13 мин.

Новая искренность

2 k

Михаил Калашников пришел на заурядный матч ближайшего соперника «Спартака» в Лиге чемпионов, но думал о смысле жизни, работы и всего остального.

Фото: Reuters/Rafael Marchante

Руй Регу прыгает в угол и отбивает пенальти. Уже в который раз в этом матче он летит прямо в нужное место, как орел-талисман «Бенфики», перед матчем сделавший несколько кругов почета и приземлившийся прямо на пьедестал с эмблемой. Регу вскакивает на ноги, сжимая кулаки. Похоже, он готов отбить еще десяток одиннадцатиметровых. 

Когда сразу после этого вратарь вводит мяч в игру, многотысячным унисоном звучит первое и единственное за весь матч ругательство. «Ты сын шлюхи», Руй Регу, знай это. 32-летний вратарь редко привлекал себе столько внимания; у него нет своей страницы даже в португальской Википедии, не говоря уже об английской. Большую часть своей карьеры он провел в дубле «Браги» и третьем дивизионе. Но сейчас у него бенефис – настоящего вратаря последнее место и проклятия зрителей лишь окрыляют. Любовь к игре в воротах чем-то похожа на комплекс вахтера: нет больше удовольствия, чем запрещать и не пускать, когда кому-то действительно нужно пройти мимо тебя. Руй Регу, впрочем, своеобразный вахтер: он напряжен, азартен, и готов играть даже зубами, если понадобится. Это Португалия, здесь у вратарей не принято быть флегматиками.

Лучшим, правда, в этом матче у «Бейра-Мара» становится другой футболист – центральный защитник Венсан Сассо. Рядом с ним действует лысый ветеран Угу, когда-то игравший за «Спортинг» и «Сампдорию». Угу доминантен и эффектен, Сассо незаметен и эффективен – перехватывает, закрывает, без лишнего шума отбирает мячи на земле и в воздухе. Ему 21 год, он из хорошей школы «Нанта» – наверняка «Бейра-Мар» получит за него несколько сотен тысяч через год-другой. На 4-й минуте матча Сассо к тому же забивает после углового, вынуждая лиссабонских болельщиков петь еще на несколько децибел громче.  

Что касается «Бенфики», то ей по-прежнему тяжело справиться с утратами в центре полузащиты. Полузаметный Энцо Перес не совсем Витцель, медленный и вязкий Матич совсем не Хави Гарсия; на фоне брутальной гваделупской связки Флериваля и Колле недостаток мощи и конкретики особенно дает о себе знать. В итоге «Бенфика» довольно бестолково играет в четыре нападающих, то и дело получая контратаки после обрезов.

На самом деле на поле нападающих даже пять – парагваец Мелгарехо в прошлом сезоне крайне успешно играл на краю атаки «Пасуш де Феррейра» (10+3 в 29 матчах). «Жезуш делает с ним то же самое, что и с Фабиу Коэнтрау», – объясняет мне мой приятель Руй, благодаря которому мы смотрим матч из фанатского сектора. Коэнтрау, тоже начинавший, как яркий провинциальный бегунок, в итоге попал в основу «Реала» и принес Бенфике 3233% прибыли. Мелгарехо в первом своем матче на позиции левого защитника привез «Бенфике» два гола в ее ворота, но к шестому туру более-менее освоился и теперь приносит больше пользы, чем вреда.

В середине второго тайма силы «Бейра-Мара» иссякают, хаотично-быстрая атака «Бенфики» получает возможность разогнаться, и всего за пару минут матч оказывается переломлен. Два гола сквозь растерзанную оборону, и матч можно заканчивать досрочно. «Бейра-Мар» несколько раз еще сумеет доставить мяч нападающим, но те совершенно не понимают, что делать с парой Гарай-Жардел, утыкаясь в защитников, словно в регби.

«Мы играли как дерьмо, но выиграли», – суммирует итоги матча мой приятель Руй сразу после того, как вратарь «Бенфики» Артур старательно хлопает нашей трибуне. Похоже, он опасается, что в игре со «Спартаком» подобный сценарий все же не пройдет.

***

«Можно купить билеты на центр и спокойно там сидеть, но это будет скучно – слишком похоже на театр», объясняет мне Руй. За воротами, впрочем, чувствуешь себя так, словно сидишь в театре где-то за кулисами. Песни, короткие и мелодичные, поют оба тайма, останавливаясь лишь в перерыве; до самого финального свистка португальцы продолжают попадать в ноты и допевать слова целиком. Никакой скидки на то, что соперник после этого матча укрепился на последнем месте в таблице.

Наш сектор – место, где располагается группировка No Name Boys; на многих фанатах висят значки с их логотипом в виде двух букв ИИ. Свое название группировка получила из-за недостатка фантазии – в 92-м ребята хотели назваться «Красными дьяволами», но обнаружили, что такая группировка уже есть, и решили остаться совсем без имени. Чтобы проиллюстрировать всю независимость, Руй рассказывает мне, что No Name Boys не захотели сотрудничать с полицией, когда в Португалии проходила обязательная регистрация объединений болельщиков. «Наши данные есть у клуба, мы считаем, что этого достаточно. В «Порту» и «Спортинге» все согласились зарегистрироваться и сообщить свои данные полиции, в «Бенфике» на это не пошли».

В результате тех, кто идет смотреть футбол за ворота, обыскивают (на центральные трибуны можно пройти спокойно), а возле стадиона стоят специальные полицейские-споттеры, высматривающие возможных провокаторов. Это не мешает пронести на трибуны пару небольших файеров, но полиция не демонстрирует ни малейшего недовольства этим инцидентом. Подымили и перестали. Руй говорит, что перед матчами с «Порту» бывают даже драки с участием когда-то популярной, а теперь малочисленной нацистской группировки фанатов (тех самых «Дьяблуш Вермельюш»), но в это явно не имеет никакого отношения к сегодняшнему футболу.

Вскоре после того, как догорели файеры, на поле выходит профессиональный запасной Карлуш Мартинш. Португальские игроки в его лице сыграли в этом матче за «Бенфику» чуть больше 15 минут. «Это, конечно, позор», говорит мне Руй. «Мы играли в финалах Кубка чемпионов в 88-м и 90-м полностью португальским составом – а что сейчас?. Руй чуть-чуть преувеличивает – в одном финале за «Бенфику» выходили три бразильца, два шведа и анголец, в другом вместо одного из шведов был марокканец, но, безусловно, в нынешней «Бенфике» по-испански говорит куда больше людей, чем по-португальски. С другой стороны, лучший игрок в истории «Бенфики» (да и «Бейра-Мара» тоже), Эйсебиу, вообще родился в Мозамбике.

Впрочем, болельщикам в целом все равно, кто играет за них и кто – против них. Никто не обсуждает технико-тактические действия; с трибуны хорошо видно футбол и цвета футболок и плохо – имена на футболках. Одно из самых непривычных ощущений на секторе (ну, кроме того, что вместо простуженного гавкания португальцы действительно попадают в ноты своих песен) – то, что все до единого внимательно следят за игрой. Парни, сидящие на первых рядах, залезают на ограждение, чтобы видеть лучше – и стюарды относятся к этому с пониманием. Заводящий, проявивший себя лишь на пару минут в конце матча, когда фанаты решили исполнить что-то о своей группировке, а не только о «Бенфике», кричал что-то в мегафон, не отрывая взгляда от поля. Невозможно представить, чтобы фанатские сектора перекликивались так, как в России – потому что никто не хочет отворачивать голову от происходящего. Даже если кто-то из этих людей и участвует в драках и беспорядках, то лишь в качестве пикантного дополнения к собственно игре своей команды.

***

Рассказам о том, что кто-то когда-то с кем-то дерется, особенно сложно поверить, когда на фанатском секторе обзор тебе заслоняет девочка ангельского вида лет двух-трех, сидящая на плечах у хмурого серьезного мужчины. Вообще-то весь матч мужчина сворачивал и курил косяки через ряд от девочки (впервые в жизни видел косяк и соску на расстоянии примерно метра) но, раз она решила залезть повыше, на какое-то время он перестает дымить. Мать девочки в это время пытается справиться с другой своей непоседливой дочкой чуть-чуть постарше; когда «Бенфика» забивает второй, впрочем, она начинает прыгать от радости вместе с детьми.

Вообще, детей дошкольного возраста на фанатской трибуне даже больше, чем тех, кто курит траву (в основном это подростки и мулаты).  «Ну да, это же не очень важная игра», – поясняет мне Руй. «Многим в нашей группировке 30, 40 лет – конечно, они берут с собой детей и жен, если это не матч со «Спортингом» или «Порту». Действительно, наличие детей не мешает петь песни, а еще их можно одевать в миниатюрные именные клубные футболки. То, что они могут случайно почувствовать запах марихуаны, похоже, не смущает даже их родителей. В конце концов, в Португалии и вино часто начинают давать детям уже в детстве, что никак не мешает местным мужчинам выглядеть здоровее российских и жить в среднем на десять лет дольше.

На трибунах пить нельзя, но можно делать это примерно в 15 метрах от входа, сразу за кордоном, а также в подтрибунных заведениях. Многие этим пользуются непосредственно перед игрой, покупая один или два средних (0,33) стакана пива. Португальцы вообще пьют довольно много пива – оно везде стоит примерно евро; здесь нет никаких ограничений по времени продажи и возможности пить что-то на улице, а покупать любой алкоголь можно с 16 лет. Агрессии оно явно ни у кого не вызывает; впрочем, возможно, уровень агрессии (включая и государственную) в Португалии заметно ниже сам по себе – и отчасти поэтому ни у кого и нет желания что-то запрещать.

Я отдельно говорю о пиве, потому что именно с ним связана главная для меня картинка этого матча. Неподалеку от памятника Эйсебиу юноша в футболке «Бенфики» на инвалидной коляске подъезжает к киоску с пивом, получает стакан и отъезжает прочь, к девушке тоже в коляске. Руки у него заняты, поэтому стакан он держит в зубах. Похоже, он доволен жизнью.

***

Вообще, больше всего этот самый рядовой на свете матч «Бенфики» напоминает музыкальный фестиваль. Я, правда, не знаю, на каких фестивалях бывает так много людей самого разного возраста (у «Бенфики» есть даже специальные абонементы для тех, кому за 60), но общая естественная атмосфера дружелюбия среди людей, объединенных общим интересом, очень похожа.

Обсуждая посещаемость стадионов и отношение к футболу в России, все время хочется расчленить ощущение на части – и, разумеется, в итоге теряется суть. В Лиссабоне на футбол просто приятно ходить. Возле стадиона полиция, при входе обыскивают, зрителей меньше половины вместимости, футболисты играют заметно хуже, чем, скажем, в матче «Локомотива» с «Аланией», нет поставленной игры и своих воспитанников – но это все части, а в целом получается вполне себе убедительное удовольствие. Дети радуются, и их готовы сюда приводить; это, возможно, самое главное.

У меня есть лишь одно объяснение – не самое осмысленное и убедительное. Мне кажется, что здесь люди просто не пытаются обмануть сами себя. Они приходят на стадион, потому что им действительно хочется этого. Полицейские, внимательно наблюдающие, как в десяти метрах от участка кто-то что-то заворачивает в бумажку и курит, обсуждают матч потому, что им это действительно интересно. Президенты покупают игроков и улучшают инфраструктуру, потому что хотят выигрывать и понимают, что члены клуба их могут и не переизбрать, а не из социальной ответственности перед непонятно кем. Журналисты могут обсуждать то, что большие стадионы после Евро приносят убытки маленьким клубам, но они не пытаются сделать вид, что «Морейренсе» такая же интересная и самобытная команда, как «Бенфика». Никто не говорит никому, как стоило бы воспринимать что-то или относиться к чему-то – люди просто живут, работают и радуются, не переходя на уровень двоемыслия.

***

В последние годы даже в «Спорт-Экспрессе» стало принято мимоходом лягать своих коллег, поучать их и делать вид, что уж ты-то не такой дебил, как все остальные. Лично я делал это еще тогда, когда это не было модно (впрочем, я и не считал себя никогда журналистом). У этого есть свои причины – аккредитации действительно получает почти кто угодно и на многих послематчевых пресс-конференциях происходит какое-то шоу уродцев (о том, какие тексты в итоге получаются, даже говорить не хочется) – впрочем, как говорит мой друг Сережа, дай бог им всем здоровья. Но, на самом деле, учить чему-то кого-то постоянно хочется (и далеко не мне одному) из-за того, что есть ощущение, что спрашивается не то и не о том, что вместо настоящей полноценной спортивной жизни мы получаем суррогат, когда все недовольны тем, что видят, когда все хотят радоваться и популяризовывать, но не могут, не умеют, не видят просвета и способа. 

Мы не те, кто мы есть. Мы делаем не то, что хотим делать, говорим не то, что хотим говорить. Страшнее всего то, что мы пытаемся убедить кого-то в том, что какие-то вещи радуют, когда они на самом деле не радуют. Да, Юра, это я сейчас говорю и о тебе тоже. Когда Алексей Шевченко пишет о 1488 причинах ненавидеть российский футбол, он меньше обманывает сам себя. Нет, в российском футболе тоже можно найти для себя что-то хорошее и интересное – но это всегда сугубо индивидуально. Скажем, мне всегда нравились трансферные таблицы и списки легионеров прошлых лет, а сейчас нравится Халк, и я стараюсь не пропускать его матчей. Плюс, наверное, какая-то доля токсической зависимости, выработанной годами привычки, и ментального мазохизма – некоторые российские матчи настолько ужасны, что это уже почти что радует.

Многое из остального – в первую очередь, попытка воспитать собственные чувства. Я вспоминаю историю, которую рассказал нам комментатор Алексей Попов: когда он вернулся в Москву после нескольких лет работы во Франции, то первым делом купил себе вазовскую «десятку». Из высоких патриотических соображений и тонких идей, в первую очередь. Покатавшись на ней несколько дней, Алексей убедился, что идеи не выдерживают соприкосновения с асфальтом, и «десятку» продал. Журналист, описывающий то, что ему на самом деле неинтересно, похож на человека, который продолжает ездить на неудобной машине, и при этом еще рассказывает остальным о том, сколько в этом много достоинств. Обычно, впрочем, получается не столько лживо, сколько неубедительно, тускло и неинтересно – потому что обманываешь не столько других, сколько себя самого.

Португальцы, как мне кажется, гораздо проще и естественнее. Им нравится то, что нравится. Сходить на матч «Бенфики» – это приятно и просто само по себе. Не нужно думать о нуждах футбола, процветании нации, интересах сборной и подготовке к восемнадцатому или черт знает еще какому будущему году; не нужно превозмогать себя. Журналисты здесь любят находить недостатки, критиковать судей и президентов, переживать из-за финансовой несостоятельности отдельных клубов, но им при этом действительно интересно и важно происходящее, насколько я могу судить. Когда тебе интересно, у тебя появляются мысли. Когда скучно, появляются штампы – заглушки, способы имитировать мышление, которого нет.

Я не вижу рецептов, как сделать у нас так же. Португалия, наверное, в целом не лучший пример для подражания – и не только потому, что здесь есть какие-то свои проблемы. Просто лучшее из местного опыта невоспроизводимо. Здесь нет места каким-то гениальным решениям и лучшим мировым практикам, это край здравого смысла и долгой истории; все складывается само собой из тысячи маленьких улучшений. Не нужно воспитывать патриотизм в стране, где в столице тысячи маленьких ресторанов местной кухни – и по вечерам они заполнены в первую очередь местными жителями, а не туристами. Еда просто вкусная и привычная, ей можно с гордостью угощать иностранцев; вот что на самом деле нужно для того, чтобы любить родину, а не какие-то там придуманные национальные идеи и проекты, дохлые инициативы сверху.

Может, просто нужно улучшать свой угол и растить свой сад; даже не строить свой собственный коммунизм в отдельной квартире – потому что и это уже лозунги и абстракции – а просто выкинуть уродливый ковер со стены и содрать пожелтевшие обои. Сразу после этого можно подумать и о том, чтобы сделать что-то лучше хотя бы в метре от собственной территории (мало ли в России чудовищных, провоцирующих депрессию одним своим видом многоэтажек с царским ремонтом внутри отдельных квартир) – выставить хотя бы цветок на балкон для начала. Если отойти от аналогий, то стоит писать про Халка и легионеров начала 2000-х, если они радуют; не писать вообще о том, что ненужно и неинтересно (это я сейчас скорее думаю вслух, чем кому-то что-то советую). Смотреть то, что нравится, и рассказывать о том, о чем нельзя не рассказать, любить то, что любится, и не бояться собственных эмоций, если уж они действительно есть. Радоваться не только самому себе и своим успехам и достижениям. Не бояться, не запрещать, не делать что-то для галочки. Не учить других жить, в конце концов – а учиться жить самим.

Бросить кубик:

logoБенфика
logoБейра-Мар