«Игра слишком сложна, чтобы выиграть ее с группой индивидуалистов». Шейн Доун о преданности «Аризоне»
О нет… что я сделал не так?
Это были мои первые мысли после того, как Дэйв Мэнсон впечатал мое 19-летнее тело в борт своим плечом.
А теперь напомню вам, что тогда мы были партнерами по команде.
Это случилось во время тренировки в 1995 году, тогда команда еще базировалась в Виннипеге. Я только что проявил неуважение к нашему главному тренера, Терри Симпсону. Я дал маху во время какого-то упражнения, так что Терри пропесочил меня на глазах у всей команды. Когда он закончил, я лишь закатил глаза и поехал прочь. Как и поступил бы любой 19-летний сопляк.
Мэнсо был ассистентом капитана, провел уже десяток лет в лиге. Я никогда не забуду, как он посмотрел мне в глаза и прорычал: «Никогда больше не смей закатывать глаза, когда говорит тренер! Мне плевать, насколько ты хорош или насколько ты преуспел в своей карьере, никогда не смей проявлять подобное неуважение к своему тренеру!»
Вот в чем еще дело: Мэнсо никогда не был в числе парней, которые заискивали перед тренерами. Он даже не был особо разговорчивым. Именно поэтому, думаю, его слова были для меня столь доходчивы. Он сделал это не ради себя; он сделал это, потому что так было правильно.
Любая организация легко может покатиться под откос, если даже такая мелочь, как закатывание глаз, останется без внимания. И я всегда буду уважать Мэнсо за то, что он со мной проделал, так как он пошел на это ради моего блага. Ты можешь соглашаться или не соглашаться с тренером. Но все должны быть на одной волне. Эта игра слишком сложна, чтобы выиграть ее с группой индивидуалистов.
Я никогда не забуду тот первый раз, когда мы прилетели из Виннипега в Финикс, чтобы осмотреться в новом городе. До всех доходили слухи, что команда может переехать в Миннесоту, что имело определенный смысл. Но я не могу сказать, что Аризона была в поле чьего-то зрения. Когда мы вылетали из Манитобы, то на улице было «минус» 34 градуса. А когда мы приземлились в Финиксе, то за бортом было «плюс» 21. Казалось, будто мы сели на другой планете.
Поначалу возникали неожиданные ситуации, так как мы играли в месте, где еще не были знакомы с хоккеем. Арена, на которой мы выступали, была сооружена для баскетбола, так что на трибунах была пара тысяч мест, откуда невозможно было наблюдать за действиями на льду. За одними из ворот даже не была натянута сетка во время первых выставочных матчей. Те места для болельщиков больше походили на тир. Мы щелкали, и шайбы после рикошета летели на трибуны, где бедные люди даже не догадывались, что их может ждать.
Но, да, они починили это.
Фанаты были просто потрясны. На арене отличная атмосфера, особенно во время WhiteOuts.
Все это происходило в 1996 году. А ныне, 20 лет спустя, я все еще в том же клубе. Конечно, кто-то удивляется, что я провел в одной команде так долго, но, честно говоря, я сам больше удивлен, что они так долго продержали меня.
Понимаете, моей единственной целью было играть в НХЛ так долго, как только смогу. Была надежда, что это будет не мимолетный опыт, но даже этим я мог бы быть удовлетворен.
Я из малюсенькой деревеньки из провинции Альберта, где живет всего 70 человек. Мой отец и несколько родственников были задрафтованы клубами НХЛ. Большая часть взрослых, которые окружали меня в детстве, играли в профессиональный хоккей на каком-то уровне. Так что у меня сложилось определенное впечатление, что ты играешь в хоккей в детстве, а потом через драфт ты попадаешь в НХЛ – кажется, дело верное, правда? Так я думал до тех пор, пока не попал в юниорскую лигу и не осознал, насколько же могут быть хороши игроки. В этом спорте нет абсолютно никаких гарантий, и это особенно верно, когда речь заходит об НХЛ. Просто существует слишком много талантливых и влюбленных в свое дело игроков, а мест так мало.
В первые четыре года моей жизни на большой сцене, честно говоря, я не был классным игроком. Если вы посмотрите на мою статистику, то она не обещала парню долгую карьеру в лиге. Я набирал в среднем по 15 очков за сезон.
Но по той или иной причине клуб верил в меня. В любой момент они могли легко расстаться со мной, и никто бы не усомнился в их решении. Это бизнес. И ты либо учишься это понимать, либо познаешь все на своем собственном опыте. Но каким-то образом за все эти годы я избежал периодической процедуры смены команды.
И это действительно, к сожалению, так в этой профессии: если ты переезжаешь один раз, то, скорее всего, это произойдет еще и еще. И тогда, будь ты даже игроком высокого класса, сложно будет где-то удержаться, так как у тебя нет возможности утвердиться на одном месте. Когда вы наблюдаете за действительно выдающимися командами, то можете заметить определенную грацию в их игре. Можно наблюдать особое взаимопонимание их ведущих звеньев. Но на выработку этого требуется время.
И моя история могла бы быть совершенно другой, если бы клуб не проявил терпение во время моего развития.
По ходу первых четырех сезонов мы меняли тренеров каждый год. Я всегда был самым молодым в составе, так что казалось, что каждый год я начинаю в роли новичка из запаса. Но в тот четвертый сезон мне удалось неплохо проявить себя в плей-офф. Ну, «неплохо», может, громко звучит. Я забил два гола, но оба они оказались победными. Один из них случился в овертайме, когда я протолкнул шайбу за линию, а в другой раз я поразил пустые ворота. Так что ни один из них не стал ярким событием, но, думаю, просто желание бороться за шайбу и положительный исход моих стараний в те моменты, что-то изменили во мне.
На следующий год на пост тренера пришел Бобби Фрэнсис. Он поставил меня в одну тройку с двумя парнями из Финляндии: Юхой Ялоненом и Микой Алатало. Они оба с трудом говорили по-английски… но это сработало. Это еще одно удивительное явление спорта. Как можно объединить людей из абсолютно разных мест, но на льду они моментально находят взаимопонимание. Мы провели в одной тройке весь сезон, и все сложилось крайне удачно. За первые четыре года карьеры я забросил 22 шайбы. Но только лишь за один пятый сезон я отличился 26 раз.
Я стал капитаном «Койотс» в 2003 году.
Я рассматриваю эту должность, как привилегию, но и как огромную ответственность. Всем иногда приходится слышать совет не вешать нос, но, думаю, что для молодых хоккеистов это значит немного больше, если эти слова исходят от человека, который сам побывал в подобной ситуации. Очень часто быть хорошим капитаном означает быть на одну часть хоккейным игроком, на одну часть – представителем отдела кадров и еще на одну часть – психотрапевтом.
И у меня не могло быть лучших учителей, которые готовили бы меня к этой роли. Тремя предыдущими капитанами были: Крис Кинг, Кит Ткачак и Теппо Нумминен – первоклассные парни во всех проявлениях.
Когда тебя воспитывают такие люди, то ты чувствуешь обязанность предать их послания дальше. В этой игре очень многое зиждется на уважении, и когда я говорю молодым ребятам, что им нужно что-то улучшить или исправить, то я отдаю дань уважения Крису, Киту, Теппо и другим ветеранам, которые повлияли на мою карьеру. Если я не передам эти знания следующим поколениям, то проигнорирую большую долю своих обязанностей, как игрок-ветеран НХЛ. Я никогда не считал это повинностью, а лишь способом сделать команду лучше. Это единственное, чего в реальности я всегда хотел.
Даже спустя 20 лет мне легко приходить на работу с улыбкой, так как у меня всегда возникает ощущение, что я прихожу в родной дом второй семьи. Хорошие люди трудятся здесь. Ты бережешь те отношения, что сформировал с партнерами по команде, но также ты делишь множество теплых воспоминаний с тренерами и персоналом – воспоминания, которые уходят корнями еще во времена, когда команда базировалась в Виннипеге.
Иногда мне кажется, что я получил опыта ни на одну игроцкую карьеру. Да я даже играл под руководством Уэйна Гретцки, черт возьми. Я был впечатлен многими его свершениями и не в последнюю очередь тем, как он прибавлял в роли тренера с каждым годом. Любой ветеран в лиге думает, что сможет тренировать, но я думаю, что многие лишь приблизительно осознают то, с чем им придется столкнуться.
Когда Уэйн заступил на этот пост, то это случилось всего через несколько лет после завершения его карьеры, и он разговаривал с полной раздевалкой людей, которые боготворили его в детстве. Одно лишь это делало ситуацию непростой. Просто представьте, что каждый раз, когда вы облажаетесь на работе, на вас будет орать ваш кумир детства…
Никогда не забуду, как однажды Стивен Райнпрехт чем-то разозлил Уэйна. Позже Райно был просто в шоке: «Ребенком я носил пижаму с изображением Гретцки. Моя комната была завешана его плакатами! Я не могу поверить, что он только что наорал на меня!» Будто Санта-Клаус оставил записку, в которой говорится, что он тобой разочарован.
С годами главным подарком, который подарил мне этот клуб, стала стабильность. Это очень редкая штука в подобной профессии. Мы с женой создали семью и осели здесь. Моим детям никогда не приходилась мотаться по городам. Моя дочь уже в старших классах, и она дружит все с теми же детьми, которых знала с двух лет. Я не могу передать, насколько я благодарен за это. Но ничего из этого не было бы возможным без того самопожертвования, на которое пошла моя жена ради семьи.
По ходу карьеры ко мне проявляли интерес другие команды, но меня слишком многое связывает с Финиксом. Я верю в эту команду и испытываю безмерное уважение к фанатам, которые поддерживают нас все это время.
Я бывал во многих городах, где ладится не все, где клуб испытывает проблемы. И если посмотреть на трибуны, то они похожи на города-призраки. На арене отсутствует энергетика и страсть.
В Финиксе бывали продолжительные периоды, когда все было неважно – реально плохо. Но фанаты все равно приходили. Появлялись слухи, что мы можем вновь переехать, но я смотрел на трибуны и видел знакомые лица, которые все еще носят свитера с моим номером. Разве можно не пробить кирпичную стену ради них?
Я уважаю болельщиков «койотов», которые поддерживают нас все эти годы. Ведь у них была масса причин прекратить это делать. Но, к счастью для них, думаю, они должны быть взволнованы тем, что мы сейчас строим. Для этого достаточно взглянуть на наш состав.
У нас талантливая команда. Эти ребята: Доми, Экман-Ларссон, Бедкер, Ридер, Дюклер, Дальбек, Стоун, Мерфи и многие другие – все они умеют играть, и я могу заверить, что они становятся только лучше. Еще приятнее, что вскоре к ним присоединится группа очень талантливых проспектов: Дилан Строум, Кристиан Дворак, Брендан Перлини, Кристиан Фишер, Ник Меркли и Лоран Дафен. У нас такое светлое будущее, и возможности практически бесконечны. Я могу с уверенностью заявить: если команда продолжит расти вместе, то скоро в пустыне будут долгое время играть в высококлассный хоккей.
Меня часто спрашивают о лояльности, которую я испытываю к клубу. Меня спрашивают, почему я отказался от других возможностей и продолжил играть, как некоторые люди называют это, в неблагоприятных условиях. Я уже привел множество примеров, почему мне здесь так нравится, но главная причина, почему я хотел оставаться здесь все эти годы, проста: этот клуб выбрал меня на драфте, чтобы завоевать Кубок Стэнли, и я все еще собираюсь исполнить свою часть сделки.
Источник: The Player's Tribune.
Блог «Cactus Hockey». Следите за жизнью «койотов» на пути к светлому будущему
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
Вообще думал, что он летом уйдет в контендер на год, за Кубком. После такого текста есть сомнения. Люди не пишут такое просто так.
Иван, спасибо за перевод!
*мол*мол*мол*