«История одного стадиона»

«Сантьяго Бернабеу, этот президент «Реал Мадрида», избранный год назад, в 1943, сошёл с ума» — думали многие. «Как ему пришла в голову идея соорудить гигантский стадион на «краю света»»? Они преувеличивали. Зона, известная как Чамартин, не была «краем света», но да, она была окраиной Мадрида. Для некоторых это был даже не совсем Мадрид, а полоса из земли и пастбищ вокруг него. Там не было ничего кроме участков вырубленного леса, хибар старьевщиков и Детского госпиталя Младенца Иисуса. Больничное учреждение и таверна под названием «El Descanso» («Отдых») были единственным археологическим отпечатком эпохи. Сегодня вы не узнаете тот район. Но ведь тогда там не было ничего!

Ну ладно, не совсем ничего… С 1924 года там вздымались трибуны футбольного поля, называвшегося незатейливо «Чамартин», который вмещал — о, ужас! - 22.000 зрителей. Его архитектором был Хосе Мария Кастель, игрок команды ещё до того момента, когда Альфонсо XIII в 1920 году удостоил его звания «Реал». Кастель, сосьо с карнетом под порядковым номером 1, спроектировал также и «Эстадио Метрополитано» (ныне исчезнувший стадион «Атлетико Мадрид»), это один из тех редких случаев, которые опровергают собой «вечное противостояние» «Реал» и «Атлетико». К слову, именно на «Метрополитано» «бланкос» играли в сезоне 1946/47, когда старый «Чамартин» был уже разобран, а новый эстадио ещё не закончен.

Но Сантьяго Бернабеу хотел в четыре раза увеличить вместительность стадиона. Это невероятно! Такое количество людей не пойдет в такую даль, чтобы посмотреть футбольный матч. Кроме того, откуда он собирался брать миллионы песет и тонны цемента, необходимые для сооружения этого монстра? По прошествии пяти лет после окончания гражданской войны страна живет в политической грязи и экономической нужде, между страхом и голодом. Это Испания тюрем, черных рынков, туберкулеза, отключения света и питания по карточкам. Фашистская Испания, которая репатриирует оставшихся в живых из Синего Дивизиона и отправляет Гражданскую Гвардию сражаться с партизанами на Пиренеях. Испания, которая смотрит с надеждой (побежденные) и страхом (победители) как Мировая война неизбежно клониться в сторону союзного блока. Испания, в которой молодая писательница 22-ух лет от роду, Кармен Лафорет получает Премию Надаля за свою новеллу «Ничего». Это было больше национальным определением, чем просто литературным титулом.

Но у этой Испании, полной физических и моральных лишений было нечто еще – желание забыть. В театрах давали дешевые комедии, в кинотеатрах крутили черно-белое кино, публика лихорадочно следила за соперничеством матадоров: Манолете, только что прибывшим мексиканским феноменом — Карлосом Арруза и юнцом — Луисом Мигелем Домингином.… Ну, и футбол, конечно. Проект нового громадного «Чамартина» отвечал этому растущему массовому явлению, люди нашли в футболе страсть и выход к бегству от действительности.

Капитал

Теперь о деньгах. Чтобы получить их, «Мадрид», поддерживаемый «Bando Mercantil e Industrial» в течение трёх лет успешно провёл эмиссию 60.000 облигаций номинальной стоимостью 500 песет, под гарантию ипотечного залога имущества клуба под пять процентов годовых, погашаемых в течение двадцати лет. Стадион стоил 38 миллионов песет. Целое состояние.

Но мы все еще находимся в первой фазе этой авантюры. Бернабеу объявляет конкурс проектов. В жюри председательствовал Педро Мугуруса Онтаньон, именем которого сегодня названа одна из улиц этого района. Был выбран проект Луиса Алемани Солера и Мануэля Муньоса Монастерио. Работы были поручены строительной компании «Huarte».

А сейчас о цементе. Мугуруса, про-франкист и генеральный директор компании «Arquitectura», был архитектором монумента, известного как «Valle de los Caídos» в окрестностях Мадрида. Крест этого монумента был изготовлен именно компанией «Huarte». «Мадрид» не будет знать недостатка в цементе, дефицит которого часто давал о себе знать во время строительных работ в «Valle».

Земельный участок был освящен 27 октября 1944 года. В той Испании почти все официально освящалось и неофициально проклиналось. Бернабеу заложил первый камень в окружении усатых сеньоров в сомбреро, солдата и ребёнка… Символическая церемония, наполовину торжественная, а наполовину семейная. Работы начались в июне 1945 года, в нескольких метрах от старого поля, от которого пригодились некоторые части фундамента. Открытие стадиона прошло 14 декабря 1947 года, в тот день был сыгран матч против португальского клуба «Белененсиш», закончившийся в пользу «сливочных» (3:1). Первый гол на новом стадионе головой забил Сабино Баринага.

У Баринаги, тонкого, но сокрушительного центрального нападающего, а иногда и играющего слева или справа, есть история, которая тянет на рекорд. В полуфинале Кубка четырьмя годами ранее, в 1943, он забил четыре гола в ворота «Барселоны». Это случилось в ответном матче (каталонцы приехали после 3:0 на «Лес-Кортс» — тогдашнего стадиона «Барселоны»), в котором «Мадрид» сокрушил их со счётом 11:1. Примечательно также, что специальным корреспондентом барселонского ежедневника «La Prensa» был перспективный репортер по имени Хуан Антонио Самаранч…

С момента освящения до первого гола Баринаги произошло много событий в этой Испании, все такой же нищей и связанной по рукам, в то время как стадион обретал свое «каменное тело». Демократические силы победили в Мировой войне, но Франко остается у власти, хотя ООН в феврале 1946 его и осудила, наложив вето на возможное вступление Испании в Организацию.

А как же «Мадрид»? Спасибо, плохо. Да, он взял Кубок Генералиссимуса несколькими месяцами ранее открытия своего Колизея, но команда играет недостаточно хорошо и продолжает ходить популярная шутка, что это явно команда Сегунды, у которой стадион Примеры. Манолете этого не увидит. Тореро был убит быком в августе, спустя месяц после того, как Франко представит на рассмотрение фальсифицированного референдума принятие «Закона о правопреемстве государственной власти», и спустя два месяца после того, как первая леди Аргентины — Ева Дуарте де Перон, окруженная толпами, посетит Испанию, которая будет благодарна за помощь в виде продуктов питания, которые Аргентина отправила испанскому народу.

«Барселона»

В «Барселоне» все очень обеспокоены. Они не хотят оставаться позади, и их президент, Франсиско Миро Санс, просит разрешения у Бернабеу, чтобы его архитекторы изучили план нового суперэстадио. «Лес-Кортс», конечно, стал для каталонцев слишком мал, и Миро, расширил приобретения предыдущего президента, Агустина Монталь Галобарта, купив в их окрестностях огромные земельные участки, леса и плантации, чтобы построить исполинскую мечту из цемента, больше, чем у мадридистов. Бернабеу позволяет пошпионить за созданием трибун и фундамента, но с хитрым условием, что Миро публично в этом признается. Естественно этого не произошло. Ещё бы! Главное, что «Камп Ноу» был открыт 24 сентября 1957 года. А двумя с половиной годами ранее, 4 января 1955, «Новый Чамартин» по решению сосьос стал называться стадионом «Сантьяго Бернабеу».

«Сантьяго Бернабеу» открыл эпоху «колоссализма» футбольных стадионов. Прежде чем стать спортивной легендой, он стал архитектурным событием, которое франкизм использовал в своих целях, чтобы прославить в хрониках свою, и так страдающую манией величия, диктатуру. В некоторой степени «Сантьяго Бернабеу» в течение долгого времени был символом величия фашизма и огромным котлом, выделяющим дым, который усыплял массы. Генералиссимус неизменно присутствовал на финале Кубка и появился на ежегодном хореографическом представлении людей, флагов и восхвалений «мужей и земель Испании», называемом Торжественный Парад Профсоюзов в честь Первого мая. На долю «Бернабеу» выпала сомнительная честь превратить всеобщий День борьбы за права пролетариата на безмятежный День Святого Хосе Трудящегося. И осчастливить Франко, когда в год 25-летия Мира испанская команда в финале Чемпионата Европы 1964 года побеждает красную сборную СССР. Также там был построен импровизированный велодром в честь победы Баамонтеса в 1959 в Тур де Франс.

Сегодня все это принадлежит прошлому, а по газону бегают сыны демократии. Стадион, как и страна, неузнаваем.