Сергей Бабурин: «Яшин учил меня: «Молодой, самое главное – это огромное желание не пропустить мяч»
Сергей Бабурин – из тех, кто лично видел главные события русского футбола последнего полувека: «Динамо» в структуре советской милиции, выездные матчи в союзные республики, легендарная игра бело-голубых против сборной звезд мира, работа за границей в 90-е. Сейчас Бабурин тренирует вратарей в юношеской сборной России – тех, кто будет тащить нас к победам завтра.
Молодость
— Чем отличается современная молодежь от молодежи 60-70-х?
— О, это больная тема. Мы играли душой, а сегодня частенько люди играют деньгами: «Вот я сейчас выбьюсь и что-то заработаю». У нас таких мыслей не было. Когда Лев Иванович мне сказал, что я еду на сборы с основной командой «Динамо», для меня это был какой-то порыв. Я прибежал домой — я счастливый человек! Сейчас думают: а что я за это получу, а почему этому больше, а этому меньше.
В нас горело желание соревноваться, играть в футбол. Я пришел в школу в десять, а мне сказали, что набор только с одиннадцати. Но у нас был спортивный двор, мы занимались всем, были признаны лучшей спортивной площадкой Москвы 1969 года. Хоккеист Евгений Зимин мне тогда даже говорил: «Может, из тебя вратарь хоккейный получится?» Мы жили не в том достатке, в котором живут сейчас.
Станислав Крицюк: «В «Ладе» тренировались на асфальте. Все бока сдираешь, одежда к мясу прилипает»
— А после двора была школа «Трудовых резервов»?
— Там работал хороший тренер. У него не было какой-то методики, но он был нам как отец. Просто приходил и говорил: «Так, ребят, сейчас разомнемся, побьем Сереге и поиграем в футбол». Это все было, может быть, неправильно с точки зрения современных методик, но настолько искренне. Меня, кстати, «Динамо» хотело забрать еще тогда, в одиннадцать лет. Но я отказался: «Динамо»? В «Динамо» не пойду. Я за «Спартак» болею».
— А почему ушли в семнадцать?
— Мне говорили: «Слушай, а куда ты денешься? Тебе в армию идти, а ты ногу недавно сломал». Потом Яшина встретил, и он сказал, что мне надо в «Динамо». После такого я уже о «Спартаке» не думал. Сам не понимаю, как так получилось.
Уроки Яшина
Еще до включения диктофона почти в самом начале разговора Сергей Бабурин достал из сумки две биографии Льва Яшина. «Я пометки делаю. Потом иногда возьму и отдельные моменты перечитаю для себя». Фигура главного русского вратаря для Бабурина — очень близкая тема, которую он готов обсуждать всегда. Даже если иногда слова из-за эмоций даются с трудом.
— Яшин ко мне подходит: «Слушай, Серега, что-то ты худой. На тебе лишний талончик на питание». Я говорю: «Лев Иванович, вы чего?» А он: «Ну-ка забери и чтобы покушал как следует».
Или вот еще история. Мы уезжали на сборы в 1974-м. Яшин на вокзале спрашивает: «А что это ты меня со своей мамой не знакомишь?» Она оторопела сразу, потому что Лев Иванович — это глыба. «Здравствуйте, я мама Сережи. Вы уж, пожалуйста, сильно его там не мучайте». Яшин отвечает: «Мы из него мужика сделаем». Она до последних дней вспоминала этот момент.
— Вы называете Яшина своим учителем. Какие главные уроки он вам дал?
— Благодаря ему я остался в футболе. Он научил: люби свою профессию, паши как вол. Как-то раз по молодости задал ему вопрос: «Лев Иванович, как вы считаете, что самое главное для вратаря: техника ловли, физические качества, подстраховка или что?» 1974 год, мы сидим, солнышко припекает: «Знаешь что, молодой, самое главное — это огромное желание не пропустить мяч. Все остальное приложится».
— Какие еще истории запомнились?
— Бежим на тренировке кросс, и у меня шнурки порвались. Забегаю к врачу — а там Яшин как раз сидит, — говорю: «Дайте бинтик, мне зашнуровать как-то надо». Лев Иванович: «Ты вратарь. На хрен тебе эти кроссы бегать по 20 км? Вот видишь десять мячей? Чтобы, пока я твой кед делаю, накачал их». Представляете, сидит и чинит эти кеды — мне, пацану обычному?!
— Почему Яшин стал таким великим? Что именно в нем было такого, что выделяло его на фоне любых других?
— Теперь расскажу недавний случай. Мы были в 2015 году в Чили на чемпионате мира среди юношеских сборных. Смотрю из окна номера, а там какая-то тренировка, дети бегают. Говорю другим тренерам: «Пойдемте, посмотрим, чем они занимаются». Оказалось, это команда детей полицейских. Когда мы спустились, их главный координатор увидел на нашей форме эмблему России и спрашивает: «Руссия?» Мы: «Да, Руссия». Тогда он: «Ясин! Ясин!» Не Путин, не Ельцин, не Горбачев – Яшин! У меня слезы на глазах выступили. Для них «Руссия» — это именно Ясин. Хотя у Яшина в Чили в 1962 году провал случился. И все равно его помнят, тем более он приезжал до этого и блистал. Кстати, вы знаете, какие в то время были коммерческие турниры?
— Расскажите.
— Допустим, приезжает «Динамо» на турнир. Если играет Яшин, то платят, к примеру, 10 000 долларов. Если Яшин не играет, могли платить 5000. Поэтому с ним часто что только не делали, лишь бы он вышел на эту игру. Хотя бы на тайм.
— Насколько тяжело было Яшину в статусе такого вечного символа нации?
— Абсолютно не тяжело. Он был удивительно мягким и добрым человеком. Он мог общаться на одной волне как с дворниками, так и с генералами. Все время улыбнется, все время подскажет. Куда-то у нас, конечно, все это ушло.
Иду однажды по стадиону «Динамо». А у Яшина там было особое место выделено. Он меня окликает: «Серега, а ну иди сюда. Дай закурить». Он уже тогда без ноги был. «Лев Иванович, вам нельзя». «Ты чего, меня последней радости в жизни хочешь лишить?» Я дал. Он сделал две затяжки, потом затушил и спрашивает: «Как дела, как мама, жива-здорова?» Столько лет прошло, а он все помнит!
Генералы и начальники
— Прощальный матч Яшина — самая эмоциональная игра, которую вы видели?
— 27 мая 1971 года. Билетов нет, даже детские не продают. Я приезжаю на стадион и вообще ни на что не надеюсь. Хожу и спрашиваю просто так, есть ли у кого билет. Вдруг встречаю двоих. У них была, оказывается, какая-то аккредитация: «Оп-па! Давай мы тебя проведем. Жди нас здесь, мы придем минут через 30-40». Смотрю: они пошли куда-то не в ту сторону. Зашли в магазин, берут бутылку водки, закусывают. Я за ними: «Вы меня что, хотели обмануть?» В итоге они меня провели в ложу. Прошел, сел, смотрю и вижу: чуть повыше меня сидят Константин Иванович Бесков, Всеволод Бобров. И когда Яшин потянул удар из дальнего угла от Мюллера, я поворачиваюсь к Боброву, а у того — слезы.
— Почему Яшина сделали виноватым в истории с Кожемякиным? (Молодой игрок «Динамо», который погиб в 1974 году в результате несчастного случая в лифте жилого дома. — Ред.)
— Это подстроили. Федор Степанович Богданов, генерал МВД нашего. Он был очень ревнивым человеком. А у Яшина была сумасшедшая репутация.
— Как часто условный генерал мог прийти в раздевалку «Динамо» и напихать за поражение?
— При мне никогда такого не было. А так у нас и звания были, и погоны, и службу в армии я проходил. Два месяца провел в Софрино (Подмосковье. — Ред.), в части МВД. Меня еще в «СКА-Хабаровск» полковник хотел забрать — у него вратаря тогда не было. Я ему сразу сказал: «Хочу остаться в Москве». Он мне говорит: «Ну, это мы еще посмотрим». Минут через 30-40 вызывает снова: «Яшин твой звонил. А этому отказать просто не могу». Я поехал в Софрино и там провел весь курс по полной программе: и стрельба, и противогазы.
— Вы видели Льва Ивановича незадолго до смерти?
— Когда ему ногу уже отняли, я ему звонил: «Лев Иванович, добрый день, это Сергей Бабурин». Узнал меня, поинтересовался, как дела. Я спросил, можно ли мне приехать к нему 30 декабря. Приезжаю. Открывает Валентина Тимофеевна: «Ой, я вас знаю. Только не могу вспомнить имя». «Валя, впусти, это Сережа пришел». Захожу в комнату, Лев Иванович лежит на диване. Валентина Тимофеевна говорит: «Давайте я вам чаю сделаю». А он: «Ну какой чай? Ты бы нам, мужикам, по сто грамм налила». Она в ответ: «Лева, тебе же нельзя!» В этом состоянии он, конечно, чувствовал уже необратимость, но с ним была его улыбка. Все время отнекивался: «Да ладно!»
Вот сейчас фильм про Яшина снимают. Не знаю, что там режиссер делает, но единственное, что он должен, — это передать его душу.
— Как вы из «Динамо» перешли в «Локомотив»?
— Моя первая жена — львовянка. И когда я во Львов приезжал, со мной там увиделись руководители «Карпат». Позвали в клуб. А у меня тогда сын должен был родиться, я подумал и написал заявление. Но потом приезжаю в Москву, и мне звонок из «Локомотива»: у нас по городу вратарей не хватает, а ты уезжать собрался. Давай лучше к нам. Я звоню тренеру «Карпат» Иштвану Йожефовичу Секечу и объясняю ситуацию. Он порядочный оказался: «Я тебя понимаю. Ходу твоему заявлению не дам».
Ведран Чорлука: «У «Локомотива» не бывает середины, только черное или белое»
Когда я написал заявление в «Локомотив», то поставил там «По семейным обстоятельствам и в связи с переездом в город Львов». Мне говорят идти с этим в городской совет к некоему Тихомирову. В «Динамо» тогда бардак начался, им не до меня было. Я пошел в туалет и там переписал заявление: «Прошу в связи с переходом в гражданское ведомство уволить меня из вооруженных сил». Затем иду уже в центральный совет к генералу Богданову. Тот был в отпуске в этот момент, и его заместитель не глядя все подписал. Прихожу радостный в «Локомотив», а мне: «У тебя проблема: ты ж военный». Там каким-то образом об этом не знали.
У меня первая игра в высшей лиге случилась 22 октября — в день рождения Льва Ивановича. Я ему телеграмму тогда отправил.
— Самый тяжелый выезд в карьере?
— Ланчхути в Грузии. Нас судья «убивал» просто. Играем там в 1983 году, счет 0:0. На 86-й или 87-й минуте наш защитник сфолил на форварде хозяев. А нарушение было метра за три до штрафной. Тот упал и пополз в штрафную, судья — на точку. Приезжали в Ланчхути за несколько лет до этого. Местные приносят деньги — четыре тысячи. Потом каждые шесть часов они приходили к игрокам и увеличивали сумму. Собрались и решили, что не будем брать.
А у меня как раз в этот момент другой случай произошел. Я кроссовки там по просьбе одноклубника продавал, потому что положение в стране тогда было не очень, а в Грузии их можно было на 20 рублей дороже отдать. Тренер мимо проходил и увидел, как я стою с грузином: «Ты что, игру сдаешь?» Я ему в ответ сказал, что раз он обо мне так думает, то я, наверное, сяду в самолет и уеду. Но затем Володя Шевчук подошел: «Мы-то тебе верим, ты сегодня должен в воротах стоять». Сыграли в итоге 0:0. За воротами один из грузин стоял: «Сейчас штрафной будет. Он пробьет вправо, а ты падай влево». Ну, я судье сказал, что какой-то человек давление оказывает. После игры тот ко мне подходит: «Что, Бабурин, вот ты все мячи поймал. Но ты будешь ходить босый, голый, рваный, голодный».
Менталитет Кувейта
— После игровой карьеры у вас началась тренерская. Но как вы оказались в Кувейте?
— У нас тогда потепление между странами началось в политических отношениях, и наши арабские друзья предложили мне работу. Лобановский, Морозов, Веремеев поехали в основную сборную, а я — в «молодежку» клуба «Аль-Шабаб».
— Какими вам запомнились местные игроки?
— Ленивыми. Мне первое время дали команду 14-летних, я посмотрел: этого надо перевести сюда, а этого туда. Далее вижу — а у них вратаря нету. Спрашиваю, где вратарь. Мне отвечают, что он приедет позже, потому что отдыхает где-то в Египте. Привозят этого вратаря, а он коротышка: все, что выше его роста, не берет. Нашел в команде центрального защитника Джабара — здоровый негр, ручищи ниже колена. Поставил на ворота его. До сих пор считаю своим достижением, что Джабар этот потом играл на воротах в юношеской сборной Кувейта. Он еще национальными танцами параллельно занимался. Вообще с арабами непросто было. Они вроде всегда улыбаются, но за душой часто держат камень.
— Анатолий Байдачный тоже работал в Кувейте и рассказывал, что там все богатые, сытые и довольные.
— Абсолютно согласен. Мне один говорил: «А чего нам работать? У нас — и ногой стучит по земле — везде нефть». Еще один в команде однажды сказал: «Мударриб (это тренер по-арабски), чего ты утруждаешься так сильно?» Я там даже просил убрать сладкий напиток во время тренировки. Объяснял, что такое нельзя пить во время занятий.
А был и такой эпизод. Играем мы матч команды 14-летних против 16-летних. А судит тренер этих 16-летних. Ведем 2:0. И началось: забивают из «вне игры», рукой, плюс пенальти. Я взял, махнул рукой и просто по-нашему сделал жест «тьфу ты». Президент клуба меня тут же зовет к себе: «Говори здесь что хочешь, ругайся как хочешь, но плевать на нашу землю ты не должен!»
Анатолий Байдачный: «За второе место на Евро-1972 нас предлагали сослать в Сибирь»
— Законы в Кувейте действительно строгие?
— Я на улице подошел к женщине и просто спросил, где автобусная остановка. Мне потом шофер автобуса говорит: «Если она сейчас в полицию пойдет, тебе конец: посадят месяца на три».
— В Ливии при Каддафи за бутылку виски в сумке сразу арестовывали прямо в аэропорту. Как в Кувейте дела с сухим законом?
— Там абсолютно нет спиртного и всегда проверяют багаж. А нас из России работало девять тренеров: четыре — по футболу, два — по легкой атлетике, фехтование, баскетбол и один доктор. Проходит время, однажды сидим с соседом по номеру в домино играем, но тоскливо как-то. Он выдает: «Давай чего-нибудь придумаем». Короче говоря, через связи в посольстве достали детали и сделали из стиральной машины что-то типа самогонного аппарата. У нас был коллега-немец, мы позвали его в гости. Дали попробовать. Он: «У, дас ис фантастиш! Как вы это достали? Вы ведь получаете в пять раз меньше меня, а я и то себе алкоголь не позволяю». Там же на черном рынке бутылка виски 150 долларов стоила, но мы никогда даже не пытались такое покупать. Тех, кто приобрел запрещенное, в течение 24 часов высылали из страны, а тех, кто продал, — в тюрьму на шесть месяцев.
Лев Иванов: «Президент клуба в Ливии спрашивает: «Что ж ты раньше не сказал, что выпить хочешь?»
— В Кувейте вообще кто-нибудь ходил на футбол?
— Не-а, пустые трибуны всегда. Но у них была национальная программа, чтобы дети занимались спортом. А так даже на матчи Лобановского зрителей не набиралось.
— Что кувейтцы думали о Лобановском?
— Они судят по чеку. У Лобановского зарплата 25 000 долларов в месяц — сразу понимали, что легенда.
— Правда, что там развит национализм?
— Кувейт только для кувейтцев. Шоферами, дворниками у них работают индусы и другие приезжие. А коренное население ходит в белом, и никому другому этот цвет надевать нельзя, пока не разрешат. У меня был помощник египтянин, он как-то надел белую одежду. Его подозвали: «Снимай. Ты еще не заслужил».
— Самое шокирующее место за пределами Кувейта, в котором вы были.
— Непал. Гуляли там по рынку, увидели труп младенца, брошенного в мусор. Там жутковато. Еще обезьяны нападают на улицах.
Современные вратари
С 2014 года Сергей Бабурин работает с голкиперами в юношеской сборной России 1998 г.р. За это время команда взяла бронзовые медали Евро-2015 и в этом же году съездила на чемпионат мира в Чили.
— Мне все время хочется донести до своих воспитанников: надо пахать, пахать, пахать. Только тогда из вас получится личность.
— Какие впечатления от Южной Америки?
— Мне очень понравилось. Чилийцы хоть и небогатые, живут в меру возможностей, но какой же они доброжелательный народ. Почему мы так не можем? Почему мы не можем просто чаще улыбаться?
— Что самое тяжелое в работе с молодыми игроками?
— Психология. Технику поправить можно, физические качества поправить можно, но вратарь должен быть лидером своей штрафной площадки. Посмотрите, например, на Артема Реброва: он кипит, он требует, он постоянно нагнетает на своих защитников, чтобы те выкладывались по полной программе. Только так и надо.
— И что вы делаете, чтобы у них эта психология появлялась?
— Я их заставляю быть хозяином. А хозяин и должен быть таким — именно жестким. Чтобы тебя слышали. У меня сейчас очень перспективные мальчишки 98-го года в команде: и Ваня Зириков, и Денис Адамов, и Саша Максименко. Вот говорят, что той советской школы сейчас нет. Да она есть! У нас европейский уровень. В Англии нету вратарей, у Италии проблемы возникают, в Голландии Стекеленбурга начали гнобить.
— Кто лучший голкипер России сейчас?
— Тяжелый вопрос. Игорь Акинфеев вообще отдельно стоит из-за своей харизмы. А так много хороших вратарей. Например, хорошо работает зенитовская школа. Селихов — интересный мальчишка. Ну, не мальчишка, а мужчина уже.
Игорь Акинфеев: «Яшин – великий, Акинфеев – еще никто. Вот и вся разница между нами»
— Сейчас вся страна смеется над Акинфеевым: он уже десять лет пропускает в Лиге чемпионов. Как вы к этому относитесь?
— Он по-прежнему вратарь хорошего уровня. Просто вот так получается, когда на 87-й минуте забивает «Монако». У него действительно чуть ли не плач в глазах стоял, потому что хотелось не пропустить. Его замучили уже все, особенно журналисты. Но Игорь — сильный парень, он справится.
— Что конкретно нужно сделать, чтобы вернуть русскому футболу тот, прошлый, уровень?
— Массовость. Мы вот сейчас были на сборах в Голландии: 13 полей, и все заняты мальчиками, женщинами, даже попадьи какие-то бегают.
Текст: Роман Абрамов
Фото: официальный сайт РФС
А в целом интервью приятное, внятное. Чувствуется опыт за спиной и уважение к своей профессии. Вот как бы этому поколению советских футболистов донести до нынешних, что не за зарплатный лист играть надо, а за клуб, за страну...ну, вот хоть убей, но не хватает нынешним футболистам нашим этого. Они играют не чтоб лучшими стать, а чтоб заработать, а ведь можно же зарабатывая становиться лучшим.
Роман, огромное спасибо!
Это называется профессионализм, и это закладывается ещё в детстве. Дело не в менталитете, а в методах обучения, воспитания и самовоспитания.
И кстати, ничего не вижу плохого в стремлении добиться собственным трудом больших доходов.
было очень интересно
про Яшина конечно очень задевает...
тренируюсь на Красном Октябре. там на входе есть доска объявлений. на ней есть фото Льва Ивановича, со словами , что именно на этом стадионе он когда то тренировался......
прям каждый раз представляю картину, как примерно все это выглядело ...
Якобы, Яшина накануне подшофе видели и понеслось что-то типа, если начальник пьяница, то и подчиненных распустил.
А приятель тот в лифте, это защитник Динамо Басалаев был
Там вообще всё сложилось один к одному. Толя домой пришел, но с женой поругался, ушел к приятелю, вместе с которым в лифте застряли. Приятель успел выбраться, а Толя замешкался, т.к. не хотел новую джинсовку пачкать.