вчера, 13:11 7 мин.

БАСТА. Моя жизнь. Моя правда (автобиография Марко Ван Бастена). История 42

Автор

«Перед самым финальным свистком Куман с пенальти сделал счет 2:1, но было уже слишком поздно»

На представлении Лео Бенхаккера 26 апреля Ринус Михелс приложил все усилия, чтобы представить «миланскую тройку» в плохом свете перед всей голландской спортивной прессой. Атака «Милана» слишком устоялась и совершенно не работает, - сказал он. Он также потребовал от меня извинений.

У меня были большие сомнения относительно роли Михелса, но, возможно, и Йохан Кройф был не прост. Может быть, Михелс все-таки общался с Кройфом? Из-за этих сомнений и потому, что назначение Бенхаккера было уже решенным делом, я впоследствии принес свои извинения. Я не знал, что именно произошло между Михелсом и Кройфом, и не хотел быть причиной конфликта, который мог бы омрачить чемпионат мира. На той же неделе «Наполи» превзошел нас на пути к чемпионству в Серии А, при этом весьма подозрительно, так что я чувствовал себя не лучшим образом.

Но даже после моих извинений Михелс не пришел в себя. Более того, он зашел настолько далеко, что подлил еще больше топлива в огонь. У него была колонка в газете AD, которая позволяла ему сеять раздор в группе игроков по разным каналам. Нам троим, игрокам «Милана», предстояло сыграть в финале Кубка Чемпионов, поэтому, когда мы прибыли в тренировочный лагерь голландской команды на семь дней позже остальных, это сразу же было представлено в прессе как «поведение примадонны», как то, что мы чувствуем себя «выше» остальных и всё должно вращаться вокруг нас. Но нам «просто» нужно было сыграть финал. Это была единственная причина.

Пока все это происходило, жизнь в «Милане» продолжалась. 23 мая мы победили «Бенфику» со счетом 1:0 в финале Кубка европейских чемпионов на стадионе «Пратер» в Вене - это был наш второй Кубок европейских чемпионов подряд. Радости не было предела. В любом случае это была насыщенная и особенная неделя, потому что через два дня в Амстердаме родилась Ребекка. Чудесно!

Когда в следующий понедельник мы прибыли в тренировочный лагерь сборной Голландии, у нас, конечно, были смешанные чувства после всего, что произошло с голландской командой за последние несколько недель. Это был фальстарт, означающий, что Лео Бенхаккеру пришлось нелегко. А пресса продолжала сеять раздор в команде между «звездами» и «трудягами».

Но я не могу винить Бенхаккера, это было выше его сил. Мы действительно тренировались из рук вон плохо. Это выглядело очень жалко. В 1988 году команда «Б» часто побеждала команду «А» во время подготовки к чемпионату Европы. В этот раз команда «А» была намного лучше каждый раз, когда мы играли, а так быть не должно. В плане подготовки все было далеко не идеально. По нашей просьбе были внесены коррективы, но поскольку атмосфера и без того была не очень приятной, ситуация чуть не вышла из-под контроля, когда мы повздорили с Райкаардом. Он пинал меня, я пинал его. Мы начали спорить на повышенных эмоциях. Бенхаккер вмешался и внес дополнительные коррективы. Я подумал: очень плохо, только сейчас наконец-то что-то происходит. Наконец-то мы будем конкурентоспособны.

В остальном отношения между Франком, Руудом и мной были в порядке. Перед чемпионатом мира у Рууда наблюдались проблемы с коленом, мы же с Франком были в отличной форме. Мы были очень довольны Гуллитом как капитаном и связующим звеном. Нам не нужно было выходить на передний план. Однако было ясно, что в команде не всё в порядке: разрозненный на много маленьких групп коллектив и никакого намека на единое целое.

Подготовка тоже оставляла желать лучшего. Перед чемпионатом мира мы базировались в югославском замке со старомодным разводным мостом. На задворках. Там было невероятно пыльно. Я плохо спал из-за пыли в спальнях. Плюс было холодно, хотя мы должны были играть в жару на Сицилии и Сардинии. Мы пребывали в рабочем графике, поэтому каждое утро вставали в шесть часов, что тоже не способствовало хорошему настроению. Атмосфера была на нуле, а потом нам предстояло сыграть первый матч.

В Палермо мы с трудом добились ничьей с Египтом - 1:1. Мы играли плохо и были непоследовательны. Второй матч, состоявшийся через несколько дней в Кальяри на Сардинии, против сборной Англии, закончился со счетом 0:0. Нам повезло, что два гола Англии были отменены. Третья игра, 21 июня, была против Ирландии в Палермо. И снова мы играли плохо. При счете 1:1, за 15 минут до финального свистка, мы и вовсе бросили играть. Это было связано с тем, что трех ничьих было бы достаточно, чтобы пройти в плей-офф, заняв третье место в группе. Но наша игра снова была плачевной. В том числе и моя. Я играл плохо.

Затем последовал матч в Милане. На стадионе «Сан-Сиро». Против, как они тогда еще назывались, ФРГ. Было очень жарко, более 35 градусов. Во втором тайме у меня начались жуткие судороги, отчасти из-за напряжения, но к тому моменту уже все было ясно. Франк Райкаард и Руди Фёллер были выгнаны с поля.

Немцы вели 2:0. У нас не было никаких шансов. Перед самым финальным свистком Куман с пенальти сделал счет 2:1, но было уже слишком поздно. Мы попрощались с чемпионатом мира. Я почувствовал облегчение от того, что агония закончилась. Думаю, многие другие игроки чувствовали то же самое. Больше всего мне хотелось просто исчезнуть, такое это было разочарование. Я чувствовал, что был одним из ответственных за весь кошмар, и это осталось со мной надолго.

После назначения Бенхаккера мы говорили друг другу: «Не жалуйтесь, ребята. Возьмите себя в руки. Мы добьемся успеха на этом чемпионате мира, независимо от этого». Мы сделали все возможное, чтобы переломить ход событий, чтобы из плохой работы сделать лучшую. У нас действительно был очень хороший состав, лучший в Европе. Четыре, пять, может быть, даже шесть игроков самого высокого уровня.

Но я чувствовал, что в команду что-то проникло, ибо нас - игроков «Милана» - воспринимали по-другому, относились к нам по-другому. Я не мог указать на это пальцем, но я чувствовал это. Я первый скажу, что как игроки мы провели гнилой турнир. Вот почему мне было так стыдно, когда все закончилось, и я буквально спрятался на вилле на юге Франции на пару недель. Это была моя первая серьезная неудача. И это было на самой главной сцене, на моем «собственном» «Сан-Сиро»!

Годы спустя мы узнали, что Михелс никогда не обсуждал работу с Кройфом. Он даже не потрудился попытаться. И Ван Руйен понятия не имел, с кем говорил или не говорил Михелс. Исполнительный комитет оставил выбор нового тренера сборной полностью на его усмотрение. Оказалось, что он разговаривал только с одним кандидатом, и это был Лео Бенхаккер.

Мы никогда не узнаем, какова была истинная причина действий Михелса. Но, мне кажется - он боялся, что Кройф превзойдет его, сделав Голландию чемпионом мира. Что он перечеркнет успех Евро-88, добившись чего-то еще большего. Что Кройф, возможно, будет работать лучше, чем Михелс в качестве тренера. Я думаю, он хотел предотвратить это. Не более чем базовая человеческая эмоция: ревность.

Продолжение следует…