10 мин.

Дэвид Блатт: «Когда на улице «минус 20», я бы тоже не стал улыбаться»

11 k

Лето

– Я как-то прочитал, что вы без ума от летней Москвы. Это почему?

– Все так, я фанат летней Москвы! Примерно по трем причинам. Первая – хорошая погода, что необычно для этой страны и для этого места. Вторая – все уезжают. Пробок гораздо меньше. В другое время здесь просто невозможно передвигаться. Мне очень любопытно, что правительство собирается делать с этим в Москве. Довольно скоро машин здесь станет больше, чем людей, и дороги просто встанут. Это будет глобальной проблемой. Москва такой важный город, но ты не можешь двигаться. Видимо, всем придется спускаться в метро. Никаких машин – только метро. Под землей и над землей. Ну и третья причина – летом все милее. У людей чуть лучше настроение, они чуть более расслабленные, у них все чуть лучше. Мне это очень нравится.

– Все иностранцы жалуются, что русские люди почти не улыбаются на улицах. Вас это напрягает?

– Как правило – да. Но только до тех пор, пока ты не понимаешь чуть больше, пока не узнаешь людей изнутри. Это же нормально для людей из холодных стран. Ты выходишь из дома и попадаешь на улицу, где 20 градусов ниже нуля – я бы тоже не стал улыбаться. Кто будет улыбаться, когда стоит лютый мороз, а твои ресницы покрываются инеем и не дают открыть глаза? Я все понимаю. И скажу вам больше: общение с русскими людьми – возможно, лучшее время в моей жизни.

– Это вы о чем?

– Много вечеров я провел на dacha моего бывшего генерального менеджера Сергеяй Тараканова. Мы ели, общались, смеялись, ходили в сауну, немного выпивали, рассказывали истории, дышали свежим воздухом. Это было великолепно.

– Что пили? Водку?

– Необязательно.

– Сауна была финской?

– Да, финской. Я ее предпочитаю русской. Русская баня – это интересный феномен. Но чтобы полностью ее оценить, надо быть русским. Это то, что я хотел бы повторить, но финская мне все равно нравится больше.

– Американские волейболисты Ллой Болл и Клейтон Стэнли, когда играли в Казани, назвали русскую баню очень странным занятием. Особенно непонятно им было, когда голые мужики стали бить их по спине веником.

– Да, это и правда было странно. Это то, к чему я не был готов. И этого я, вероятно, постараюсь избежать, когда пойду в русскую баню в следующий раз.

Как придурошный

– Какое кино вы смотрите? Братьев Коэнов?

– Еврейские люди очень много сделали для искусства. Ну и многие русские ученые, музыканты, писатели, поэты имеют еврейские корни. Это часть нашей культуры. Я не хожу в кино, но люблю смотреть его. Обожаю романтические комедии. Знаете, почему? Потому что когда смотрю их, я отдыхаю. У меня и так достаточно пресса в жизни, и так много тяжелых вещей, которые давят мне на голову. Коэны и тому подобное я люблю. Но, чтобы получить удовольствие от них, надо быть сконцентрированным, надо работать. Я не хочу работать, когда смотрю кино. Я хочу забыть о жизни, хочу смеяться как придурошный. Вот «Диллема», «Немножко беременна» – это не заставляет думать, но о-о-очень смешно.

– Мы общаемся с вами в ста метрах от одного из крупнейших концертных клубов Москвы. Последний концерт, на котором вы бывали?

– Я люблю спокойную музыку. Когда я рос, был большим фанатом ритм-н-блюза и соула. Еще я люблю джаз. Последний концерт – Рэй Чарльз. Это было лет десять назад. С тех пор без концертов. Десять лет без концертов – только работа, парень, только она.

– В раздевалке хоккейной сборной России, когда она выигрывала чемпионат мира в Канаде, гремел ростовский рэппер Баста. Что играет в раздевалке вашей сборной?

– Когда-то это рэп, когда-то что-то еще. Но я расскажу вам другую историю. В свое время некоторые игроки «Юты» жаловались на то, что Андрей Кириленко перед матчами читает книги. Они воспринимали это как знак того, что ему не интересна игра и что в ней произойдет. Андрей, как и подобает воспитанному русскому человеку, сказал: «Подождите секунду. Это о’кей для вас – надеть эти огромные наушники и слушать этот дикий рэп и таким образом готовить себя к баскетболу. Почему я не могу подготовиться, читая книгу и таким образом расслабляясь?» Мне все равно, что они делают перед матчем – слушают, читают, медитируют. Андрей абсолютно прав: ты готовишь себя к игре так, как тебе хочется.

– И что, в сборной России кто-то читает книги?

– Да, пара человек научились этому у Андрея. Фамилии? Я не собираюсь вытаскивать из раздевалки секреты.

Гомельский

– Как вы относитесь к знаменитому баскетбольному комментатору Владимиру Гомельскому?

– Я уважаю медиа. В том числе уважаю его.

– У Гуса Хиддинка, когда он работал в России, был специальный человек, который переводил ему русскую прессу на английский. У вас такой человек есть?

– Я не помешан на репортажах, отчетах и критике. У каждого есть своя работа. Иногда я слышу вещи, с которыми я не согласен, и я не боюсь сказать, что я не согласен. Например, я знаю одного израильского тренера – он тоже работал в России. Говорят, в пять утра он уже был на ногах и читал каждую газету, каждый сайт, отслеживая, что о нем написали. Я так не делаю. Это трата моей энергии, моего настроения. Так что я уважаю медиа. Уважаю и Гомельского – знаю, что он очень умный парень. Мы делали ТВ-программу с ним. Никаких проблем.

– Этот тренер – Цви Шерф?

– Я не буду говорить.

– К чему я вспомнил Гомельского. Этим летом он зашел к нам в редакцию и дал потрясающее интервью. В числе прочего назвал Дмитрия Хвостова разыгрывающим-инвалидом. Что вы на это скажете?

– Я не привык делать комментарии по комментариям, которые сделали другие люди. Я могу только сказать одно: в сборной России Дима делает большой прогресс. Все, кто смотрел прошлый чемпионат, это понимают.

– На чемпионате мира-2010 сборная России отказалась общаться с прессой. Со стороны это выглядело комично: о баскетболе и так пишут мало, а игроки даже такого освещения себя лишили.

– А мне понравилось это. Не из-за того факта, что мы бросили вызов принципам свободной прессы и попытались изменить мир. Просто в тот момент команда нуждалось в чем-то, что сможет объединить ее. Это было решение, которое они приняли сами. Что-то их задело, и они так решили. Решили из-за критики, которая, как я тоже считаю, была несправедливой. Они решили эта как группа. Это был полезный конфликт. И он нам помог.

– Кажется, российские спортсмены – это и футбола, и баскетбола касается – совсем разомлели. Обижаются, зазнаются. Вы это замечаете?

– Если честно – я вижу это. Но не надо обобщать. Когда я вижу ребят вроде Мони, Кириленко, Хряпы, я вижу большие истории Воронова, Фридзона – парней, который пришли из ниоткуда, – я вижу желание ребят работать, достигать, жертвовать собой и не забывать, откуда они родом. Такая проблема есть. Но не думаю, что она только российская.

– Большие зарплаты – проблема российского баскетбола?

– Как говорят англичане, деньги – корень всех зол. Но я не считаю, что это обязательно так. Есть люди, которые контролируют деньги, и люди, которых контролируют деньги. Если у тебя второй случай – неважно, баскетболист ты, бизнесмен или школьный учитель, – у тебя будут проблемы. Моя философия проста: большинство людей зарабатывают столько, сколько заслуживают. Если на тебя свалились деньги, а ты не умеешь с ними обращаться, они тебя поменяют…

НБА

– В сборной России почти нет легионеров. Это ведь плохо, да?

– Нет! Российский чемпионат очень сильный. А если все уедут, что вы будете говорить: все уехали, некому играть? Почему хороший русский игрок должен играть в другом месте? Если парень счастлив здесь, если он востребован, тем более финансовая ситуация позитивна. Понятно, когда игрок проводит какое-то время за границей, это помогает ему расти. Это важно, но не необходимо.

– В НБА локаут. В какой команде, по-вашему, лучше продолжить карьеру Андрею Кириленко?

– Андрей – игрок НБА. И должен оставаться в НБА.

– Кто, кроме Мозгова, мог бы к нему присоединиться?

– Виктор Хряпа – большой талант, НБАшный талант. Если бы он не получил травму на сборах с «Портлендом», а эта травма больше никогда его не оставляла в покое, стала хронической, он был бы большим игроком в НБА. Его мастерство, его IQ, его колоссальные атлетические качества – в общем, это большая потеря для НБА.

У нас есть несколько ребят, достаточно талантливых, чтобы попасть в заявку клуба НБА. У меня есть сомнения, смогли бы они стать игроками ротации, но у нас есть таланты. Никто не думал, что мы можем находиться с американскими баскетболистами на одной площадке. Но после нашего матча против США в прошлом году все люди из НБА подходили и говорили: «Мы поверить не можем, сколько у вас талантов. И как они готовы физически!»

Сервис

– Ваш любимый российский город?

– Санкт-Петербург. Место, где я жил – Васильевский остров. Рядом с мостом, который идет от «Юбилейного» на остров. Это самое красивое место, где я когда-либо жил. У меня была отличная квартира с огромными окнами. Смотреть через них на реку было просто прекрасным занятием.

– Вещь, которую вы до сих пор не можете понять в России?

– Сервис-индустрия. Ужасная. Худшая. Я сейчас не говорю о том, улыбаются тебе или нет. Я говорю о понимании бизнеса. Русские люди очень умны – так исторически сложилось. Например, русские – прекрасные читатели, они читают везде, и меня это поражает. Я люблю это – моя мама учительница, она приучила меня к чтению, этот один из тех случаев, когда я понимаю, что у меня есть русские корни.

Одна из основ бизнеса – сервис. И в нем нужно учитывать такую штуку: если я приду в ресторан и официант обслужит меня как надо, я хорошо отдохну и захочу туда вернуться.

Я понимаю: официанту может не нравится работа, которой он занимается. Но это вопрос к владельцу: почему не нанять на работу того, кому это нравиться будет? Россия – великолепная страна. Люди – великолепные. Возможности жить и преуспевать – просто потрясающие, одни из самых больших в мире, а мне можете верить: я жил в самых разных местах. Но надо понимать, что работу необходимо делать.

– Я заждался примера.

– Недавно я пошел в один из прекрасных московских ресторанов – красивое место на воде. Я наслаждался компанией и готовился сделать заказ. К нам подошел официант. Он не улыбался, он совершенно не хотел расположить к себе. Он показал, что очень торопится и не проявляет никакого интереса, есть мы здесь или нет. Я собираюсь потратить здесь все свои деньги, но должен чувствовать себя как говно? Я позвал менеджера. «Я не хочу быть плохим парнем и устраивать скандал. У вас прекрасный, прекрасный ресторан – отличный концепт и атмосфера классная. Я собираюсь выложить на стол много денег, но почему я должен чувствовать себя плохо? Или пусть этот парень поменяет свое отношения к нам, или приведите нам кого-нибудь, кто обслужит нас как ценных гостей».

Или другой пример.

– Давайте.

– Как-то я пошел в другое место – тоже очень хорошее с хорошим персоналом. Я долго ждал свой заказ. В итоге официант его принес. «Это не то, что я заказывал». «Я знаю. Но это очень близко к тому. Съедите?». «Нет, я хочу съесть то, что заказал». Он сделал расстроенное лицо, а я снова позвал менеджера. Он был очень учтив: «О’кей – вот вам бумага, по которой в следующий раз вы получите бутылку вина бесплатно». Через какое-то время я вернулся туда, дал этот листок, и мне сказали: «Предложение действовало две недели. Две недели уже прошли».