«Я сказал, что не дам клубу умереть». Русский тренер спасает в Германии бывшую команду Бирхоффа и Горлуковича
Денис Романцов съездил к нему.
37-летний Дмитрий Воронов тренирует «Юрдинген». Клуб из небольшого города Крефельд в Северном Рейне-Вестфалии выиграл в 1985-м Кубок Германии, а в следующем году достиг полуфинала Кубка Кубков.
Позже за «Юрдинген» играли чемпионы Европы-1996 Штефан Кунц и Оливер Бирхофф, младший брат Микаэля Лаудрупа Бриан и Сергей Горлукович, а зарегистрированным болельщиком клуба стал рок-музыкант Пит Доэрти, ребенком живший в Крефельде с отцом-военным.
Здесь же в 1990-м начал тренировать Феликс Магат, а в 1998-м стартовала зарубежная карьера Хенка тен Кате, ассистента Райкарда в «Барсе».
Лишившись поддержки концерна «Байер», «Юрдинген» простился с Бундеслигой, но все равно привлекал знаменитостей. Бомбардир-тяжеловес Аилтон играл тут в шестой лиге, а экс-звезда «Дортмунда» Кевин Гросскройц – в третьей.
Сейчас «Юрдинген» – в пятой. Воронов – четвертый главный тренер клуба в этом сезоне. Мы встретились с Дмитрием у стадиона «Гротенбург», граничащего с зоопарком Крефельда, через пару дней после сумасшедшей игры со «Шварц-Вайсом» из Эссена.
– В этом матче было все: от слез гордости до ужасного расстройства, – говорит Воронов. – К перерыву проигрывали 1:3, потом за 17 минут забили три и в конце пропустили – 4:4.
– Что вы сделали с командой в перерыве?
– Орать было бесполезно. В первом тайме мы глупо пропустили (все три гола – из-за индивидуальных ошибок), но в целом играли хорошо. Лучше, чем «Шварц-Вайс». При счете 3:1 они встали, и нам не было смысла что-то менять. Стоило просто играть более эффективно.
Жаль, что в конце проспали навес и упустили победу, но я не понимаю, почему мы вообще еще играли. Судья добавил пять минут, а забили нам на 98-й. Тут явно что-то не так – так не должно быть.
- В заявке «Юрдингена» – 17 иностранцев. Как так вышло и как с ними общаетесь?
– В Германии вообще много иностранцев, поэтому и у нас их столько. Но почти у всех есть европейские паспорта – без них мы в нашей лиге не можем заявить игрока (исключения – для японцев, корейцев, американцев и канадцев). В команде говорим по-немецки – его не знает только один человек.
Воронов в Германии с 9 лет. Рано закончил с футболом из-за травмы колена и работал в банке
– Как вы оказались в Германии?
– В 9 лет мы переехали из Москвы в Кельн. Так родители решили – меня никто не спрашивал. Мама устроилась в магазин, а я пошел в чисто немецкую школу, где только одна девочка знала пару слов по-русски. Около года я адаптировался – и выучил немецкий.
За пределами школы рос в интернациональной среде – рядом было много русских, поляков, турков. Но деления не было, жили дружно.
Вскоре после переезда я заиграл в маленьком дворовом клубе. Начинал правым полузащитником и нападающим, а потом вынужденно переместился налево. Мне было комфортно, но профи не стал.
– Почему?
– Еще в Москве сильно ударился коленом. В детстве не замечал боли, а потом начались серьезные нагрузки – и стало очень тяжело. Надо было решать – делать операцию или заканчивать с футболом и идти учиться. Я выбрал второе.
До этого жил по графику. В 6 подъем, в 7:10 электричка, с 8 до 14:00 – школа. После обеда ехал на тренировку, делал там домашнее задание, а в 17:30 – 18:00 выходил на поле. Домой возвращался в 9-10 вечера. И так все детство.
Когда оставил футбол, появилось много времени на думы о будущем.
– Какое образование выбрали?
– Экономическое. Работал банковским клерком и налоговым экспертом. В банке было скучно. Понимал, что это не мое, но и бросить не мог. Не знал же, получится ли вернуться в футбол.
– Как вернулись?
– Попросили найти клуб для знакомого парня. Я зашел на Transfermarkt и обзвонил все агентства. С некоторыми начал контактировать плотнее и в 21-22 года стал агентом.
Хотя сначала плохо понимал, как устроен этот бизнес. Видел только, что агенты хорошо зарабатывают. Плюс – дорогие машины, перелеты, стадионы.
Поработал с одним агентством, основал свое, но со временем понял: в этом бизнесе не все так сладко – и потянуло на более спокойную работу.
– В чем главное беспокойство агентского бизнеса?
– Стабильности нет. Сегодня продал игрока, завтра – нет. Да и игроки, как правило, сложные люди: с разными характерами, запросами и капризами. Постоянно нужно быть на связи и перемещаться между городами. И нет уверенности в завтрашнем дне.
К тому же сейчас маленькому агентству сложно выжить – большие сожрут. Даже в Германии. Мои агентские мечты быстро разбились о реальность, но раз вошел – руки не опускал и барахтался, хотя работал без особых эмоций.
– В чем мечты разошлись с реальностью?
– Думал, раз знаешь игрока с именем и получаешь авторизацию, то завтра продашь его. Но нет. Слишком много нюансов, которые должны сойтись. И много людей, которые при трансфере попадают в сферу интересов.
Играющий помощник Воронова – Леван Кения, выступавший за «Шальке» Магата и отвергнутый «Зенитом»
– Ваш самый известный клиент?
– Леван Кения. Знакомы с его семнадцати лет. Я был на первом матче Левана за «Шальке» Феликса Магата. Мы подружились.
– Из «Шальке» Кения летом 2012-го перешел в «Зенит». Почему не остался в Питере?
– Это происходило через грузинского агента. Леван долго был травмирован, и «Шальке» не продлил контракт. Появилось два варианта – «Герта» и «Зенит». Он переехал в Питер, но произошла странная ситуация со Спаллетти, который был не совсем в курсе происходящего, и окончательно о трансфере не договорились.
Перед закрытием окна Леван уехал в львовские «Карпаты», хорошо отыграл год, и работавший с ним в «Шальке» Майк Бюскенс позвал в «Фортуну» – на большие деньги. Так Кения вернулся в Германию.
– В 2012-м говорили, что в «Зените» Левана не приняли российские игроки.
– Я читал, но, по-моему, ничего такого не было. Футболисты особой роли не играли.
– Единственное интервью в Питере Кения давал на немецком. Общаетесь на нем же?
– Нет, почему? Он по-русски говорит.
– Теперь Кения – ваш играющий ассистент в «Юрдингене». Как так вышло?
– Он еще лет в 25 говорил: «Буду тренером». Года два назад мы встретились, выпили кофе, и я сказал: «Есть место в академии. Помнишь, ты хотел?» Он работал в «Юрдингене» с U17 и U19, а теперь – с первой командой. Кения – наш основной игрок, но еще и проводит разминку.
Приглашая его тренером, я не думал, что он продолжит играть. После Люксембурга Леван в принципе уже закончил с футболом, но я его немножко реанимировал.
Недавно собирались с Леваном к Дино Топмеллеру. Это сын экс-тренера сборной Грузии. Дино тренировал Левана в Люксембурге, а в последние годы помогал Нагельсманну в «Лейпциге» и «Баварии». Хотели съездить на стажировку, но Нагельсманна уволили, и все сорвалось.
В «Юрдинген» Воронов пришел по объявлению – на одно место претендовало 70 тренеров
– Как вы стали тренером?
– Понял, что вообще не хочу быть агентом, но хочу остаться в футболе. Нужно было с чего-то начинать, и я пришел в маленькую команду, рядом с моим домом в Дюссельдорфе: «Вот резюме. Хочу тренировать».
Рвался сразу в основу, не хотел детей брать, но человек, нанимавший меня, сказал: «Ты не сможешь. Нужно пройти все ступени и попробовать себя». Он оказался прав: если б я сразу взял основу и провалился – возможно, плюнул бы на все.
А так – меня назначили помощником в команду U13. Вскоре стал главным, на следующий год выиграл чемпионат, а потом побеждал с U17 и U19. Понял, что нашел свое дело, хотя раньше и не думал, что стану тренером.
Параллельно учился и поочередно получал лицензии – C, B и A. Слушал разных тренеров и адаптировал услышанное к своим командам. Иначе нельзя.
– Почему?
– На одном семинаре включили видео тренировки «Гамбурга» U19. Хорошее упражнение, но там камеры, семь тренеров, большое поле – у меня в Дюссельдорфе таких возможностей не было.
Говорю: «Для моей команды это нереально. Давайте подумаем, как сделать это упражнение с меньшими ресурсами». – «Нет, нужно только так». – «Окей, подумаю сам».
В немецких академиях все достаточно прямолинейно. Многие тренеры работают по готовому списку упражнений.
– Став детским тренером, просели по деньгам?
– Конечно, но после агентской работы был готов к понижению зарплаты. Зарабатывал мизер. Потом уже, в командах постарше, зарплата выросла. А как иначе? Сначала я должен был понять, как устроена тренерская работа.
Помню свой первый день: 12-летние дети смотрят снизу вверх, а ты вроде подготовлен, но не знаешь, что сказать. И заново ищешь себя, учишься доносить мысли в зависимости от возраста игрока. С одним говоришь жестче, с другим мягче. А иногда просто молчишь.
– Родители игроков вмешивались в вашу работу?
– Пытались, но это запрещено. Отдавая ребенка в академию, родители подписывают список того, что нельзя делать. Понятно, что для них ребенок – одновременно и Месси, и Роналду, они могут быть недовольны игровым временем или позицией, но мешать тренеру нельзя. Иначе ребенка исключат.
– Почему сменили Кельн на Дюссельдорф?
– Захотелось перемен. Думал о Милане, но без итальянского языка делать там было нечего. А с английским – не знаю, как далеко там пойдешь. На Мюнхен тоже не решился и остановился на Дюссельдорфе – что-то новое, недалеко от Кельна, есть все необходимое для жизни.
– Как в 2018-м стали тренером «Юрдингена»?
– Проходил практику в «Фортуне» (Дюссельдорф). Меня хотели оставить, но показалось, что там нет особых перспектив. В академии «Фортуны» сильный тренерский состав, и я понимал, что следующие 10 лет буду тренировать U13. Мне этого не хотелось.
В тот год «Юрдинген» – с русским президентом Пономаревым – поднялся из региональной лиги в третью. Я не решался к ним обращаться, потому что никого там не знал, а потом увидел на сайте тренерской биржи труда объявление – искали человека для U14.
Послал резюме, и вскоре мне перезвонили. На собеседовании выяснилось, что на это место претендует 70 человек. Мне сказали: «Все окей, но хотим посмотреть на тебя на поле, в работе с командой». Я провел тренировку, и на следующий день меня подписали.
Летом 2021-го «Юрдинген» разорился и остался без игроков, но Воронов возглавил команду и собрал новый состав
– Живете по-прежнему в Дюссельдорфе?
– Да. Тут недалеко. До Юрдингена – всего 20 минут.
– В Дюссельдорф из Москвы переехал и бизнесмен Михаил Пономарев. Он ведь до «Юрдингена» спонсировал «Фортуну»?
– Да, но это его дела, я могу сказать только по «Юрдингену». Как тренер U14 я его не особо интересовал, но уже через полгода я возглавил скаутскую службу, а еще через несколько месяцев стал заместителем директора академии, и мы стали чаще общаться.
Михаил был на всех играх, заходил в раздевалку и реально управлял клубом, а не просто владел. Каждый день работал в офисе.
– Ваши сокурсники в школе тренеров уже чего-то добились?
– С кем учился – пока нет. С кем работал – да. В «Юрдингене» я начинал с Яном Кирхоффом. Он был здесь капитаном и помогал мне в U14 и U17. В «Майнце» он застал Клоппа, много работал с Тухелем, в «Баварии» – с Гвардиолой.
Сейчас у Яна очень хороший контракт в «Штутгарте». Пришел туда тренером U15, а сейчас уже – ассистент во второй команде. Он умный, спокойный человек, хорошо доносит информацию – думаю, в ближайшее время увидим его в Бундеслиге.
– Что для вас самое сложное в тренерской работе?
– Ты как врач: иногда приходится делать кому-то больно, принимая жесткие решения. Не всегда легко объяснить маленькому ребенку, что сегодня – его последний день в клубе. Бывало, и до слез доходило. Со взрослыми такие разговоры тоже непросты. Но это скорее не сложность, а специфика работы, которая не каждому подходит.
– Как вы стали главным тренером «Юрдингена»?
– В середине сезона-2020/21 Пономарев продал клуб группе компаний Noa Романа Геворкяна. По спортивному принципу мы сохранили место в Третьей Лиге, но сумму финансовой гарантии для нас увеличили с миллиона до семи. С этим что-то не срослось, и клуб опустили в Четвертую Лигу, а потом ушла группа Noa.
Мы остались ни с чем. Мне позвонили и предупредили: «Сейчас объявим в газете, что «Юрдинген» без денег». Я вернулся в офис и сказал, что не дам клубу умереть: «Давайте хотя бы попробуем спастись».
– Что дальше?
– На следующий день стали собирать новый состав. Не имея бюджета и не понимая, что будет завтра. Я поднял агентские контакты и обзвонил всех: «Присылайте мне игроков». За шесть недель просмотрел 180 игроков. Потом появился новый президент Дэмиен Ратс, и мы пошли в новый сезон.
– Как отсматривали 180 игроков?
– Сначала 5 часов проводил на поле, потом отправлялся в офис и планировал состав. Рабочий день длился с 9 утра до 1-2 часов ночи.
Некоторые новички хорошо себя проявили и пошли дальше. Нападающий Абдул Фезенмайер пришел из второй команды «Шальке», а теперь в «Хоффенхайме». Вратарь Йован Йович – из «Бохума» U19. Теперь – в «Падерборне».
– Не понял: вам предложили возглавить команду и вы согласились или сами вызвались?
– Соглашаться было не с кем – в клубе уже почти никого не осталось. Нужно было срочно, не теряя ни секунды взять на себя эту работу – иначе клуба не стало бы. Через несколько недель мы бы уже не успели собрать команду и заявиться на сезон.
– Ушли все игроки, с которыми заканчивали сезон-2020/21?
– Парочка человек осталась.
– А почему вы не ушли?
– «Юрдинген» – хороший клуб с большой историей. За несколько лет я привык к нему и не хотел давать просто так умереть. И мы его спасли.
Мне помогали Леван Кения и чешский тренер вратарей Мирослав Фанта – он приехал вместе с Noa, оказался хорошим специалистом, и я его оставил. Еще подтянул из академии 23-летнего тренера по физподготовке Даниэля Тумбаса, и через год он уехал в «Боруссию» (Менхенгладбах).
Воронов начал во взрослом футболе с 2:8 и 0:11, а после возвращения в «Юрдинген» обыграл лидера лиги
– Начало прошлого сезона получилось стрессовым – 5:19 в четырех первых турах.
– Контракт с последним новичком заключили за 5-6 часов до отъезда на первый тур в Оберхаузен. Сборов у нас не было вообще. В том составе, которым отправились в Оберхаузен, команда не тренировалась ни разу. Ребята толком и не знали друг друга. Мы вообще не понимали, что сейчас будет.
Но мне было интересно! Все же первый опыт во взрослом футболе. Я считал: не важно, чем это закончится. Надо просто сделать все, чтобы сохранить клуб.
– Что чувствовали после 2:8 от «Кельна-2» и 0:11 от «Рот-Вайс Эссена»?
– Было тяжело, когда после 0:11 мы поехали на кубковый матч с командой, игравшей лигой ниже («Бедбург-Хау» – Sports.ru). В конце первого тайма получили красную карточку и гол в свои ворота. В итоге болельщики орут, а ты стоишь и просто не понимаешь, что происходит. Почему так?
Момент был стрессовый, но мы все же победили 4:1.
– Как сплачивали команду вне поля?
– Устраивали совместные обеды и ужины, но одной вечеринкой команду не сплотить. Нужно время.
– С кем-то не сработались?
– С капитаном команды. У него были вопросы даже не ко мне, а к спортивному директору – что-то его не устраивало. Я его вызвал и сказал: «До свидания». Разорвали контракт.
– Как оформили ваш уход с поста тренера в ноябре 2021-го?
– Все понимали, что наши поражения – не моя вина. Меня назначили техническим директором. Параллельно я возглавил академию. Главным тренером сделали более опытного Алекса Фойгта, но ничего не изменилось – команда осталась аутсайдером и вылетела в Пятую Лигу.
С другой стороны, подтянулись спонсоры, появилась финансовая стабильность. До этого-то был дурдом – никто не знал, что будет завтра.
– Как отнеслись к тому, что перестали быть главным тренером?
– Я понимал: если нет результата – тренера снимают. Это нормально. Но, конечно, расстроился. Момент был неприятный, но я знал, что вернусь и еще получу шанс.
– Месяц назад вы снова возглавили «Юрдинген» и сказали, что хотите вернуть улыбки на лица фанатов. Они настолько приуныли?
– Бойкот устроили! На первом же моем матче после возвращения, когда мы поехали к лидеру чемпионата «Фельберту». Прямо напротив нашей скамейки фанаты повесили баннер – про то, что игроки не выкладываются. Я подумал: блин, ну почему именно сегодня?
Фанаты были недовольны результатом и игрой – с нашим составом мы должны были идти первыми, а не шестыми. Но вроде футбол, который мы сейчас показываемый, довольно яркий и всем нравится.
– Болельщики «Юрдингена» – гневные?
– Очень. Даже сейчас, в Пятой Лиге, ходит 2-3 тысячи (если б не перестройка стадиона – собирали бы 5-6 тысяч). В ярости могут и бросить что-то – шашку или стаканчик. Приходят на тренировки. Наладить с ними отношения можно только игрой.
– Раз живете в Дюссельдорфе, редко встречаетесь с фанатами вне матчей?
– Почему? Видимся постоянно. Я же каждый день в клубе. Сегодня приехал утром и уеду не раньше 8-9 вечера. У меня дела не только в первой команде. Академия по-прежнему на мне.
– Сергея Горлуковича тут помнят?
– У нас есть радио BlauRot (сине-красные). Возглавляет его человек с ником Gorlukowitsch. А еще мой знакомый физиотерапевт из Дюссельдорфа лечил Сергея, когда он тут играл.
Многие болельщики еще живут временем, когда «Юрдинген» был в полуфинале Кубка Кубков и не совсем понимают, что в 2021-м клуб еле выжил и не может так быстро взлететь.
– Между городами перемещаетесь на автобусах?
– Да. В Четвертой Лиге поездки занимали 2,5 – 3 часа. В Пятой – час-полтора.
– После побед разрешаете игрокам пиво на обратном пути?
– Нет. Предпочитаем пиццу.
– Чем ваш нынешний опыт главного тренера отличается от лета-осени 2021-го?
– Сейчас игроки в «Юрдингене» постарше. С ними можно по-другому разговаривать. В прошлый раз было много ребят из академий, которые – чуть что – обижались или показывали, что взрослые. Теперь у нас более здравомыслящие ребята.
Правда, со многими из них я раньше не работал. Не знал, как они на меня отреагируют, а предстояла игра с первым местом. «Фельберт» уступил нам в первом круге и наверняка хотел отыграться. Но мы хорошо проанализировали соперника, настроили игроков и победили 1:0.
Как главный тренер я стал увереннее. Стараюсь каждый день развиваться, пробовать что-то новое. Иначе придет кто-то другой, попроворнее.
Воронов говорит о единственном гражданстве и отношении к нему в Германии после 24.02.22
– Вы тренер-догматик или действуете в зависимости от качеств игроков?
– Второе. Играть только в атаку допустимо с детскими командами, примерно до U17. Дальше – уже сложно. Нужна гибкость, баланс.
Считаю, тактику надо подбирать под игроков. Например, наш лучший форвард, японец Сун Терада, забил в Германии больше ста мячей. Но это чистый контрнападающий. В паре играть не может, не говоря уж о трех нападающих.
Нужно либо подстраивать игру под него, либо не использовать вообще, но это рискованно – он сильный игрок.
– Константин Рауш до возвращения в Россию говорил по-русски с трудом. Другие наши в Германии вставляют в речь немецкие слова. Вы же говорите так, будто и не уезжали из Москвы.
– Да, я сохранил знание языка. Все-таки часто бывал в России. У меня там много друзей и родственников. Русский – мой родной язык. Почему я должен его забывать?
– В Москву ездили, когда работали агентом?
– В 2014-м пробовали устроить Левана в «Торпедо», но не получилось. В остальном же я просто навещал в Москве родных. В России никогда не работал. Может, когда-нибудь удастся.
– Паспорт у вас только немецкий?
– Только российский. У родителей – двойное гражданство, а я его в юности не получил. Был поглощен школой и футболом – думал, потом как-нибудь. Но двойное гражданство отменили, и для немецкого паспорта мне пришлось бы отказаться от русского.
Сейчас у меня бессрочная рабочая виза. Могу жить и работать, где хочу. В принципе имею те же права, что и немцы. Только на выборах голосовать не могу.
– В последние 14 месяцев испытывали давление?
– Лично я – вообще нет. Все знают, что я русский, но негатива не ощущаю. Все хорошо.
Секреты «Униона» – главной сенсации евросезона: фанаты-спонсоры, игроки-боги и русский след
«Даже моя жена защищается лучше вас!» Последний тренер сборной ГДР
Фото: kfc-uerdingen.de; facebook.com/kfcuerdingen; Денис Романцов
Спасибо, Денис, увлекательно и полезно!