Боб Проберт: Тафгай: Моя жизнь на грани. Часть 17
"Мне и Проби не нужно было думать долго, прежде чем ввязаться в потасовку. Что в 18, что в 42, он оставался всё тем же, разве что цвет волос поменялся. Он напоминал мне Крамера из сериала "Сайнфелд", с его манерами, тем как он входит в комнату и передвигается", - Джо Кошур.
Моя сага с делом об иммиграции близилась к концу. В январе 1992 года мы подали запрос на разрешение пересечения границы и возвращение обратно. Суд постановил, что я искупил свою вину и СИН теперь не может приводить моё задержание на границе в качестве аргумента на судебных слушаниях. Также было сказано, что нельзя запретить кому-либо пересекать границу лишь потому, что он алкоголик.
Гарольд поведал мне, что над моим делом он больше работал не в самом зале суда, а вне него. Он начал переговоры с правительством в тот же месяц, в котором меня арестовали на границе. Ему приходилось иметь дело со многими людьми, могущими помочь хоть чем-нибудь. Он сидел за столом переговоров и в Вашингтоне и в Детройте. Но в общей победе в суде у него не было никаких сомнений. Он всегда говорил мне, что мой случай переклассифицируют и я смогу без проблем работать в Штатах.
Дело обошлось мне и налогоплательщикам в круглую сумму, но могло бы быть и хуже. Однажды Гарольд сказал, что по этому поводу он готов судиться всю свою жизнь, если ему придётся. Когда ты сражаешься против правительства Соединенных Штатов, это не просто битва против ещё одной адвокатской конторы с 50-100 адвокатами. Ты бьёшься против мультимиллиарднодолларовой организацией с неисчерпаемым людским ресурсом, бесконечными возможностями и запасом времени.
Сам-то я полагаю, что всем наконец надоело это, хватит значит хватит. Иммиграционная служба была готова заявить: "Этот парень чист уже долгое время. Время двигаться вперёд".
В понедельник, 7-го декабря, глава окружного офиса СИН в Детройте Джеймс Монтгомери, выдал мне индульгенцию на поездки за и из-за границы, что означало, что я могу сыграть в Торонто через два дня. Его заявление выглядело так: "Прошло достаточно много времени и он вполне реабилитировал себя". Я не играл в Канаде три с половиной года, с того самого момента, как меня приняли на границе. А мне нравилось играть против "Лифс". На самом деле, мне нравилось играть против любой команды из дивизиона Норрис – "Сент-Луиса", "Миннесоты", "Чикаго", потому что здесь хорошо относились к игрокам силового плана, так что я мог играть в свою игру и приносить пользу команде. Вердикт также означал, что теперь мне проще будет видеться с семьёй и друзьями. И бар "Туннель" в Винзоре – лучшие ребрышки в мире.
Первым делом, после оглашения вердикта, Гарольд забрал меня на своём черном "Ягуаре" и свозил меня через границу и обратно. Во время поездки мы практически не разговаривали. Я думал о своей семье, карьере и о доверии ко мне м-ра Илича. Он был отличным шефом для любого человека, неважно, хоккеист он или разносчик пиццы. Если человеку нужна была помощь и поддержка, её всегда можно было найти, обратившись к м-ру И.
А Гарольд, я думаю, размышлял о годах, которые он провёл, пытаясь помочь мне. Мы стали настоящими друзьями. На обратной дороге в Штаты я занервничал. Гарольд пытался успокоить меня, сказав, что у нас с собой все нужные бумаги, но я всё равно волновался: "Вдруг у нас чего-то не хватает? Что если мне скажут, что мне нельзя вернуться?"
Гарольд остановился рядом с зданием, где меня в тот раз поймали с поличным. Мы вошли и Гарольд предъявил документ, дающий мне право на пересечение границы. Я весь издёргался, пока пограничники изучали эту бумажку. Наконец, мы вернулись в машину и въехали в туннель. Проехав его, мы припарковались на обочине. Гарольда немного потрясывало, словно он отыграл очень длинную смену на льду. Я обнял его и хлопнул по спине. Это был особый момент. В процессе рассмотрения дела у нас было много маленьких побед, но сейчас всё окончательно завершилось. Я мог пересекать границу и вести нормальную жизнь. Словно тяжкая ноша свалилась с плеч. Всё изменилось к лучшему, и я сказал себе, что больше я ничего портить не собираюсь.
Я знал, что Дэни хочет выйти за меня замуж, но мы никогда об этом много не говорили. Я знал, что она хочет детей. Она знала, что я хочу детей. Просто мы не говорили об этом никому.
В ноябре 1992 года, после того как мы прожили вместе около двух лет, я отправился на поиски подходящего для помолвки кольца. Я нашел элегантное колечко с бриллиантом за десять тысяч долларов, примерно по пять тысяч за карат. Я брал его с собой каждый день ни тренировку или игру, потому что Дэни была ещё тем сыщиком – могла найти его, если б я оставил его дома. Она не думала, что я подарю ей кольцо, потому что она нашла чек на чемодан "Луис Вуттон". Она была уверена, что это и есть её большой подарок на Рождество.
Я вручил ей все её подарки на Рождество и Дэни посчитала, что уже все. Я остановил её: "Стой. Я забыл ещё один". Преломив колено, я спросил: "Ты выйдешь за меня замуж, крошка?" и сглотнул комок, подступивший к горлу.
Дэни закричала слишком громко, чтобы ответить, но сейчас она говорит, что просто тянула время, потому что она думала об этом моменте.
После 72-часовой, безостановочной вечеринки, я проснулся в день нашей свадьбы, 1 июля 1993 года. Дэни ничего об этом не знала, но мы с приятелем подумывали свалить на самолёте в Вегас. Я слегка дрейфил насчёт этого. Мы говорили с ним насчёт того, что я не должен загонять себя в ловушку, так что я решил отправить в банк и снять тысяч двадцать. Я сказал своему приятелю, Большому Папе, владельцу греческого ресторана, что я уезжаю, так что он подвёз меня. Время было около десяти утра и я заявил ему, что я не собираюсь жениться.
Большой Папочка был в недоумении: "Что это значит – не собираешься жениться?"
"Я уезжаю".
"Куда?"
"В Вегас".
"Хорошо, Боб, ты же не собираешься этого делать. Ты не можешь сотворить такое с Дэни, выставить всех гостей дураками и не можешь этого сделать ради самого себя".
Я задумался о Дэни и о том, как мы были впечатлены самой идеей свадьбы. Но, неужели я и правда хотел теперь всё время проводить только с одной девушкой? Мне всегда не особенно привлекала идея спокойной семейной жизни. Словно попавшийся в капкан. Потом я подумал о том, что Дэни никогда не пыталась изменить меня. Она принимала меня таким, какой я есть. Нашей песней была биллиджоэловская "Просто такой как есть".
Я вернулся домой с Большим Папой и одел свой свадебный костюм.
Дэни и Морин МакКриммон, ее подружка невесты на свадьбе и жена моего одноклубника по "Уингс", до сих пор закадычные подруги. Сестра Дэни, Жаклин Вуд держала букет невесты на нашей свадьбе. Она снимается сейчас в сериале "Дерзкие и красивые". Пол Шенбрун, наш бухгалтер и его жена Дана, были нашими свидетелями, как и кузина Дэни Стейси, её брат Брэд Тэйлс с сестрой Али Паркинсон и мой приятель Том Вудсворт. Мой брат Норм был моим шафером.
Дэни очень сексуальная женщина. Я пытался уговорить её позировать для "Плэйбоя". У меня есть коллекция картин Патрика Найджела, который работает на Хью Хефнера. Его работы всегда можно увидеть в "Плэйбое". На одной картине нарисована девушка, очень похожая на Дэни, все думают, что я заказал этот портрет. Я всерьёз обдумывал возможность послать фото Дэни в журнал, но потом прикинул, что мои приятели и одноклубники будут пялиться на неё и передумал. Мы с Дэни как-то недавно пересматривали свадебные фотографии и она выглядит сейчас также как и тогда.
В "Ритце", в Деарборне, есть комната, декорированная под часовню, белые цветы и тому подобное. Я опоздал минут на сорок пять к началу церемонии. Когда Дэни вошла, она была настолько прекрасной, что я слышал этот вздох восхищения, прокатившийся по комнате.
Свадьба получилась весёлой и шумной. Я пытался всё держать под контролем и делать то, что от меня требовалось. Когда мы вернулись из музея Генри Форда, я отправился в бар и заказал себе двойной виски с колой. Ко мне подошла моя матушка и спросила: "Что ты пьёшь?"
"Коку".
"Отлично. Я как раз ищу что-нибудь глотнуть", и она взяла бокал у меня из руки и сделала большой глоток. А мама вообще не употребляет алкоголь. На её лице появилась гримаса отвращения, и она выплюнула всё на пол.
Гости зажигали на свадьбе вовсю. Постоянно кто-то с кем-то куда-то уходил, потом появлялся. Жена одного из моих приятелей сделала предложение кузену Дэни Брэду, что чуть не привело её к разводу.
Мо Мелли на карачках прополз под главным столом и намазал обувь "Соупи" взбитыми сливками. Потом мы с ним влезли на сцену и спели одну песню вместе с музыкантами. Я всегда любил песню "Some Kind of Wonderful" группы "Гранд Фанк Рэйлроуд" и её-то мы и слабали. Мой одноклубник Дино Сисарелли научил меня тустепу и мы с Дэни незамедлительно сплясали этот танец.
Я был слегка гашёный всю вечеринку, потому что в одном из номеров мы устроили междусобойчик. Там была уйма кокаина и бухла, так что многие наведывались туда всю ночь напролёт. Когда свадьба закончилась, я присоединился к друзьям в кокаиновом номере, а Дэни провела нашу брачную ночь в номере для новобрачных со своей кузиной, распаковывая поздравления и подарки.
Мы пригласили на свадьбу и Дона Черри с женой Роуз, но они не смогли приехать, потому что в этот же день была свадьба и у Тая Доми. Они прислали нам обалденную статуэтку их пса Блю. У нас она до сих пор сохранилась.
Материал из книги Tough Guy: My Life on the Edge. Перевод Святослав Панов.
