3 мин.

Три счастливых дня

401

Ветер налетал резкими, злыми порывами, уносил клочья дыма в сторону и вверх, где они моментально терялись на фоне низкого неба, сплошь покрытого глухими серыми тучами. Осень началась так же бездарно, как и все прошедшее лето – бессолнечные дни, неотличимые от сумерек, промозглые вечера и ветер, недвусмысленно намекающий на камины, печи и перчатки.

Даже деревья прониклись печалью и разом сменили зеленый наряд на что-то бурое, коричневое и грязно-желтое. Для грибов было слишком сухо, для всего остального – слишком холодно, и только непомерно разросшиеся кусты шиповника  радовали глаз брызгами крупных, плотных оранжево-красных ягод.

У костерка было тепло, угли наливались изнутри алым, и казалось почему-то, что это все в последний раз – такой вот костерок, шашлык, доброе грузинское вино в центре натюрморта из свежих овощей на импровизированном столе. Казалось, уже прямо завтра наступит зима и высосет из мира все, что в нем есть теплого, светлого и солнечного.

***

- Не надо тебе заниматься карате. – За последние годы сенсей стал совсем седым, но характер у него остался прежним, язвительным и жестким.  – Займись тайчи, или ушу. Ты углубляешься в стиль, который придумал один недоучка под руководством других бездарей-недоучек, и на хрена было менять высшую математику на арифметику четвертого класса?

Песий нос ткнулся мне в колено. С немецкой овчаркой - псиной канонической красоты и любимицей семьи – мы были добрыми друзьями. Жутковатого вида клыки аккуратно сомкнулись вокруг моего запястья и ощутимо куда-то потянули.

- Не пойду я с тобой. Мне тут хорошо. – Зверюга обиженно отвернулась, с грохотом уронила на пол все свои кости разом и душераздирающе вздохнула.

После нескольких порций молочного коктейля, мороженого и чая с конфетами сенсей сменил гнев на милость.

- Не, не надо начинать тренировку с санчин. Сначала активизируешь три энергетических центра, вот так.

Мы уже забыли про чай и стояли в комнате друг напротив друга – колени чуть согнуты, руки разведены в стороны. Хозяйка дома поглядывала на нас с плохо скрываемым беспокойством.

- Потом железная рубашка, потом база... ну и волну в конце.

Он пошел крутиться-перетекать по комнате, и мне показалось, что между его ладоней вот-вот пробьются язычки пламени.

- Будешь на турнире, Михаил тебя найдет. Узнает по движениям, подзовет, спросит, у кого занимаешься. Скажешь про меня…

- Скажу. Конечно, скажу…

***

Большой, хорошо освещенный зал был явно велик для группы в десяток человек. Красная туша груши в углу, фигурки в белых кимоно, гортанные выкрики, резкие хлопки ткани – для меня это всегда было лучшим средством от беспокойства и депрессии.

Ни с того ни с сего налетел приступ тахикардии.  Сейчас бы сесть на корточки, но у ребят ката получается плохо, и мы снова и снова повторяем замысловатые движения и замираем в странных позах, придуманных одним китайским посланником полтора с лишним века назад.

Наконец пацанов отправляют надевать защиту, и я могу заняться усмирением взбесившегося пульса. Надо мной вполголоса ворчит нынешний тренер про ленивых бездарей и бездарных лентяев, а в моей голове вдруг слышится голос старого мастера:

- Тебе нужны ученики. Будешь им объяснять, показывать - и откроешь последние ключики,  найдешь последние секреты стиля.

Пожалуй, он прав. Вот и для меня наступает время учеников.