«Мама помогла забить гол. Я чувствовал ее присутствие, она улыбалась мне сверху». Рассуждения Мартена Cен-Луи о жизни
Эмоциональный рассказ Мартена Сен-Луи для The Player’s Tribune о своей семье – в переводе «Хоккейного уголка».
Мы уступали во втором раунде плей-офф-2014 «Питтсбургу» со счетом 1-3 и летели на пятый матч. Когда мы оторвались от земли, зазвонил мой телефон. Никогда еще за все время карьеры мой телефон не звонил во время полета. И это был худший звонок в моей жизни.
Это был мой отец, который сообщил, что мама скончалась от сердечного приступа. Ей было всего 63.
Она всегда была моим самым преданным фанатом, хотя и не особо разбиралась в хоккее. Честно говоря, практически не разбиралась – она могла смотреть игру и не иметь понятия, что я забил гол, пока отец не объяснял ей. Но она всегда знала, насколько игра важна для меня, и старалась делать все, что в ее силах, чтобы помочь мне в погоне за мечтой.
Большинство мужчин перенимают черты отцовского характера. Я вижу многие качества, которые достались мне в наследство от отца. К примеру, трудолюбие и атлетизм. Но если я загляну глубже в себя, то осознаю, как велика заслуга матери в моем успехе. Чтобы стать профессиональным хоккеистом, ты должен обладать броском и катанием мирового класса, но этого недостаточно. Мама дала мне умение преодолевать все преграды на моем пути.
Каждый раз, как она укладывала меня в постель, она задерживалась в моей комнате и говорила одни и те же слова: «Покажи им! Не волнуйся о том, что говорят о твоем росте. Выйди и покажи им, насколько ты хорош!».
И вот в чем дело: я верил ей. Тот факт, что она была так уверена в моих способностях, заставил меня чувствовать себя неуязвимым. Она хотела этого так же страстно, как и я.
Голос моей мамы всегда был мягким, ростом она была всего 4 фута 11 дюймов (прим. – 150 см), но когда вам удавалось узнать ее поближе, то становилось понятно, насколько это страстный человек. Она мечтала, чтобы мы с сестрой добились успеха, и она очень хотела, чтобы мы выросли достойными людьми. Она всегда излучала такую располагающую энергию. Она помогала ощущать себя лучше всем окружающим, даже если это требовало каких-то жертв с ее стороны. Все ее слова и поступки несли добро. Но одновременно она была бойцом, что не всегда служило мне добрую службу в таком физически требовательном виде спорта, как хоккей. С другой стороны – повреждение означало, что мне обеспечен королевский уход. По сей день, если я чувствую себя неважно, я сразу же начинаю мечтать о том, чтобы она оказалась рядом и позаботилась обо мне. Наверное, она избаловала меня.
Она всегда находила способ повысить мою уверенность, даже когда я стал взрослым. Один из поворотных моментов в моей карьере произошел в 2000 году, когда «Тампа» предоставила мне шанс пробиться в команду. Я должен был нервничать, но я помню, что был расслаблен, так как мама сказала мне: «Да, карты сказали, что у тебя все получится. Даже не беспокойся об этом, все уже решено». Она верила в гадание на картах таро, и ей сказали, что я попаду в команду.
Из того, что сейчас я знаю, она все это выдумывала. Но это были те слова поддержки, в которых я нуждался. Как это ни странно, согласно ее словам, каждое гадание обещало мне успех во всех моих начинаниях. Представьте себе.
Во многих смыслах, я вырос в «Тампе» и как игрок, и как мужчина. Я оказался в команде молодоженом, который продолжает цепляться за мечту об НХЛ после неудачи в «Калгари». Когда покидал команду, я уже был отцом троих детей, который покорил практически все вершины в игре. Символично, что последнюю игру в карьере я провел именно против «Тампы» в заключительной для меня серии плей-офф.
На этом пути мне помогали многие люди, но я всегда будут благодарен Джону Торторелле за то, что он предоставил мне честный шанс в «Тампе». В то время я был игроком ростом 5 футов 8 дюймов (прим. – 172 см), которого подпитывала только надежда. Если ты не входишь в число топовых проспектов, то ты зачастую оказываешься в ситуации, когда у тебя есть лишь один шанс доказать, что ты можешь играть. С другой стороны, если ты ведущий проспект, тебе дадут десять шансов доказать, что ты не можешь играть. Но в «Тампе» действительно поверили в меня, а я нуждался именно в этом. Через лигу проходит множество талантливых игроков, но иногда разница между длинной и короткой карьерой заключается в удаче оказаться в нужном месте в нужное время.
Для меня этим местом была «Тампа-Бэй».
Тампа не была традиционным хоккейным городом, что делает наши достижения еще более значимыми. Мы помогли создать хоккейную культуру с нуля, и я всегда буду гордиться этим.
Финальная серия плей-офф Восточной конференции в 2015 году была одной из самых тяжелых в моей карьере. Было невероятно трудно играть в столь важных встречах против группы людей, которых я люблю как семью. И речь не только о хоккеистах, но и о людях, которые работают каждый день, чтобы сделать наши жизни лучше. Перед каждой игрой я тратил много времени на простые рукопожатия с охранниками, работниками столовой, менеджерами и тренерами. Игроки собираются в команду, но эти люди и являются сердцем клуба.
Арена в Тампе негостеприимна к приезжающим командам, но я совру, если скажу, что не получал некоторое удовольствие от подобной атмосферы. Ни у одного человека, который приезжал в Тампу на матч плей-офф, язык не повернется сказать, что в этом городе не любят хоккей. Фанаты превращают происходящее в настоящую вечеринку, и это реально можно назвать преимуществом домашнего льда. Даже воздух кажется наэлектризованным. И я не сомневаюсь, что в будущем команду ждут новые успехи.
Я знаю, что многие люди были обижены и рассержены моим уходом, но это было верное время попробовать что-то новое для себя и своей семьи. Это был один из тяжелейших выборов в моей карьере, но я никогда не боялся делать сложный выбор. Боязнь сделать шаг никогда не должна останавливать тебя от принятия верного решения.
Так я считал при уходе из «Тампы», так считаю и по завершении карьеры. Если бы вы спросили меня в 30 лет, планирую ли играть так долго, то я бы ответил: «Без шансов». Но ты продолжаешь играть, добиваться успеха и уйти становится все сложнее. Скажу просто: игра со Стивеном Стэмкосом, наше взаимопонимание делали мысли о завершении карьеры непривлекательными. Но этим летом я впервые почувствовал, что время пришло. Конечно, был интерес со стороны разных команд, да и я верил, что еще могу играть. Но всем нужно когда-нибудь заканчивать. Просто пришло мое время.
Я не просто хоккеист. Что еще важнее, я – отец. Мои парни подрастают, и я устал пропускать важные моменты в их жизни. Эти моменты мне уже не вернуть. Моему старшему сыну, Райану, 12 лет, и через шесть лет он уедет в колледж. Мои другие сыновья, Лукас и Мэйсон, всего на пару лет младше. До сих пор все было для меня. Я поместил семью в центр моей хоккейной карьеры. Теперь пришло время посвятить жизнь им. Впервые в их жизни я точно буду дома на их дни рождения, гарантирую быть рядом на выходных и во время семейных поездок, и я не пропущу важные школьные мероприятия или их хоккейные тренировки и матчи.
Не поймите меня неправильно, я бесконечно благодарен карьере в НХЛ за все, что она дала мне, и я готов был идти на жертвы ради этого, но теперь пришло время все изменить. Когда я был маленьким, то дети были центром вселенной для моих родителей. Все что они делали, они делали для нас. И я хочу следовать этому примеру.
Я был благословлен. Эта игра подарила мне самые запоминающиеся моменты в моей жизни. От битвы во Frozen Four в составе «Вермонта» до возможности поднять Кубок Стэнли над головой в составе «Тампы», до возможности прокатиться на плечах Майка Смита после победы в финальном матче Олимпиады в Сочи, до возможности забить победный гол в овертайме на Madison Square Garden в составе «Рейнджерс». И я бы не променял эти воспоминания ни на что.
День матери отмечался через три дня после даты кончины моей мамы. Мы были на волоске от поражения в серии с «Питтсбургом», уступали по матчам со счетом 2-3, а я был невероятно эмоционален. При отце и сестре, смотрящими с трибуны вместе с моими женой и детьми, я вышел на лед и стал свидетелем одного из ярчайших событий в моей жизни.
Через три минуты после начала встречи я забил. Обычно такие моменты я бы назвал удачным отскоком, но в этом голе было нечто большее, чем удача. Партнеры окружили меня и началась настоящая куча мала. Я находился в некотором шоке, но они были так рады за меня. Я же мог думать только о том, что хочу сохранить ту шайбу. Я знал, что хочу сохранить что-то на память об этом моменте.
Когда партнеры стали катиться обратно на скамейку – я до сих пор не имею понятия как – шайба оказалась прямо возле моих коньков. В тот момент я понял, что мама рядом со мной. Она помогла мне забить этот гол. Я чувствовал ее присутствие, он улыбалась мне сверху. Я никогда этого не забуду. И эта шайба навсегда обретет свое место рядом с прахом моей мамы в гробнице в Лавале.
Мы смогли вырвать победу в той серии, и, будто судьба так и распорядилась, «Монреаль» также выиграл свою серию. Первый матч финала Восточной конференции против «Канадиенс» мы должны были сыграть в Монреале, что позволило мне не только присутствовать на похоронах, но и сделало это возможным для всей моей семьи, как и для ближайших друзей. Я не верю, что это не было частью высшего плана. Я был поражен такому количеству проявлений любви и поддержки в самый тяжелый период моей жизни.
Было тяжело осознавать, что смерть мамы стала такой публичной, но в некоторой степени я даже рад, ведь она получила то признание, которого заслуживала.
Она никогда не стремилась находиться в центре внимания, но она заслуживает того, чтобы о ней говорили, так как она была потрясающим человеком. Я горжусь, что я – ее сын. И я горжусь тем, чего мы добились.
Надеюсь, я им все показал, Maman.
Источник: The Player’s Tribune.
Фото: Gettyimages.ru/Bruce Bennett, Jim McIsaac, Gary Bogdon, Mike Carlson
«Я не из мам, что лезут на лед в любом эпизоде. Но иногда хотелось». Самый близкий человек Эндрю Шоу
P.S. VK сообщество | Блог «Новый Уровень»
а текст должен быть на главной, просто обязан
Можно долго собирать восхищенные эпитеты, но ограничусь одним - уникум.
Спасибо за материал!
хотя в любом случае, всё и всем доказал...