10 мин.

Шоколадный пас. Про Джейсона Уильямса

826

Все мы начинали смотреть НБА по-разному. Для кого-то пропуском в мир баскетбольного чуда стало 81 очко Кобе, для кого-то – 44 очка Рондо в финале Востока-2012. Кто-то постигал азы заокеанского баскетбола в 2003-м году по трансляциям 7ТВ, ведомый мудрым и усталым голосом Виктора Шестопалова («Так, вот у «Нью-Джерси» выходит на паркет... Брайан Скалабрайан, да»). Для некоторых людей голосом НБА навсегда остался добрый дедушка Владимир Александрович, а другие заразились баскетбольной горячкой, глядя на легендарные финалы «Чикаго»-«Юта», – это воистину страшные люди, их лица изборождены морщинами и выдублены адским огнем «старой школы».

Никто и никогда не начинал смотреть НБА, привлеченный механическими бэнк-шотами робота в удушливой серой форме под номером «21».

Ладно, это, конечно, гипербола. Такие люди наверняка есть... ну, возможно. Я уверенно могу утверждать, что их исчезающе малое количество. Их меньше, чем некоторых краснокнижных животных. Поэтому в плане влияния на баскетбол в мировом масштабе условный Кайри Ирвинг в сотни раз важней не условного Тима Данкана. Дети на школьной площадке не играют в тимов данканов, а если играют, то это скучные маленькие старички, которые на досуге почитывают «Кубические формы» Ю. Манина и цитируют труды Иллича-Святыча. К черту, нормальные дети играют во дворе в кайри ирвингов, и глубоко плевать им, что ирвинги ни личных, ни командных успехов не добивались и, может, никогда и не добьются. Зато они снимаются в клевых рекламах «Пепси» и видал как через того негра жирного поставил?

Как мы знаем из научно-популярной книжки Виктора Пелевина (а кто-то и напрямую из Россера Ривза), есть два важных показателя эффективности рекламы: внедрение и вовлечение. Так вот, применительно к нашим баскетбольным реалиям, когда-нибудь вы научитесь если не любить, то хотя бы уважать Тима Данкана, и это будет значить – вовлечение в НБА прошло успешно. Но чтобы это состоялось, нужно внедрение.

Чтобы заразиться баскетболом НБА, вам нужно что-то вроде Аллена Айверсона.

Именно поэтому лично я знаю как минимум трех человек, для которых главной звездой, любимым игроком и самым мощным агентом-возбудителем инфекции НБА стал даже не Джордан и не Кобе. Тот баскетболист закончил карьеру со скромными показателями в 10,5 очков и 6 передач в среднем за матч. Он выиграл титул в ранге приблизительно Марио Чалмерса-2013. Он не попадал на Матчи всех звезд и в символические сборные (кроме сборной новичков, но кто вообще туда не попадал?). Главная команда его жизни стала играть только лучше, когда он ее покинул, а его основным индивидуальным достижением остается штраф в десять тысяч долларов – наказание за то, что во время пресс-конференции он взбесился и отобрал у надоедливого журналиста авторучку. Наконец, он белый.

Афтар, лол, ты ваще Джейсона Уильямса в игре видел? Фигли ты нам тут залечиваешь, что он белый?

Давайте сразу проясним, чтобы не было мисандерстендингов: в НБА чуть раньше нашего героя играл еще один Джейсон Уильямс (это не считая горемычного Джея), который все-таки разок съездил на МВЗ, но больше известен тем, что застрелил своего личного водителя. Но несмотря на такой мощный криминальный бэкграунд и радикально черный цвет кожи, как после воздействия контрабандного средства «Титаник», тот Джейсон Уильямс по степени «черноты» не шел с нашим героем ни в какое сравнение.

Наш любимый Джейсон Чендлер Уильямс был самым черным игроком НБА. Был именно тем ниггером, который себе что-то позволяет. Даже притом, что он был белым.  

снежок

Впрочем, белизна – понятие условное. С младых ногтей Уильямс балансировал на грани образа жизни пацана из гетто, этакого Зака Рэндольфа или Шона Кемпа в миниатюре. Если обошлось без постоянных приводов в участок – то это была, конечно, не заслуга Джейсона, а недоработка органов. (Заматерев, Уильямс стал совсем уж похож на уголовника – фото анфас хоть сейчас вешай на стенд «Их разыскивает милиция»). Строго говоря, юный Джей-Уилл демонстрировал все повадки архетипического гопника, делинквентус вульгарис – при этом, что удивительно, он рос в достаточно приличной семье. Уже в школе он вовсю дул травку. Саму школу ненавидел и, естественно, больше прогуливал, чем учился. Тусовался с черными homies, которые играли с ним в стритбол, а потом шли и обчищали местный магазин бытовой техники. А когда их выпускали из колонии для несовершеннолетних – встречал их на пороге и опять шел играть в стритбол. 

Вообще, Уильямса здорово характеризует ущербный отечественный слоган фильма «Дедпул»: «Дерзкий, как пуля резкий». Те, кто знаком с историей самого Дедпула, тоже могут провести аналогию: харизматичный и абсолютно отмороженный антигерой без тормозов, которого заботит не столько эффективность операции, сколько ее эффектность, – ну чем не Белый Шоколад, чьим девизом всегда было «Помирать, так с музыкой»? 

Таланты Уильямса были настолько специфичны и своеобразны, что его могли выбрать под первым пиком (под которым в тот год ушел Оловоканди), могли и под сороковым – и, главное, оба результата были бы по-своему логичны. «Шоколад» приходил в лигу 24-летним перестарком из второстепенного колледжа, с шебутным характером и диким, непрактичным стилем игры. Так что седьмой номер, под которым его взяли (выше Пирса и Новицки) – это нечто такое... среднеарифметическое. Не слишком удивительно, что взял его именно «Сакраменто», куда в то же время пришел сумасшедший профессор по имени Рик Адельман – и принялся воплощать в жизнь прекрасный и безнадежный эксперимент по созданию самой красивой команды в истории. 

sac

Я как-то писал, что Джейсон Уильямс был единственным игроком в тогдашней лиге, кторый эпизодами мог «дать Мэджика» – не атакующий гений Нэш, не универсальный солдат Кидд, не строгий академик Стоктон, а именно Белый Шоколад. Как в фильмах про мальчиков-аутистов, которых вдруг осеняет великий талант математика. То же самое происходило и с Джей-Уиллом: довольно посредственного, если судить по всяким продвинутым статистикам, игрока внезапно касалось какое-то немыслимое баскетбольное божество – и сразу же начиналось внедрение.

Как только вы его видели (и если вам на тот момент было не больше двадцати лет) – сразу начиналось ваше внедрение в НБА, тот самый мир, запрятанный на баскетбольной площадке. Можете даже не сомневаться. 

Внимание. Мы сейчас вступаем на опасный лед слабовыраженного и неосознанного расизма, но по-другому тут не поговоришь. Вот когда вы в девяностые годы (да и сейчас, чего уж там) видели белого игрока – какие у вас могли быть ожидания? Старательный. Не особо атлетичный. Чуть деревянный. Умный (да-да, «белый значит умный», все же в курсе?). Редкие исключения вроде Питов Маравичей и Томов Чемберсов на то и исключения – одна ласточка весны не делает, и при словах «шоутайм», «Ракер-парк» и «Гарлем Глоубтроттерс» вам в голову все равно придут темнокожие игроки, факт есть факт. 

Джейсон Уильямс был тем самым редчайшим случаем черного игрока в теле белого. Его легендарное прозвище входит в пятерку лучших игровых кличек баскетболистов НБА (а если Черную, Белую и Рыжую Мамб считать за один никнейм – тогда даже в тройку). Но на самом деле ник «Белый Шоколад» – это просто такое замысловатое отражение того, что Уильямсу перепутали цвет кожи при сборке.

Потому что у белых игроков не бывает такого изощренного затейливого дриблинга. Потому что они не умеют делать шоу, не умеют играть в стритбол и тащат на развеселые стритбольные площадки свой дурацкий умный баскетбол. Ну а Джейсон Уильямс был сделан из другого теста. Правда, как оказалось, у медали есть и другая сторона. Да, Шоколад рассекал площадку своими дикими пасами, хлесткими как удар кнута, но он же:

– в любой ситуации мог прибежать первым в атаку и сразу шмякнуть шальную треху, предвосхитив тем самым игровую манеру Стефа Карри; проблема была в том, что Уильямс не особо часто попадал;

– был самым эффектным ассистентом во вселенной со своими пасами с переподвыподвертом, но хайлайты не отражали одного факта: на две результативные передачи у Уильямса обычно приходилось аккурат по одной потере (впрочем, иногда соотношение было и один к одному, и две потери на один ассист, и так далее);

– выделялся своей «защитой» на фоне даже Стива Нэша времен «Лэйкерс»-2012, пускай в «Сакраменто», где защищаться умели три с половиной человека, а хотели еще меньше, на это традиционно смотрели сквозь пальцы.

В первое время работы Адельмана с «Королями» это выглядело свежо и органично. Чокнутый профессор кропотливо создавал систему организованного хаоса, чистого сгустка баскетбольного гения, где всякая занудная чушь вроде защиты от пик-н-роллов как бы никого и не интересовала. В такой системе смотрелся как влитой борзый лысый «снежок», испещренный наколками, в типично негритянской повязке, могущий не глядя отдать результативный пас рикошетом от судьи с пролетом между тремя игроками и стойкой щита. Внедрение состоялось.

Но проблемы только нарастали. Уильямс постепенно становился заложником своего реноме белого черного парня – как персонаж дурацкой комедии «The Breaks», которую в нашем прокате окрестили «Не грози Южному Централу-2». Шоколад и вправду мог «дать Мэджика», а в иные моменты даже его превзойти – беда в том, что он не был Мэджиком даже на одну десятую. Адельман мог сколько угодно декларировать, что предпочтет красоту игры результату – конечно же, это было лишь пускание пыли в глаза, и результат заботил его не меньше, чем какого-нибудь Поповича. Добиться же серьезных успехов с комическим героем оперетты «Свадьба в Малиновке» Попандопуло на посту разыгрывающего было невозможно – неспроста Уильямс все чаще оставался сидеть на лавке в решающие минуты матчей. 

Как только Адельман это окончательно осознал, дни «Шоколада» в клубе были сочтены. Конец настал для Уильямса внезапно, а триггером стал закономерное событие: Джейсон в очередной раз дунул, получил дисквалификацию, потом в интервью от души прошелся по всем, до кого мог дотянуться, и с чистой совестью отправился в «Мемфис» в обмен на своего темного близнеца Майка Бибби – еще одного как бы белого игрока с внешностью то ли пуэрториканского пушера, то ли пластикового манекена.

Бибби выбрали на том же драфте вторым пиком (да, это действительно так). В схемах упорядоченного хаоса «Сакраменто» он должен был дать то, что никак не было имманентно Джей-Уиллу: надежность, фундаментальность, неброскую ровную игру без шокирующих хитровыкрученных пасов и косожопых трешек на третьей секунде владения. Самое смешное, что «Королям» это не особо помогло: попытки привнести академизм в баскетбольный фейерверк – затея, кармически обреченная на неудачу. Возможно, Адельману следовало рискнуть, пойти ва-банк и пуститься на еще более глобальную авантюру, доверившись Шоколаду полностью – но рисковать он не стал. Ирония же судьбы заключается в том, что великая команда начала нулевых вошла в историю как эталон растраченного потенциала – а наш герой в «Майами» радикально изменил стиль игры, отказался от своего экстрима, стал стандартным скучным разыгрывающим, доносящим мяч из точки А в точку Б – и таки взял свой чемпионский перстень.

Да перестаньте.

Кому кроме фанатов «Майами» это может быть важно.

Истинная карьера Джейсона Уильямса, Белого Шоколада, длилась всего-то три года – но как блекло в сравнении с этими тремя годами выглядят серые потные пятнадцатилетние карьеры честных тружеников поста и подбора вроде Робина Лопеса! Если вы хотите, чтобы ваш ребенок проникся всей прелестью лучшей игры с мячом, покажите... а черт, не показывайте ему нарезки с Джейсоном Уильямсом. Во всяком случае, сначала. Есть такая вещь как импринтинг, детское запечатление. И существует риск, что это останется с вашим ребенком навсегда – а ведь вы хотите сделать из него нормального белого баскетболиста. А не полубезумного полубаскетбольного полугопника, полупророка.

Хотя знаете, все-таки покажите. 

Фото: Gettyimages.ru/Jed Jacobsohn

Сборная имени Билли Хойла. 12 белых парней из НБА, которые играли как черные

logoСакраменто
logoНБА
Джейсон Уильямс