Внутренняя кухня единственного подиума Шумахера, Сенны и Проста: никакого уважения и много грязи
В «Формуле-1» бывают моменты, когда звезды сходятся, но они случаются нечасто. На Гран-при Австралии 2023 года на подиуме стояли Макс Ферстаппен, Льюис Хэмилтон и Фернандо Алонсо, возможно, лучшие пилоты последних лет. Такое не каждый день увидишь. Хотя для этой троицы это был не единственный случай. Впервые вместе они взошли на подиум в 2021 году на Гран-при Катара. Тогда Алонсо завоевал первый подиум за семь лет в «Формуле-1». Конечно, есть все шансы, что до конца года это трио вновь окажется вместе.
Вернемся на 30 лет назад, а именно на Гран-при Испании 1993 года, когда единственный раз в истории встретились лучшие пилоты 90-х: Ален Прост, Айртон Сенна и Михаэль Шумахер. Сейчас на троих они делят 14 титулов, хотя тогда вряд ли они могли предположить, что день войдет в историю. Оглянитесь назад, на фотографии и телевизионные кадры, и вы не удивитесь, увидев, что между этой троицей не было особого умиления и гармонии!
Это еще одно напоминание о том, как мало времени было у Шумахера для борьбы с двумя большими гигантами. Свой первый подиум немец завоевал во второй гонке 1992 года в Мексике, в сезоне, когда Прост был вынужден уйти на покой после разрыва с «Феррари». В 93-м Ален вернулся в «Уильямс» для, как некоторые предполагали, последнего крестового похода за титулом. Действительно, все было решено в сентябре в Эшториле за две гонки до конца, и к тому времени Прост объявил о своем уходе, а Сенна уже примерял новый болид. На Гран-при Австралии заклятые враги в последний раз сошлись на подиуме (третьим был Деймон Хилл). Айртон внезапно осознал, чего лишается. Но несколькими месяцами ранее в Барселоне они все еще находились в гуще событий. Не было времени для сантиментов.
Гонка вышла не самой яркой. Команда «Уильямс» оставила в прошлом унижение в Донингтон-Парке, как один из тех дней, когда Прост победил в Имоле. Здесь, в Испании, Хилл (не в первый и не в последний раз) представил угрозу, которую никто не ожидал, и возглавил первые круги гонки. Прост вскоре вышел вперед, но из-за сильной вибрации был уязвим для атак своего партнера по команде - до тех пор, пока «Рено» Хилла не заглох. Сенна и Шумахер провели поздние пит-стопы, чтобы поставить свежие шины, в которых Прост не нуждался, и желтый «Бенеттон» приблизился к «Макларену», пока ошибка в последнем повороте не ослабила напор молодого гонщика. Таким образом, Прост одержал свою третью победу в сезоне с преимуществом более чем в 16 секунд и вновь возглавил турнирную таблицу. Сенна, который в Имоле грозил пропустить гонку, все еще отказывался принять то, что он считал неравной борьбой в гонках с клиентскими моторами «Форда», уступающими заводским на болидах «Бенеттона».
На подиуме Прост выглядел счастливым, но ни он, ни Сенна не уважали друг друга, как и Шумахер, который даже на этом этапе был уверен в том, что он полностью принадлежит к этой возвышенной компании. Михаэль, как и подобает ему, в полной мере насладился расплескиванием шампанского, но скорее на свою команду внизу, чем на соперников рядом с ним. Завоевав свой третий подиум за пять гонок и будучи в то время всего лишь однократным победителем Гран-при, Шумахер имел все основания для радости. Почему же он должен выглядеть неловко?
Несмотря на всю ярость Сенны, на самом деле его отставание было не столь велико, как он утверждал. Ладно, «Уильямс» был на голову и плечи лучше, но преимущество «Бенеттона» было не столь велико. По крайней мере, так считали те, кто работал в команде, которая только недавно переехала из промышленной зоны в Уитни в свою сверкающую белизной штаб-квартиру, построенную на месте старого карьера в окрестностях Энстоуна. На самом деле, по их мнению, несмотря на статус заказчика, команда «Макларен» имела преимущество благодаря одному ключевому показателю: контролю тяги.
«Бенеттон B193 был достаточно быстр, но недостаточно надежен, и нам предстояло многое сделать», - говорит Франк Дерни, перешедший в команду из «Лотуса» в конце 1992 года. «Это в некотором роде спорно, и ирония всегда вызывает у меня улыбку. Потому что у нас был заводский двигатель, Форд платил за него, а Косворт его обслуживала. Поскольку «Макларен» пришлось покупать свои двигатели, они были клиентскими, и поэтому они работали на них. Так вот, Косворт заявил Форду, что любая система контроля тяги, связанная с синхронизацией зажигания, рискованна с точки зрения надежности двигателя, поэтому Бенеттон не разрешили использовать такую систему. Система контроля тяги Косворта включала в себя привод, который фактически физически закрывал дроссельную заслонку. Никакой электроники. Она была медленной и никогда не работала очень хорошо. В то время как Макларен, поскольку они фактически владели своими двигателями, использовал собственные электронные системы TAG, у них была очень сложная система контроля тяги с использованием задержки и отключения зажигания, которая работала очень хорошо».
«Они постоянно говорили, что у нас лучший двигатель, но на самом деле у них был более пригодный для гонок двигатель. Рори Берн [вдохновляющий конструктор «Бенеттона»] называл Косворт консервативной партией Нортгемптона - они были очень консервативны и не рисковали с двигателем».
Пэт Симондс вспоминает политические разборки между «Бенеттоном», «Маклареном» и «Косвортом» в том году как «раздражающий фактор» и повторяет слова Дерни. «Способ, которым Рено [работал с трекшн-контролем] заключался в отключении зажигания: колеса начинают вращаться, вы отключаете зажигание и мгновенно теряете мощность. В Косворте утверждали, что так делать нельзя, потому что можно сломать двигатель, и не разрешали нам этого делать, поэтому наша система контроля тяги работала частично на основе регулировки зажигания, частично на основе управления дросселем. Это было не самым лучшим решением. У Макларена были клиентские двигатели, поэтому если им что-то говорили Косворт, то они просто их игнорировали. Кроме того, у них было очень хорошее электронное подразделение, поэтому трекшн-контроль у них был намного лучше, чем у нас. Такие вещи очень расстраивали».
«В начале года нас раздражало то, что, поскольку мы были главной командой, то получали новые моторы первыми, а Макларен уже получал их после нас. Вскоре они стали получать те же двигатели, что и мы, что само по себе меня не очень беспокоило. Но возникли вопросы о поставках: надо было строить сразу несколько моторов одновременно. Но проблемы, вроде бы, не возникло. Но я помню, как Том [Уокиншоу] сказал, что Макларен получит такие же двигатели, как у нас, только через его труп, но он не умер, когда они все-таки их получили».
На фоне таких политических событий эта троица в тот момент не осознавала величия момента, а может оно и к лучшему…
