В поисках нового Макинроя
Это статья Харви Аратона из NY Times, и она меня заинтересовала, потому что Джон Макинрой в роли воспитателя в своей собственной академии – это как минимум неожиданно.
«Когда Джон Макинрой размышляет о будущем тенниса, он мысленно возвращается к вершинам своего прошлого. Он видит нового себя – Макинроя XXI века, бросающего вызов ортодоксии, борющегося с миром – выходящим из лаборатории, названной его именем.
Он рисует в воображении созданную им академию как источник наименее предсказуемых тактических решений, академию, возвращающуюся к разумным формам юношеского спорта. При этом он отдает себе отчет, что его планы могут выглядеть противоречивыми с учетом его репутации.
«Я не считаю, что чтобы добиться успеха, надо бросить все и тренироваться по 6 часов в день. Когда мне было 12-13 лет, я играл в футбол и баскетбол, чтобы не сойти с ума – хотя некоторые могут и поспорить с тем, что мне это удалось. И я не бросил теннис, потому что у меня были отдушины».
В сентябре он планирует открытие теннисной академии Джона Макинроя, расположенной на 20 кортах острова Рандаллс. Макинрой задумал взять за основу устройство теннисного клуба, где он вырос – Порт Вашингтон, Нью-Йорк. Пару раз в неделю талантливые и одаренные будут приходить поиграть, но в то же время посещать школу и просто жить.
Он надеется расширить зону поиска следующего великого – смотреть не только в Нью-Йорке, но и в менее традиционных для тенниса местах таких, как Восточный Гарлем и Бронкс. Возможно, это будет осуществляться с помощью стипендий разных корпораций. Но он не будет возражать, если его альтернатива флоридской тенниской фабрике будет привлекательна для семей молодых талантов со всего мира – от Сиэтла до Сербии.
«Людям кажется, что надо отправить ребенка неизвестно куда, изолировать его, чтобы все, что он мог делать, это жить и дышать теннисом, – говорит он, – Лично я один раз, лет в 15-16 съездил на день во Флориду с Гарри Хопманом. Я сразу сказал: «Надо валить отсюда». И я бы ничего не добился, если бы мне пришлось там остаться. Это была бы пытка. Понимаете, некоторые скажут: «В Нью-Йорке слишком много событий, отвлекающих от тенниса факторов». Но я думаю, что энергией этих событий можно подпитываться».
Макинрой работает вместе с Клодом Окином, партнером Sportime New York – организации, управляющей клубами в 13 разных местах. Прежде чем нанимать тренерскую команду, брату Макинроя Марку, который работает адвокатом, пришлось наладить управление островом Рандаллс.
«Мы сделали это семейным бизнесом Макинроев», – говорит Окин.
Не совсем так. Младший из братьев Макинроев, Патрик – генеральный директор программы USTA по работе с элитными игроками. И вот здесь-то история теннисистов Макинроев приобретает такой интригующей оборот психологической драмы.
По словам Джона, он долго упрашивал USTA создать такую программу с его участием в Национальном Теннисном Центре. Он посчитал, что это будет логическим развитием его теннисных достижений – он был болл-боем на US Open, когда тот проводился еще в Форест-Хиллс, потом четырежды выигрывал турнир, а последние несколько лет был его голосом.
Макинрой, которого то обнадеживали, то осаждали с его планами, начал надеяться, что все получится, когда Патрика наняли наладить застопорившийся процесс поиска нового великого американца.
«Он сказал мне: «В общем, у нас не очень много денег, поэтому начнем с двух кортов, будем брать их на несколько часов», – говорит Джон, – Я сказал: «Ты шутишь? Сколько USTA зарабатывает на Open? И ты будешь рассказывать мне, что у них нет денег на программу?»
«Сколько десятков – сотен – миллионов они тратят на другие программы? И что они им принесли? Даже если бы нас ждал полный и окончательный провал, наша программа просто присоединилась бы к сотне других подобных идей».
В конечном счете, рассуждает Джон, его брату приходится отчитываться перед «всякими людьми, типа политиков». «И вместо того, чтобы давить на него – «Как ты не поможешь своему брату?» – я решил, что он мой братишка, я люблю его, и поэтому отправлюсь куда-нибудь еще».
Со своей стороны, Патрик Макинрой сказал, что представление Джона об академии не совсем совпадает с миссией USTA: «Как я уже говорил Джону, я бы очень хотел поработать с ним над программой. Но он всегда хотел делать что-то свое. Трудно придумать аргумент, чтобы назвать программу USTA в честь игрока – любого игрока».
На вопрос, будет ли академия его брата прямым конкурентом государственной, Патрик Макинрой ответил: «Тут совершенно другая ситуация, потому что дети, которые приходят к нам, не платят ни цента. У других принципиально иные стратегии – бизнес-стратегии. Джон хотел бы принимать детей, которые могут стать отличными игроками, но ему придется соблюдать баланс между развитием игроков и бизнесом».
Патрику Макинрою приходится быть очень аккуратным, ступая по семейному, безусловно, знакомому минному полю. Как суперзвезда клана Макинроев Джон всегда был далек от реальности и зарезервировал за собой право менять ход своей жизни так же свободно, как он менял скорость розыгрыша.
Возможно, по этой причине USTA с осторожностью относится к нему с конца 1990-х, когда он был капитаном сборной в Кубке Дэвиса, но ушел с поста после всего лишь года работы – его сменил Патрик, который до сих пор остался на этой должности.
Отвечая на вопрос, зачем он принял то, что он называет долгосрочными обязательствами перед академией, Джон указывает на гитару, прикрепленную к стене его нового кабинета.
«Хотел бы я быть Китом Ричардсом (гитарист Rolling Stones)? Да, хотел бы, но этого не произойдет. Временами, конечно, появлялись сомнения по поводу карьеры, все это «то люблю, то ненавижу». И мне повезло, что я хотя бы пытался делать что-то другое, что у меня были другие интересы. Но со временем все возвращается на круги своя. Я теннисист, и теннис – моя жизнь».
«В каком-то смысле меня считают динозавром», – говорит он.
Он рассчитывает на то, что молодые люди обычно считают динозавров крутыми».
Кстати, по поводу минного поля братской любви. В своей новой книге Патрик Макинрой честно пишет: «Мне больно это признавать, но кажется, мне принадлежит рекорд АТР по количеству полученных wild card за один год». Дело в том, что пытаясь выстроить свою теннисную карьеру, он принимал бесчисленные приглашения организаторов турниров, которые эти самые приглашения ему давали исключительно для поддержания хороших отношениях с братом. И после того, как Патрик проиграл в первых кругах 7 турниров подряд – на все он попал благодаря wild card – он, наконец, решил, что пришла пора прекратить извлекать дивиденды из родства с Джоном.
