9 мин.

Роджер Федерер. Десять лет, которые потрясли мир

455

Когда в 2006-м году Роджер Федерер выиграл свой четвертый «Уимблдон», главная на свете газета написала: «Если совершенство Федерера кажется вам скучным, может, переключитесь на что-нибудь интеллектуально менее затратное? Начните, скажем, с Шекспира». Многозначительный пассаж заканчивался так: «Тому, кому наскучило доминирование Федерера, не стоит тратить время на спорт, смысл которого � приблизиться к недостижимому совершенству».

Совершенство � главный федереровский концепт. Он теннисист, чьи история, игра и манеры идеальны. И это действительно было бы утомительно, не будь так пленительно. Сейчас его история кажется почти неправдоподобной � настолько плотно каждая деталь вплетена в общий смысл поиска идеала. Молодой Федерер мог стать футболистом � но не стал, потому что в своем стремлении к совершенству не хотел полагаться на партнеров. Федерер-юниор был вспыльчив и неуправляем � но он работал над собой, чтобы через десять лет стать главным теннисным джентльменом. Он боялся журналистов, а потом понял, что они могут быть полезны, и превратился в лучшее медийное лицо, которое когда-либо было у тенниса. В начале профессиональной карьеры Федерер плохо справлялся с давлением � чтобы, однажды победив своих демонов, словно забрать их силу себе. Наконец, даже в сезон, проигранный по всем статьям включая fair play, Федерер смог на последнем турнире щелкнуть по носу своих конкурентов.

Сейчас с трудом верится, что юный Роджер не любил тренироваться, не умел управлять гневом и мог стать футболистом. В его героический образ куда чище списывается титул чемпиона юниорского «Уимблдона»-1998 и самого молодого игрока Топ-100-1999. Десять лет назад Федерер сыграл против соотечественника Марка Россе свой первый финал, который также оказался первым в истории швейцарским финалом и, очевидно, началом целой спортивной эпохи этой страны. Тогда он проиграл, а через год признался, что из-за отсутствия турнирных побед его уже начали было сравнивать с Анной Курниковой. К тому моменту, правда, он уже выиграл свой первый титул, так что мог вспоминать эти сравнения с улыбкой.

2 июля 2001-го года Роджер одержал свою первую большую победу, и, как написала The Times, на «Уимблдоне» все изменилось. В четвертом круге турнира длинноволосый Федерер обыграл великого Пита Сампраса и положил конец его уимблдонскому правлению. «Я помню этот матч, будто он был вчера. Выиграв, я упал на колени и заплакал. Мне было неудобно, почти грустно жать Питу руку. А потом я увидел, как он опустив голову сидит в раздевалке».

Два последующих сезона Федерер продолжал набирать обороты и выигрывать титулы, но на турнирах «Большого шлема» из раза в раз проигрывал под прессом возрастающих ожиданий. В 2003-м году, очевидно не справляясь с напряжением, он в раздраженной манере, которую сейчас так трудно представить, посетовал: «Весь мир настойчиво напоминает мне, что я должен выиграть мэйджор и возглавить рейтинг. Это несправедливо, потому что это не так просто». Через полтора месяца после унылого поражения в первом круге «Ролан Гаррос» Роджер выиграет свой первый «Уимблдон», и начнется его эпоха. Наверное, говоря сейчас про страдальца Энди Маррея, что первая победа на мэйджоре может прорвать плотину, Роджер вспоминает себя.

В следующем году Федерер выиграет 11 титулов в 11-ти финалах, включая Australian Open, «Уимблдон» и US Open. Он станет первым после Матса Виландера теннисистом, победившим на трех турнирах «Большого шлема» в одном сезоне, и первым после Бьорна Борга, выигравшим три титула подряд на трех разных покрытиях. Баланс встреч Федерера с игроками «десятки» за один этот год составит 18-0, он проведет четыре беспроигрышные серии более чем из десяти матчей, в том числе одну � из 23-х. После триумфа в Мельбурне Роджер впервые поднимется на вершину рейтинга, где проведет следующие невообразимые 237 недель � на полтора года перекроет рекорд Джимми Коннорса.

В 2005-м году два турнира «Большого шлема» Федерер проиграет в важных полуфиналах � на Australian Open уступит эпический 268-минутный матч Марату Сафину, а в Париже впервые на мэйджоре проиграет Рафаэлю Надалю. US Open, «Уимблдон» и еще девять титулов останутся за швейцарцем, и он даже будет в одном матче от феноменального рекорда Джона Макинроя, закончившего сезон-1984 с балансом 82-3. Финал итогового турнира в Шанхае, проигранный Давиду Налбандяну за 273 минуты со счетом 7:6, 7:6, 2:6, 1:6, 6:7, станет первым поражением Федерера за 36 матчей.

В сезоне-2006 на фоне тотального доминирования Федерера в туре наконец найдется для него достойный соперник, и начнется соперничество, очередной эпизод которого мы видели всего неделю назад. До 2006-го года Рафаэль Надаль выиграл у Федерера две встречи из трех, а в 2006-м � еще четыре из шести. Ни один теннисист с 2004-го не побеждал Федерера больше одного раза, а тут такое. 19-летний Надаль обыграет Федерера сначала в Дубае, потом в Монте-Карло, потом в пятичасовом финале в Риме и наконец � в первом для швейцарца финале «Ролан Гаррос». Роджер, впервые уступив в финале мэйджора, вскоре отыграется в финале «Уимблдона» и полуфинале итогового турнира. Именно в 2006-м тема «Федерер против Надаля» стала главной теннисной вывеской.

2007-й год, по всей видимости, был последним, когда Роджер выиграл три турнира «Большого шлема». Больше того, он стал единственным теннисистом в истории, два года подряд игравшим в финалах всех мэйджоров. На Australian Open Федерер впервые после Борга выиграл «Шлем», не уступив ни сета. В Гамбурге впервые обыграл Надаля на грунте. На «Уимблдоне» впервые победил без выступления на подготовительном турнире. По сути, к тому времени Федерер достиг уже таких заоблачных высот, что практически любой выигранный им матч или титул обновлял какой-нибудь рекорд.

Между тем, самый главный рекорд � 14 «Шлемов» � по-прежнему принадлежал Сампрасу. И вот когда в позапрошлом году Роджеру осталось до Пистолета Пита рукой подать, его драматично залихорадило. Он снова играл во всех главных финалах, но выиграл только один � американский. Australian Open проиграл Джоковичу на фоне перенесенного мононуклеоза, «Ролан Гаррос» в четвертый раз уступил Надалю (впервые в трех сетах и с «баранкой»). Но сделал тот год все-таки проигрыш «Уимблдона», первый с 2002-го � 288 минут, 7:9 в решающем, поражение от самого принципиального соперника на своей территории. Потерю короны усугубляло еще и то, что Федерер проиграл на траве впервые за феноменальные 66 матчей и не смог шестым подряд уимблдонским титулом превзойти достижение Борга. Другим болезненным ударом стало поражение от Блэйка в четвертьфинале Олимпиады. Она, как не упомянуть, тоже отошла Рафе. Сезон Федерер впервые с 2004-го закончил не на вершине рейтинга, и многие решили, что это начало конца.

Начало конца в Мельбурне-2009 продолжилось душераздирающим «God, it�s killing me», а в Майами � виданое ли дело � разбитой ракеткой, но в итоге обернулось еще парой рекордов. В июне с 11-й попытки Роджер выиграл «Ролан Гаррос», сравнялся с Сампрасом, собрал карьерный Большой Шлем и сказал, что теперь до конца карьеры будет играть с легким сердцем (про Олимпиаду, наверное, предпочел на время забыть). Через месяц в эпохальном финале «Уимблдона» в 19-й раз обыграл несчастного Энди Роддика и стал первым в истории теннисистом, выигравшим 15 титулов «Большого шлема». Также Роджер стал первым после Ивана Лендла игроком, вернувшим себе звание первой ракетки мира по итогам года.

В 2010-м у Федерера получились разве что старт и финиш � 16-й мэйджор в Австралии и пятый титул чемпиона итогового в Лондоне. Он впервые за тысячу лет не вышел в полуфинал «Ролан Гаррос», а затем и «Уимблдона», прервал свою серию из 23-х шлемовых полуфиналов, чуть-чуть не дотянул до рейтингового рекорда Сампраса (286 недель на первой строчке), ненадолго опустился на третье место и что там еще. И хотя списывать Федерера со счетов еще, пожалуй, рановато, но неуязвимым его уже никак не назовешь.

Даже от беглого перечисления достижений Федерера кипит мозг. А ведь это только часть его мифологии. Роджер Федерер спортивный Кристиан Диор. Они оба придумали new look. Как Диор оживил своим новым образом изможденный послевоенный Париж, а следом и мир, так и Федерер изменил представление об образцовом теннисисте, а затем и спортсмене. Появившись одним из многообещающей группы «новых мячей» на закате золотого века Сампраса, Федерер за семь лет переписал всю теннисную историю под себя. Но еще прежде чем стать рекордсменом, он покорил мир своей all-court game � элегантной, цельной, ювелирной и � как бы это сказать � одухотворенной игрой. Матс Виландер как-то признался: «Хотел бы я на день оказаться на его месте, чтобы понять каково это � играть как он». Называть Роджера художником на корте стало общим местом. Но если вдуматься � это действительно очень емкое сравнение. Ведь что делает художник? C помощью подручных инструментов � будь то кисть, лекало или акула � передает свое чувство прекрасного. И всякому, кто хоть раз пытался попасть ракеткой по мячу, понятно, что тонкий и выразительный теннис Федерера сродни искусству. Он не стонет, выполняя удары; не сжимает кулаки, выигрывая очки; не суетится и не актерствует. Они знай себе рисует свои чистые линии, обводит соперника вокруг ракетки и из раза в раз оставляет нас в изумлении. Про игру Федерера принято говорить, что она обманчиво легка. Но разве вам не приходило в голову, что для него теннис действительно ощущается по-другому: корт больше? мяч медленнее? ракетка легче? Трудно представить Федерера подолгу отрабатывающим один удар, � скорее, Федерер на тренировке непринужденно постукивает, периодически сверяясь со своими именными Rolex. «Ему не нужно смотреть на мяч, � сказал о Роджере единственный обладатель двух календарных Шлемов Род Лэйвер. � Он и так знает, где мяч».

Конечно, сиятельный Федерер не первая яркая личность в теннисе � но он первый универсальный символ родом из тенниса. Если бы знакомство Федерера с Тайгером Вудсом в 2006-м году не состоялось, его стоило бы организовать � эти двое такие абсолютные величины для своих видов спорта, что не умещаются в их рамках. И теперь, когда Вудс навсегда скомпрометирован, Федерер и вовсе остался единственным в своем роде � спортсменом, который выходит на матч в ослепительном пиджаке и золотых кроссовках и от которого без ума железная леди Анна Винтур; первым номером в мире, который дружит с юниорами; великим чемпионом, который как ребенок плачет после каждой победы; королем «Уимблдона», который говорит: «Если кто-нибудь из членов клуба когда-нибудь захочет со мной постучать, просто позвоните мне». Он вообще удивительно подходит «Уимблдону» � у обоих есть класс, порода и вневременной стиль.

Федерер известен своим великодушием к соперникам, вниманием к поклонникам, умением общаться с журналистами. Он со всеми на дружеской ноге. Он пишет письмо Сэму Куэрри, убившемуся об стол, интересуется у Эшли Эрклроад, как прошла ее операция, идет знакомиться к Марселю Ильхану, узнав о его дебюте на «Шлеме». Даже если это работа на публику � во что вообще-то верится с трудом � уважения заслуживает уже то, что он считает необходимым эту работу проводить. Натуральная приветливость Федерера особенно подкупает ввиду его гигантского авторитета. А он сам объясняет это с характерной изысканной простотой: «Зачем быть неприятным, если мне ничего не стоит быть дружелюбным?» Ему вторит Энди Роддик, который, мы знаем, за словом в карман не лезет: «Я был бы не прочь тебя ненавидеть, но ты для этого слишком приятный парень».

Федерер дольше, чем некоторые его ровесники, открывал горизонты своих возможностей, укрощал свой нрав, учился принимать вызовы. Но расправив плечи, он оказался фигурой эпического масштаба. И не так уж важно, сколько простоят рекорды Роджера и чего бы он добился, совпади он эпохой с Лэйвером, или Макинроем, или молодым Сампрасом. Все эти высказывания с пометкой «лучший в истории» и вычисления КПД на мэйджорах � пошлость и so last year. По крайней мере, феномен Роджера Федерера несводим к набору рекордов, как интеллект несводим к набору энциклопедических знаний.

«Спасибо тебе большое за то, что мы теперь выглядим такими посредственностями», � сказал Джонни Мак в видеооткрытке по случаю 15-го «Шлема» Федерера. Если серьезно, Роджер, спасибо тебе за то, что ты родился на нашем веку. Без тебя он был бы хуже.