Биография Рио Фердинанда: #2SIDES. Почтение
Почтение
Я гонял мяч на районе в свое удовольствие, но те ребята, если они видели меня на улице, говорили: «Это же Рио, он неплохой футболист». Это все, что я хотел слышать от людей.
Между двумя корпусами моего дома был небольшой участок травы. Она была далека от идеала. Но для нас в то время это был потрясающий газон, наш «Уэмбли», наш «Олд Траффорд». Когда мы играли там в футбол, нам приходилось постоянно уворачиваться от деревьев и стараться не попасть в какую-нибудь из многочисленных ям, в которой было легко подвернуть ногу. Нам даже и мечтать не приходилось о нормальных воротах с сеткой, которые есть у современных детей. Дерево было одной штангой, чей-то свитер – другой. Иногда мы играли 3 на 3 или 4 на 4. Порой это было 15 на 15. Все зависело от количества гуляющих в этот момент детей. Я не испытывал особого восторга от игры с ровесниками, потому что их футбол казался мне слишком детским. Я предпочитал играть с ребятами постарше. Сначала они говорили, что я еще слишком мал, но затем проявляли уважение, видя уровень моей игры, и разрешали мне присоединиться к ним. Мы любили сидеть на ступеньках до поздней ночи, смеясь и болтая об игре и жизни. Среди тех ребят тоже были хорошие игроки, большинство из них поддерживали «Ливерпуль». Один, Гэвин Роуз, был на 2 года старше и играл лучше меня. Мы звали его «наш Джон Барнс». Он до сих пор является моим лучшим другом.
Моего отца не интересовал футбол. Он занимался кунг фу. Я же гонял мяч каждый день, каждые выходные, каждый час. После школы отрабатывал на улице особые приемы или просто стучал мячом об стенку. В моей жизни больше ничего не происходило. Все было просто до примитивности. Находясь в микрорайоне, расположенном в южной части Лондона, мы представляли себя заграницей. У парня по имени Стефан была самая свежая коллекция видеофрагментов из итальянской Серии А, на тот момент сильнейшей лиги в мире. Поэтому мы собирались у него дома, смотрели аппенинский футбол, затем выходили на улицу и пытались изобразить только что увиденное нами на видео. Мы не могли тогда себе позволить насладиться мировым футболом как сегодня, всего лишь щелкнув пультом спутникового телевидения. Но мы не упускали возможность посмотреть все, что показывали по ТВ, включая программы Match of the Day, Grandstand и Saint and Greavsie.
Сегодня мой сын перед тем, как пойти спать, просит меня: «Пап, включи, пожалуйста, видео Неймара на YouTube». Героем моего детства был Марадона. Я обожал видео Стефана, где Диего чеканит мяч и играет на Молодежном Чемпионате Мира в составе сборной Аргентины. Он обыгрывал соперников и пробегал мимо них в фантастическом стиле. Когда мы играли между собой, каждый из нас хотел быть похожим на него, и все копировали голос комментатора по радио, когда Марадона забил гол в ворота сборной Англии. Во время введения мяча я кричу: «Он юркий как уж, этот низкий коренастый паренек…», – мы знали этот текст наизусть, – «… И вот его встречает Бутчер, Диего его даже не замечает… Оставляет не у дел Фенвика…», – затем я бью по воротам и забиваю гол от дерева-штанги, – «Теперь мы видим, почему Рио является лучшим игроком в мире!».
Марадона был первым игроком, на которого я хотел быть похожим. Но физически я вряд ли бы смог это воплотить. С возрастом мне стали нравиться другие футболисты: Франк Райкард, Джон Барнс, Пол Инс, Гаскойн. Если игрок был просто бегунком или бил других людей, он был не по мне. Я любил особенно талантливых, мы все любили таких. Джон Барс был одним из самых восхваляемых английских футболистов. Но больше всего мы восхищались иностранными звездами и отрабатывали нашу технику. Кому удавалось освоить дриблинг лучше всех, тот сразу становился главным человеком на районе.
Спустя многие годы, когда уже поиграл в разных клубах, я понял, что навыки обыгрыша – далеко не самое ценное умение в английском футболе. Мне крупно повезло с тем, что ни один тренер за всю мою карьеру ни разу не пытался изменить мой стиль игры. В «Вест Хэме» оберегали мою манеру игры и старались сохранить индивидуальность каждого игрока. Многие футболисты, прошедшие академию «молотобойцев» в то время, обладают несомненным талантом: Глен Джонсон далеко не самый заурядный правый крайний; Майкл Каррик поражает обеими рабочими ногами, классом, видением поля, вариативностью пасов; Джо Коул, в особенности, когда был молод, обладал потрясающей техникой; Фрэнк Лэмпард всегда был особенным парнем. Никого из нас никогда не заставляли играть по шаблонам; никто не кричал нам «избавься от этого».
Когда мне было 13, у Гэвина возникла идея ходить в Парк Берджесс по воскресеньям, чтобы играть с темнокожими парнями намного старше нас. Они были выходцами из Сьерра-Леоне и Нигерии – футболисты, наводящие ужас, жесткие и агрессивные. Моя мама была против этой затеи. Она думала, что мы непременно попадем в опасность, и нам либо придется вступать в драку, либо убегать, что есть сил. Со временем она, конечно же, успокоилась, но в первые несколько раз мне приходилось тайком сбегать с района. Для того, чтобы добраться до парка, нам приходилось от нашего района Фраери проходить еще через два, что само по себе было непросто. Затем мы должны были пересечь пустырь и пройти через стоянку домов-фургонов, где обитало множество огромных бродячих собак – проблемы, которые особенно усугублялись в позднее время суток.
Африканцы были отпетыми засранцами вдвое старше нас – каждому было от 20 до 30 лет. Они приезжали на автомобилях и, по всей видимости, имели семьи. Мы их не интересовали в принципе, поэтому нам нужно было напроситься самим. К тому времени я уже всерьез задумывался о том, чтобы начать заниматься футболом на профессиональном уровне. Однако моя мотивация была всегда одинаковой: я играл, чтобы добиться почета. Уважение среди друзей, соперников, одноклубников и признание зрителями.
Тем не менее, мы с друзьями приходили в парк и просто пинали мяч на глазах у старших, показывая все наши способности, надеясь, что они сами пригласят нас присоединиться к ним. Сперва мы спросили разрешения, но получили в ответ отказ, мотивированный тем, что мы «слишком мелкие».
Затем, когда все-таки разрешили нам поучаствовать, они увидели, что мы достаточно неплохо играем. После этого нас принимали без вопросов. Пинать мяч на районе было обычным развлечением; игры в парке стали чем-то особенным. Эти парни были быстрыми и сильными, а ребята из нашей команды могли и побить, если не дашь вовремя пас. Щитки никто не носил, поэтому после увесистого удара по ногам, что случалось довольно часто, было невыносимо больно, и накатывались слезы. Но я видел как эти ребята смотрят на меня и понимал, что если я сейчас разревусь, то они больше никогда не позволят мне сыграть вместе с ними. Поэтому я терпел, как мог.
Африканцы были выше, быстрее и сильнее. Мне казалось, если они меня возьмут, я смогу себя неплохо показать, ведь я же научился играть в пас и перемещаться по полю более осмысленно. Никаких особенных стандартов там не было, а уж тем более тактики. Однако в плане физики и эмоций это оказалось не так просто, как я ожидал. Я не мог ни перебегать, ни оттеснить кого-либо из них от мяча, поэтому мне приходилось пробовать иные способы обходить игроков соперника, используя не только скорость.
Игры в парке помогли мне повзрослеть как игроку, но самое забавное, что мы ни с одним из них даже не познакомились. Если вы попросите назвать чье-либо имя, я не смогу. У нас были чисто футбольные взаимоотношения. Мы встречались в воскресенье, играли несколько часов и расходились. Им было неинтересно общаться с подростками. Но после того, как мы заканчивали игру, я мог со спокойной душой уходить, зная, что заработал их уважение. Если бы я шел куда-то по улице и они меня увидели, то могли бы сказать: «Смотри, это же Рио, он неплохо играет в футбол». Это все, что мы тогда хотели слышать о себе.
Меня беспокоит нынешняя ситуация, когда молодые ребята, приходящие заниматься футболом, находятся под излишней опекой. Если их сравнивать с поколениями игроков, которые были до них, то можно сказать, что нынешним детям непрестанно стелят соломку и укутывают шарфиком. Все равно эти юноши будут вынуждены бороться, когда столкнутся с трудностями на жизненном пути или в карьере.
Одно из самых больших различий между моим детством и сегодняшней реальностью это то, что маленьких футболистов постоянно привозят на тренировку и забирают с нее на машине. Они живут на всем готовеньком. Когда мне было 14, я был вынужден проделывать двухчасовые путешествия на автобусах и поездах, чтобы добраться до тренировки и вернуться обратно. После школы, большинство моих одноклассников спешили собраться для игры в бутылочку и постоянно смеялись надо мной, когда я говорил: «Поиграю с вами 10 минут и пойду. Не могу пропустить свой поезд». Я бы ни за что не опоздал. Некоторые из тех ребят неплохо бы смотрелись уже на профессиональном уровне. Но они обычно говорили: «Моя цыпочка уже там», - и оставались. Сейчас они работают на стройках.
Мое путешествие на тренировку выглядело следующим образом: неподалеку от своей школы Блэкхит Блукоутс я садился на автобус №53 до Нью Кросса. Дорога занимала 20 минут. От Нью Кросса я садился на поезд в направлении Восточного Лондона и ехал до Уайтчейпел, после чего шел пешком через район Банков и спускался в метро, чтобы доехать до Стретфорда. Там я садился на воздушный экспресс до Дегенхэма и Редбриджа. В конце был очередной автобус до Чедвелл Хит, за которым следовала пешая 10-минутная прогулка до тренировочной базы «Вест Хэма». Весь маршрут повторялся и в обратную сторону. Мы проделывали этот путь каждый вечер вторника и четверга. Нас было трое, кому приходилось ехать на тренировку из Пекхэма: я, Энди МакФарлейн, ныне футбольный агент, и мой хороший знакомый по имени Джастин Боуэн, который до сих пор играет в любительской лиге, параллельно работая. График был довольно напряженный, но он помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас. Чтобы соблюдать его, нужно было быть дисциплинированным и обладать достаточным желанием. Я входил в мир взрослых людей и самостоятельно учился в нем выживать.
Трудности жизни в качестве ученика воспитывают в тебе находчивость и выносливость. Двадцать лет назад обязанность начищать бутсы была неотъемлемой частью становления профессиональных футболистов. В один из моих первых дней в академии «Вест Хэма» я получил в наставники Тони Котти; на тот момент он был одним из лучших в составе основной команды, девяткой, и моим первым заданием стал уход за его бутсами. Вспоминаю, как я стоял в гардеробной, сопровождая весь процесс кучей забавных шуток, наслаждаясь запахом обувного крема и смеясь, как вдруг кто-то прокричал мое имя: «Где этот засранец Фердинанд?». Я вышел из гардеробной и увидел перед собой низкорослого коренастого мужика. Это был Тони Котти.
«Где мои чертовы бутсы?», – спросил он. «Какие бутсы?», – я ответил. «Ты должен следить за моей обувью. Где мои бутсы?», – он повторил. Я сказал, что они висят на своем месте в гардеробной, куда мне сказали их повесить. На это Тони ответил: «Мне нужно, чтобы каждое утро я видел на своем месте форму с бутсами, ветровку и тренировочный костюм». После того, как я сказал, что это не мое дело, он взбесился: «Ты – пацан, который отвечает за мою экипировку, и будешь делать то, что я тебе скажу», – и вышел прочь.
С тех пор каждый день Тони Котти имел все в точности, как приказал мне, ибо так было все устроено в клубе.
Подобное сложно представить сейчас. Наставничество изжило себя. Честолюбивые молодые звезды не ходят с обветренными руками, потому что на улице дикий холод, и им не приходится стоять на улице и отскребать грязь с бутс своего наставника. Мне даже приходилось заниматься уборкой раздевалки гостевой команды, которую соперники не очень-то торопились освобождать. Я просовывал голову внутрь и спрашивал: «Можно уже войти? Я опоздаю на обратный поезд». В ответ слышал: «Пошел к черту! Выйди отсюда!». Каждый день возникали подобные мелкие проблемы, с которыми необходимо было справляться. Это делало тебя немного опытнее и сильнее, закаляя с каждым разом.
Самой отвратительной работой была уборка туалетов, и я делал все, чтобы избежать ее. После основной тренировки, когда кто-то подходил ко мне с подобным заданием, я просто говорил: «Не могу. У меня еще дополнительная тренировка впереди». Я был как Дель Бой [Del Boy – «вульгарный человек» по имени персонажа популярного британского сериала «Only Fools and Horses», прим. Carrick.ru], постоянно находя способ избежать грязной работы с помощью футбола. Именно поэтому Фрэнк Лэмпард и Джо Кейт постоянно играли в паре. Когда Тони Карр, тренер молодежной команды, говорил нам подмести полы, мы отвечали что-то вроде «хорошо, но если мы будем хреново бить и пасоваться на игре в субботу – это твоя вина».
Там, где нам нужно было зарабатывать себе привилегии, молодые игроки сейчас получают их автоматически. Я считаю, что в этом нет ничего хорошего.
К примеру, раздевалки первой команды всегда были запретной зоной для любого молодого игрока. Ты должен был вылезти из кожи вон, чтобы доказать свое право там оказаться. Сегодня это не значит абсолютно ничего. Аднан Янузай имел доступ к основной раздевалке «Юнайтед» начиная с самого первого дня, как будто это в порядке вещей – а ведь для него так и было. Конечно же, не он в этом виноват. Он попросту не знал о существовании этих своеобразных промежуточных этапов в становлении молодого игрока в течение долгой карьеры. В мое время продвижение вверх по лестнице было постепенным. Но общество изменилось. Я обсуждал с Джи-Сунг Парком, как обстоят с этим дела у него на родине в Южной Корее. «Молодежь не начинает есть, пока не закончили старшие», – сказал он. – «Им даже не позволяют входить в столовую, пока там находятся взрослые игроки». Я ему ответил: «И правильно делают!». У нас вещи развиваются совершенно в другом направлении.
Однажды на базе «Юнайтед» произошло небольшое недоразумение, связанное с велотренажерами, которое ярко описывает то, о чем я говорю. В спортивном зале стоит ряд велотренажеров, которые игроки используют для разминки перед тренировкой, и по умолчанию подразумевается, что у каждого игрока первой команды есть свой тренажер. После собрания мы спустились в зал и увидели, что один из молодых игроков занял место Хуана Маты.
«Эй, это тренажер Хуана».
В ответ на это резервный игрок посмотрел на своего товарища по молодежной команде с видом «я никуда отсюда не уйду».
Не знаю, была ли это шутка, но в мое время он бы уже получил хороший подзатыльник. «Ты что?» Бах! «А ну-ка слез с велика, живо!». Попробуйте проучить этого юнца сегодня, и на вас тут же накатают жалобу, после чего данный инцидент наверняка дойдет до прессы. Кто-то тихо сказал этому парню: «В следующий раз, когда увидишь кого-либо из игроков основной команды, чей тренажер ты занял, то тут же его освободишь, ты это понял?». В прошлом сезоне мне рассказали, что один из молодых игроков «Юнайтед» расплакался прямо перед тренером. Я спросил у него, в чем была причина. Он объяснил: «Думал, что выйду на поле сегодня». Я напомнил парню, что ему уже 19, и сказал перестать хныкать. Злиться из-за того, что тебя не выбрали? Вполне нормально. Но рыдать на глазах тренера из-за того, что ты не попал в состав на игру? Это безумие.
Несомненно, еще множество ребят пройдут в основную команду и добьются успеха. Но некоторым нужно спуститься с небес на землю, быть скромными и воспитать в себе человека и личность. Данный совет поможет им в будущем в любой ситуации, с которой бы ни пришлось столкнуться на протяжении их карьеры. Вовсе необязательно она будет складываться в «Манчестер Юнайтед». Возможно, придется вернутся в «Борнмут», «Йовил» или «Карлайл». А уже там, если ты недостаточно закаленный, тебя просто сожрут заживо, потому что те ребята по-настоящему бьются за свою жизнь. Они настоящие бойцы. Там абсолютно другая обстановка.
Другая проблема – это деньги. Она касается не только того, что некоторые молодые игроки получают баснословные зарплаты, прежде чем смогли показать что-то стоящее. Некоторым платят так много, что они уже считают, что заработали эту сумму, даже не выходя с тренировочного поля, многие молодые футболисты просто хотят быть богатыми. Я не понимаю подобный менталитет. Для меня игра всегда была способом добиться признаний, побед, определенных спортивных достижений в качестве игрока. Вообще, в большинстве областей, если ты добиваешься успеха, то становишься богатым. Но это скорее побочный эффект. Честно говоря, деньги для меня никогда не были особым стимулом.
В детстве я иногда посещал с отцом домашние игры «КПР», и я настаивал на том, чтобы мы приходили на стадион заранее. Для чего? Чтобы посмотреть предматчевую разминку футболистов. Для меня разогрев был интереснее самого матча, потому что я видел как Рэй Уилкинс отрабатывает длинные передачи. Он бил по красивому мячу, посылая его вдоль линии, а я думал про себя: «После моего удара мяч не издает такой звук». После игры я шел домой и пытался практиковать удар до тех пор, пока не получался такой же звук. Но мне никогда не удавалось это повторить, поэтому у меня возникали вопросы: Может он бьет по мячу по-другому, не так, как я это делаю? Может дело в самом мяче? Или это потому, что мои бутсы сделаны не из кожи кенгуру? Сегодня дети, приходя домой после матчей, где они видели игру великого футболиста, тоже задают разные вопросы: В какой машине он уехал со стадиона? Интересно, какого цвета она была? Может это был «Феррари»?
Перевод: Егор Сельдев
Почтовый адрес - dematchi @ mail . ru а также - vk .com / polseg12 (Уберите пробелы)’]’]]