Глава третья. Мой худший враг. Часть вторая
Моим худшим врагом всегда был я сам. Несмотря на домашнюю дисциплину я был ленивый. В школе я не слишком серьезно относился к занятиям и старался делать ровно столько сколько нужно для победы, не больше. Потому что мой природный талант был очень велик и он помогал мне легко побеждать на школьных соревнованиях. Но такое отношение к делу означало, что я не работаю над собой и не развиваюсь. Многочисленные трофеи не показывали серьезные пробелы в технике бега.
Проблема была в том, что я не уделял достаточно времени тренировкам, особенно в беге на 400 метров. Работа над дистанцией 200 метров была очень сложна, но, по крайней мере, она не убивала меня. Мне нужно было пробегать интервалы по 300-350 метров время от времени – это называется профессиональная подготовка. Таким образом я набирал достаточную выносливость для целого сезона. В тренировках на 400 метров интервалы были гораздо больше. Я бегал по 600-700 метров и это было невыносимо. Часто меня тошнило после этих сессий и я просил тренера дать мне отдохнуть. Были и другие упражнения, которые необходимо было выполнять, если я хотел стать лучшим бегуном. Каждое новое тяжелее предыдущего. Одного из моих тренеров звали мистер Барнет и это был по-настоящему суровый парень. Он заставлял нас делать по семьсот приседаний в день. Семьсот! Но это не самое страшное. Беговые упражнения мы выполняли одновременно и если кто-нибудь из студентов останавливался – всем приходилось начинать с начала.
«Забудьте об этом» – думал я. – «С этим невозможно справиться»
С тех пор я всячески пытался отлынивать от подобных тренировок мистера Барнета. А все потому что я считал спорт просто своим хобби, но никак не основным занятием.
Вместо тренировок я предпочитал отправиться с друзьями в ближайший город Фалмут, чтобы поиграть в видеоигры. Минута игры стоила один ямайский доллар и мне приходилось экономить на обедах, чтобы сохранить деньги. Super Mario Cart и Mortal Kombat были моими любимыми. Я мог играть в них так долго, что вечером у меня болели руки от джойстика. Когда мама или папа спрашивали как мои тренировки, я, зевая, отвечал им, что все нормально. Обычно этот трюк срабатывал. Но скоро веселье закончилось. Кузина увидела меня в игровой комнате и, прекрасно зная, что меня там быть не должно, рассказала родителям. Моему заду тогда серьезно не поздоровилось. Я был очень зол на нее, но мне пришлось забыть дорогу к игровым автоматам. Директор школы – бывший олимпийский спринтер Пабло МакНейл попытался донести до меня важность обучения.
«В беге ты показываешь феноменальное время, Болт. Представь, чего ты мог бы добиться, если бы отнесся к этому серьезней»
Он был суровый на вид человек с усами и седыми волосами. Сложно поверить, что в годы спортивной карьеры у него была огромная афро-прическа. Это было круто. Мистер МакНейл был полуфиналистом игр 1964 года в Токио. Несмотря на его авторитетные рекомендации, я продолжал дурачиться. Однажды вечером, когда я в очередной раз пропустил тренировку, он на такси поехал в Фалмут и нашел меня там, гуляющего с девчонками из нашей школы.
Оценки мои тоже ухудшались, особенно по математике. Скорость с которой я решал задачки в Валденсии куда-то испарилась и я перестал понимать то, чему нас учили преподаватели. Это очень расстраивало меня, я думал: «Черт, что же могло случиться?» Затем я попытался убедить себя, что все это на самом деле не важно.
«Ну разве теорема Пифагора когда-нибудь понадобится мне в жизни? Зачем мне нужно все это знать?»
Учителя пытались убедить меня, что уроки очень помогут моей спортивной карьере. Мисс Джексон, даже сказала мне однажды: «Усэйн, ты должен учить испанский. Если тысобираешься быть спортсменом и много путешествовать, ты будешь встречать разных людей, и захочешь поговорить с ними»
Я не был впечатлен.
«Нет, это не для меня. Ненавижу испанский язык!»
Для отца мои проблемы с учебой означали дополнительные траты. Если отметки будут плохими, меня оставят на второй год и его снова придется оплатить. Он очень злился.
«Если что-то случится на тренировке – ты получишь травму, но с ней можно жить!» – кричал он мне. – «Но если твоя голова будет пустой, уже ничто тебе не поможет!»
Чтобы я взялся за ум, папа принялся будить меня каждое утро в 5.30. Это было сумасшествие, ведь школа начиналась только полдевятого. Каждый раз от звона будильника я начинал стонать, а он кричал:
«Что это! Мальчик, почему ты такой ленивый? »
К счастью мама была более мягкой и когда папа уходил на работу, она отправляла меня обратно в постель.
* * *
Хоть я и не осознавал этого, но моя лень влияла на выступления во всех важных соревнованиях. Я был быстрейшим в школе Уильяма Нибба, но когда дело доходило до региональных соревнований, мне все время надирал задницу парень по имени Кит Спенс из колледжа Корнуэл. Он много занимался в спортзале и поэтому был физически гораздо более развит, хотя нам обоим было по 13 лет. Его подготовка давала преимущество, и во время бега я не мог одолеть его, как ни старался. Вот когда тренировочные сессии мистера Барнета помогли бы мне. Но отсутствие усердия в тренировках привело к тому, что я оказался позади конкурентов. Поражения причиняли мне боль и однажды я так разозлился, что твердо решил обойти Кита Спенса, чего бы мне это не стоило.
«Нет, парень» – сказал я себе по дороге домой. – «Такого больше не случится»
Это был очень большой вызов и подготовка началась. Я стал серьезнее относиться к тренировкам, усердно занимался во время школьных каникул. И тут произошло нечто особенное. Кто-то показал мне видеозапись Олимпиады 1996 года в Атланте и этот ролик буквально разорвал меня. Это была одна из самых удивительных вещей, которые мне приходилось видеть, во-первых потому, что просмотр Олимпиады редкость на Ямайке. В то время мы просто не имели технологию и финансовые средства, чтобы транслировать главные спортивные события. Во-вторых, я наконец смог увидеть как легкая атлетика нравится зрителям – и 100 и 200 и 400 и даже чертовы 800 метров были популярны по всему миру, а не только на Ямайке. Раньше я и представить себе не мог размеры стадионов, на которых проходят соревнования.
Но самым замечательным было увидеть Майкла Джонсона и его забеги на 200 и 400 метров – мои дистанции. Он выиграл два золота и побил мировой рекорд на 200 метрах, показав время 19,32 сек. И когда я смотрел на него, я заметил, что спина у него была все время ровная, а голова смотрела прямо вниз на дорожку. Это было удивительно для меня, я не понимал, как ему это удается. И именно тогда впервые главная мысль пришла мне в голову:
«Черт, я хочу быть таким же как Майкл Джонсон»
На тренировках я попытался скопировать стиль Джонсона. Срываясь со старта я выпрямлял спину и опускал голову, но такой стиль бега давался мне слишком тяжело и я быстро отказался от этой идеи. Я все чаще смотрел старые видеозаписи об Олимпийских играх и великих ямайских спортсменах, таких как Херб МакКенли и Артур Винт, который стал вторым в стране Олимпийским чемпионом в 1948 году. Тренер показал мне видео с Доном Куарри и в отличии от Майкла Джонсона его стиль бега походил на робота. Он двигался так изящно, что это было настоящим искусством для меня. И уже на следующей тренировке я стал подряжать ему.
В идеале на дистанциях 200 и 400 метров нужно держаться как можно ближе к внутренней линии, чтобы пробегать меньшее расстояние. Куарри работал на вираже подобно тому как Люи Хэмильтон проходит повороты на трассе Формулы 1. Но ему было гораздо легче чем мне, потому что он был невысокого роста и его центр тяжести был ниже, что давало ему возможность хорошо контролировать короткие шаги. Я не мог сделать это, я был слишком высок. Набирая скорость я терял контроль над своими быстрыми ногами.
Пытаясь преодолеть эти проблемы я много работал. Я понял что первые 50 метров мне нужно бежать посередине дорожки и, таким образом, набрав скорость, я смогу плавно подвинуться к внутренней линии для большей эффективности прохождения виража. А при выходе на финишную прямую снова занять середину дорожки. Все это в теории. На практике, к сожалению, результаты не всегда были положительны. Но воспоминания о поражениях от Кита Спенса стимулировали меня и я серьезно улучшил технику бега. И вот мы снова встретились на стартовой линии.
Бах! Пистолет выстрелил. Кит сорвался с места очень быстро, он был силен. Но на повороте он начал отставать от меня. Как и планировал, я бежал посередине дорожки, а в повороте сместился вовнутрь. Мои ноги были очень близки к линии и каждый шаг нес меня вперед, все дальше от соперников. Я оглянулся. Парень изо всех сил старался догнать. На финише у меня был хороший отрыв.
«Да, я сделал его!»
Это был очень важный день. Победа придала мне уверенность, которая остается со мной и сейчас. Если я одолел соперника хоть один раз, он будет проигрывать мне всегда. Я получал большое психологическое преимущество, которое помогало мне побеждать снова и снова. Я мог проиграть в рядовом старте, но на крупных соревнованиях – никогда. Я доказал это, победив сначала Рикардо Геддиса, а теперь и Кита Спенса.
