, что нужно прилетать и подписывать согласие, что мы забираем ребенка. А у нас уже начался сезон к тому времени. Подошел к главному тренеру Александру Андриевскому, объяснил ситуацию. Он удивился, но ответил: «Конечно, Костян, без проблем». Отпросился на один день, пропустил тренировку. До Челябинска добирался через Екатеринбург, там арендовал машину, не спал всю ночь.
Поехали в детский дом, увидел Женю, потрогать ее еще нельзя было, поэтому посмотрел издалека, переглянулись с ней. Она еще заплакала: у них был обед, а она не любительница обеды пропускать. И еще через несколько недель Эля забрала ее домой.
«У меня нет ощущения, что дети приемные. Я сразу влюбился»
Так получилось, что Женя и Владик – из одного детдома. Женю мы забрали в конце ноября, как раз под день рождения Эли, а Владика – в декабре 2021-го, перед Новым годом. То есть вышло так, что за год у нас появилось двое детей. Будто бы Эля родила, потом забеременела и опять родила. Кто не в курсе, часто говорят: «О, у вас погодки, да? Молодцы!».
Женя уже жила с нами, и через какое-то время Эля говорит: «Смотри, какой мальчик». Я сначала ответил: «Может, паузнем?». Потом посмотрел фотографию – и все: наш, сто процентов. Эля поехала знакомиться, а он как раз в бассейне плавал. Вижу, что будущий спортсмен. Вот просто смотрю на него и думаю: «Это же мой сын».
Приехали потом еще раз, документы подписывать. Он снова в бассейне был, там к нему можно было поближе подойти. Еще действовали ограничения, никаких контактов с детьми не должно было быть. Сейчас иногда пересматриваю видео – он так старался тогда, проявлял себя.
С Владиком процесс затянулся. Нам нужно было собрать большую кипу бумаг. И даже когда все оформили, еще ждали, когда нам его отдадут. Ковид тоже повлиял.
Так что в итоге мы не выбирали – это дети нас выбрали. Мы только смотрели на фотографии – и ехали знакомиться. Есть сайты, кстати, где выкладывают короткие видео с ребенком, но у наших таких не было – только фотки.
Нам все говорят, что мы герои, но у меня вообще нет ощущения, что они приемные. Я сразу влюбился. Понял, что я отец, что надо воспитывать и делать все что можешь для детей.
Понятно, что бывает и тяжело. Когда дети маленькие – с любыми будет нелегко. Я смотрю на Элю иной раз… Женщинам, конечно, дано вот это терпение, выносливость. У матерей это есть. Болеет она или нет – она все время с детьми. Я, как могу, стараюсь помогать, но этого все равно мало. Родители Эли тоже помогают, всегда выручат, если надо. Например, кто-то из детей начинает болеть, надо успеть их развести, чтобы второй не заразился. Когда у меня игры, разъезды – Эля включается полностью. Когда я дома – стараюсь больше времени с ними проводить.
Иногда дети на хоккей приходят. С двумя, конечно, тяжеловато – они там разносят все. Но бывает, что приезжают, я их покатаю на льду, в раздевалку потом заведу – всегда об этом мечтал. Когда сам был молодым, видел как ребята постарше приводят детей в раздевалку.
«Хочется, чтобы в детских домах было как можно меньше детей»
В детском доме есть все условия для жизни, но нет родительского тепла. Многие боятся взять детей, у людей есть определенные страхи. Эля в своих соцсетях старается говорить о том, что это обычные дети. И чем быстрее вы их оттуда заберете, тем меньше травм у них будет. Чем дольше ребенок находится в учреждении, тем больше он теряет эту привязанность ко взрослому.
Дети и так изначально отделены от своих мам, некоторые же отказываются прям сразу. И вот, казалось бы, мелочь, но положить ребенка на животик – это тактильные ощущения, которых этим детям не хватает. И их никто не убаюкает – они сами себя убаюкивают. Чем быстрее забрать, тем меньше травма. А она в любом случае есть и проявляется по-разному – у кого-то раньше, у кого-то позже.
Какие-то страхи, наверное, есть и у нас, но мы о них не думаем. Пока находимся в таком интересном состоянии, особенно Эля. Как будто вот побежал марафон – так и бежишь. А когда финиш – ты не знаешь. Поэтому пока не смотришь по сторонам, а просто бежишь вперед.
Хотелось бы, чтобы детей в детских домах было меньше – вот такая цель. Им там тяжело на самом деле. Когда я играл в «Тракторе», мы ездили по детским домам. Меня часто приглашали, и мы с Элей ездили, много общались с детьми. Я и один бывал, и с командой. Виделись с ребятами разных возрастов. Кто постарше – они более закрытые. Вроде бы, все у них есть – питание, одежда, игрушки, их везде возят, но нет самого главного. Нас туда прям тянуло. Мы могли с Элей просто заехать в магазин, накупить пеленок, салфеток, предметов гигиены и отвезти в детский дом. Сейчас вспоминаю и думаю: почему мы так делали? Как это вышло?
Люди часто переживают по поводу генов. У меня недавно был разговор с кем-то из партнеров. Он мне говорит: «У тебя дети в кого будут – в тебя или в жену?». Отвечаю ему: «Да я не знаю, в кого они будут». Все удивляются, конечно.
Если честно, я верю в то, что человека делает окружение. Потому что в жизни есть разные истории: бывает, что родители хорошие, а ребенок вырастает раздолбаем, потому что его во дворе куда-то не туда завело или родители не досмотрели. Ну и при чем здесь гены? Или наоборот: родители выпивали всю жизнь, а ребенок вырос порядочным и успешным человеком, у него хорошая семья.. Так что я считаю, что тут больше от меня зависит: чему я их научу и как буду воспитывать.
«Расскажем детям про их биологических родителей»
Когда забираешь ребенка из роддома, тебе дают очень краткую информацию о родителях. Бывает такое, что у детей в графе «отец» стоит прочерк. Зачастую в детдома попадают дети матерей-одиночек, которые не хотят воспитывать или не справляются. У нас есть определенная информация, мы для себя ее взяли, но много о родителях не найдешь. При желании можно это сделать, но мы не ковыряемся.
Но нам будет что рассказать детям про их биологических родителей. Вкратце объясним – скажем, что сможем. Приукрашивать или приуменьшать не собираемся – как есть, так есть. У каждого своя жизнь, кто-то не справился и отдал ребенка в детский дом. К этому тоже придет, будет определенный этап, когда нам нужно будет детям правильно все объяснить, чтобы они с пониманием отнеслись к этому. Скрывать точно ничего не будем.
Кстати, не раз слышал, что наши дети и между собой похожи, и на нас похожи. Нам рассказывали, что в дальнейшем они еще больше будут манеры повторять за нами и друг за дружкой. Интересно за этим наблюдать.
«Если хочешь усыновить полностью здорового ребенка – будешь ждать годами. Таких почти нет»
В детских домах у детей настолько тщательный медосмотр, что я бы вообще там был инвалидом. Мы перепроверили, прошли заново медосмотр – у нас абсолютно здоровые дети.
Всех детей по результатам медосмотра определяют в группы здоровья. Первая – это практически здоровые, в четвертой могут быть дети без ручки или ножки. Когда заполняешь анкету на поиск детей, рассчитываешь свои силы – можешь указать группу здоровья. Мы написали все категории – с первой до четвертой, и делали это осознанно. Мы ведь когда ездили по детским домам, были и в том, где ребятишки почти не ходят. Есть же те, кто рождаются без рук или ног.
В итоге получилось так, что к нам в семью пришли именно эти дети.
Если смотреть на медицинские карты, то здоровых там почти нет. И если напишешь только первую категорию, будешь ждать годами. К примеру, ребенок с бронхитом может попасть в третью группу здоровья, он кашляет постоянно. А кашляет он, потому что они мало гуляют, подвижности не хватает, зачастую больше времени проводят в лежачем положении.
Поэтому мы написали с первой по четвертую, а по возрасту – от 1 до 6 лет. То есть, мы могли и 6-летнего ребенка взять, но, повторюсь, мы не выбирали, по большому счету.
«Вижу глаза детей из детдома – сколько там всего у них внутри»
Родным мы ничего не говорили, пока все не оформили. Потом уже сказали, они удивились, конечно. Но сразу приняли, ведь эта история в семье уже была. Мама Эли прошла все это на практике.
Эля сделала трогательные видео, когда мы забирали детей из детдома. В соцсетях они есть, там по 2-3 миллиона просмотров. Я стараюсь их не смотреть – тяжеловато. Вижу глаза детей – сколько там всего у них внутри… Они ведь все понимают, все чувствуют. И вот так смотришь, а они наверняка думают: «Куда их везут, кто их забирает?».
Там еще музыка такая – композитора Эдуарда Артемьева, он недавно скончался. Много хорошей музыки писал, она у него очень трогательная. Эля ее накладывает на эти видео, смотрю и думаю: «Е-мое, что ж ты делаешь?». Там столько людей ей пишут, большинство поддерживают.
Соцсети для нее что-то вроде терапии, чтобы не держать в себе, делиться. Она вот так справляется. И уже люди сами просят, чтобы выкладывали больше. Эля молодец, старается общаться, но ей тоже времени не хватает.
Приезжаю из поездок – дети встречают. Женя начала говорить, а у Владика пока больше эмоции. Он начинает сразу все показывать, за руку меня водить, а Женя уже рассказывает. Она вообще веселушка, а Владик – просто энерджайзер. Каждый в свою сторону пытается менять тянуть, что-то показать, рассказать.
«У нас с Элей разговорчики проскакивают: «Может, еще?»
Когда у нас появились дети, мы стали очень ценить свободное время. Отвели Женю в садик и сразу мысль: «Ого, это что, не надо никуда ехать?». Эле, конечно, достается меньше свободного времени – Владик только начал ходить в садик, и то с 9 до 12. И такое состояние сразу: а чем заняться-то?
Быт поменялся, стараемся жить по расписанию. В первый год у нас вообще все было строго с режимом у детей, это сейчас я могу иногда дольше поспать с ними. Но у детей должен быть режим: надо и покормить вовремя, и погулять, чтобы они спали хорошо.
Я вот раньше мог потренироваться и поехать по каким-то делам, никуда не торопился. Сейчас стараюсь мигом все сделать и быстрее домой, чтобы Эле чуть-чуть помочь. Стал жить в ускоренном режиме. Уже думаешь: сколько же раньше времени впустую тратил.
Когда семья планирует детей, есть 9 месяцев, пока мама вынашивает ребенка. У нас все по-другому получилось: я в последний день за коляской поехал, Эля кровать собирала. Был настоящий хаос: «Все, завтра забирать, а у нас ничего нет». А это еще первый ребенок – все надо новое, ничего же не осталось от старших. Когда появился Владик, уже попроще на все реагировали.
У нас с Элей разговорчики проскакивают: «Может, еще?». Я же сначала думал, что у нас только Женя будет. Потом раз – уже Владик, вообще кайф, что сразу двое, вместе вырастут. Но пока от Эли не было уведомлений, что, вот, смотри, какой ребенок классный. Я ей сразу сказал: «Ты мне лучше лишний раз не показывай». Я так не могу, что посмотрел и забыл. Это уже надо ехать, знакомиться. Мне все кажутся хорошими.
Мы посчитали, что у нас в случае с Женей этап от начала подготовки документов до того, как она приехала домой – ровно 9 месяцев. Как будто сами родили. Когда она домой зашла – мы выдохнули: вроде все. А нет, не все: надо еще сюда сходить, туда сходить, там прививка, тут прививка.
Еще же надо документы на себя переделать. Все в поликлинику приходят со своими детьми, а мы с приемными. Люди в регистратуре переглядывались, не всегда знали, что делать. Мы, конечно, ярко прошлись по всем специалистам. Потом с Владиком приходили, нас уже знают: «Вы что, опять?».
Хотел бы отметить, что ни один человек не вставлял нам палки в колеса. Все помогали, хотя это был ковид, карантин. Конечно, тут еще от человека зависит. Можно ведь и к врачу за справкой по-разному зайти. Мы старались как-то в положение входить, они же тоже устают. Мы спокойно объясняли ситуацию – и нам шли навстречу: «Ну, давайте».
Конечно, я с себя ответственности не снимаю. Нужно зарабатывать, помогать жене. Хочется дать детям все самое лучшее, и уже появляется мотивация дольше играть. Понятно, что мне уже 32 года, я и так взрослый, но тут наступило чуть другое взросление.
«Дети не должны быть в системе». Федор Погорелов удочерил двух девочек – как это изменило их жизни?
«Из 300 своих птиц могу узнать каждую и назвать номер». Монолог хоккеиста ЦСКА о любви к голубям
Фото: из личного архива семьи Климонтовых
Респектище таким людям.
Думаю, это лучшее, что я прочитал на спортсе за год минимум. Эмоций - море.
Приятно среди потока новостей о чьих-то миллионах, изменах, попойках, судах, изнасилованиях и силиконе вдруг встретить текст про нормальную светлую жизнь морально здоровых людей.
Дай Бог,чтобы детки эти росли уже в другой России