6 мин.

В поисках Жого Бониты

6 k

Фото: Fotobank/Getty Images/ Michael Regan

На время Олимпиады знаменитый бразильский футбольный афоризм трансформировался и гласил: мы забьем вам три, а вы попробуйте больше. Камушком или калачиком – но так было до финала. В этом смысле мексиканцы, которые обыграли Бразилию со счетом 2:1, не только взяли над ней верх, но и обломали ее в самом фундаментальном.

Фаворита, как мы теперь понимаем, на олимпийском футбольном турнире не было. Мексика представила самую сбалансированную команду и победила. На вкус европейца, конечно, команда, может быть, выглядела не слишком «тактической», но в современном наблюдательстве смотреть футбол через тактику значит то же самое, что судить сквозь призму собственных представлений. Мексика выглядела вполне архаично. Она состояла из четверки защитников, в которой у каждого из центральных было право раз за игру пойти вперед хоть на собственном ходульном дриблинге, но на правах придури и только разок; а вообще – центральные стояли, крайние бегали в атаку. Перед линией обороны располагался Карлос Сальсидо, отыгравший к своим 32-м на всех позициях в обороне в ПСВ и «Фулхэме», а теперь вставший перед шеренгой сопляков, чтобы хмурым взглядом, каменными плечами и жестокими ногами сечь и дробить чужие атаки. Рядом с Сальсидо обретался длинный и жилистый Энрикес – формально box-to-box, но с явным креном на оборону.

Вот эта конструкция – основа любой латинской игры как минимум уж лет тридцать. Она должна быть, относительной свободой здесь пользуются разве края-бегунки, но и им свобода эта нужна не сильно: да – да, нет – нет. А вот что нахлобучено поверх этой основы – вот это уже зависит от обстоятельств. Что Бог послал, к чему склонен лучший атакующий игрок команды; вот у него будет полная свобода, а задача остальных – помочь и подыграть.

В этой системе мер и весов великую команду отличает от нормальной или просто хорошей количество таких вот лидеров, которые сочиняют без ограничений. Если их двое – величие; если трое – рискованно страшно, потому что мало ли, что им в голову взбредет? Но зато уже претензия на вечность... Вот такие вот дела. А тактики, в сущности, никакой.

У Мексики были центрфорвард классического типа Перальта, действовавший строго по оси поля, малыш Акино, который легко играл справа и слева, лопоухий Эррера, который мог тянуть ширину атаки вправо, и...

А дальше обнаружилась интрига. Еще был красавчик Джованни дос Сантос; казалось бы, вот он, сочинитель! Но не Джованни, не он вышел на первый план в результате. Он-то и вовсе засел с половины полуфинальной игры в запас, и не то чтобы я сомневался в этой травме – но факт в том, что без него команда не потеряла ничего и ни в чем. Потому, что у мексиканцев был Марко Фабьян.

Он уже здорово блеснул на тулонском турнире, традиционной витрине лучшей в мире молодежи, где проявил себя как бомбардир. Здесь Фабьян был игроком, чье амплуа может быть определено как «форвард второго темпа» или что-то в этом роде; но, вспоминая своих знакомых второго темпа, вы не представите себе этого парня. Фабьян постоянно был в центре событий. Если команда теряла мяч, он был первым, кто наседал на соперника прямо на месте потери; кстати, из этого родился первый финальный гол на 28-й секунде золотого матча. Если команда выходила из обороны, он постоянно был следующим адресом для передачи, со свободой перед глазами и готовый что протащить мяч вперед, что сыграть дальше в касание. Именно он был тем, кто всегда открывался «на свободное место». А с его энергией и постоянным перемещением по фронту атаки Фабьян умело создавал численное преимущество там, где оно было необходимо атакующей Мексике. Во всей его узловатой фигуре словно сосредоточен взрыв!

Особенностью мексиканской игры на фоне самого классического, в общем, построения было то, что главный придумщик был еще и главным работягой.

Поведя в счете на первой минуте финала после классической ошибки молодого бразильского защитника, которому вечно хочется сыграть как-нибудь эдак, Мексике удалось главное, из области духа и воли: не обольститься легкостью успеха, играть, как собирались. А вот бразильцам как раз очень скоро пришлось все менять, потому что основательный заслон в середине поля из трех рабочих хавов, среди которых был и Ромуло, просто не нужен против контратакующего соперника. Тренер Менезес выпустил третьего чистого форварда, – налево Халка. И более-менее пошло.

У поражения Бразилии в этом конкретном матче никакой особенной логики нет. Она и в предыдущих играх не выглядела ни особенно надежной, ни пугающе мощной. Смяла Египет в стартовой игре, 3:0 в первом тайме – и сыграла в итоге 3:2, что при всем уважении к Египту просто глупо. Пропустила первой от белорусов, чем заложила традицию отыгрываться в четных матчах (финал планировался шестым). Игру с Новой Зеландией опустим без брезгливости, но просто экономии для; а вот с Гондурасом, который ведь невозможно было недооценивать – он Испанию хоронил! – опять первый гол себе и, что уж совсем странно – сравняв счет к перерыву, тут же в начале второго пропускают еще, когда соперник – Гондурас! – уже вдесятером...

И все это на фоне достаточного схемного разнообразия – с Халком три форварда, без него почти ромб в полузащите. И все это с щедро рассыпанными жемчужинами из ожерелья «жого бониты», в переводе с бразильской латыни Игры Радостной, когда худощавый дирижер Оскар вдруг взрывает все то собственным ускорением, то резкой, как тесак, передачей, или Леандро Дамьяо раздавит защитника до лужи на траве, или Неймар... Вся беда Неймара, которым вечно недовольны, в том, что, еще не став повседневным зрелищем подуставших от футбола снобов, он уже герой легенд, и овеществления только легенд и только сразу от него и ждут. А он ведь не звезда ютьюба...

В общем, Бразилия была и осталась весьма спонтанной командой. Я не убежден, что могло быть по-другому. Ромарио, кстати, тоже – он тут был экспертом бразильского телевидения, в скромных изящных очках и грустной сединой на голове. До вчерашнего дня команда Ромарио была последней бразильской, что играла в финале Олимпиады. В 1988 году.

Понимаете, чтобы играть в бразильский футбол, сегодня надо быть более матерым. Ну, хотя бы не ошибаться на ровном месте. Ну, как минимум, чтобы прибуксовавшая команда – а с кем не бывает? – не терялась на полчаса игрового времени. А если не выходит, то надо загнать свою бразильность поглубже и достать ее, как козырь, при счете 2:0 минуте на 65-70-й.

Однако и тут есть важное «но». Если это сделать, то дальше обратного пути не будет. Ну, как вот молодость не возвращается, или как ощущение свежести, прохладной волны по всему телу, которое приносит самый первый за вечер пивной глоток, не вернет ни один последующий.

А сейчас Бразилия приехала на Олимпиаду, как старатель из леса выходит с кисетом в кармане, а там – самородки. Столько молодых и почти незнакомых игроков, которые вот-вот начнут знакомиться с нами ежедневно: Оскар в «Челси», Лукас – вроде бы в «МЮ», Неймар пока выбирает, Ромуло в «Спартаке» – чем не вариант... Перед ними встает тот же самый выбор: они останутся собой и заматереют на новом уровне, либо обломаются. В первом случае именно из них получится бразильская сборная на домашнем чемпионате мира. Самая что ни на есть бразильская, жого-жого, обжигающе бонитная. А во втором она тоже будет, но только с кем-то другим в составе.

Потому что на домашнем чемпионате мира им другая сборная не нужна. Так что пускай парни растут, а там уж – как Бог даст. Хотя сейчас, конечно, Мексике отчаянно завидно; ой, убил бы...

Шестьдесят лет без побед. Бразилия проиграла в финале Олимпиады