Сила и слава
Едва ли не важнейшей чертой понятия «шоу-тайм» – уникального игрового стиля, с помощью которого «Лейкерс» 80-х очаровывали мир – было его многообразие. Символы той эпохи можно найти в чем угодно… В стремглав несущемся двухметровом великане, который и сам не знал, куда отдаст мяч в следующую секунду. В не стареющем центровом, доказывающем неудержимость «небесного крюка» все новым поколениям. В самодовольной физиономии Джека Николсона, осознающего свою значимость как главного «селебрети» НБА. В красочных атрибутах моды, бросающей вызов хорошему стилю, идеальной иллюстрацией для которой становился бушующий Forum. В коллективном помешательстве, охватившем всех присутствующих в зале после победы в 7-м матче финальной серии 88 года, когда чемпионы подтвердили свой статус.
Их слишком много. И каждый из них по-своему значим. Мало кто, правда, припоминая стержневые фигуры того времени, назовет Джеймса Уорти. Герой финалов 87-го и 88-го всегда оставался в тени своих друзей по Большому трио. Он гениально бежал, оформляя волшебные передачи Мэджика в такие материальные, приземленные очки. В одиночестве оказывался под кольцом, заставляя соперников верить в супервозможности разыгрывающего. Легко разбирался один в один, из года в год повышая планку по забитым мячам. Сокрушал соперников убийственными финтами в посте, разворачивая свои два с лишним метра за рекордное время, и находил кольцо элегантными бросками с разворота. Прибавлял с каждым матчем на пути к финалу и… молчал. Харизматичный Райли не боялся признаваться, что единственным из его подопечных, чей образ мыслей ему оставался совершенно не понятен, был именно Уорти. Джеймс страшился интервью примерно так же, как примитивные племена – фотографии. Он оставался за кадром. И ему это нравилось.
***
У этой команды было много характерных черточек. Гангстерский стиль Пэта Райли, улыбка Мэджика Джонсона, вечно недоумевающий взгляд Джаббара, дурачащийся Байрон Скотт, железный Эй Си Грин, дистрофичный Майкл Купер, усы Курта Рамбиса, наконец. Глаза Уорти были спрятаны за огромными «гоглз», а непроницаемое лицо не выражало никаких эмоций – вернее, он всегда выглядел так, словно немного обеспокоен и опечален чем-то. Такое лицо можно встретить в картинах Ингмара Бергмана или на похоронной службе. «На самом деле, из Джеймса вышел бы отличный гробовщик», – всегда повторял Митч Капчак.
Один из лидеров калифорнийцев неизменно был там, в самой гуще. Держал удар, помогал под щитом, подавлял противника своими смертоносными «томагавками», первым, кстати, оказался на пути Рамбиса, пытающегося узнать, что внутри у Кевина МакХэйла, издевался над Деннисом Родманом. И все же его присутствие там лучше всего фиксирует статистический протокол. Что особенного показательно, если учесть, что он играл в команде, исповедующей самый яркий стиль в истории профессионального спорта.
«Биг Гейм Джеймс» в течение нескольких лет был ее капитаном. Феноменально вытаскивал ее в финалах. Оказался в числе 50 лучших игроков лиги. И сумел при этом не выйти на первый план.
– Мы знаем его, и при этом мы его совсем не знаем, – Мэджик Джонсон знал Уорти лучше, чем кто бы то ни было еще. – Его не знает никто. Когда он уходит, то возвращается к своей жизни с женой и собаками. Я даже не знаю, что ему нравится, а что нет.
***
Баскетболистом Джеймс становиться никогда не собирался. Когда его вводили в Зал славы, он так прямо и сказал: «Я ненавидел спорт». Это притом, что жил он в Северной Каролине, а играть в баскетбол начал в 4 года.
Попасть в НБА его заставила нужда. Семья баптистского священника Уорти прививала своим детям уважение к труду и любовь к учебе. Вот только обучение в университетах стоило денег, и, насмотревшись на то, с какими потугами родители собирали средства для оплаты высшего образования старших братьев, Джеймс решил помочь им доступным способом: «Это была единственная причина, по которой я начал играть в баскетбол».
К девятому классу Уорти стал местной знаменитостью. К десятому за ним охотились колледжи с лучшими баскетбольными программами.
***
Уже тогда его будущее было предопределено. Уорти вырос большим и очень быстрым. Настолько, что считался самым скоростным игроком чемпионской команды 82 года: рядом вместе с ним бегал (только медленнее) совсем юный Майкл Джордан.
Но дело тут даже не умениях, а в подходе, отношении к делу. Характерным было решение связать свою дальнейшую судьбу с университетом Северной Каролины. Легендарный Дин Смит подкупил двумя вещами: «Он поговорил с моими родителями и пообещал две вещи – что мне придется ходить на занятия и в церковь, если только у меня не будет письма от родителей, разрешающее мне этого не делать. С того момента я понял, что хочу играть у коуча Смита».
Серьезность во всем отличала студента с самого детства. Еще в 16 лет, подрабатывая водителем автобуса, развозящего младшеклассников, он усмирял бушующих пассажиров одним только взглядом. «Когда детишки начинали баловать, я останавливал автобус, где мы бы ни были. Они орали, высовывались из окон, а я бросал на них через зеркало один из тех жестких взглядов, которым учишься у взрослых», – Джеймс любил, чтобы все было правильно и шло по заведенному распорядку. Он стал не только лидером «Тар Хилс». Он был единственным в команде, кого выделяли как мужчину: не стеснялся брать на себя дополнительную ответственность, вел себя как взрослый и придавал игре исключительно то значение, какого она заслуживала.
***
Именно поэтому он был идеальным выбором для «Лейкерс». О чем Джерри Уэст тогда, наверное, даже не подозревал. Все смотрели на гениальную статистику, на то, как Уорти прогрессировал, несмотря на серьезные травмы, на то, с каким достоинством относился к собственному статусу звезды, набирая ли 28 очков в финальной игре или оказываясь на обложке Sports Illustrated. Под первым пиком брать нужно было только его, рискуя даже уничтожить «химию» чемпионской команды. Так, главная звезда студенческого баскетбола оказалась сначала на скамейке «Лейкерс» под Джамаалом Уилксом, а затем в тени главных калифорнийских звезд.
Правда, все опасения был напрасны. Ни разу за свою карьеру Уорти не усомнился в квалификации главного тренера, менеджера или партнеров, не потребовал обмена, не психовал, когда его самого собирались отдать после поражения от «Рокетс» в 86-м, и до последнего дня игроцкой карьеры с уважением относился к организации и ее представителям. Даже спустя 20 лет, отвечая на вопросы о том, каково с его талантами и регалиями быть отброшенным в актеры второго плана, Джеймс всегда подчеркивает, что играл ровно на том месте, на котором должен был играть. Он не требовал ничего более и был счастлив очутиться в одном коллективе с такими людьми. «Мы были по-настоящему вместе. Чувствовалось единство. Парни нравились друг другу. На съемках чемпионского фото мы соревновались за удачное место – я был счастлив оказаться рядом с Пэтом и Каримом».
Когда в начале 90-х ослабленные затянувшейся сменой поколений и травмами лидеров «Лейкерс» падали все ниже и ниже, Уорти, оставшийся последним из золотого состава, просто повесил кроссовки на гвоздь, не пытаясь требовать чего-то от дорогих ему людей. Во всем он винил лишь самого себя: «Я просто устал от баскетбола».
***
За свой не такой уж долгий баскетбольный век Уорти прошел с «Лейкерс» удивительный путь и на самом деле даже при своей закрытости стал гораздо более символичной фигурой, чем кто бы то ни было еще. «Шоу-тайм» родился именно с появлением Джеймса, добавившего команде скорости, цепкости, грации и таких колоритных данков, названных в честь статуи свободы. В рамках этой удивительной системы у него была своя небольшая четкая полностью подходящая ему роль. Эта важная, но не особенно привлекающая к себе деталь совершенного механизма работала ровно столько, сколько жила система. Постепенно отживали свое важные шестеренки, «родные» компоненты менялись на импортные и менее качественные, терялся покрывающийся ржавчиной бренд. Уорти доиграл до момента полнейшей деградации клуба, когда оттуда ушли все его друзья, и трехкратному чемпиону пришлось мечтать о появлении в плей-офф. Стоическое терпение, отличавшее его в годы побед, не изменило ему и теперь. Джеймс особенно не праздновал достижения на площадке и никогда не показывал свое разочарование неудачами. Он всегда помнил, что играет в баскетбол лишь для того, чтобы помогать родителям. Отбросив мечты и нездоровые амбиции, он делал все, что умел и мог.
В любой другой команде Уорти мгновенно стал бы главной звездой. Мэджик Джонсон точнее всех обозначил его главную функцию в «Лейкерс»: «Мы видели, что это великий игрок. Но главным образом все ценили его за то, что он держал рот на замке».
***
Единственными, кому удалось вызвать какую-то реакцию у Уорти, стали, конечно, «Селтикс». Злейшие соперники встретились в финале 84-го, и к неожиданности многих именно Джеймс доминировал, заставляя приковывать к себе дополнительное внимание. К 4-му матчу он настолько затерроризировал несчастных «кельтов», что буквально спровоцировал и прибегнуть к своим излюбленным приемам по нейтрализации оппонента. На последних секундах 42-й номер встал на линию и мог сравнять счет в матче: в этот момент его стали освистывать не только болельщики, но и игроки «кельтов». От неожиданности он промахнулся, а «Лейкерс» в итоге уступили в том финале, но негодование Джеймса, переживавшего и из-за своей глупой ошибки, все росло. «Я на самом деле это не оценил. Мне показалось, что это просто низко. Я в первый раз столкнулся с бостонской загадкой, и это был какой-то дешевый трюк. Но что поделаешь, таковы «Селтикс».
Больше ничего спускать «зеленым» Уорти не собирался и уже в следующем сезоне огорошил своих партнеров. Когда в первом матче финала верх взяли «кельты», да еще и с преимуществом в 40 очков, Джеймс не мог не отбросить маску индифферентности и придать партнерам дополнительный импульс. В первый и последний раз он подал голос: «Давайте выйдем и сыграем как «Лейкерс». Выпрыгивая из трусов, Уорти добавил еще больше и подарил себе самую приятную победу – чемпионский титул 85-го года стоит для него особняком именно из-за этого «возращения», приятной мести ненавистному сопернику. Ну и еще одного важного воспоминания: «Мы не побеждали их в Бостон-Гарден в течение многих лет. Ну и плюс я помню, как слушал интервью с Кей Си Джонсом, которого спрашивали об игре Мэджика и Карима, а он сказал: «Но парень, который действительно обеспечил им сегодня результат, Джеймс Уорти. Этого я никогда не забуду».
***
О значении того титула сам Джеймс также говорил неоднократно. Столь характерно, что в качестве самой запоминающейся победы он называет не 88-й, когда, уже будучи признанной суперзвездой, Уорти разрывал в финале «Пистонс», набрав в 7-м матче эпические 36 очков, 16 подборов и 10 передач, а свой первый титул и похвалу соперника. Значимость победы не определялась личным вкладом в нее. Несмотря на все подвиги, Джеймс всегда повторял, что доволен именно теми функциями, которыми его наделяет команда. Он до сих пор убежден, что тащить клуб самостоятельно было для него непосильной ношей. Хотя в разные годы он отдавал ровно столько себя, сколько было нужно для победы, и не справился лишь тогда, когда его подвел организм. «Биг Гейм Джеймс» всегда напоминал о себе во время важных матчей. И чем важнее была игра, чем нужнее его помощь, тем лучше он действовал. Лучшей цифрой, характеризующей его отношение и место, стали 60 процентов попаданий с игры, показанные в плей-офф, с которым Уорти возглавляет список всех игроков НБА. Главным для Джеймса была максимальная отдача от его действий. Все остальное его не волновало.
***
Однажды Уорти повел двух своих дочек – Сэйбл и Сиерру – на концерт Бритни Спирс, который проходил в Staples Center. Взглянув под своды дворца, Сиерра воскликнула: «Папочка, посмотри, у кого-то такое же имя, что и у нас". Джеймс засмеялся, увидев, что она показывает на майку под 42 номером: «Да это ж я, Сиерра».
Мы знаем его, и при этом мы его совсем не знаем.
Другие материалы блога
Шесть десятков маленьких чудес. Часть шестая
Сравнение работы судей в первом и втором матчах финальной серии
Спасибо за статью!