Три обложки Esquire, сетование о былых временах и много букв совем не о фотографии
Автор это обложки Эсквайра 1962 года - Джордж Лойс, генератор самых неожиданных и спорных идей. За 10 лет сотрудничества с Эсквайром он создал около сотни обложек, некоторые из них связанны с любимым спортом самого Лойса и миллионов американцев - боксом.
далее >>>
"Мертвый" и всеми забытый по среди ринга лежит двойник Флойда Паттерсона, чей бой за чемпионский титул с Сонни Листоном стал центральной темой октябрьского номера журнала. Фаворитом был Паттерсон и до боя выпускать номер с такой обложкой было рисковано, но он вышел, конечно, подвергся критике, и через неделю стал пророческим. Листон выбил из Паттерсона дух в первом же раунде. И вот наяву на ринге лежит накаутированный фаворит тоже в черных трусах.
В 1968 году на обложке появляется Махамед Али, мусульманин, уклонист, боксер, у которого отняли титулы и право проводить бои. Фото повторяет картину Андреа дель Кастаньо "Св. Себастьян", как и сам Али, с поправкой на религию, повторяет судьбу святого, казненного римского солдата, убитого за принятие христианства.
В декабре 1963 года Лойс выполняет просьбу издателей сделать обложку "более рождественской" и в разгар рассовых столкновений журнал выходит с фотографией Сонни Листона в рождественнском колпаке.
Более современные обложки впечатляют больше техникой, нежели содержанием. Спортсмены на них тоже бывают. Например, Майк Тайсон, Зинедин Зидан, Андре Агасси, Кака:
В завершение фирменный юмор сезона 2006 года. Статья взята целиком. Оригинал: www.esquire.ru/articles/12/art/ :
Критические величины
По просьбе Esquire известные музыкальные, балетные и кинематографические критики посмотрели прямую трансляцию футбольного матча ЦСКА «Локомотив» и описали его с точки зрения подведомственного им искусства.
Татьяна Кузнецова, балетный критик «Коммерсантъ»
Матч V тура премьер-лиги чемпионата России между фаворитом ЦСКА и неудачником «Локомотивом» вышел композиционно выверенным и драматургически захватывающим. Сама форма команд угрожающе-черные против отчаянно-алых рождала эмоциональное напряжение, мигом обраставшее паутиной исторических, литературных, живописных и прочих ассоциаций. Даже отбросив Стендаля с его романом, анархистов и большевиков с их знаменами и японцев с их символикой цвета, трудно было отделаться от воспоминаний о балетах Григоровича, оформленных Симоном Вирсаладзе в его излюбленной черно-красной гамме. Перед глазами так и стояла бордово-красная восточная царица Мэхмене-Бану, вонзавшая ногу в лоб своего черного Визиря.
Однако поведение футболистов поначалу мало походило на балетную любовь-ненависть: слегка ошалевшие от рева трибун игроки смахивали скорее на быков перед корридой. Может, поэтому экспозиция матча вышла невразумительной: бодро работая головами, футболисты изобразили нечто вроде волейбола мяч долго порхал в центре поля, перепрыгивая с головы на голову, прежде чем перешел в партер. Только тут партнеры и обнаружили друг друга завязались дуэты, трио, ансамбли. Солировали армейские бразильцы: живописные голубоволосые чернокожие Жо и Вернер Лав, бравируя мелкой иноземной техникой, легко перетанцовывали своих прямолинейных оппонентов. В «Локомотиве» щеголял природными данными любимец публики Дмитрий Сычев. Именно этому премьеру и удалось открыть счет чье-то плечо спасительно скорректировало его бесшабашный бросок. И все же труппа ЦСКА выглядела более подготовленной. Жонглируя отрепетированными комбинациями, она легко вела мяч сквозь пылкие, но разрозненные алые ряды. Преимущество репетиционной работы перед вдохновенной, но неслаженной сценической импровизацией подтвердил высветившийся к перерыву счет 2:1 в пользу фаворитов.
Непредсказуемость и остроту этому матчу добавляли guests приглашенные иностранные солисты обеих трупп. Так, легионеру О`Коннору русские коллеги позволили просолировать лишь в самом начале второго тайма: мощный ирландец свирепым батманом отправил мяч в ворота. Судья Валентин Иванов отлично режиссировал футбольный спектакль, выводя его к эмоциональным кульминациям штрафным и угловым как раз тогда, когда прелесть стремительных атак прерывалась грубой отсебятиной пинков и тычков. Штрафные дарили публике не только очаровательные мизансцены «стенки» с по-детски пихающимися соперниками, прикрывающими драгоценные чресла. Именно со штрафного, моментально сориентировавшись в хаосе падающих и прыгающих тел, забил свой красавец-гол легконогий армеец Жо. И именно на угловом оказался построен роскошный финал, когда из черно-красной мешанины взвился в затяжном субрессо железнодорожник, отчаянно послав мяч головой в перекладину. Отрикошетивший снаряд добил в ворота его партнер Иванович в самозабвенном рывке-падении. Итоговый счет 3:2 в пользу «Локомотива» снова заставил вспомнить пророческое видение из балета «Легенда о любви» поединок Мэхмену-Бану и ее Визиря: отчаянная Страсть в лице одержимых железнодорожников одолела непрошибаемую армейскую Силу.
Екатерина Бирюкова, музыкальный критик «Известия», «Афиша»
Интрига, обещанная самим фактом столкновения на одной площадке главного фаворита сезона (ЦСКА) с главным его неудачником («Локомотивом»), была налицо. И неспешное начало первой части только усиливало тревожный азарт. Понятно, что противостояние двух команд могло быть разыграно только по канонам сонатной формы, основой которой является контраст, а то и конфликт двух тем главной и побочной. Но чья тема на сей раз будет главной, а чья побочной? Черных армейцев или надрывно-красных железнодорожников?
Чуть ли не вагнеровских масштабов вступление с его многочисленными паузами и виртуозной техникой около ворот скорее отвлекало от ответа на этот вопрос. Тем значительнее оказалась фанфарная простота и достоинство первого гола. Итак, главную партию сыграл «Локомотив», и она открыла новый раздел формы экспозицию, в которой обнаружился благородный драматизм бетховенского плана. Ответная тема в виде гола ЦСКА обрушилась практически сразу же, без связующего раздела.
Последовавшая разработка обеих тем, в которой волнующие штрафные, будто блестящие соло трубы, прорезали насыщенную атмосферу борьбы, оказалась на редкость динамичной. На том же предельно-взвинченном эмоциональном уровне, с еще одного гола ЦСКА, то есть с побочной партии, началось что-то вроде зеркальной репризы, которая, случись она по полной программе, сообщила бы красоту и уравновешенность общей композиции первого отделения. Но попытки «Локомотива» провести свою главную тему во второй раз оказались безуспешными, так что сонатная форма закончилась со счетом 2:1 в пользу черных и ощущением незавершенности. Какое же удовлетворение принес гол, забитый «Локомотивом» в самом начале второй части! Он напоминал тонику после повисшей в воздухе доминанты. Дальнейшие события развивались в форме вариаций на главную тему из первой части. Но они уже были окрашены не бетховенским благородством, а агрессией в духе раннего Стравинского, с жертвенным кровопролитием в кульминации. Неучтенный гол в ворота ЦСКА, равно как и учтенный (туда же), утвердили господство этой единственной темы. А финальный счет 3:2 в пользу красных стал красивой рифмой к первому отделению.
Станислав Зельвенский, кинокритик «Афиша»
Жанр экшен, да еще с элементами триллера и мелодрамы, с трудом пока приживается на российских экранах. Тем отраднее было наблюдать матч ЦСКА «Локомотив» в чемпионате России: несовершенное, часто наивное, но безусловно искреннее произведение. Стандартным для этого жанра полуторачасовым хронометражем авторы распорядились неожиданно, прервав матч и поделив его на две самостоятельные части. С точки зрения традиционной драматургии с ее трехактной структурой такое решение спорно: напряжение между таймами сошло на нет. Схема, иногда встречавшаяся в советском кино скажем, в двухсерийных фильмах Эльдара Рязанова, в мировой практике применяется крайне редко, и, пожалуй, это тот случай, когда стремление соригинальничать любой ценой не приносит желаемых дивидендов. В то же время стилизация под ретро где-то пошла матчу на пользу: использование закадрового голоса, фигуры Рассказчика прием, безусловно, архаический в данном случае оказалось как нельзя кстати, упорядочивая происходящее, помогая зрителю разобраться в зачастую хаотическом поведении персонажей.
Чуть приглушенное, «пасмурное» освещение, поблекшие цвета, тревожная атмосфера, разительно отличающаяся от ярких, солнечных, контрастных западных трансляций. Художник по костюмам сработал лаконично и точно, нарядив половину героев в черное, половину в красное (пожалуй, излишеством смотрелись крупные надписи «Российские железные дороги» на живых людях). Еще одна находка: почти весь матч снят на общих планах, лишь изредка камера удостаивает кого-то среднего или средне-крупного. Очевидно, что это художественный прием, подчеркивающий сверхидею постановки: молодые ребята разных национальностей лишь пешки на этом выцветшем зеленом поле, пушечное мясо, брошенное сражаться за чужие интересы. Кукловоды, эти истинные соперники, порывистый мужчина с усами, с одной стороны, и невозмутимый лысый человек, с другой, показаны лишь вскользь, но сколько скрытой энергии в этих лицах.
Что касается сюжетной линии, то она достаточно тривиальна: аутсайдер, ни разу не выигравший за весь чемпионат, сходится в схватке с фаворитом, действующим чемпионом, не знавшим поражения. «У Локомотива множество проблем: травматизм, дисквалификации, языковой барьер», объясняет Рассказчик, добавляя, что героя бросил некий Овчинников, знавший множество языков. В первом тайме «Локомотив», разумеется, проигрывает, а в финале совершает сверхусилие и побеждает, причем в решительном броске в воротах противника оказывается почти вся команда.
На этом фоне разворачиваются несколько микросюжетов: юный, но симпатичный железнодорожник Сычев вступает в рукопашный бой с неприятным армейцем Жирковым, Акинфеев чуть не отрывает голову Лоськову, несколько жестоких эпизодов связаны с чернокожими (явная дань конъюнктуре). Но, несмотря на предсказуемость и некоторые провалы в плане ритма (действие бодро начинается, однако во второй половине начинает заметно провисать), матч ЦСКА «Локомотив» дарит зрителю главное ощущение подлинной, несконструированной реальности. Он пышет живой энергией, которой так прискорбно не хватает сейчас российскому кинематографу.
