Владимир Соботка: «В 18 лет я почти умер – благодарю Бога, что врач быстро выбежал на лед»

Ненавистное правило

- Вы очень хороши на вбрасываниях. Как вам это удается?

– Я работаю над ними уже шесть или семь лет, это мне и помогло выйти на такой уровень. Мы используем вне льда специальные приспособления, чтобы сделать руки и всю верхнюю часть тела сильнее.

- Секретные технологии?

– Нет. Это выглядит как маленькая клюшка, на ее конце – скакалка. Все приделано к стене. И делаешь движения клюшкой, как будто ты на льду. Можешь еще поставить отягощение на нее. И делать упражнения – туда-сюда. Это помогает развить реакцию и силу. Выполняешь движения одну минуту, и потом не чувствуешь рук. Очень тяжелые упражнения.

- Вы ребятам в «Авангарде» рассказываете, как выиграть вбрасывания?

– Да, до сезона у нас было несколько тренировок, там я старался помочь ребятам понять, как мы можем забрать шайбу на вбрасываниях. Но в КХЛ есть один нюанс: ты должен играть только своей клюшкой. За океаном же я мог заблокировать клюшку соперника и использовать свое тело, подбив шайбу себе коньком. Так что мне нужно было изменить эту привычку  в своей игре.

Думаю, здесь сложнее выиграть вбрасывания, чем в НХЛ. Поэтому меня иногда с них выгоняют. В некоторых матчах отправляли с точки 5 или 6 раз. В такие моменты я очень злюсь на судей (смеется).

- Это единственное правило, которое вы не любите?

– Нет, я не то чтобы не люблю это правило... Я его ненавижу! Действительно ненавижу. Если ты на вбрасывании, ты должен иметь возможность любым способом отвоевать шайбу. Почему нет?! Я не понимаю, почему нельзя этого сделать.

Три месяца сомнений

- Насколько непросто дался переезд в КХЛ?

– Были дни, когда я говорил: «Хочу остаться в НХЛ и играть там, потому что это моя давняя мечта». Потом что-то случается, и я мысленно расстаюсь с ней: «Хочу уехать в КХЛ». Но на следующий день все начиналось сначала. И так я решал, где буду выступать в следующем году. Выбрал Омск, потому что мне сказали, что буду много играть. Это то, чего я очень ждал.

- Сколько вы думали над решением переехать?

– Около трех месяцев.

- В «Сент-Луисе» не было вариантов?

– Я видел игроков, которых они взяли, и чувствовал, что не буду проводить на льду много времени. Потому что хоккеисты, которые пришли в команду, очень хороши. И я решил приехать сюда. Кто-то может считать, что мой переезд в Омск состоялся только из-за денег. На это я отвечаю: «Нет, не из-за денег. Из-за хоккея, чтобы быть на льду и становиться лучше».

- Многие действительно удивляются, что вы держите уровень в КХЛ. Было мнение, что это лига не для вас.

– Мне было трудно первые три недели – надо было подстроиться к площадке. И с самого начала мы много разговаривали с Сумманеном. Я сказал, что мне нужно больше времени, чтобы найти себя в такой игре – так часто на лед выходить раньше не приходилось. В НХЛ – 15-16 минут максимум. Теперь у меня есть на пять минут больше. Я не считаю, что переезд в КХЛ — это шаг назад.

- В каких компонентах вы прибавили?

– Я больше играю с шайбой. Лучше вижу площадку, лучше созидаю.

- То, что Сумманен такой эмоциональный тренер, вас не пугает?

– (улыбается) Да, он бывает немного сумасшедшим на скамейке. Но, знаете, это заряжает. Хотя иногда ты злишься, потому что слышишь постоянно эти крики... Если хорошо играю, я его почти не слушаю. Думаю, для некоторых ребят в команде может показаться, что такие эмоции – это слишком. Но им надо психологически быть готовыми к игре. Раймо знает, как настроить, завести тебя в раздевалке, в этом он схож с Хичкоком.

Вишневая «пятерка»

- Сумманен вас особо не удивляет. А что-то другое в России?

– Мне нравится здесь. И пока ничего такого не случилось, чтобы я стал себе задавать вопрос: «Что я здесь вообще делаю?». Ничего особо не удивляет. Разве что... Отели в некоторых городах не очень хорошие. Но это нормально. Например, я разместил в инстаграме фото отеля из Новокузнецка.

- Зато там шторы подходят к покрывалам на кровати.

– (смеется) Да-да, это хорошо. Я просто никогда не видел таких отелей раньше. Наверное, некоторые люди недовольны тем, что я выкладываю такие фотографии. Но это не попытка шутить или насмехаться. Я семь лет жил в Штатах, и для меня это только первый год в КХЛ. Знаете, я просто был удивлен, что мы остановились там. Поэтому сделал фотографию.

- Часто слышите фразу: «Это Россия»?

– Иногда даже слишком (смеется). Но сначала, когда ты видишь это в первый раз, удивляешься. А потом говоришь себе: «Эй, я здесь, чтобы играть в хоккей, а не чтобы смотреть отели».

- Ну а что с вишневой «пятеркой» в инстаграме?

– Решил, это будет забавно, если я сфотографирую ее и запощу в инстаграм. Потому что у нас в Чехии тоже были такие машины. Ну, не такие старые, конечно (смеется). Я фотографирую здесь все. Иногда выставляю это в соцсети. Вот, например, фото со слонами. Мне показалось, они очень симпатичные. И город тоже был хороший. Нижний...

- Новгород?..

– Нижнийкамск... Если честно, я не помню точно, где это было (улыбается).

- Перед приездом Омск был для вас городом, где играл Ягр, и все?

– Да, я больше ничего не знал. Червенка рассказывал мне про Омск только хорошее. А сейчас мой водитель, мой друг, у него много историй. Он старается говорить по-английски, а я учу с ним русский. Иногда, правда, мы совсем не понимаем друг друга (смеется).

- В Омске очень холодно.

– Да, я слышал, что зимой там бывает -30. Но я не так часто выхожу на улицу, просто чтобы прогуляться. Мы едем пообедать или поужинать, а потом сразу возвращаемся домой. Холода не успеваем заметить. Думаю, когда будет такая температура, я вообще не буду выходить из дома. Буду лежать в кровати и смотреть фильмы (улыбается).

Тарасенко и Skype

- Смотрите матчи НХЛ? Ваш партнер по «Сент-Луису» Тарасенко отлично выглядит.

– Да. Я, кстати, разговаривал с ним, когда он забил один из последних крутых голов. Это было уже везде в интернете. Я сказал: «Выглядишь очень уверенно на льду». И Вова очень счастлив быть там. Великолепный игрок и мой друг.

- Как много у вас близких друзей?

– Мой брат, мой сосед и еще несколько человек, которых я знаю с того момента, как мы были детьми. И пару ребят из хоккея.

- Полак?

– Да, мы играли вместе в сборной до 18 лет, кажется. А потом я провел с ним четыре года в «Сент-Луисе».

- Гертл?

– Тоже. Мы знаем друг друга по команде, за которую я играл. Последние пару лет мы тренируемся вместе. И деремся вместе (улыбается).

- Хорошие же вы друзья.

– Ну это было больше для прессы. Мы никогда всерьез не дрались, нам всегда весело вместе. Когда я в России, мы общаемся по скайпу. Иногда у тебя плохие матчи или что-то идет не так, и ты просто звонишь и говоришь об этом. Потому что я один, у меня нет девушки, никто не живет со мной.

- Сколько вообще часов вам требуется, чтобы отойти от игры?

– Часов? Наверное, не меньше одного дня (смеется). Я не могу спать после матчей. Особенно после не очень удачных игр – закрываешь глаза и видишь те моменты, где ты не забросил. И злишься, потому что, возможно, из-за этого вы и проиграли матч. И не можешь расслабиться и заснуть.

Возьми замуж

- Меня попросили, чтобы вы пришли на интервью в шлеме, и чтобы я не смотрела на вас. Потому что омские девушки уже сходят по вам с ума.

– (смеется) Не знаю, я пока не настолько хорошо говорю по-русски. Да, иногда слышу что-то на эту тему – я много фотографируюсь с фанатами, но это такой личный вопрос. В штатах и здесь примерно одинаковое внимание ко мне.

- Вам дарили интересные подарки?

– Да. Мне отдают рисунки и сделанные своими руками вещи – для ключей или маленькие «Матрешка» (говорит по-русски). Я не могу читать по-русски, но я слышал, что какая-то девушка сделала мне плакат: «Я хочу выйти замуж за тебя». Это забавно.

– Ваш русский оставляет желать лучшего?

– Я понимаю, когда говорят по-русски – он схож с чешским. Но вряд ли я когда-нибудь смогу на нем читать. Если бы я учил... Но я не учу (улыбается). Хотя кое-что знаю – ребята натаскали меня по плохим словам.

 - Дерон Куинт рассказывал нам недавно в интервью, что когда он поинтересовался, как будет «. Над вами так не шутят?

– Да, я слышал такие истории. Парни мне сказали: если буду злиться на кого-то на льду, надо говорить то же самое. Иногда я использую эти слова (смеется).

Красные волосы

- Нашла в интернете фотографию. Это ваше темное прошлое?

– О, эта фотография... Ну волосы красные, потому что шел плей-офф – в это время же молодые парни постоянно что-то делают с волосами. И мне было тогда 18 лет. Это забавно. Я не знаю, почему это в интернете сейчас (смеется), но на самом деле я тогда почти умер.

- Что?

– Я ударился головой об лед. И мой язык запал. Я не мог дышать.

– Теперь понятно, откуда кровоподтеки. Алексею Терещенко, когда у него случилась такая же беда, помог партнер по команде Александр Степанов. Кто вас спас?

– Благодарю Бога, что врач был там. И он быстро пришел. Язык застрял, я мог умереть, но доктор был на льду уже через 10 секунд.

- Это самая тяжелая ваша травма в карьере?

– Да. Ну, еще у меня были операции на обоих плечах, сломанное колено.

- А что у вас за шрамы на лице?

– На лбу появился, когда я был еще совсем маленький. Мы дрались с братом в моей комнате, и я прыгнул с высоты и ударился головой. А вот этот шрам на брови — это после того удара в Чехии.

С Дюшеном – 1:1

- Вы не прочь подраться. Какая драка ваша любимая?

– С Дюшеном. Еще я помню, как дрался с Белески, большой парень – ту драку я проиграл. Такое случается: некоторые игроки знают, как драться, а некоторые — нет. Иногда ты выбираешь не того соперника, и можешь прилично от него получить (улыбается).

- А когда вы дрались в КХЛ с Соколовым, правильного парня выбрали?

– Однозначно нет. Я пытался получить соперника крупнее, но Соколов просто не пускал — преградил мне путь. И потом он ударил меня, и так все и началось. Я говорил уже, что не очень хорошо себя чувствую после той драки, не очень здорово выглядело все это с моей стороны. Я пытался сказать ребятам в раздевалке, чтобы передали Соколову мои извинения.

- Соколов хватал вас за свитер спереди. Что он хотел?

– Думаю, он планировал уронить меня или что-то подобное. Конечно, это была большая ошибка с его стороны — так опустить свою голову.

- А что скажете о драке с Дюшеном?

– О, Мэтт... Для соперников та игра заканчивалась со счетом 1:5, кажется, они были очень злые. И когда ничего не получается в матче, начинаешь вести себя вот так: хочется выяснить отношения на кулаках с кем-то или еще что-то сделать. Мы просто оказались друг напротив друга: «Хочешь подраться?». И мы подрались.

- Хорошо получилось?

– Это был второй раз, когда я дрался с Дюшеном. Первая драка была не очень удачной, потому что мой свитер был не заправлен, и Мэтт просто натянул мне его на голову, чем фактически завершил бой. Во второй раз – я был готов. И мне понравилось. Что я еще могу сказать об этом?

- Чем вас вообще так привлекают драки? Вы же не тафгай.

– Не знаю, я их не ищу. Но если это необходимо, я готов сбросить перчатки. Например, когда соперник наносит грязные удары моим партнерам, это вроде как «зеленый свет» для меня — нужно пойти и подраться. Каждое лето я занимаюсь боксом – обычным или тайским, и, наверное, поэтому чувствую себя уверенно в драках. Мы работаем с моим персональным тренером в Праге уже 6 или 7 лет.

- Как вы начали заниматься боксом?

– Я увлекся боксерскими тренировками в Чехии – и один занимался, и с командой. И мне это просто не нравилось, понимал, что нужно заниматься гораздо лучше и правильнее. А некоторые ребята уже ходили к этому тренеру. И я тоже решил попробовать. Он специалист по физподготовке, зарабатывал на жизнь, занимаясь тайским боксом. Потом он стал работать с теннисистами, гольфистами, футболистами, хоккеистами.

- Что вам больше нравится — бокс или тайский бокс?

– Тайский бокс. Потому что там можно использовать все — локти, колени. Я тоже могу использовать это на льду (смеется). Нет, ну конечно, так нельзя.

- Сколько часов вы занимаетесь боксом?

– После сезона я недолго отдыхаю дома в Чехии, а потом начинаю дважды в день тренироваться — полтора или два часа с понедельника по пятницу. И в таком графике месяц. А потом выхожу на лед и параллельно продолжаю занятия по боксу.

Под кожу

- Вас легко вывести из себя? Что игроку для этого нужно сделать?

– Я не люблю, когда толкают в спину или наносят удары клюшкой по рукам. Или делают что-то нарочно. Но некоторые команды строятся так – там есть игроки, которые готовы залезть тебе под кожу.

И ты знаешь, что если подерешься с ними, потом будешь удален на 5 минут. Да, иногда я очень злюсь и тогда могу выключиться из игры – просто буду искать того парня, который толкнул меня, и постараюсь завязать с ним драку.

- Когда последний раз выходили из себя?

– В КХЛ такого со мной не случалось, потому что здесь не так много драк. Ведь, по-моему, если ты подерешься дважды, тебе надо будет пропустить одну игру, так? Поэтому я не очень стремлюсь к дракам.

- Чем вас так в свое время расстроил Райан Эллис, что вы его оттолкнули от себя?

– Помню, он что-то говорил из серии: «Не толкайся». Мы просто стояли около ворот и он сам начал толкать меня клюшкой. Ну я и решил оттолкнуть его. Эллис, кажется, зацепился за клюшку и упал. Да, было забавно.

- Вы оттолкнули его метра на два. 

– (смеется) Думаю, бокс помог. Если ты знаешь, что умеешь драться, ты увереннее. Игроки, которые не знают, как драться, боятся.

- Вы в своей жизни ко всему так придирчиво относитесь? Стараетесь все делать максимально качественно?

– Да, я такой во всем. Как уже говорил, я начал заниматься боксом, потому что понял, что могу больше. И после этого сезона мы собираемся снова работать и работать над этим, чтобы подготовиться к следующему. А через год — еще больше. И, думаю, к старости наберу отличную форму.

Фото: Fotobank/Getty Images/Dilip Vishwanat, Bill Smith/NHLI, Doug Pensinger, инстаграм Владимира Соботки, hawk.ru, hc-slavia.cz/Michael Mareš, hcmotor.cz/František Panec