15 мин.

УИЛТ ЧЕМБЕРЛЕН. СЕЗОН 1961/62

61

2 марта 1962 года Уилт Чемберлен установил абсолютный рекорд результативности в одной игре набрав космические 100 очков. Результат этот не побит до сих пор и врятли будет вообще когда-либо побит. Сегодня мы вспомним не только ту игру, а весь сезон 1961/62 в исполнении Уилта.

Для этого погрузимся в воспоминания самого Уилта о том сезоне.

"Третий сезон в составе команды "Филадельфия Уорриорз" я начал уже не с тем настроением, с каким закончил второй. Я побывал с "Глобтроттерс" в Европе, а с "бродягами" я всегда испытывал особую радость от баскетбола. Но главным было то, что наконец я стал играть с настоящим тренером. Уволив Джонстона, Эдди Готтлиб после тщательных поисков остановил свой выбор на Фрэнке Макгуайере - том самом, который тренировал команду университета штата Северная Каролина, победившую в студенческом чемпионате мою команду.

Я много слышал добрых слов о Макгуайере как тренере и человеке, и мне хотелось убедиться, что это не преувеличение. Нет, он заслуживал большего. Такого душевного человека и мудрого тренера мне еще не приходилось встречать. Великолепный тактик, тонкий психолог, добрый и преданный спорту человек, Макгуайер как никто заботился об интересах спортсменов. При нем у меня даже повысилась точность штрафных бросков, и я добился 61,3 процента - самого высокого для себя показателя в НБА. Он просто попросил меня не волноваться и не думать о точности. "Послушай, Уилт, - сказал он, - если бы процент попаданий со штрафного у тебя был 90, то мы бы только и выигрывали. А тогда играть было бы неинтересно". Ерунда, конечно, но я почувствовал себя спокойнее.

 Так он относился ко всем. При Джонстоне не дай бог кому-нибудь опоздать ко сну. Тренер Макгуайер считал, что мы взрослые и сами все понимаем. Мы - профессионалы, полагал он, и если кто-нибудь недоспал свое, то восстановить форму - это уже забота самого спортсмена. Не удивительно, что в команде его полюбили все. Мы старались даже не ворчать, когда он устраивал нам на редкость изнурительные разминки. Раз он так делал, значит, так было нужно.

 Помню, как мы встретились. Он вошел в номер гостиницы, где остановилась наша команда, с папками под мышкой и сказал, что истратил 400 долларов, запрашивая обо мне тренеров, спортсменов и доставая все, что было обо мне написано. Он сказал:

 — Считается, что тренеру с вами тяжело. Я в это не верю. Может быть, у вас не было тренера, который бы относился к вам по-человечески. Вы - величайший баскетболист на свете, вы жаждете победы. Для меня этого достаточно. Если я не прав, то или вы сломаете меня и мою репутацию, или я сломаю вас и вашу карьеру. Но если я прав, мы сработаемся и станем чемпионами.

 На это я ответил, что победить "Бостон Селтикс" мне не представляется возможным - чересчур уж у них сильный подбор игроков, но что касается меня, то я сделаю все, что он потребует.

 — Хорошо, - сказал он. - Я уже изучил состав и вижу, что вы правы. Наш состав слабее "Бостона", и мы не победим, если вы будете приносить команде по 37-38 очков за игру. От остальных наших игроков высокой результативности ожидать не приходится. Но если бы вы набирали 50 очков за игру, то остальные постараются добрать столько, сколько нужно для победы.

 — Пятьдесят! - ахнул я. - Но это немыслимо... Макгуайер возразил, что это вполне возможно. Более того, такая результативность необходима для победы.

 — Но это же вызовет зависить у других игроков!

 — Не вызовет. Они профессионалы. Они понимают, что титул чемпиона выгоден им всем, и тоже хотят победить.

Приняв это решение, тренер вызвал Гая Роджерса.

 — Теперь у вас будет только одна забота и одна работа - снабжать мячами Уилта.

 Лицо Роджерса вытянулось.

 — А вы поддержите меня, если мистер Готтлиб откажет мне в прибавке к оплате на следующий сезон из-за моей низкой результативности?

 — Еще как поддержу!

 Результативность у Гая действительно понизилась с 12 очков до восьми, но прибавку он получил. Таков был наш тренер.

Макгуайер не строил из себя великого знатока и не был деспотом. С самого начала он предложил нам свободный обмен мнениями и с охотой выслушивал наши предложения.

 — Я новичок в НБА, - говорил он, - вы же лучше знаете сильные и слабые стороны своих соперников и свои собственные, поэтому лучше будет, если вы сами распределите роли - кому кого держать. Потом это буду делать я. Когда поближе узнаю и вас, и наших соперников...

 При Макгуайере команда стала дружнее, а это значило, что и игра пошла веселее. В это время я подружился с Элом Эттлезом. Никто не думал, что он задержится в нашей команде, считали, что новобранцем у нас будет Билл Кеннеди из Филадельфии. Билл был превосходным баскетболистом, а Эл ничем особенным не отличался. Говорили, что одному до другого далеко. Так и получилось, только... наоборот. Эл переиграл Билла по всем статьям. Он носился по площадке, боролся за каждый мяч, бросаясь за отскочившим мячом чуть ли не на судейский столик, и остался в команде, а Билла отчислили через семь матчей.

Вскоре мы подружились, и ближе друга, чем Эл, у меня в команде не было. Тренер старался ликвидировать расовую разобщенность в команде, но человеческая природа так быстро не меняется. Как-то я познакомился с девушкой и договорился с нею о свидании. Но когда я подъехал к ее дому, то увидел, что моя новая знакомая выходит из дома с подругой и двумя парнями. В одном из них я узнал своего товарища по команде, Тома Мешери. Вечером я позвонил ей и спросил, в чем дело. Она ответила, что ее подруга - это девушка Тома, а тот запретил им встречаться со мной, так как я негр. На следующий день я отозвал Тома в сторонку и сказал, что мне наплевать, как он сам относится к неграм, но если подобное повторится, то я вздую его так, что трудно будет отличить его лицо от баскетбольного мяча двадцатилетней давности. Том был новичком и признался, что, когда он пришел в команду, белые баскетболисты посоветовали ему поменьше общаться с неграми. Я почувствовал, что Тому стало стыдно за себя.

 В тот год Том и Пол Эрайзин играли нападающими в стартовом составе, а Эл, Гай и Том Гоула играли в защите. Состав получился сильным, но стабильную результативность показывал только Пол. Поэтому, как и говорил тренер, многое зависело от меня.

 В первой игре я набрал 48 очков, в следующей - 57, в третьей - 53, в четвертой - 55, и так весь сезон. В 44 играх я набирал более 50 очков за игру. Мне удалось улучшить девять из десяти моих собственных рекордов. В таблице индивидуальной результативности Джерри Вест и Клифф Хаган заняли по первому месту один раз, Элджин Бэйлор - два раза, я - 39. В 15 играх моя результативность была выше 60 очков, в двух я набрал 70 очков и в одном... 100!

 Тогда же я установил еще один любопытный рекорд. Ни разу в своей профессиональной карьере я не выбывал из игры по фолам. Но удаляли меня с площадки три раза. Вперые это произошло в Лос-Анджелесе. Судья зафиксировал у меня персональную ошибку. Я запротестовал. В ответ на это судья объявил техническое замечание. Я продолжал бурно протестовать и получил второе техническое замечание, а по правилам НБА два технических замечания автоматически влекут за собой удаление. В данном случае удаление было равно поражению. К тому времени у меня было 36 очков и 18 подборов. До конца игры оставалось восемь минут, мы вели в счете, а после моего удаления проиграли. Это был единственный случай, когда я пропустил восемь минут игры. Во всех остальных матчах я не пропустил ни минуты игрового времени, установив своеобразный рекорд, не побитый и по сей день.

 Ровно через два месяца после этого удаления я достиг того, что не удавалось ни одному баскетболисту, - 100 очков в одной игре!

 Перед игрой с командой "Нью-Йорк Нике" в раздевалку вошел тренер Макгуайер и показал мне две нью-йорские газеты со статьями о предстоящем матче. В газетах писалось, что нью-йоркские баскетболисты считают, будто я потерял скорость и выносливость, и поэтому измотают меня скоростной игрой. Тренер ухмыльнулся и сказал:

 — Ну что же, Уилт, пусть они за тобой побегают.

 Бега хватило всем. Первые шесть бросков я выполнил в прыжке с дистанции, а к концу первой четверти мы вели 42:26 и на моем счету было 23 очка, включая девять штрафных бросков из девяти. После первой половины игры я забросил 14 мячей с игры (из 26 бросков), 13 со штрафного (из 14) и набрал 41 очко. Рекорд результативности был 78 очков и принадлежал мне же: я установил его около трех месяцев назад. Когда в третьей четверти я набрал еще 28 очков, болельщики поняли, что рекорд может пасть, и начали бурно меня поддерживать.

В начале четвертой четверти я превзошел старый рекорд, и болельщики стали скандировать: "Сотню!", "Сотню!", "Сотню!" С ума сошли! Разве мыслимо набрать 100 очков в НБА? Но к этому времени идея рекорда захватила моих товарищей. Они передавали мяч мне даже тогда, когда никто их не держал. Игроки "Никс" делали все, чтобы остановить меня. Их тренер взял тайм-аут и призвал игроков остановить меня во что бы то ни стало. До конца игры оставалось 42 секунды, когда мне удалось прорваться к щиту и резким броском двумя руками сверху достичь 100 очков. Болельщики высыпали на площадку и окружили меня.

Позднее нашлось немало таких, которые говорили, что этот рекорд - "прекрасное доказательство того, что Уилт неудачник: он набрал 100 очков, а его команда снова проиграла". Однако моя команда не проиграла, а победила со счетом 169:147.

 Многие задавали мне вопрос, не это ли событие явилось самым главным в моей спортивной жизни? Честно говоря, нет, и по нескольким причинам. Я считаю, что процент попаданий с игры гораздо важнее рекордного количества очков в одной игре. Любому может улыбнуться спортивное счастье и выпасть удачная игра. Ведь со штрафного я бросаю хуже всех на свете, а в той игре я попал 28 раз из 32 (87,5 процента). Любому может повезти. Бывает, что и слабые игроки в отдельных играх добиваются фантастической результативности. В той игре я бросал невероятно часто, особенно в четвертой четверти, когда мне помогала вся команда. Я сделал 63 броска, и 36 из них были удачными (57 процентов), но, несмотря на это, мне кажется, что среди них было слишком много слабых бросков.

Подбор мяча у щита кажется мне более важным показателем, чем результативная индивидуальная игра. В НБА многие умеют поражать кольцо, но ведь кто-то сначала должен добыть для них мяч! Игроков по-настоящему сильных в подборе мяча, гораздо меньше, чем снайперов. Поэтому я горжусь своим рекордом в количестве подборов (55 за игру) гораздо больше, чем рекордом результативности в 100 очков. То, что я считался первым в НБА по подборам, вызывает у меня больше гордости, чем звание первого снайпера НБА.

 Но я бы покривил душой, если бы убеждал вас в том, что результат 100 очков за игру меня не взволновал. Конечно же мое самолюбие было удовлетворено полностью. Еще более полное удовлетворение я получил от другого рекорда - 50,4 очка в среднем за игру в течение всего года. Добыть 100 очков - это невероятный случай, но 50 очков в среднем за игру говорят совсем о другом - об удивительной стабильности. Когда я пришел в НБА, рекордом было 30 очков за игру. Значит, любая игра, в которой я добивался такого "рекордного" результата, была для меня неудачной, ибо в следующей я должен был дойти до 70, чтобы выдерживать в среднем 50 очков за игру.

 В конце сезона я понял, что делаю что-то страшное. В этот период я приносил в среднем по 55 очков за игру. До меня вдруг дошло, что люди, привыкнув к таким высоким результатам, будут ожидать их и в следующих сезонах. Я был прав. Как бы я потом ни играл, любители спорта неизменно сравнивали мои показатели с теми достижениями, когда я установил десять рекордов НБА. Многие из них не побиты и по сей день. До сих пор никому из знаменитостей не удалось даже к ним приблизиться: ни Кариму Абдул-Джаббару, ни Биллу Расселу, ни Элджину Бэйлору, ни Джерри Весту, ни Оскару Робертсону...

 Карим первый понял это. Через восемь лет он сказал мне:

 — Я не повторю твоей ошибки, Уилт. Я не собираюсь добиваться 40 или 50 очков за игру, чтобы от меня с каждым годом ждали все больше и больше. С меня хватит 25 и 30. Ты, Уилт, сотворил баскетбольного Франкенштейна и никуда от него не денешься. Я не такой.

 Многие баскетболисты были подавлены таким обилием очков и рекордов. Меня даже не включили в команду звезд НБА (1-ю пятерку) в том самом рекордном для меня году. Я был первым в НБА по всем мыслимым параметрам игры, но баскетболисты проголосовали за Уолта Беллами. Боже мой, Беллами назвали лучшим центровым НБА! Моя команда дошла до финала (Восточной конференции), а его - до последнего места!

 Третий сезон игры в НБА был удачным и для меня, и для моей команды. Хотя мы вновь проиграли в финале "Бостон Селтикс", зато одержали над ними три победы.

В первой из финальных семи игр бостонцы разгромили нас - 117:89. Газеты, как всегда, писали о том, что Рассел переиграл Чемберлена, хотя по набранным очкам впереди был я (33-16), да и по подборам тоже (31-30).

В следующей игре я переиграл Рассела по всем статьям, набрав 42 очка (на счету Рассела было девять), и мы победили 113:106.

Третья и четвертая встречи прошли с переменным успехом, а в пятой игроки обеих команд устроили настоящее побоище. Несколько раз пришлось вызывать полицию, несколько раз площадку заполняли разъяренные болельщики, но даже при такой грязной игре судьи ни разу не наказали нарушителей персональным фолом. Эту игру бостонцы выиграли - 119:104, а в следующей победили мы - 109:99.

Итак, перед последней игрой счет стал 3:3. Естественно, что последняя игра финальной серии стала самой напряженной. Мы вели вплоть до четвертой четверти игры, когда счет был 81:80. У нас превосходно играли Том Мешери (он набрал 32 очка), Пол Аризин, Том Гоула. Я действовал в основном в защите, стремясь как можно эффективнее сыграть под щитами, и набрал 22 очка. Но после того, как Гай Роджерс (уже в третий раз за финальные игры!) выбыл по фолам, наши соперники вышли вперед на три очка за 10 секунд до конца игры. Но тут я выпрыгнул из-под кольца, и, когда бросал мяч в кольцо сверху, опекавший меня Рассел нарушил правила, и я четко исполнил штрафной бросок. Счет сравнялся - 107:107.

Оставалось две секунды, но тут под кольцо прошел Сэм Джонс. Счет стал 109:107 в пользу "Бостон Селтикс". Однако не бросок Сэма принес победу нашим соперникам. Им помог судья Менди Рудольф. Его симпатии были на стороне "Бостон Селтикс", на стороне Билла Рассела, и он не скрывал их. Менди хоть и допускал иногда судейские ошибки, но в целом был одним из лучших судей в НБА.

Судьи - люди, и им трудно уберечься от симпатий и антипатий. И не стоит им строить из себя непререкаемых авторитетов, образцов морали и беспристрастности. Судьи не могут быть всеведущими и непогрешимыми, поэтому я всегда выступал за использование телевизионной техники, позволяющей сразу же повторить эпизод, по которому вынес решение судья. Это бы сняло с плеч судей огромный груз ответственности и позволило бы добиться более справедливого и беспристрастного судейства. Если телезрителям предоставляется возможность видеть повторы, почему бы не использовать технику для судей, спортсменов, тренеров и зрителей, сидящих на трибунах!

 Моя дуэль с Расселом длилась уже третий год, и было ясно, что любители спорта захвачены ею. Благодаря нам популярность баскетбола неизмеримо выросла. К тому же судьба чемпионата на этот раз зависела от случайности: "Филадельфия Уорриэз" и "Бостон Селтикс" шли к финалу на равных, и любая из команд могла бы стать чемпионом. Когда закончилась последняя игра финальной серии, я подбежал к тренеру Макгуайеру и сказал:

 — Помните, в начале сезона вы сказали, что мы можем победить Бостон, а я не поверил? Так вот, я был не прав. Мы можем их победить, и мы их победим!"

В том сезоне Уилт достиг поистине космических высот. Никто ни из поколения 60-х и более поздних даже близко не смог приблизиться к тому что творил Уилт в том сезоне.

Вот статистика Уилта в том сезоне:

 

А теперь, прошу вас обратить особое внимание на даты и сопоставить их с тем фактом, что Уилт проводил на площадке в том сезоне по 48,5 минут, и в целом за карьеру по 45,8. И вы поймете, что никто из нынешного поколения игроков не выдержал бы таких нагрузок, учитывая тот уровень спортивной медицины.

Уилт Чемберлен феномен, который, без преувеличения, действительно был с другой планеты.

Помним, любим, восхищаемся!

logoУилт Чемберлен