Артур Тлисов: Обиды на «Кубань» не держу
ДРУЗЬЯ ГОВОРЯТ: «БЛИН, ТЫ БЫ ЕЩЕ МОГ ПОИГРАТЬ!»
– Начнем с вопроса, который волнует многих: что сейчас делает Артур Тлисов?
– Полностью посвятил себя семье. После ухода из клуба зимой были надежды, что я еще вернусь в «Кубань», и летом я даже разговаривал с руководством. Но компромисса мы не достигли.
– Почему?
– Все упиралось в финансовые условия. Да, я полгода до этого не играл, но условия мне предложили как игроку дубля! После такого отношения к себе мысль о возвращении уже отбросил.
– Предложения от других клубов за последний год поступали?
– Летом приглашало «Тосно» под решение задачи, но идти в ФНЛ не захотел. Из премьер-лиги звали «Уфа» и «Урал», но уезжать в таком возрасте никуда не стал. Понятно, деньги есть деньги, но лучше я сохраню свое здоровье. До сих пор благодарен Всевышнему, что до 33 лет не делал ни одной операции, и лишний раз судьбу испытывать не хотел.
– Сейчас вы можете сказать, что завершили карьеру окончательно?
– Да. Хотя форму я поддерживаю, и друзья мне говорят: «Блин, да ты еще мог поиграть!» Но для себя решил, что хочу теперь развиваться интеллектуально. Сейчас я понимаю, что после футбола жизнь только начинается, и гладить просто так по головке она не будет.
– Что вы подразумеваете под «интеллектуально развиваться»?
– Книги читаю, но у меня с памятью плохо: страницу прочитаю и сразу забуду смысл. От людей поэтому я получаю больше полезной информации. В планах есть свой бизнес, но этот шаг хочу просчитать буквально до мелочей, чтобы потом не жалеть.
– Видите в себе задатки бизнесмена?
– Они-то есть, но реализовать их мешает природная мягкость. Я над этим как раз сейчас и работаю. И уже вижу в себе определенные изменения.
– У Ивелина Попова своя сеть ресторанов в Болгарии. У него характер жестче?
– Ивелин в хорошем смысле слова наглый. Не так, что он чужое заберет, нет. Просто он за свое, что ему принадлежит, сможет всегда постоять. Правда, в силу занятости Ивелина его сетью больше занимаются жена и брат.
– Может, именно мягкость помешала вам вернуться летом в «Кубань»?
– На самом деле, побыв полгода дома, я уже не так сильно хотел возвращаться в футбол. Я устал от футбольного графика и того, что в «Кубани» было 20 тренеров, которых застал, и каждый говорил: «Предыдущий тренер недодал вам то-то, будем исправлять». У каждого из них была своя схема и мы под нее подстраивались, а хотелось чувствовать себя более комфортно с одним постоянным тренером. Но руководство всегда решало свои задачи и искало в тренерах то, к чему можно придраться.
– Нынешнее руководство обещало устроить в вашу честь прощальный матч. Почему эта идея не получила продолжения?
– Инициатором идеи выступил спортивный директор Евгений Крячик, с которым у меня нормальные отношения. А больше всех на этом настаивали болельщики. Многие звонили и говорили, что хотят устроить мой прощальный матч. Но я в силу своего характера этого не хотел. Не люблю привлекать к себе много внимания.
– Дан Петреску заправду лично приглашал вас летом в команду?
– На самом деле, в этой ситуации большая заслуга ребят – Игоря Армаша, Ромы Бугаева и Арсена Хубулова, с которыми мы по-прежнему на связи. Они подошли к Петреску, мол, давайте вернем Тлисова, и Дан сказал: «Пусть приедет на 3-4 дня, я его посмотрю». Меня сразу же отправили заниматься с основной группой, и я после полугода без полноценного тренировочного процесса слегка физически «поплыл».
– Из-за этого вы не поехали на сбор в Молдавию?
– Петреску все равно сказал: «Он едет с нами». Но руководство мне сказало, что я еду на сбор без контракта, подпишут его со мной по возвращении. А базовой суммой в контракте значились 300 тысяч рублей. Для многих в нашей стране это серьезные деньги, но я знал, что в команде даже молодые получают больше. Мне объясняли, что через год эти условия можно будет пересмотреть, но в моем возрасте это не разговор.
– А что случилось зимой, когда вы покинули клуб?
– У меня заканчивался контракт, и за 2 месяца до этого я пошел к гендиректору Стаценко узнать, хочет ли клуб его продлевать – если нет, то за это время я постараюсь найти себе новую команду. На это он мне ответил: «Даже не думай! Подпишем с тобой новый на год-два». В итоге время шло, по моему вопросу все глухо. А в конце января на мою позицию вдруг подписывают Романа Концедалова, который всего на год младше меня. Я подошел потом к Стаценко, и последовал ответ: «Извини, так решил Ташуев».
– С самим тренером вы по этому поводу не общались?
– Звонил ему два раза, хотел назначить встречу, чтобы поговорить с глазу на глаз. Но оба раза у него была вторая линия, а затем он не перезванивал.
– При Ташуеве вы лишь трижды выходили в стартовом составе. Почему?
– В отличие от многих других игроков «Кубани», которые сильно себя жалели, я выходил на поле и со сломанным пальцем, и с болями в мышцах. Но я знаю, что «сверху» Ташуеву говорили ставить в состав не меня, а тех же Каретника и Георгиевского, чтоб они были на виду. В итоге этих ребят забрали в «Анжи» бесплатно. Видя это все, я начал себя немного беречь, после чего пошли слухи о моем не лучшем отношении к делу.
– Однако для болельщиков вы все равно остались легендой.
– Сейчас я понимаю, что выкладывался на поле столько лет не для руководства и не для себя, а именно для болельщиков. И до сих пор я пожинаю плоды, когда мне звонят фанаты и говорят: «Спасибо за все». Именно болельщики подарили мне футболки за 3000-й гол в истории клуба и 300 матчей за «Кубань». А еще золотой перстень с изумрудом! Я его на сохранение маме отдал, теперь с ним точно ничего не случится (улыбается).
– Когда только ушли из «Кубани», телефон разрывался от звонков?
– Звонили ребята из команды, других клубов, спрашивали, почему со мной так поступили. От болельщиков было очень много звонков – предлагали встретиться, пообщаться и даже митинг в мою поддержку хотели устроить! Я отговаривал, убеждал, что оно того не стоит. Кто звонил из тренеров? Знаете, когда тренеры приходят в команду, то говорят: «Мы все одна семья». А когда их убирают, бывшим игрокам почти никто из них не звонит.
САМЫЕ НЕПОНЯТНЫЕ ЛЕГИОНЕРЫ – БУЭНО И КЕЙТА
– Отставка Ташуева в разгар борьбы за выживание для вас сенсацией не стала?
– Нет. Лично мне было ясно, что Ташуев пришел в клуб не столько для решения каких-то турнирных задач, а чтобы решать другие вопросы, не всегда связанные с футболом.
– Из-за чего у него случился открытый конфликт с Романом Павлюченко?
– Ташуев сделал Роме в грубой форме замечание, которое не должен был делать. А Рома молодец, не растерялся и достойно ответил. Есть тренеры, чья критика воспринимается игроками как дополнительная мотивация, а Ташуев говорил порой такие слова, что мне просто не хотелось тренироваться.
– Когда при Ташуеве в команде появились упаднические настроения?
– Когда он начал чересчур доверять молодежи. Я понимаю, молодым тоже стоит давать шанс. Но когда команда находится в зоне вылета, ставку нужно было делать на опытных футболистов. В такой ситуации, когда каждое очко на вес золота, на первый план выходит психология, и многим ребятам банально не хватало опыта.
– У Хохлова не было таких проблем с футболистами?
– На самом деле, Хохлов – хороший тренер. Просто у него не получилось сразу добиться результата, и руководство тут же начало обвинять его в излишней мягкости. Он работал в европейской манере, и в его тренировочном процессе мне все нравилось. В коллективе у него со всеми были нормальные отношения, но под тем сумасшедшим давлением, которое оказывалось на тренерский штаб, не все идеи Дмитрия Валерьевича воплощались в жизнь.
– Хохлова критиковали за то, что он ставил в состав Аршавина и Павлюченко, хотя они не были готовы физически. Вы на чьей стороне?
– Согласен, Андрей и Рома не были готовы к сезону, и ставить их с первых игр в состав не стоило. Аршавин приехал в команду с лишним весом, однако на тренировках первые 15-20 минут он выглядел очень прилично. Но игра – не тренировка, и Хохлов, скорее всего, надеялся на авторитет ребят в команде. Им требовалось время, и тот же Рома в концовке чемпионата принес команде определенную пользу.
– У Хохлова при определении состава было больше независимости, чем у Ташуева?
– Да, но на него тоже в этом вопросе оказывалось давление. Тем не менее, он старался при всем при этом гнуть свою линию, общаясь со всеми, не с определенной группой игроков.
– Ходили слухи, что осенью в клуб вернулся бывший спортивный директор Сергей Доронченко. Это правда?
– Фактически он ушел, но все время был на связи по телефону с людьми из клуба. У него были в «Кубани» свои люди, через которых он доносил нужную информацию до игроков.
– Как вы лично относитесь к фигуре Доронченко?
– В вопросах селекции он один из лучших специалистов в России. Но были случаи, когда за хорошие деньги клубом приобретались иностранцы, которые совершенно не оправдали потраченные на них суммы.
– Сиссе и Алмейда к таковым относятся?
– Сиссе хороший футболист, но мне не нравилось, что он своим авторитетом, амбициями оказывал давление на других ребят. В игре он сразу начинал выражать свое недовольство криком. Это вносило в коллектив определенные разногласия. А когда два футболиста не столько играют, сколько выясняют отношения на поле, это сразу сказывается на других игроках. К Алмейде, напротив, не было никаких претензий. Уго честно старался помочь команде, хоть и не все у него получалось.
– Тогда кто из легионеров в «Кубани» был «случайным гостем»?
– В 2009-м привезли Сани Кейта. Мне тогда в руководстве говорили, что хотят выстроить вокруг меня как лидера команду, а потом приехал этот парень, и я услышал: «Ты, скорее всего, устал». Меня убирают из состава, и играет Кейта! Начал он вроде неплохо, но когда мы вылетели из премьер-лиги и его с большим трудом отдали в «Локомотив», я услышал от руководства: «Артур, мы были неправы. Команду нужно выстраивать вокруг тебя».
– А из свежих примеров?
– Буэно. У парня в 20 лет была зарплата миллион евро в год, а у точно таких же пацанов из дубля – 25-30 тысяч рублей в месяц! Но Буэно всяческими способами пытались ввести в основной состав, поэтому Гончаренко после тренировок занимался с ним персонально. Хотя было видно, что тренеру эта головная боль не нужна.
– С другими легионерами таких проблем не было?
– Нет. Иностранцы сильнее российских игроков в плане психологии: они могут сидеть на скамейке и терпеливо ждать своего шанса. А наш игрок начинает копаться в себе, просить агента искать ему другой клуб. Я считаю, так быть не должно.
– Лучшие иностранные игроки «Кубани», на ваш взгляд?
– Попов, Каборе, Шандао, Армаш и Букур. Например, так же здорово, как играет головой Игорь, пожалуй, никто в команде не играл, а Джиджела я в шутку звал Шарпеем: он боец и за счет «взрывных» качеств приносил пользу команде даже в свои 36.
– Сейчас переживаете за Каборе в «Краснодаре» и Попова в «Спартаке»?
– Российскую премьер-лигу я вообще не смотрю. Почему? Мне просто неинтересно. Могу максимум посмотреть игры Лиги чемпионов, если друзья зовут. На игры «Кубани» в этом сезоне ходил только пару-тройку раз, в начале чемпионата. Но когда перестал понимать, что происходит в команде, потерял интерес.
– Как вы считаете, стоило ли увольнять Петреску посреди сезона?
– Я общался на эту тему с ребятами, кто остался в команде, и они сказали, что Дан очень сильно поменялся в сравнении с первым приходом. Тогда он был действительно идейным тренером и многое дал нам в профессиональном плане. А в этот раз в «Кубань» пришел как будто другой человек. Раньше он давал играть всем и говорил молодым: «Шанс у вас будет, тренируйтесь». Во второй приход такого не было.
– Есть версия, что Петреску не дал результат из-за неподходящего для него подбора игроков.
– В этом есть доля правды. В «Кубани» сейчас много молодых перспективных игроков, которые «выстрелили» в прошлом сезоне в ФНЛ. Но, считаю, для решения задачи нужно было брать опытных футболистов, которые уже поиграли на хорошем уровне и знают, как идти к поставленным целям. А нынешний состав скорее на перспективу.
– Что вы думаете о Денисе Якубе? Вырастет он в серьезного игрока?
– Дениса я в свое время взял под опеку, он отличный парень и талантливый футболист. В качестве замечания я ему всегда говорил лишь одно: «Ты еще психологически слабоват». Если он ошибался и на него старший повышал голос, он немного «затухал». Но в плане игровых данных у Дениса великолепный набор: скорость, видение поля, голова хорошо работает. Пусть только поработает над собой в плане психологии.
– Кого еще из молодых отметите?
– Игорь Коновалов, неплохой парень. Может, у него чуть хуже с отбором, чем у Якубы, а в центре поля от игрока требуются цепкость и жесткость. А в целом, у парня все хорошо с ударом и дриблингом, скорость есть. И надеюсь, что с возрастом он прибавит и вырастет, как и Денис, в классного игрока.
ПРИ КРАСНОЖАНЕ ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ СТУДЕНТОМ
– Вы попали в большой футбол в 18 лет. Как так получилось?
– У меня отец детский тренер, и он отдал меня изначально в спортинтернат в Ставрополе. А потом в Краснодаре Александр Борисович Молдованов открыл «Центр-Р», и я поехал сюда, хотя в «Динамо» в Ставрополе мне уже предлагали полноценный контракт. Через 8 месяцев из «Центра-Р» я попал в «Черноморец» в высшую лигу и в дебютной игре против «Спартака» забил Филимонову с 30 метров! В том сезоне я сыграл 23 матча и зимой 2002-го ушел в ЦСКА.
– Юрий Красножан назвал вас одним из лучших опорников премьер-лиги, Виталий Калешин ностальгирует по вашей связке на фланге. Где вам было комфортнее?
– В детстве я играл в центре поля, но под нападающими. В «Черноморце» вообще играл в атаке, но затем Анатолий Николаевич Байдачный начал ставить меня правым инсайдом. В ЦСКА я тоже играл справа или слева в полузащите, но психологически я не перестроился. На фланге мои способности чуть притупились, мне всегда было комфортнее в центре. Но с Виталиком на бровке мы понимали друг друга чуть ли не спинным мозгом, улавливали малейшее движение, и с ним у нас действительно была отличная связка.
– Когда в «Кубани» вы вернулись в центр?
– В 2008-м при Тарханове. Потом Петреску просил меня добавить в агрессии и поставил в определенные рамки: за центр поля далеко не заходить. С тех пор я стал развивать в себе преимущественно разрушителя.
– Мне вспоминается фантастический ромб «Кубани» Тлисов-Кулик-Попов-Каборе. Как делили между собой обязанности?
– При такой насыщенности центра между нами не должно было быть слишком больших разрывов, чтобы нам не приходилось больше бегать. От Ивелина мы сильно не требовали возвращаться назад, потому что он был нашей главной силой в атаке. А мы с Шарлем и Владом занимались в основном разрушением, снабжая Иву мячами. Этот ромб расцвел в лучшие годы «Кубани», когда мы стали пятыми в чемпионате и играли в Лиге Европы.
– При игре на три фронта какие проблемы возникали?
– Нам не хватало скамейки, и футболисты сильно уставали. Возникали проблемы в плане психологии: перед игрой с «Валенсией» тренеру можно было даже ничего не говорить, а перед матчем с условной «Уфой» найти в себе мотивацию получалось не всегда.
– Кто из соперников в Лиге Европы больше всего впечатлил?
– Индивидуально впечатлили испанцы. Все игроки маленькие и очень быстрые – их не поймаешь, оставалось только бить по ногам. А по зрелищности игры матчу в Роттердаме с «Фейеноордом» равных нет. Когда мы ехали в троллейбусе на игру, даже бабушки и дети показывали нам средний палец! А когда Ивелин забил наш первый мяч и мы побежали к бровке, в нас летели монеты и зажигалки…
– Еще одна значимая веха вашей карьеры – финал Кубка. До сих пор обидно?
– Очень обидно, особенно с учетом того, как развивалась игра. Тот матч был поворотным моментом в отношении дальнейшего финансирования клуба, и победа стала бы рекламой для потенциальных спонсоров. По ходу всей игры мы контролировали ее ход, но личное мастерство Касаева, Буссуфы, Миранчука и других принесло победу «Локо». Плюс мы к финалу подошли чуть уставшими психологически. У Кучука на тот момент чувствовался творческий кризис: ему казалось, что все вокруг против него. Он не хотел ехать с нами в Астрахань, хотел оставить команду на помощников, и перед финалом мы ездили к нему домой и уговаривали его нас не бросать!
– Что именно так сильно повлияло на Кучука?
– Скандал с болельшиками, которые после его ухода из клуба летом 2013-го сделали для себя поверхностные выводы о нем. Я знаю, что Кучук хотел тогда остаться в «Кубани», но ему руководство предложило контракт на условиях, для него не выгодных. Контракт был рассчитан на небольшой срок, полгода или год, и не предусматривал компенсацию ему в случае увольнения. И в этот момент поступило более выгодное предложение от «Локо», которое он принял.
– Почему во второй приход Кучука не было результата?
– Леонид Станиславович зациклился на отношениях с болельщиками, и каждое поражение порождало у него мысли, что игроки его «плавят». А нам просто не везло: забивали гол в основном первыми, но потом часто пропускали в концовке.
– Не удивились, что до украинской «Стали» он не тренировал полтора года?
– Нет, потому что еще тогда он говорил: «Я сильно устал, возьму большую паузу. Я хочу уделить время семье, чувствую, что здесь начинаю сходить с ума». Считаю, он поступил правильно.
– К Кучуку относятся по-разному. Что вы думаете о Леониде Станиславовиче?
– На самом деле, он неплохой тренер. У него свои взгляды на футбол, и у Кучука многому можно поучиться в плане тактики – тут он большой специалист. Его идеи были схожи с идеями Мунтяну и Петреску, и для своего возраста он довольно современный тренер.
– Похожи ли Кучук и Красножан?
– Между ними есть определенные сходства. Но при Красножане не нравилось, что мы на тренировках много ходили, отрабатывая тактические перемещения: мне хотелось больше футбола. На теоретических занятиях мне казалось, что я поступил в институт! Он задавал вопросы по поводу того, что рассказывал, и я ощущал себя студентом. Кучук же внес в коллектив в первый свой приход ощущение стабильности, уверенности, потому при нем мы не проигрывали 12 матчей подряд.
– А как у Леонида Станиславовича было с юмором?
– В этом плане он был довольно смешной. Порой говорил такие вещи, что мы даже перед игрой надрывались от смеха. Кучук прямолинейный человек, но внешне он производил впечатление очень сурового дядьки. Наверное, развить в себе сразу двух людей, строгого и веселого, его заставила жизнь.
– Красножану этого не хватало?
– Юрий Анатольевич – это психолог. Он словами мог как донести до тебя свои мысли, так и осадить, поставить на место. При этом он был очень спокойным, почти не кричал и если и «взрывался», то по делу. У него была своя манера общения, при которой орать не было смысла. Почему его уволили? «Кубани» всегда мешали не тренеры, среди которых было много достойных людей, и не футболисты – большинство из них профессионалы своего дела. Мешали некомпетентные руководители.
– Что вы имеете в виду?
– Даже в лучшие времена перед «Кубанью» руководителями ставилась задача держаться на среднем уровне и по возможности «выстреливать», а клуб зарабатывал на перепродаже футболистов. Хотя если бы перед нами была поставлена задача, допустим, войти в тройку и костяк команды был сохранен, мы бы наверняка смогли это сделать.
– Почему игроки после «Кубани» переставали показывать прежний уровень?
– Здесь они попадали под систему и были основными игроками, которых нельзя было ни в чем ущемлять. На них здесь хотели заработать, а в других клубах с ними не церемонятся.
ПРОТАСОВУ СКАЗАЛИ: «НЕ ТУДА ТЫ ПРИЕХАЛ»
– Увольнение Гончаренко – верх подковерных игр в «Кубани»?
– Виктора Михайловича тогдашние руководители хотели подчинить своей воле. А если у него вдруг играло самомнение, его сразу же вызывали «на ковер» и долго отчитывали за неудовлетворительный результат. Видимо, в какой-то момент ему это надоело, что затем и привело к его отставке.
– Виктор Михайлович один из лучших тренеров, с кем вы работали?
– Так как я их повидал два десятка, могу сказать с уверенностью: были тренеры и сильнее. Например, Петреску в свой первый приход, Хохлов, Мунтяну. У Доринела мне нравился подход к тренировочному процессу, просто ему не повезло попасть в тот период, когда мы играли на три фронта. А так, он нам устраивал такие виды отдыха, какие ни один другой тренер не устраивал: на сборе в Германии мы всей командой ездили в картинг-клуб и клуб скалолазания! А еще у него был тренер по физподготовке, который сказал нам: «Если в течение года я повторюсь в упражнениях, вы мне скажите, я уеду домой». И он ни разу не повторился!
– Хованеца не включите в этот список?
– Он приехал в «Кубань» как на отдых, поэтому точно нет.
– Овчинников?
– У него мне тоже нравился тренировочный процесс, а по стилю общения они с Хохловым похожи. Но не нравилось, что он привез с собой много игроков из «Локомотива», с кем он играл, и делал им определенные поблажки.
– А Яковенко?
– Ох… Этот тренер, мне кажется, никому не нравился. Да, результат при нем был, но и состав у нас в первой лиге был сильный. А когда мы в неделю ели по 200 таблеток никому не известного названия, друзья говорили нам: «Вы такие огромные стали!» В комнате на базе со мной жил Роберт Зебелян, которых их не пил и за неделю собирал целую бутылку! А еще были различные порошки, капельницы, приборы…
– Павел Александрович считает себя учеником Лобановского.
– Я знаю, что когда они работали вместе в киевском «Динамо», Валерий Васильевич пугал своих игроков, когда те жаловались на нагрузки: «Будете ныть – я вас в дубль к Яковенко отправлю!» По его системе в начале чемпионата команда обязательно оказывается в яме из-за переутомления, и в начале сезона-2007 так и получилось.
– После Яковенко «Кубань» тренировал еще один экс-киевлянин – Олег Протасов.
– Он нас толком и не тренировал, а упражнения давал его помощник, грек. Протасов сразу сказал руководству про нас: «Футболистов среди них мало. Оставьте 5 человек, выделите денег на трансферы, и я соберу команду». На что ему сказали: «Не туда ты приехал, тут не так работают». Вскоре он ушел.
– А еще были Назаренко и Ешугов…
– Это тренеры, на мой взгляд, уже устаревшей советской системы.
– Тогда вернемся к Гончаренко. Что с ним было не так?
– Виктор Михайлович, и это его достоинство, очень вдумчиво разжевывал для нас многие футбольные моменты после игр. В этом плане он неплохой специалист, который футбол любит и им живет. Но он не был в клубе своим человеком, и это чувствовалось.
– Что вы думаете о фигуре Евгения Калешина?
– Хочу, чтобы Калешин остался на своем посту. Нормальный специалист с собственным видением футбола. Главное, чтобы ему позволили спокойно работать.
ГУСЕВ КРИЧАЛ: «СБИВАЙ ЕГО, ВСЕ РАВНО НЕ ДОГОНИМ!»
– Ваш последний матч за «Кубань» пришелся на декабрьское дерби. Помните игру?
– Помню, и это было больно – выигрывать 2:0 за 20 минут до конца матча и проиграть. И мы к тому моменту подустали, и соперник начал освежать игру заменами, в итоге вышло именно так. Против кого из «Краснодара» было тяжело играть? Против Ари: у него низкая «посадка», но даже наши защитники-гиганты не могли выиграть у него верх! Смолов тоже интересный футболист, скоростной и техничный. А еще запомнился Перейра: мы били его по ногам нещадно, а он все бежал и бежал. Еле сбили!
– С защитником «быков» Виталием Калешиным общаетесь?
– Да, периодически собираемся все вместе – те, кто играл за «Кубань» в середине 2000-х. Обычно собирается человек восемь: Виталик, Зебелян, Саша Орехов, Костя Зуев, другие ребята. Андрей Дикань приезжал, когда была возможность…
– Вы уже считаете себя кубанцем?
– Конечно, 12 с половиной лет я здесь живу. Мне сильно здесь нравится, так что домой в Черкесск езжу, только чтобы проведать родственников. Краснодар уже родной для меня, однозначно.
– Арсен Папикян уверен: в «Кубани» вы засиделись. Куда вас звали в свое время?
– В 2007-м Леонид Слуцкий лично звал меня в «Москву», Курбан Бердыев – в «Рубин». Вопрос упирался в деньги: моим трансфером заведовал Александр Борисыч Молдованов, и условия перехода обсуждались с ним, а не со мной. И после таких переговоров интерес у клубов сразу пропадал. Однажды моему отцу позвонил человек, который тогда работал в «Спартаке», и сказал, что моя фамилия фигурирует в списках селекционного отдела. Но дальше ситуация не продвинулась.
– Жалеете, что не поработали со Слуцким и Бердыевым?
– Не жалею – а чего жалеть-то? В том, что я остался в «Кубани», вижу громадные плюсы. Я провел в клубе почти 12 лет, и меня здесь высоко ценят. Может быть, уехав, заработал бы в 3-4 раза больше, но то, что я сейчас имею, меня устраивает. Приятно, когда иду по улице, а на меня показывают пальцем, кто посмелее – подходит фотографироваться. Для меня такие моменты дороже денег.
– Василий Березуцкий в интервью назвал вас и Александра Кокорина главными не раскрывшимися до конца талантами, с которыми он играл.
– Мне это многие говорят. Я до сих пор храню газету, в которой есть интервью Газзаева тех времен, когда я только перешел в ЦСКА. Его тогда спросили: кого считаете самым технически сильным игроком команды? В ЦСКА тогда играли такие звезды, как Сергей Семак и Ролан Гусев, а он назвал меня! Но я считаю, что не реализовал свой потенциал даже на 50 процентов из-за мягкости характера.
– Вы же по-хорошему злой были футболист, разве нет?
– Я не спорю, но нужно было больше брать на себя ответственности. У меня бывали очень редкие проблески того, что я действительно мог сделать. Помню, на тренировках в ЦСКА я бежал так быстро, что Ролан Гусев кричал из-за спины другим игрокам: «Сбивай его, все равно не догоним!» В отдельных компонентах у меня были достойные показатели, однако собрать их в одно целое я не мог именно из-за характера.
– То есть вы не смогли стать звездой в том звездном ЦСКА?
– Я этого не хотел, не хотел вытаскивать свое «Я». Хотя у меня был сильный удар, бежал быстро, а финтов у меня в арсенале было столько, что Байдачный звал меня «маленький Пелесик». Но я понял, каким характером должен был обладать, лишь в 28 лет.
– Газзаев был в вас заинтересован?
– Валерий Георгиевич редко с кем общался тет-а-тет, но со мной пытался разговаривать. Подбадривал: «Давай, Артур», давай!» Я заходил к нему в кабинет пару раз. Бывало, он кричал, но по делу.
– Какая атмосфера царила в коллективе?
– Не знаю, чья это была заслуга, но все футболисты между собой хорошо ладили. Семак, Гусев, Яновский, братья Березуцкие, Рахимич, с которым я первым подружился – все они создавали в команде здоровую атмосферу.
– А как вы вообще попали в ЦСКА?
– В сезоне-2001 «Черноморец» вылетел из высшей лиги, и я по его окончании отправился в отпуск. Перед новым сезоном мы поехали на первый сбор в Кисловодск, и однажды на лестнице в гостинице меня поймал Хазрет Дышеков: «Артур, зайди к тренеру». Тренером тогда был Нененко, и он мне с порога: «Собирай вещи, летишь в Москву. У тебя 50 минут до рейса». И даже не сказал, куда я лечу… В итоге в Москве меня встретил человек, сели в машину, и я спросил: «А куда мы едем?» – «В ЦСКА».
– Вы помните «золотой» матч сезона-2002, который ЦСКА проиграл «Локомотиву»?
– Конечно, тогда еще после игры ребята много жаловались на Нигматуллина. Тренером по вратарям был авторитетный Чанов, а Руслан пришел в команду и сказал: «Я буду по своей методике тренироваться». Чанов дал ему добро, но Нигматуллин начал допускать ошибку за ошибкой. Тренер высказал ему претензии в грубой форме,стал его тренировать, однако Руслан все равно пропустил единственный гол от Лоськова в начале игры.
– Как Газзаев реагировал на поражения?
– Помню, в октябре мы играли в Парме ответный матч отборочного раунда Кубка УЕФА. Вели после первого тайма 2:1 за счет двух голов Семака. Георгиевич зашел в раздевалку: «Молодцы! Теперь не бросаем играть и забиваем еще пару голов». В итоге второй тайм получился в одну калитку, только гоняли по полю уже нас. Муту тогда забил дважды, мы проиграли 2:3. Тогда Газзаев очень сильно разозлился, и по раздевалке летали чай, мячи, бутылки с водой… Он потом дня три ни с кем не разговаривал!
– Как обычно Валерий Георгиевич вел себя с футболистами?
– Он держал команду в ежовых рукавицах и не давал игрокам расслабляться. Даже если ребята шли куда-либо вместе посидеть, Газзаев об этом знал и за спиртное мог устроить серьезный втык. На тренировках сам он мог посмеяться, но ты держать долго улыбку на лице права не имел. Георгиевич кровь из носу выполнял поставленную перед ним задачу, отсюда и его строгость с игроками.
– Какие штрафы были у Газзаева?
– На поле вкруг ставились палки, и если ты перед ними пробегал – штраф 100 долларов. А если левый хав делал прострел или подачу и мяч улетал за спину правому хаву, то правого он штрафовал на 500 долларов! Зато после одного штрафа ноги сами бегут (улыбка). Он и за вес очень сильно наказывал. Бывали случаи, когда штрафы за лишние кило доходили до полутора-двух тысяч долларов…
– В коллективе вас воспринимали как зеленого юнца?
– Естественно. Я же сам понимал, что из Черкесска попал сначала в «Черноморец», потом в ЦСКА, а на тренировках рядом со мной Семак, Яновский, Гусев – люди, на которых я по телевизору смотрел! Я разговаривал с ними только тогда, когда они со мной заговаривали. Но так получилось, что на сборах жил в одном номере с Яновским, и мы с ним нормально общались. Еще общался со Спартаком Гогниевым, и я рад, что он вернулся в «Кубань».
ЖЕНА ПРЯЧЕТ МОИ ФУТБОЛКИ, ЧТОБ НЕ РАЗДАРИЛ
– Ваш уход из ЦСКА – чья это была инициатива?
– Моя. Я понял, что засиделся в команде. Тренироваться – это одно, но мне как личности нужно было расти, без постоянной игровой практики это невозможно. Я не обладал тогда жестким отбором мяча, и Газзаеву тяжело было встроить меня в состав.
– Чемпионская медаль сезона-2003 у вас есть?
– Мне ее почему-то не дали. Хотя я в том чемпионате даже гол забил… Мне дали грамоту за первое место, а вот серебряная медаль за первый сезон у меня есть. Еще за финал Кубка и финал Суперкубка есть медали, а золотой, увы, нет. Ну, хоть грамоту дали (улыбка).
– После ЦСКА вы вполне могли остаться в Москве. Почему уехали в «Кубань»?
– Этому поспособствовал Молдованов. Они с Гинером поговорили, и я вернулся опять в Краснодар. Лично для меня в «Кубани» было два самых действенных руководителя – это Александр Борисович и Олег Мкртчан. При последнем в клубе стабильно начали платить зарплату, плюс с его приходом связаны главные успехи «Кубани».
– Евгений Фролов в интервью рассказал, что вы обижены на «Кубань»…
– На самом деле, я Женю посвятил в сложившуюся ситуацию с обещаниями руководства, но речь шла не об обиде – меня эта ситуация злила. На сам клуб обиды не держу.
– У вас дома много вещей напоминает о «Кубани»?
– Вещей у меня предостаточно. Я собирал все эти годы футболки тех, с кем играл вместе в «Кубани», с ребятами из других команд тоже менялись. Чьи футболки храню? Калешина, Габулова, Касаева…Их очень много, на самом деле. Еще есть мои футболки «3000-й гол», «300 матчей» и «245 матчей», которую мне подарили после игры в Ростове. К рекордам я не стремился никогда, но все равно приятно, что они не остались без внимания.
– А еще ваш гол «Москве» в 2007-м был признан одним из лучших в сезоне.
– Да, но меня засудил Егор Титов. В конце года определяли пятерку лучших голов, и мне вручили кубок призера конкурса. Но я не стал победителем, так как Титов в этом опросе заявил: «Признаю гол Тлисова лучшим, но отдам голос Алексею Еременко из «Сатурна», так как «Кубань» вылетела».
– Жена и дети не сказали вам после завершения карьеры «Ну наконец-то»?
– Наоборот, у жены были сомнения насчет того, заканчивать ли мне с футболом совсем. Она искренне переживала, как в «Кубани» со мной поступили. А дочери к спорту особо не тяготеют. Старшей 10, и хотя я ее водил на стадион, энтузиазмом не заразил. А младшей всего 3, но по случаю 8 месяцев я ей сделал футболку с папиным 8-м номером на спине.
– Почему в «Кубани» избрали именно восьмерку?
– Мечты о каком-либо номере у меня никогда не было. Когда я только пришел в команду, ее администратор мне сказал: «Стас Лысенко ушел, поэтому свободен 8-й номер». Я его и взял. Кто знал тогда, что это событие станет символичным…
– Свои игровые футболки у вас остались?
– Один раз в Новороссийске на светофоре меня узнал какой-то парень и попросил что-то на память. А у меня на сиденье лежала футболка «Кубани», я ему подарил. Сколько было счастья на его лице! С тех пор жена прячет мои футболки. Говорит, если я их найду, то уж точно все раздарю (смеется).
– Вы говорите, футбол почти не смотрите. А в Сочи на Кубок конфедераций поедете?
– Конечно! От нашей сборной не жду даже чуда, а вот на другие сборные посмотреть бы хотел. Возьму с собой отца, друзей, и рванем в Сочи. Праздник там будет обязательно!
