Любителя бьют. Все о главном побоище в истории НБА

Ровно десять лет назад состоялась главная драка в истории баскетбола. Рассказ о ней во всех подробностях – в материале Grantland.

© Источник: GRANTLAND

Автор: Джонатан Абрамс

Перевод: Shkipper

Ровно 10 лет назад, в пятницу, 19 ноября (хорошо хоть, не 13), в НБА случилось событие, которое вошло в ее историю, как «самая печально известная драка» или просто «самый позорный вечер». Вечер, который не мог привидеться Дэвиду Стерну даже в его самых страшных снах…

Может, это и не тот эпизод, который стоило бы вспоминать – но и забыть такое нельзя, да и невозможно при всем желании. Наверное, про «The Malice at The Palace» не слышали только те, кто заинтересовался НБА лишь парой недель назад, не больше. А все остальные хоть раз да смотрели ту видеозапись. Кстати, само это название – «The Malice at The Palace», что на русском звучит, по-моему, как-то не очень (что-то вроде «Злобы во дворце») – пошло от вполне безобидной американской фарсовой комедии-короткометражки, в которой снималось трио комиков «Three Stooges». Вот только происходящее на паркете в Детройте фарсом совсем не было. Вся жизнь в НБА после того потекла немного по-другому; что уж говорить про франчайзы и отдельных игроков? Одна из команд скатилась в яму, из которой выбралась, по большому счету, совсем недавно, чьи-то карьеры пошли по нисходящей. Мне спустя пару дней в записи по эту сторону океана случившееся виделось какой-то ожившей картиной художника-сюрреалиста – настолько все это казалось фантастическим. Для тех, кто видел это в прямом эфире, тот вечер стал эдаким реалити-шоу – триллером, фильмом-катастрофой и ужастиком в одном флаконе. Причем никто не знал, чем вообще это закончится. Ну, а что переживали люди, присутствовавшие на арене, у которых все это творилось прямо перед глазами – и представить невозможно…

Мне всегда было интересно узнать, о чем думали тогда непосредственные участники этого побоища (хотя и понятно, что в такие минуты ты особенно ни о чем не думаешь – просто даешь волю первобытным инстинктам). Что они чувствовали тогда, и на следующий день, и уже спустя несколько лет – когда можно было охватить весь ужас той пятницы и его последствия в целом? Да и видеозапись, как оказалось, совсем не передает полной картины случившегося – многое осталось за кадром, многое непонятно, и узнаешь об этом только от этих самых непосредственных участников. Интересно и то, что рассказывают они об этом совершенно по-разному: кто-то говорит одно – и уже в следующем высказывании другого участника эпизод выглядит диаметрально противоположным образом. Статья Джонатана Абрамса из «Grantland» как раз и дает такую возможность – посмотреть на все изнутри, словно ты сам там находишься. Собственно, это и не статья, а длинное интервью с теми, кто нашел в себе мужество вспомнить этот вечер и рассказать, каким он его видел тогда – и видит сейчас.

Наверное, все об этом знают, да и в материале сказано об этом пара слов – и все-таки кое-что напомню (просто на всякий случай). В предыдущем сезоне (2003-04) «Индиана» стала чемпионом регулярки и рассчитывала на большее. Но в финале Востока в горячей серии они уступили в 6 играх «Детройту» (который потом в главном финале разнес «Лейкерс» с Шаком, Кобе, Мэлоуном и Пэйтоном). Серия действительно была горячей – одна из последних, наверное, типичных серий «старой школы», о которой подавляющее большинство из нас, заставших те времена, вспоминают с ностальгией. С трэш-токингом, с игрой на грани – и иногда за гранью. Чего только стоил фол Артеста, о котором упоминается в материале – когда Рон не нашел ничего лучшего, как просто ткнуть пятерней в лицо Рипу Хэмилтону, игравшему в своей, уже ставшей привычной, защитной маске. Вся серия была пропитана этим духом непримиримости. Отправившиеся в преждевременный отпуск «Пэйсерз» затаили обиду – они считали, что «на их месте должны были быть мы». Все лето они помнили об этой обиде – чтобы отомстить «Детройту» уже в одном из первых матчей следующей регулярки. Одним словом, налицо были все признаки того, что принято называть «принципиальным соперничеством». Вот с такими настроениями команды выходили на паркет…

Ну, и последнее. Абрамс опубликовал свою статью 20 марта 2012 – так что некоторые ее детали не совсем актуальны на сегодняшний день (например, заключительная фраза Джермейна О`Нила «я очень горжусь тем, что они делают в этом году, потому что теперь у поклонников наконец-то снова появились поводы для радости» относится именно к позапрошлому сезону, когда «Пэйсерз» дошли до финала конференции, а не к нынешнему). Просто имейте это в виду, когда будете читать. Ну, а теперь, наконец – непосредственно статья. (Мои пояснения и уточнения, где я счел нужным их вставить – в скобках и выделены жирным курсивом).

***

Хронология самого страшного вечера в истории НБА устами его участников

«Думаю, что многие из нас совершили кучу эгоистичных поступков в тот день. Я совершил эгоистичный поступок, когда перестал пытаться остановить все это и полез в драку с Линдси Хантером и Ричардом Хэмилтоном. Это был мой эгоистичный поступок. Рон совершил эгоистичный поступок, когда пошел на трибуну. Все мы совершали эгоистичные поступки, но в то же время, мы защищали друг друга. Сложно сказать, что было правильно, а что – нет». Стивен Джексон.

Эти картины так и стоят в глазах – даже спустя почти десять лет. Брызги из стакана расплескиваются на Рона Артеста, когда до уверенной победы над «Пистонз» оставались считанные мгновения. Он запрыгивает на трибуны в «Palace of Auburn Hills» и покрывает себя позором. Затем следует погром. Игроки сражаются с болельщиками, болельщики сражаются с игроками, ломаются сиденья, летают бутылки – за считанные секунды невидимая стена, разделяющая болельщиков и зрителей, разрушена; все общепринятые нормы поведения на аренах попраны и растоптаны.

Происшедшее в тот вечер вылилось в 10 миллионов долларов штрафов и 146 игр дисквалификаций. Схватка превратила «Пэйсерз» из контендера, претендента на финал, в команду с задворок зоны плей-офф, в конечном итоге – без надежды вытянуть счастливый билет. Для Артеста началось странное и причудливое путешествие – от одного из самых ненавидимых спортсменов в стране до Метты Уорлд Писа. Карьеры Стивена Джексона и Джермейна О`Нила были навсегда запятнаны поступками, уложившимися в доли секунды, предвидеть последствия которых было свыше человеческих сил. СМИ обсуждали безопасность, поведение болельщиков и взаимоотношения между игроками и зрителями на протяжении многих недель. Все это явилось самым страшным ночным кошмаром для НБА, который только можно себе представить: происшедшее подтверждало сложившийся и успевший широко распространиться стереотип – что ее игроки представляют собой просто шайку отъявленных бандюг.

«Там сложились воедино где-то полдюжины эпизодов, которые и привели к драке, – говорит Марк Монтье, освещающий жизнь «Пэйсерз» для «Indianapolis Star». – Если бы Артест не сфолил так жестко на Бене Уоллесе, этого бы не случилось. Если бы Бен Уоллес не отреагировал на это так, как он отреагировал, этого бы не случилось. Если бы Артест не лег на стол, за которым ведут статистику, этого бы не случилось. Если бы болельщик не швырнул этот свой напиток, этого бы не случилось. Все это шло одно за другим, цеплялось друг за друга. Уберите какое-либо звено из этой цепочки – и этого бы не случилось».

Мы опросили так много участников и свидетелей того, что произошло этим вечером, как только смогли – чтобы узнать из их уст, как они видят случившееся. Ниже следует рассказ этих людей (с пометками, кем они были тогда) о вечере 19-го ноября 2004-го года. Или о самом позорном вечере в истории НБА, который позже станет известен, как «Malice at the Palace».

Преддверие игры

Эта игра состоялась лишь парой с небольшим недель спустя после начала чемпионата, но то был знаковый матч для обеих сторон: пятничный вечер на ESPN, игра, в которой действующие чемпионы из «Детройта» впервые встречались с «Индианой» после того преисполненного эмоциями финала Восточной конференции, который лучше всего запомнился очень грязным фолом Артеста на Ричарде Хэмилтоне в игре номер 6. Джермейн О`Нил и Джамаал Тинсли играли с травмами в том самом решающем шестом матче, и разочарование и досада «Индианы» все лето подогревались на медленном огне – они считали именно себя лучшей командой. Обе стороны поработали над своими составами: «Детройт» избавился от резервистов Корлисса Уильямсона, Мехмета Окура и Майка Джеймса и пополнился Антонио МакДайессом, Карлосом Дельфино и Дерриком Коулмэном; «Индиана» обменяла Эла Харрингтона и добавила Стивена Джексона – но дух вражды оставался.

Джермейн О`Нил (форвард, «Пэйсерз»): Мы даже сами до конца не осознавали, насколько хороши мы тогда были. Мы выиграли 61 игру на чистом таланте. В этой лиге, где так важны опыт, зрелость, талант – мы чувствовали, что все это сошлось тогда воедино. Мы это чувствовали.

Энтони Джонсон (защитник, «Пэйсерз»): Ну, в основном мы были все той же командой финала конференции-2004, но, наверное, стали даже получше.

Дэрвин Хэм (форвард, «Пистонз»): Да, это было острое соперничество – между нами и «Индианой». Рик Карлайл, который тренировал тогда «Пэйсерз», ушел к ним за год до того как раз от нас. Так что мы играли в схожем стиле.

Майк Брин (в тот вечер – комментатор ESPN): Это был один из главных матчей начала сезона.

О`Нил: Мы были совсем не похожи друг на друга. Это было одним из тех противостояний, присущих «старой школе», вроде «Никс» – «Буллз», которые я смотрел по телевизору и видел, как ребята там немного толкаются, пихаются – ну, и все в таком духе. Вот так мы рассматривали это.

Скот Поллард (центровой, «Пэйсерз»): Когда вы играете с кем-то одним в предсезонке, в регулярном сезоне, в плей-офф – между вами начинает развиваться соперничество. Это просто, это естественно, так и должно быть. Когда я был в «Сакраменто», у нас было то же самое с «Лейкерс». Вы играете друг с другом шесть или семь раз за год или больше, вы уже знаете этих ребят, и конечно, между вами зарождается вражда.

О`Нил: Мы чувствовали, что они стоят у нас на пути. Мы были моложе. Мы были лучше. Мы были талантливее. Мы знали, что мы были хороши – на тот момент наши результаты были лучше, ну, а они были действующими чемпионами. Они говорили: мы – победители, мы – топ-доги, мы останемся на корабле последними, когда все остальные утонут, вам всем придется пройти через нас. Конечно, там было что-то вроде противостояния.

Марк Монтье: Рон играл отлично. Если вы посмотрите на его статистику в первых играх сезона, которые «Индиана» успела провести до того матча, то увидите, что он играл великолепно: в среднем у него было 20 очков при лучшем проценте трехочковых в карьере. Против «Детройта» у него было 17 очков в первой половине. Он забивал трешки. Они абсолютно доминировали.

В четвертой четверти «Пистонз» нажимают и сокращают отставание до пяти очков, но мажут следующие девять бросков с игры. В конечном итоге «Индиана» решает исход матча двумя подряд трешками от Остина Крошира и Стивена Джексона. Но игра становится все более жаркой. Когда остается 6:43 до конца, Рип Хэмилтон толкает локтем в спину Джамаала Тинсли в борьбе за подбор – скамейка «Индианы» вскакивает, возмущается – и не без причины; за это спокойно можно выписывать грубый фол. Затем, когда остается 1:25, и разница достигает 11 очков, Уоллес блокирует лэй-ап Артеста и толкает его на стойку щита (свистка нет). До конца остается 57 секунд, когда Стивен Джексон встает на линию и двумя точными штрафными устанавливает окончательный счет – 97:82.

Секу Смит (журналист, освещающий НБА в «Indianapolis Star»): Оставалось чуть меньше трех минут, когда Марк Монтье наклонился ко мне и сказал: «Дружище, эти фолы становятся все жестче и жестче».Он говорил, что судьям пора взять игру в свои руки.

Стивен Джексон (свингмен, «Индиана»): Я помню, как ближе к концу игры кто-то сказал Рону: «Давай, он твой прямо сейчас». Я слышал это. Я думаю, это было, когда кто-то бросал штрафные. И тут кто-то говорит Рону: «Он твой прямо сейчас». Ну, в смысле, ты можешь сфолить, наказать кого-то, с кем бодался всю игру.

О`Нил: Я помню, ребята говорили об этом. Меня только что заменили, я вышел из игры – может быть, за две или за три минуты до того. Мы просто раскатали их. Вы можете это увидеть: там была настоящая ненависть.

Майк Браун (ассистент тренера, «Индиана»): Вы можете увидеть, как все это начиналось – с небольшой перепалки между Роном и Беном. Там был фол на одном конце площадки, фол на другом конце, потом – еще фол, на грани, и затем все эти проблемы после фола. Игра вышла из-под контроля. Я надеялся, что судьи просто отправят с паркета их обоих.

Марк Бойл (радиокомментатор, «Пэйсерз»): У этих ребят не было причин делать все это. Я был удивлен. Это была насыщенная игра – ожесточенное противостояние. Но ее исход уже был решен.

Лэрри Браун (главный тренер, «Пистонз»): Я не думал, что игра вышла из-под контроля настолько, чтобы убирать игрока с площадки за 45 секунд до конца.

Монтье: Реджи Миллер не играл. Энтони Джонсон не играл. Скот Поллард не играл. Все эти ребята были в костюмах. У Карлайла была короткая скамейка тем вечером.

Джексон: Бен был не тем парнем, на котором стоило бы так фолить, потому что, если я не ошибаюсь, у него только что умер брат, и он переживал из-за этого (Джексон прав: за десять дней до того Уоллес потерял старшего брата Сэма, умершего от рака мозга). Я защищался против Бена, я позволил ему пройти к кольцу, чтобы он мог забить. Я просто хотел, чтобы игра поскорее закончилась. И тут Рон появляется из ниоткуда и просто толкает его. Я говорю: «Какого хрена здесь творится?» Я и подумать не мог, что должно было вскоре случиться. Когда это началось – ребята, все это произошло так быстро…

Бойл: Ронни сфолил на Бене под кольцом, а потом Бен толкнул Ронни, а затем Ронни попятился и лег на судейский стол.

Бен Уоллес (центрфорвард, «Пистонз»): Он сказал мне, что собирается меня ударить – и он это сделал. Ну, это была просто одна из тех вещей, которые случаются в самый разгар битвы.

Лэрри Браун: В нашей лиге все совершают жесткие фолы. Для них есть время и место. Может быть, вы стараетесь не дать парню бросить легкий лэй-ап в концовке игры и фолите, чтобы он пробивал штрафные. Но когда игра решена, я не думаю, что в нашей лиге найдется много ребят, которые захотят причинить боль кому-нибудь. Это необычно, это редкость, и я думаю, что это могло стать причиной того, что Бен так отреагировал.

Судейский столик

Несколько игроков из обеих команд удерживают Уоллеса, который пытается добраться до Артеста; тем временем тот неизвестно зачем решил лечь на столик, за которым ведут статистику, дожидаясь, пока все не утрясется. Замедленная реакция судей, ведущих дебаты, на все это – вырывающегося Уоллеса, пихающихся игроков, – позволяет инциденту выйти за все приемлемые границы.

Донни Уолш (президент, «Пэйсерз»): Ронни пытался уйти оттуда, потому что ему было ясно сказано: «Если ты почувствуешь, что слишком возбужден, просто убирайся оттуда, попробуй отключиться, успокоиться и собраться с мыслями». Вот поэтому он отошел и лег на стол. Он просто хотел остыть и не натворить еще чего-нибудь такого.

Том Уилсон (президент «Детройт Пистонз» и директор «Palace Sports and Entertainment»): Когда он разлегся на судейском столе – это сломало все естественные барьеры. Между вами и толпой больше ничего не стояло. Обычно это скамейка запасных. Или вам придется перелезать через нее, или через столы, за которыми ведется статистика и сидят комментаторы – мгновения, которые у вас на это уйдут, или удержат вас от того, чтобы совершить какое-либо безумие, или дадут окружающим возможность успеть вас схватить.

Монтье: Таким образом, он спровоцировал все, пусть и пассивно, лежа на столе. Он взял наушники, как будто собирался сказать людям: «Возвращайтесь домой». Он вел себя как клоун; это было слишком. Как он потом говорил, в тот момент он думал: «Посмотрите, я ничего такого здесь не делаю. Я просто пытаюсь быть хорошим». Из этого ничего не вышло.

Бойл: У нас там была гарнитура, потому что мы планировали брать у игроков послематчевые интервью. Мы отлично знали Ронни – и мы не собирались в подобной ситуации просто положить работающий микрофон перед Роном Артестом. Микрофон был отключен.

Уилсон: Это было похоже на то, как если бы он сказал: «Я так крут», словно он ставил себя превыше всех, превыше закона. Я думаю, именно это окончательно разозлило толпу.

Бойл: Рядом с нами там было, должно быть, с полдюжины ассистентов тренеров, еще куча ребят, имеющих какое-то отношение к тренерам. Это было характерно для тех дней – такие по-настоящему большие тренерские штабы. Когда Ронни лежал на столе, один из ассистентов, молодой парень по имени Чед Форсье, поглаживал ему живот, как будто Рон был его любимой собакой, и я подумал: «Почему бы всем этим ребятам не убрать этого парня отсюда?»

Монтье: Артест надел наушники, а Реджи Миллер снял их с него и положил обратно. Реджи сделал действительно хорошую работу, оставаясь рядом с Артестом и пытаясь удержать ситуацию под контролем.

Бойл: Перед нами были парни на грани. Стивен Джексон искал, с кем бы ему подраться. Он на глазах расходился все сильнее и сильнее. Ронни лежал на столе. Бен не собирался успокаиваться и уходить. Это было просто неудачное сочетание ребят.

Майк Браун: Никто не удерживал игроков «Пистонз». Я хорошо знал Бена, у нас были отличные отношения. Я попытался задержать его и поговорить с ним. Я знал его детское прозвище «Дебо». Так что я попробовал использовать его, чтобы достучаться до него и образумить. Я говорил что-то вроде: «Дебо, Дебо, оно того не стоит. Иди обратно. Дебо, давай». Он вроде бы начал успокаиваться, и я, наконец, остановил его.

Джексон: Что больше всего меня взбесило – так это то, что после того, как мы пытались разнять Бена и Рона, многие партнеры Бена продолжали разговаривать. Я здесь пытаюсь помочь, пытаюсь как-то утихомирить это все – и вот я стою рядом с Риком Карлайлом и вижу Рипа Хэмилтона и Линдси Хантера, слышу все их разговоры и думаю: о`кей. Они не стараются закончить это. Они все еще болтают. Так, дай-ка я посмотрю, что они там собираются делать дальше.

Хантер: Я пытался удержать Рипа, потому что в нем было где-то 140 фунтов (это, конечно, шутка), и он был моим человеком, ну, знаете, моим маленьким братом. Я говорил ему что-то такое: «Рип, сядь. Отойди, не суйся, пока тебе не сделали больно». И тут Деррик Коулмэн орет что-то типа: «Давайте, давайте, пошли, вышвырнем этих парней отсюда!» Так что я двинулся туда, и тут ко мне подходит Стивен и начинает нести всякую чушь. И, послушайте, я вообще-то боксер. Я, конечно, слишком старый для того, чтобы драться, или для чего-то еще в том же духе, и я говорю ему: «Я не собираюсь драться здесь, перед всеми этими людьми». Но я увлекался боксом, практиковался в нем 9 или 10 лет, так что мне бы это ничего не стоило.

Джексон: Я был готов к драке в тот момент, у меня был соответствующий настрой. Я говорю: «Это уже реально неуважение, чувак! Мы тут пытаемся остановить эту заваруху. Ну, так если вы желаете подраться – я дам вам того, что вы ищете!» Там было столько шума, всего этого трэш-тока.

Хантер: В такой ситуации вы просто хотите защитить своих товарищей и самого себя. Я смотрел по сторонам, чтобы никто никого не ударил со спины. Я просто помню, как усмехался и говорил: «Джеко, подумай, ведь ты не хочешь драться на глазах у всех этих людей». Ну, и мы вроде как вышли с ринга, посмотрели друг на друга и не стали заводиться дальше. Люди не знают, насколько Рип неистовый боец, а Рип как раз закипал, ребята. Он был действительно взвинченным.

Джексон: Мы с Рипом близкие друзья, по-настоящему хорошие друзья. Но в тот момент эмоции зашкаливали. Они были недовольны, потому что их так раскатали. Мы побили их с разницей в 15 очков. Они были реально разозлены, поэтому они разжигали все это, они как будто этого и добивались. Ну, я и говорю: «Если вы этого хотите – вы это получите».

Бойл: Одним из трех судей был Томми Нуньес-младший – совсем маленький парень. Он отчаянно пытался развести ребят. Рон Гэрретсон выглядел так, словно не хотел замараться во всем этом, а третьим арбитром, которого никто сейчас не помнит, был Тим Донахи.

Тим Донахи (судья): Мы не думали, что ситуация будет обостряться, пока они (Артест и Уоллес) были далеко друг от друга.

Смит: Гэрретсон был в центре площадки, когда началось это безумие. И вот он прошел вдоль центральной линии и встал за боковой линией – на противоположной стороне от секретарского столика, где разворачивалось действо (между Артестом и Уоллесом).

Донахи: После того как мы попытались погасить все это и поняли, что это невозможно, мы попробовали просто отступить назад и оценить, что происходит, чтобы после возобновления игры мы знали, кого нам удалять и вообще – что делать дальше.

Джексон: Они действовали просто ужасно, никого не отправив в раздевалку. Все, что они делали, было ужасно. Вся работа службы охраны в целом была ужасной.

Монтье: Люди жалуются на работу судей вроде Джо Кроуфорда и на его «быстрые» свистки. Я вам гарантирую: если бы Джо Кроуфорд работал на той игре, ничего подобного бы не случилось, потому что он держал бы все под контролем. Он бы сразу раздал несколько технических и выгнал кого надо.

Бен Уоллес: Трудно сказать наверняка: «Я не сделаю этого снова, или я не сделаю того снова», потому что в подобном положении вы сами не знаете, как отреагируете. Это была уникальная ситуация – там случилось так много всего разного, и все это произошло так быстро.

Джим Грэй (репортер ESPN): Это от «Пистонз» исходили проблемы. Это «Пистонз» инициировали этот инцидент, это «Пистонз», их болельщики и Уоллес были теми ребятами, которых можно было назвать настоящими агрессорами в тот момент.

Джексон: Я определенно жалею, что мы не смогли тогда удержать Рона, дали ему лечь на секретарский столик, дали ему надеть наушники. Думаю, что ответственность лежит на всех нас, как команде. Если бы я мог вернуться назад, я бы сделал все, чтобы собрать парней вместе, мы бы встали прямо там, перед скамейкой, и сохранили бы самообладание, просто попробовали бы задуматься о том, что происходит.

Всплеск

Через полторы минуты после того, как Уоллес толкнул Артеста, тот по-прежнему лежит на секретарском столике, в то время как детройтские болельщики матерят его на все лады. Остальные девять игроков, которые были в тот момент на паркете (О`Нил, Джексон, Тинсли и Фред Джонс у «Индианы», Бен Уоллес, Рашид Уоллес, Хэмилтон, Хантер и Смуш Паркер у «Детройта») и оба тренера собираются в районе центральной линии – вокруг Бена Уоллеса, которого никак не могут успокоить – включая и всех остальных, кто имеет отношение к обеим командам и находится рядом с соответствующей скамейкой. По неизвестным причинам никто не пытается стащить Артеста со столика. Наконец, Уоллес, которому все это надоедает, решает бросить повязку в сторону Артеста.

Майк Браун: Бен больше не пытался добраться до Рона, но сорвал повязку с руки и щелкнул ей, как из рогатки, поверх меня в Рона. Когда это случилось, я повернулся и посмотрел, куда она полетела – очевидно, она не попала в Рона, но это словно открыло все шлюзы.

Грэй: Я сидел, должно быть, в двух или трех футах от Рона за тем столом. Я говорю ему: «Рон, не уходи, я хочу взять у тебя интервью после окончания игры». Он отвечает: «О`кей». Не проходит и двадцати секунд, как неизвестно откуда прилетает какая-то фигня и ударяется о его грудь.

Боб «Слик» Леонард (радиоаналитик, «Пэйсерз»): Я держал свою руку на Роне, когда сзади на нас вылилось море пива (на самом деле – диетической «Кока-колы»).

Майк Браун: Это было, как игра в «подковки». Болельщик не мог и пожелать лучшего – он угодил своим пивом, или «Кока-колой», или что там у него было, точно в цель.

Джон Грин (болельщик, обливший Артеста): Я никогда и не думал сделать что-то такое, ударить кого-то. В тот день, когда я бросил стакан, я забыл обо всех законах физики. Я надеюсь, что никто и никогда больше не сделает чего-то похожего во дворце.

Рон Артест (форвард, «Пэйсерз»): Я лежал, когда меня окатили жидкостью. У меня на груди и на лице были кубики льда и осколки стекла (неясно, о каком стекле говорит Артест – Грин метнул в него пластиковый, а отнюдь не стеклянный стакан). Все, что было потом – это просто самооборона.

Джексон: Знаете, это для любого будет трудно – промолчать и никак не отреагировать, когда ему что-то швырнули в лицо.

Грэй: Он немедленно вскочил на ноги и прыгнул поверх нас на болельщиков.

Уилсон: Это действительно был один из тех моментов, которые происходят одновременно со скоростью света – и при этом так медленно, как это только возможно. Ты вроде как кричишь: «Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!»

Бойл: Инстинктивно или рефлекторно я встал и сделал шаг вперед – и Ронни протопал прямо по мне. У меня было сломано пять позвонков (понятно, что когда по тебе пробежится Рон Артест, тем более такой – злой Рон Артест – тебе не поздоровится. Но насчет пяти позвонков Бойл все же, надо думать, загнул, учитывая, что его не парализовало на месте и после матча он передвигался, хотя и с большим трудом, на своих двоих). Спустя годы я каждый раз смеюсь, когда моя жена говорит мне: «Если бы ты смог остановить Ронни, когда он пошел на трибуны, ничего этого бы не было». Я отвечаю: «О, Иисусе, если бы я смог остановить Рона, когда он пошел на трибуны, я бы играл в НФЛ». Мой напарник, Слик Леонард, оказался поумнее меня – он мигом смылся с линии огня.

Леонард: Марк оказался на его пути, и Артест пробежал прямо по нему. Когда я увидел это, то сказал: «Давайте вернемся в пресс-комнату, пока все это не закончится».

Майк Браун: Я прыгнул за Артестом, чтобы схватить его. Это была естественная реакция, потому что я сразу понял: если он доберется до трибун – ничего хорошего не произойдет. Я не поймал его – и продолжил погоню. Это тоже было естественной реакцией. Я не знаю, как я попал на трибуны – но я туда попал.

В ближнем бою

Артест врывается на трибуну, чтобы добраться до метателя стакана, но ошибается – и опрокидывает не того болельщика (Майкла Райана), встает над ним и трясет его обеими руками. Болельщик, который на самом деле бросил стакан, Джон Грин, хватает Артеста сзади и пытается провести что-то вроде броска через голову захватом руки и шеи. Другой болельщик выливает пиво в упор на Артеста, а также на Стивена Джексона, который отвечает диким ударом с правой. В то же время брат Бена Уоллеса Дэвид старается достать мощными ударами сплеча, словно косарь, Фреда Джонса из «Индианы», пока игроки и тренеры обеих команд пытаются их развести. Член Зала славы Билл Уолтон, работавший на этой игре от ESPN, позже назовет эту схватку «худшим моментом для меня за 30 лет в НБА». Вот как эта последовательность врезалась в память некоторым из участников.

Хэм: Весь ад вырвался на свободу.

Дорин И. Олко (шеф полиции Оберн-Хиллз): У нас был разработан миллион планов для обеспечения безопасности дворца – на все случаи жизни. Но они не включали ни одного, в котором игрок пойдет на трибуны. Этого просто никто не мог предвидеть.

Майкл Райан (болельщик): Артест стоял надо мной и мутузил меня. Он спрашивает меня: «Ты это сделал?» Я ору: «Не, мужик, не!»

Монтье: Множество народа будет говорить вам, что Артест пошел на трибуны и начал там избивать болельщиков. Ну, это было не так, он этого не делал; он пошел туда и схватил не того человека – как он думал, того, кто его облил – схватил его и спросил: «Ты это сделал?» Но он не бил этого парня.

Майк Браун: Следующее, что я увидел – это как Джексон поднялся на трибуну.

Джексон: Людям не понять, каково это: когда ты называешь этого парня партнером по команде, и проводишь с ним больше времени в течение сезона, чем со своей семьей. Неужели вы ожидаете, что я могу не пойти за ним и не помочь ему, даже если он неправ? То, что происходило на трибунах – это совершенно неправильно. Мальчишкой вас учат быть всегда вместе со своими партнерами, но вас никогда не учат приходить на трибуны. Я никогда и подумать не мог, что окажусь в такой ситуации, что мне придется идти на трибуны, чтобы помочь своему товарищу в драке с болельщиками. Но в тот момент просто не было другого выбора – я не смог бы жить в ладу с самим собой, зная, что мой партнер бился на трибунах, а я не помог ему.

Монтье: Артест получил удар сзади от брата Бена Уоллеса, если я правильно помню. И он даже не заметил этого нерешительного удара.

Дэвид Уоллес (брат Бена Уоллеса): Я просто поддался общему настроению в тот момент. Когда у вас нет времени подумать – вы не всегда совершаете осмысленные поступки.

О`Нил: У меня был личный телохранитель, который путешествовал вместе с нами. Он был совсем рядом со мной, защищая меня. Я смотрю на трибуны и вижу, как люди охотятся на игроков, словно китобои. Я стараюсь добраться до судейского столика, чтобы попасть туда, помочь своим, но этот парень – телохранитель – держит меня. Мы повернулись – и тут люди попытались ударить нас прямо на паркете. Первым, кого я увидел, был наш Фред Джонс. Кто-то уже нападал на него сзади.

Джексон: Моей первой мыслью было пойти и забрать оттуда Рона. Но как только я прыгнул на трибуну, какой-то парень выплеснул мне пиво прямо в лицо. Тут уж я захотел ответить. Я не жалею о том, что был все это время бок о бок со своими товарищами. Но я жалею о том, что происходило на трибунах, о драке с болельщиками. Это было совсем неправильно, но вы ведь не задумываетесь о таких вещах, когда кто-то, кого вы называете своим братом, находится в опасности. Единственное, о чем вы думаете – это как добраться туда и помочь ему. Это и есть командный дух – быть вместе, быть со своими партнерами. И, как сказал Тим Данкан, я – самый преданный партнер по команде, суперпартнер. Многие люди, увидев, как я поднялся на трибуну, поставили на мне клеймо головореза. Все мои мысли были только о том, что мой товарищ находится там, на трибунах, бьется там – и я должен быть рядом с ним. Я знал, что, как только я сделаю первый шаг на трибуну – это повлечет серьезные последствия, даже не вопрос. Но я могу справиться со всем этим, если я буду знать, что мой приятель здесь, живой и здоровый, нежели буду стоять на площадке, беспокоясь о своей карьере и деньгах, и просто наблюдать за тем, как он сидит там и обливается кровью.

Майк Браун: Я получил удар, когда был на трибуне. Рон схватил не того парня, а тот, который на самом деле бросил в него стакан, начал бить меня сзади, когда я пошел за Роном, чтобы поймать его там и попытаться вытащить обратно. Там творился настоящий хаос.

Крис МакКоски (журналист, освещающий в «Detroit News» жизнь «Пистонз»): Я помню, что пытался удержать Джамаала Тинсли, чтобы он не лез на трибуну – и он просто прошел сквозь меня, как нож сквозь масло. Это была довольно неудачная попытка с моей стороны.

Джордж Блаха (радио- и телекомментатор, «Пистонз»): Рик Мэхорн, который вел радиорепортаж и сидел в середине стола для прессы, поднялся с места, чтобы убедиться, что молоденькая девушка, одна из наших секретарш, не пострадала, и что другому нашему статистику, уже давно работавшему с нами, который был не очень-то мощным парнем и у которого как раз были проблемы со здоровьем в то время, не причинили вреда. В общем, Рикки заботился о деле, о бизнесе.

Мэхорн (радиоаналитик, «Пистонз»): Ну, иногда в жизни вы делаете то, что и должны делать.

Лэрри Браун: Мой маленький сын был бол-боем на той игре. Деррик Коулмэн позаботился о нем, и обо мне тоже. Он притащил его ко мне и стоял рядом. Я знаю немало крутых парней в этой лиге, но Деррик, пожалуй, один из самых крутых. Потом я увидел, как Рашид пытается остановить все это. Он хотел подняться на трибуну вслед за Стивеном и Джермейном, но для того, чтобы действительно попытаться утихомирить весь этот ад.

Блаха: Рашид по-настоящему мозговитый парень. Он всегда старался устроить все так, чтобы все вокруг были довольны. И это меня нисколько не удивляет. Он, конечно, непонятый и недооцененный парень, и я бы сказал – просто отличный парень.

Смит: Там были только эти старые охранники. Никто не мог удержать людей, которые перепрыгивали через эти небольшие барьеры из столов и выскакивали на паркет. Самым главным безумием того вечера было то, что игроки перестали драться друг с другом. Теперь дрались болельщики и «Пэйсерз».

Джим Майнсберг (заместитель шефа полиции Оберн-Хиллз): Там были только три полицейских на всю арену. Они сделали свою работу отлично, учитывая те условия, в которых им пришлось действовать.

О`Нил: Там не было никакой охраны, никаких мер безопасности. Речь идет об одной из крупнейших арен в НБА, и речь идет о болельщиках, которые были разочарованы, во-первых, из-за того, что мы только что раскатали их команду, а во-вторых, я не хочу, конечно, сказать, что все 22 тысячи человек на трибунах – плохие люди, но там была большая группа, которая сознательно пыталась так или иначе добраться до нас и избить.

Рик Карлайл (главный тренер, «Пэйсерз»): Я ощущал происходящее так, что по-настоящему борюсь за свою жизнь.

Хэм: Я, Антонио МакДайесс и Тэйшоун Принс – мы все стояли там, не понимая, что происходит. У нас была пара ветеранов – Деррик Коулмэн, Элден Кэмпбелл – которые выскочили на паркет. Они не собирались драться, наоборот – пытались как-то успокоить все это. Удивительно, как посреди всей этой каши они сами сохраняли спокойствие. Словно кругом – безопасно, а их самих защищает куча охранников.

Уилсон: Наши сотрудники, которые вообще-то очень хорошо обучены, сразу же пошли вслед за ними, чтобы попробовать вернуть их на площадку. Они пытались схватить Джермейна О`Нила, и вам стоило бы с большим уважением отнестись к тому, что они делали, потому что они – самые обычные люди, среднего роста, среднего веса, в большинстве своем им – по 50, 55, 65 лет, и они рискуют собой, противостоя спортсмену, который в данный момент просто в ярости. Я помню, как один из них, по имени Мел, обхватил О`Нила за талию – и тот стряхнул его, как тряпичную куклу.

Мелвин Кендзиорски (сотрудник службы безопасности дворца): Я пытался его удержать. Ему это не понравилось, я думаю, и он схватил меня, покрутил по кругу, а потом швырнул на секретарский столик. Это было что-то вроде: «Вау! Что это сейчас было?» Он бросил меня, как куклу. Он довольно большой парень, знаете ли. Я получил травмы спины и шеи, и еще долго потом их залечивал.

Майк Браун: Это было очень страшно – оказаться в самом эпицентре всей этой заварухи; куда бы вы ни посмотрели – вам со всеми пришлось бы драться. Там были тысячи людей – против двадцати человек. Ну, на самом деле, наверное, было не так, потому что 99.9999 процентов людей были испуганы и потрясены так же, как и вы сами, но тогда вам казалось, что все были против вас.

Артест остается на трибуне около 40 секунд, пока его не утаскивают обратно к скамейке «Индианы». Несмотря на то, что многие стараются развести болельщиков и игроков, ситуация в любой точке арены, кажется, далека от нормы; скорее, наоборот – она становится все более и более взрывоопасной.

Джо Думарс (генеральный менеджер, «Пистонз»): Это был единственный раз за десять лет, когда я встал со своего места за минуту или две до конца игры, спустился вниз по лестнице и ушел из зала. Я был так разочарован нашей игрой, так расстроен, что они нас разбили в тот вечер. Мы ушли, когда оставалась еще пара минут. Когда мы пришли в раздевалку, я вдруг услышал весь этот переполох, и мне стало интересно, что же там происходит.

Джон Хэммонд (помощник генерального менеджера, «Пистонз»): Я помню, как сказал в тот момент Джо: «Эй, Джо, одно из двух: или только что случилось нечто очень хорошее – или что-то совсем уж плохое». Я подумал, что там, на паркете, произошло какое-то чудо, подумал, что мы выиграли матч.

Думарс: Я занервничал, это застало меня врасплох. По тому, как зашумела толпа, вы могли бы понять: происходит что-то очень значительное.

Хэммонд: Джо и я идем в раздевалку и видим там по телевизору, что произошло на арене. Они уже показывали повторы. Мы были потрясены, мы были в шоке.

Дэвид Стерн (комиссар НБА, который смотрел игру по телевизору): Я сказал: «Это … (нехорошее слово)!» (интересно, что же все-таки сказал тогда дядюшка Стерн?) Потом я позвонил своему заместителю Рассу Гранику и спросил его: «Ты смотришь по телевизору нашу главную сегодняшнюю игру?» Он сказал, что не смотрит. Я ему: «Ну, так включи телевизор и посмотри – ты не поверишь в это!»

Чак Персон (специальный ассистент президента по баскетбольным операциям, «Пэйсерз»): После того как мы оторвались на 20 очков, я встал со своего места и ушел с арены. И вдруг слышу, как кто-то бежит сзади и кричит: «Эй, Чак, Рон рванул на трибуну!» Я вернулся на площадку – там было столпотворение, настоящий хаос. Я подошел к тренеру Карлайлу и сказал ему, что мы должны увести игроков с площадки. А он мне: «Игра еще не окончена». Я говорю: «Ладно, хорошо, но игроки находятся в опасности!»

Донахи: Это явилось той точкой невозврата, когда стало ясно: игра не будет продолжена. Мы просто отступили назад и в нужный момент направились к выходу, потому что не чувствовали себя в безопасности.

Лэрри Браун: Большинство драк в нашей лиге начинаются и заканчиваются, но эта лишь послужила толчком для последующего развития событий. Самым худшим в происходящем было то, что молодые люди видели, как все это нарастает. Вы никогда не захотели бы поучаствовать в таком, и я надеюсь, что этого больше никогда не повторится.

Донахи: Просто в те секунды наступил переломный момент, и вы начали реально опасаться за свою жизнь. Мы не были уверены в ту минуту, что никто не достанет из кармана нож или пистолет. Болельщики выскакивали на паркет и лезли с игроками в драку прямо там, на площадке. Все дошло до такого уровня, с которым я никогда не сталкивался прежде.

Брин: Это было ужасно – наблюдать с противоположной стороны, как болельщики бегут вниз и ругаются там с игроками. Зрители на нашей трибуне до определенного момента оставались на месте. Но, когда все начало разгораться еще сильнее, болельщики с нашей трибуны тоже начали спускаться, и вот в эту секунду я подумал: «О, Боже мой! Это может стать самым ужасным побоищем в истории спорта!»

Уилсон: Прямо передо мной были два парня в майках «Детройта», и вот я вижу, как они подходят к скамейке «Индианы».

Эти два болельщика – Элвин «Эй Джей Шеклфорд и Чарли Хаддад. Они с вызывающим видом подходят к Артесту, которого только что вытащили с трибуны и который бесцельно слоняется возле скамейки «Индианы». Они приближаются друг к другу. Артест бьет Шеклфорда и опрокидывает Хаддада. Пока Хаддад встает, к нему уже бежит О`Нил, чтобы ударить того с размаха, но поскальзывается на разлитой по паркету жидкости. Вместо поставленного удара получается тычок по касательной.

Поллард: Кто-то из болельщиков спускался вниз и орал на ходу: «Я набью морду этому парню!», «Я прикончу того парня!» И вот они подходят поближе – и тут бац! «Блин! Я даже не могу дотянуться до его лица!»

Грэй: Тот парень точно бы умер, если бы Джермейн О`Нил его ударил. Ему повезло, что Джермейн поскользнулся.

Джексон: Я этого не видел, но вы все могли это слышать. Из всего шума на арене выделялся звук этого удара.

Уилсон: Видя это, ты думаешь: «О Господи, он собирается убить этого парня!»

Поллард: Парню, которого он хотел ударить, здорово повезло. У меня нет никаких сомнений: этот парень сегодня жив только потому, что мой друг поскользнулся на пиве, или что там еще было, и толком не попал по нему. Это хорошо, что все так вышло, потому что в противном случае он оказался бы в настоящей беде – может, сидел бы сейчас в тюрьме.

О`Нил: Когда я сделал это, когда он упал на паркет – все вдруг как-то сразу прояснилось. Неожиданно это стало для них совсем не весело, это перестало быть игрой. Это уже не выглядело, как «О`кей, пошли бить «Пэйсерз». Люди, которые нас окружали, вдруг задумались о собственной безопасности. Я доволен, что это случилось. И я счастлив, что поскользнулся тогда. Я знаю, многие скажут вам по-другому, но я никогда не хотел специально причинить кому-то боль. В том эпизоде я лишь старался защитить себя самого и своих товарищей.

Джонатан Бендер (форвард, «Пэйсерз»): Единственной моей мыслью было встать перед Джермейном и удерживать всех подальше; я знал, что никакие охранники не спасут вас против нескольких тысяч человек. Я просто стоял и внимательно смотрел за всеми, кто подбегал, готовясь защищаться, если они нападут на меня.

Чарли Хаддад (болельщик, которого ударил О`Нил): Я почти не помню тот вечер.

О`Нил: Никто не знает об одной вещи – служба безопасности «Пистонз» предупреждала этого парня (Хаддада), чтобы он покинул арену еще до того, как все это началось. Никто не знает, что этот самый парень угрожал Яо Мину. Люди не знают об этом. Люди не знают о некоторых типах, которые могли использовать эту ситуацию себе на пользу. Но они все знают об игроках. Этот человек мог сговориться с кем-то, чтобы они завязали драку с игроками – и он смог бы получить деньги. Это факт. (О`Нил имеет в виду, что служба безопасности уже хорошо знала Хаддада: у нее были сведения, что тот якобы заявлял несколько раз, что здорово было бы спровоцировать какого-нибудь игрока НБА на драку – чтобы потом через суд содрать с него внушительную сумму в виде компенсации. Что в итоге ему и удалось).

План отхода

Удары Джексона и О`Нила приводят болельщиков в еще большую ярость – они свистят, «букают» и бросают на площадку все, что под руку попадется. Вскоре каждому становится ясно, что игроков и тренеров необходимо проводить в раздевалку как можно скорее. К сожалению, это означает, что их нужно провести через туннель… то есть мимо этих разъяренных болельщиков. Другая проблема заключается в том, что Артест пребывает в таком состоянии, о котором Брин сказал: «Посмотрите в его глаза – в ту минуту это было очень, очень страшно». Потом происходит один из самых неожиданных эпизодов того вечера: Уильям Уэсли, известный, как «Мировой Уэс», покидает свое место, чтобы увести Артеста от Хаддада и Шеклфорда (на русском рассказать в двух словах, кто такой Уильям Уэсли, достаточно трудно. На английском его называют кратко: «брокер». Он и не агент и уж тем более не скаут, а занимается всем понемножку, являясь консультантом Creative Artists Agency, которое работает, скажем так, с талантливыми людьми – в том числе и в сфере спорта. Проще говоря, он действительно «брокер», посредник – только оперирует не с ценными бумагами на бирже, а с игроками (включая студентов), например – Джорданом и Джеймсом, тренерами разных уровней, агентами и владельцами команд. Некая расплывчатость функций и понятий не помешала ему, тем не менее, стать своеобразным «серым кардиналом» и одним из влиятельнейших людей в деловом мире НБА. После того вечера его в шутку стали называть «самым могущественным парнем в профессиональным спорте». Тот мужик, который на титульном фото стоит спиной к камере в забрызганном костюме и удерживает Артеста, как раз и есть Уэсли).

Стив Энджел (оператор, ESPN): Уголком глаза я заметил одного человека слева от моей камеры. Это был Артест. Он выглядел изумленным, как будто спрашивал: «Что здесь происходит?» Словно все это застало его врасплох.

Персон: ЯЗнал, что Рон – это такой парень, которому, пожалуй, потребуется чья-то помощь, чтобы успокоиться и уйти с площадки. Поэтому я подошел к нему. Думаю, что на него нашло затмение – он не осознавал, где находится. Мне нужно было привлечь его внимание, заставить его сосредоточиться на том, что я с ним разговариваю, чтобы он меня услышал. Мы посмотрели друг другу в глаза – и он стал потихоньку приходить в себя.

Артест: Не ожидал, что Бен Уоллес отреагирует таким образом, как он это сделал, и раньше мне никогда не выплескивали пиво в лицо. Никто и никогда не бросал в меня ничего просто так – за исключением нескольких случаев (это не мой корявый перевод – это речь Артеста). И никто никогда не подходил ко мне и не выплескивал вот так запросто пиво в лицо.

Брин: Они наконец-то смогли схватить Артеста на другой стороне площадки. Он обернулся, и по его взгляду стало понятно: он не в себе. Он абсолютно не в себе. Его взгляд сказал мне, что он в плохом состоянии. Его разум был где-то в другом месте, и у него был совершенно безумный взгляд.

Джален Роуз (форвард «Торонто Рэпторз»): О, Уэс – это мой человек. Он, кажется, всегда оказывается в нужное время в нужном месте, как и тогда – перед первым рядом, где сидели владельцы сезонного абонемента на игры «Пистонз». Он был единственным, кто пытался успокоить Рона Артеста.

Уильям Уэсли: Я видел, куда все катится, но я не ожидал, что дойдет до такого. Но, как только я понял, чем это может закончиться, я просто захотел стать частью решения, а не частью проблемы.

Энджел: Единственный момент, когда я почувствовал, что могу пострадать – это когда полицейский достал свой баллончик с перцовым аэрозолем и стал его трясти. А Реджи Миллер стоял рядом и умолял его: «Пожалуйста, не надо! Мой костюм стоит столько-то сотен долларов!»

О`Нил: Ни один полицейский не появился в первые десять минут, а потом они пришли и хотели разогнать нас перцовым аэрозолем.

Поллард: Никто ничего не контролировал. Это уже не было игрой. Теперь речь шла обо всех этих болельщиках. А они не знали никаких правил. Они бы не стали прислушиваться к судьям, если бы те попытались их успокоить. Это уже был уличный менталитет – и он взял верх надо всем. Болельщики не являются частью семьи – семьи НБА. Даже когда вы деретесь с соперником на паркете – они по-прежнему остаются все теми же ребятами, просто в майках другого цвета. Вы не пытаетесь никого убить. Но болельщики не знают этого, а вы не знаете, о чем думают они. Это полностью меняет сценарий.

Лэрри Браун: Я просто помню, как стоял у центральной линии и ощущал какую-то беспомощность. Я пытался добраться до микрофона, сказать болельщикам, чтобы они успокоились, но там так много всего происходило – слишком много, я бы сказал. У меня живот начинал болеть, когда я смотрел на то, что происходит вокруг.

Персон: Он бросил микрофон и просто пошел с площадки, потому что все приняло уж совсем ужасный вид.

Брин: Мне казалось, что мы простояли там около часа, ожидая, когда они уведут игроков с площадки. Каждый раз, когда казалось, что у них все под контролем, вспыхивала новая драка. Когда фанаты оказались на паркете – и не один, не два, а полным-полно, потому что охрана была озабочена тем, чтобы навести порядок на трибунах – вот тогда я и подумал: «Вау». Я не осуждаю охранников, но они явно просто не знали, как со всем этим бороться.

Джексон: Я знал, что мы должны убраться с арены, пока к нам не спустились ребята с самых верхних ярусов трибун. Это были настоящие отморозки, парни, которым нечего терять. Если бы они успели спуститься – кому-то могло стать по-настоящему больно.

Персон: Казалось, что мы попали в западню, в сцену из «Гладиатора», где в роли львов были болельщики, а мы должны были просто пытаться спасти наши жизни. Вот как мы это чувствовали. Что там нет выхода. Что мы должны пробивать себе дорогу.

Одной из самых запоминающихся картин вечера стало то, как Джексон уходит в туннель с вызывающим видом, стягивая свою майку и крича на болельщиков, абсолютно не обращая внимания на потоки пива и газировки, которыми его поливают свесившиеся сверху люди. О`Нил воспринимает это не так спокойно и успевает сделать выпад в сторону болельщика, который выплескивает на него напиток, пока его не уводят Уэсли и остальные. Другой болельщик «Пистонз» швыряет сиденье в непосредственной близости от нескольких игроков «Пэйсерз», скрывающихся в туннеле. Джамаал Тинсли уходит в туннель – и появляется снова, держа над головой совок для мусора, но опять уходит, не успев причинить никому вреда. Это кажется невероятным, что каждый игрок и тренер «Пэйсерз» смогли дойти до туннеля, но они это сделали.

Джексон: Когда я шел, они бросали в меня всем подряд. Я говорил себе: «Иди вперед и ни о чем не думай. Делай то, что должен делать». Я не слишком беспокоился о своей безопасности, потому что знал: я смогу себя защитить».

Донахи: На выходе с площадки было очень страшно. С трибун летело столько всего: монеты, сиденья, разные напитки.

Брин: Там были летящие сиденья; люди хватали все, что потяжелее, и бросали это, стараясь попасть в головы идущих внизу. Удивительно, что никто не пострадал серьезно. Просто удивительно.

Брайант Джексон (болельщик, бросивший сиденье в уходящих «Пэйсерз»): Я, Брайант Джексон, отец шестерых детей. Я стараюсь делать правильные вещи… Я оказался во власти какого-то чувства. Я не хотел бы испытать такого еще раз.

О`Нил: Люди плевались. С трибун летело все подряд: веники, швабры, урны с мусором, сиденья. И зачем? Если бы это попало в голову кому-то из нас, и он умер, то ради чего? Это было жаркое противостояние; я не любил «Пистонз», но я всегда выходил на игру с ними с чувством уважения. Мы знали, что нас ждет, с того момента, как приехали на автобусе и вышли на разминку. Даже на предматчевой разминке уже творился кавардак. Все болельщики кричали, орали, вопили. Все это и делает спорт спортом. Вы должны это любить. Но здесь ситуация уже вышла за эти пределы, нас реально там ненавидели, там все было так, что хотелось спросить: мы здесь играем в баскетбол – или по-настоящему сражаемся с болельщиками команды-соперника? Вот как далеко все это зашло тогда.

Брин: Над выходом с площадки, куда уходили «Пэйсерз», висела целая куча людей. И среди них была одна молодая женщина, очень красиво одетая – прямо в центре. Помню, я подумал: «Ах, бедняжка. Надеюсь, что с ней все будет о`кей посреди этой взбесившейся толпы». И вот, пока я думаю об этом, она достает бутылку, полную бутылку воды – и швыряет ее в упор в игроков «Пэйсерз», уходящих под трибуну. Я глазам своим поверить не мог. Даже эту шикарно одетую женщину, которой, казалось бы, там вообще не место, даже ее засосало в эту толпу, даже она стала частью стада – и это лишний раз показало вам, как страшны могут быть подобные вещи.

Лэрри Браун: Каждый из «Пистонз» приехал на матч с женой и детьми, и вам совсем не хочется, чтобы дети увидели своих отцов, вытворяющих что-то подобное.

Хэм: Моя жена и мои мальчики были там. И мой младший сын Донован разревелся, когда увидел все это.

Брин: Ему, наверное, было не больше четырех-пяти лет. И его брат, который был немногим старше, обнял его и стал гладить по голове, приговаривая: «Все будет о`кей. Все будет о`кей». Малыш был очень испуган и расстроен. Было ужасно видеть это, но с другой стороны – очень трогательно было наблюдать, как брат его утешает. Это были самые живые, неподдельные эмоции.

Хэм: Донован был в смятении – он думал, что с НБА покончено навсегда. Я объяснил ему, как мог, что случилось, и он вроде как успокоился. Но я видел там полно маленьких детишек, которые были напуганы, некоторые плакали, у других были просто шокированные физиономии.

Блаха: Билл Лэймбир и я вели трансляцию, сидя ближе к скамейке «Пистонз». Все произошло на другом конце столов, за которыми сидели репортеры и статистики. И я был как-то не очень потрясен происходящим – потому что Билл Лэймбир тоже не выглядел обеспокоенным всем этим. Скорее, он был просто удивлен.

Майк Браун: Я не помню, как я спустился с трибун обратно на площадку. Зато помню, как отовсюду летело на паркет все подряд. Безо всякого преувеличения – я чувствовал в тот момент, что 22 человека противостоят 20 тысячам. Я знаю, что это было не так, но это был самый страшный эпизод, который я когда-либо переживал в своей жизни. Следующее, что я помню – это как мы вернулись в раздевалку. И мою одежду – насквозь промокшую и разорванную. Любой, кто скажет вам, что он не боялся в те минуты, по-моему, просто соврет.

Персон: К счастью, мы прошли через эту толпу и вернулись в раздевалку, где почувствовали себя в безопасности.

За дверями раздевалки

Игроки «Индианы» возвращаются в свою раздевалку, а команда «Детройта» – игроки и тренеры – остается на площадке и сбивается в кучку в недоумении, что последует дальше. Игра официально заканчивается, хотя остается еще 45.9 секунды. Итоговый счет: «Индиана» – 97, «Детройт» – 82.

Джексон: Когда мы зашли в раздевалку, Рон сказал: «Слушай, чувак, я никогда не думал, что у нас в команде столько крутых засранцев!» Да, у нас в команде было много ребят, которым пришлось пройти через тяжелые испытания прежде, чем они добились успеха. Я не учился в колледже. Джермейн О`Нил не учился в колледже. Джонатан Бендер тоже. У Джамаала Тинсли была тяжелая жизнь. У Рона была тяжелая жизнь. Многие из нас попадали в похожие ситуации, поэтому мы не очень-то заморачивались в тот момент. Но я никогда не ожидал ни от него, ни от кого-то другого, что он скажет «спасибо» за то, что ты был там с ним. Я решился на это, хотел помочь ему просто потому, что мы были в одной команде.

О`Нил: В раздевалке было очень жарко. Я хочу сказать, что нервы у парней были ни к черту.

Джексон: Рик говорил: «Всем успокоиться! Всем успокоиться!» Все до сих пор были на кураже. Мне запомнилось, как вскочил Джермейн – словно он превратился в невероятного Халка. И говорит: «В следующий раз, если нам придется драться – даже не думайте уводить нас оттуда!» И Рик тоже подскочил, как и Джермейн, и говорит: «Мы просто пытались вам помочь!» Все выглядело так, что игроки и тренеры сейчас бросятся друг на друга. Точно вам говорю – в тот момент так и казалось.

О`Нил: Нам пришлось сражаться, чтобы попасть в раздевалку. Не в буквальном смысле сражаться, но пихать и отталкивать людей, чтобы добраться до раздевалки. У нас не было охраны, которая помогла бы нам. Я шел через весь этот бедлам, Чак и другие тренеры схватили нас и подталкивали к туннелю, вцепились в наши руки и держали их внизу. На протяжении всего пути они не давали нам поднять рук, и любой мог ударить нас в лицо; хотелось это как-то обсудить. Я был расстроен, понимаете? Просто дайте мне возможность защитить себя – вот и все!

Джексон: Майк Браун получил удар прямо в лицо, его губы были разбиты в кровь. Стоило нам увидеть, что наш тренер был в таком же состоянии, как и мы сами, как у всех пронеслось в голове: «Мы вместе. Мы в одной лодке. Давайте все успокоимся».

О`Нил: Я не могу представить, через что пришлось пройти Рику, что он тогда переживал. Я даже вообразить не могу, в каком положении он был. Я просто помню, что между нами там был очень жаркий разговор. И могу сказать, что я очень уважаю Рика. Я люблю его. Он – один из самых моих любимых людей во всем мире.

Джексон: Потом Рик говорит: «Убирайтесь отсюда, валите в автобус!»

Дэвид Крэйг (тренер, «Пэйсерз»): Я оказывал некоторым помощь – пожалуй, сильнее всего досталось парню, которого звали Ден Дирек (консультант «Индианы» по физиотерапии). Дэн получил удар прямо в лицо. Думаю, в него попали чем-то, когда мы уходили с арены.

Бойл: У меня была рана на затылке, но это было не страшно – так, большая ссадина, не более того. А вот порез на лбу действительно здорово кровоточил; Ронни стоял рядом со мной и спрашивал: «Марк, что с тобой случилось?» Я ему говорю: «Это ты по мне протопал». Он мне: «Ух ты! О, я даже и не заметил. Ну, мне, правда, очень жаль». Ему действительно было жаль. Ронни был парнем с чутким сердцем. Да он и сейчас такой.

Майк Браун: Знал, что моя одежда разорвана, но я не могу вспомнить, было ли у меня разбито лицо. Не удивлюсь, если так оно и было. Я позвонил жене, как только смог, потому что она была перепугана до смерти – ведь она видела, как я пошел на трибуны. Нужно было дать ей знать, что я в порядке.

Смит: В одной ложе сидела семья Бена Уоллеса и друзья Рипа Хэмилтона, ну, и еще чьи-то приятели. В семье Бена почти все были большими, прямо гигантскими чуваками. Это производило какое-то сверхъестественное впечатление – когда вы, проходя мимо и заглядывая туда, видели комнату, полную людей, воспроизводящих то, чему они только что стали свидетелями. Только представьте себе, как кто-то наблюдает за боксерским поединком, и все вокруг шумят, когда тот чувак на ринге замахивается и мажет – или замахивается и попадает! Все там прямо завелись, глядя на то, как брат Бена промахнулся по Фреду Джонсу и повторяя за ним. Помню, что это был единственный момент за весь вечер, когда я от души рассмеялся.

Джексон: Когда мы более-менее пришли в себя и успокоились, Рон посмотрел на меня и спрашивает: «Джек, как ты думаешь, у нас теперь будут из-за этого неприятности?» Джамаал Тинсли так прямо и покатился со смеху. Я говорю: «Ты это серьезно, брат? Рон, мы должны быть просто счастливы, если отделаемся этими долбаными общественно-полезными работами!» Я понял, что он до сих пор не в себе, раз задает такие вопросы.

Поллард: Это правда на 100 процентов. Мы чуть со смеху не надорвались. «Ага, Рон. Да, у нас будут небольшие проблемки. Маленькие затруднения, приятель. Ты ударил болельщика». Я не мог в это поверить. Он был в таком шоке, что даже не осознавал, что то, что он только что натворил – это плохо! Я не знаю, о чем он там думал, что было у него внутри, может, он был в трансе, но все выглядело так, как если бы вы сели и сказали: «Вау! Это выше всякого разумения – что кто-то, отчебучивший минуту назад такое, удивляется, что ему за это придется как-то отвечать».

Но вечер для «Пэйсерз» еще не закончен. Им еще нужно покинуть арену – и сделать это так, чтобы никого из команды не арестовали наконец-то прибывшие полицейские.

Олко: Я был в отпуске в Калифорнии. И тут начал трезвонить телефон. Названивали и друзья, и родственники. «Включи телевизор. Во «Дворце» что-то происходит!» Я, конечно, включил телевизор и позвонил своему заместителю, который уже мчался туда и ответил: «Я еще не во «Дворце», но почти приехал. Я перезвоню через пару минут». Мы всегда считали «Дворец» безопасным местом и держали там лишь горстку охранников.

О`Нил: Они заходят в раздевалку и пытаются арестовать нас, игроков. А все эти люди, там, на трибунах, на площадке – я не видел, чтобы хоть на кого-то из них надели наручники и увезли на полицейской машине. В раздевалке были все эти споры, препирательства – безумие продолжалось.

Майк Браун: Нам говорят: «Вы, ребята, все должны оставаться здесь. Полиция собирается арестовать двух игроков и тренера». Они имели в виду меня, потому что тот парень на трибуне сказал, что я там его ударил. Я был там, на трибунах, против 20 тысяч человек, любой из которых мог меня стукнуть – и теперь меня собираются за это арестовать! Единственное, что тут можно сказать: «Блин! Этого не может быть!»

О`Нил: Мы сказали: «Нет! Мы никуда не пойдем! Мы возвращаемся обратно в Индиану. Мы не пойдем с вами. Поговорите с нашими адвокатами». Вот так мы с ними разговаривали. Я был одним из первых, к кому они подошли. Я им сказал: «Что такое? О чем вы тут говорите? Нет, я никуда с вами не пойду». Я не понимал. Там было полным-полно людей, которые швырялись в нас чуть ли не хреновыми кувалдами и Бог знает, чем еще, они били нас по лицу – били везде, куда им только заблагорассудится! Мы все были в крови! Посмотрите – у нас кровь течет!

Грэй: Они попытались арестовать Артеста. Кевин О`Нейлл действительно проделал тем вечером что-то невероятное. Он заболтал полицейских – и они не заметили, как Артест прорвался к автобусу.

Кевин О`Нейлл (ассистент тренера, «Пэйсерз»): Я сделал это. Это было легко. Они спрашивали, где был Ронни. А Ронни уже сидел в автобусе, подальше от передних сидений – вот и все.

Грэй: Полицейские подошли к автобусу и попытались вытащить его, но им сказали, что он никуда не пойдет.

Олко: Нашей главной задачей было идентифицировать того парня, который бросил сиденье. Это было действительно уголовно наказуемым деянием. Мы раз за разом проигрывали видео и сделали заявление в интернете. К нашему собственному удивлению, нашелся кое-кто, кто позвонил нам и указал на него. Мы его арестовали, и он признал себя виновным. Задержание Артеста интересовало нас куда меньше.

Майк Браун: Кто-то из полицейского департамента сказал: «Смотрите – мы отпустим ваших ребят так скоро, как это только возможно будет сделать. Мы хотим выпустить некоторых болельщиков, и поэтому нам нужно, чтобы ваши ребята сидели под присмотром. Мы не собираемся никого арестовывать прямо сейчас, потому что вокруг не так безопасно, чтобы этим заниматься. Мы будем пересматривать видео и уже потом делать соответствующие выводы».

Джексон: Лучшая и самая сумасшедшая часть того вечера – это когда мы сели в автобус. Мы все еще были очень взбудоражены. Мы чувствовали, что мы не только выиграли матч – мы выиграли настоящее сражение. Мы чувствовали, что на какое-то время мы похитили само сердце Детройта. До тех пор пока мы не вернулись домой и дело не дошло до всех этих штрафов и дисквалификаций. В этот момент вернулась реальность.

Бойл: Мы сели в самолет, и тут я понял, что как-то не ощущаю свою спину. Доктор сказал, чтобы я снял рубашку, приложил лед и велел мне встать и ходить вдоль прохода, по возможности расслабившись. Мы еще не знали о переломе. Ну, вот хожу я туда-сюда, и Ронни меня спрашивает: «Марк, что с тобой стряслось?» Я ему отвечаю: «Ронни, мы уже говорили на эту тему. Ты забыл?» Он мне: «Да, да, да. Я забыл, извини». Кажется, что его это уже нисколько не беспокоило.

Грэй: Я думаю – Артест считал, что он просто защищается, и все, что он делал, было самообороной. Он сказал, что звонил Бену Уоллесу и приносил свои извинения. Бен Уоллес и Мэтт Добек (ответственный «Пистонз» за связи с общественностью) это отрицают. Но Артест говорил об этом несколько раз.

Дэниэл Артест (брат Рона Артеста): Я разговаривал с Роном десять минут спустя после всего случившегося. Это выглядело, как самый обычный разговор. Он сказал: «Они бросили в меня чем-то, поэтому я пошел на трибуну и скрутил их». Он сказал, что не думает, что лига очень строго его накажет. Мы полагали, что, пожалуй, ему придется пропустить 5 игр, ну, может быть, немного больше.

Последствия

Лига действовала быстро. На следующий день Дэвид Стерн выпустил заявление о том, что «произошедшее прошлым вечером было шокирующим, отвратительным и непростительным; это оскорбительно для всех, кто имеет отношение к НБА. Это продемонстрировало, почему наши игроки не должны заходить на трибуны, несмотря ни на какие провокации и вызывающее поведение со стороны людей, посещающих игры. Наше расследование продолжается, и я ожидаю, что оно будет завершено завтра вечером». В итоге Стерн дисквалифицировал девятерых игроков на 146 игр в общей сложности без сохранения заработной платы, что обошлось им в сумму почти в 10 миллионов долларов (Артест потерял больше всех – 4 995 000 долларов). Считая 13 игр плей-офф он пропустил в совокупности 86 матчей, что является самой длительной дисквалификацией игрока в истории, не связанной с наркотиками. Но это стало и тяжелым ударом по имиджу лиги. Большие изменения грядут – и уже очень скоро станут реальностью в виде проводимой лигой антиалкогольной политики и полицейских, разделяющих игроков и болельщиков. Как скажет сам Стерн спустя год после побоища, его лига извлекла следующие уроки: «1. Игроки не могут заходить на трибуны. Они должны покидать площадку в целях собственной безопасности и не заниматься самообороной. 2. Болельщики должны привлекаться к ответственности, потому что они не могут делать, что им захочется, просто в силу того, что они купили билет. 3. Нам следует пересмотреть и развивать дальше наши меры безопасности и контроля над толпой».

Смит: На следующий день мы сидели за завтраком и пытались осознать, что же произошло. Моя нога непроизвольно постукивала по полу, когда мы ели. Это было безумием. Вы все еще оставались в таком состоянии – даже на следующее утро. Я никогда этого не забуду.

Уолш: Мы поговорили с Артестом на следующий день. По-моему, в тот день у нас как раз была вторая игра подряд. Он сказал: «Я не бил никого там, пока не вернулся на площадку, и на меня не наехали эти ребята».

Бойл: Никто не знал, насколько серьезными будут последствия.

Монтье: Президент «Пэйсерз» по баскетбольным операциям Лэрри Берд сказал, что он предполагал, исходя из своего опыта, что Артесту дадут 10 игр дисквалификации. Затем они получили послание из офиса лиги, из которого стало ясно, что Стерн по-настоящему зол и настроен очень серьезно. Тогда Берд сказал: «Что ж, видимо, теперь имеет смысл вести речь о 30 матчах». Но он никогда и предположить не мог, что Рон пропустит весь сезон.

Лэрри Берд: В тот вечер было сделано слишком много больших ошибок, и вышло так, что «Индиана» и Ронни приняли на себя весь удар, когда лига раздавала наказания.

Стерн: Тем вечером барьер, разделяющий игроков и болельщиков, был разрушен. Инцидент во «Дворце» показал, что болельщики могут добраться до наших игроков, а сами игроки – вести себя совершенно недопустимым образом. Нам нужно было показать, что в нашей игре есть границы, которые не дозволено нарушать, что мы ждем от болельщиков соответствующего поведения, а от игроков – проявления профессионализма и самообладания. Ощутимые дисквалификации для игроков и пожизненное лишение права посещения игр «Пистонз» для болельщиков, вовлеченных в это – это лишь часть тех значительных усилий, которые мы приложили, чтобы гарантировать безопасность наших болельщиков и игроков на всех аренах лиги.

Билли Хантер (исполнительный директор профсоюза игроков НБА): Я думаю, те наказания, которые они наложили, были чрезмерными. Я никак этого не оправдываю и не пытаюсь прикрыть и приукрасить тот факт, что драка произошла, и Рон и Стивен оказались на трибуне. Это абсолютно неприемлемо, мимо этого нельзя пройти. Это совсем нехорошо для игры. Но я был обеспокоен тем, насколько суровы оказались санкции.

Джексон: Я думаю, что на самом деле Стерн отнесся к нам достаточно благосклонно, потому что он мог легко вообще выкинуть нас из лиги. Это мое мнение. Потерять 3 миллиона было непросто, но я уж лучше расстанусь с тремя миллионами – но продолжу делать свою работу, нежели останусь с этими тремя миллионами – но при этом меня выпрут из лиги.

Хантер: Мы пошли в арбитражный суд – и небезуспешно: дисквалификацию О`Нила сократили с 25 матчей до 15. После свидетельских показаний стало абсолютно ясно, что вся его причастность к инциденту ограничивалась исключительно действиями на площадке, и это было не столь вопиюще, как набег Стива и Рона на трибуны.

О`Нил: Я даже и словечка не говорил о том, что случилось, своей дочери. Она узнала обо всем в школе. В тот день она пришла домой и спросила: «Пап, тебя дисквалифицировали из-за драки?» Это был действительно трудный момент для меня. Мне было трудно говорить об этом с дочерью. Я был очень тесно связан с жизнью в Индианаполисе, и мне было трудно пойти в местный «Boys & Girls Club», в больницу Святого Винсента, разговаривать с людьми в этой больнице. Это было трудно для меня, как для лидера общины. Вести все эти разговоры и видеть, какой эффект это оказало не только на нашу команду, но и на всех окружающих. Многие люди даже не знают, что я выиграл все свои судебные дела, возникшие в связи с той дракой. Все, все эти дела и иски – гражданский, уголовный и дисквалификацию, наложенную лигой – я все их выиграл.

Дэниэл Артест: Рон не очень волновался по поводу пропущенного сезона. Он просто пошел в тренажерный зал и начал пахать. Я был с ним рядом все это время. Там были я, Рон, другие парни из «Пэйсерз» – Джеймс Джонс, Джон Эдвардс. Каждый день. Рон никогда не показывал, что он расстроен или разочарован.

Артест: Я до сих пор не верю, что потерял столько денег. Я все еще хотел бы получить миллион или что-то около того обратно. Не я был тем, кто все это начал, но я потерял почти 7 миллионов, считая всякие там бонусы и инвестиции в пару коммерческих проектов – при том, что даже не я это начал.

8-го декабря прокуроры округа Окленд предъявили пяти игрокам «Индианы» (О`Нилу, Артесту, Джексону, Дэвиду Харрисону и Энтони Джонсону) и пяти болельщикам (Джону Грину, Уильяму Полсону, Брайанту Джексону, Джону Акерману и Дэвиду Уоллесу) обвинения в нападении и причинении вреда. Затем последовали месяцы судебных разбирательств. Игроки, в конечном счете, были признаны невиновными; лишь Грин отправился за решетку на 30 дней, всем остальным были выписаны штрафы, условные сроки и наказания в виде общественно-полезных работ. Всем пяти болельщикам было запрещено посещать игры «Пистонз». Прокурор Дэвид Горчица сказал: «Я участвовал в суде над Натаниэлем Абрахамом – возможно, самым молодым обвиняемым, совершившим убийство (в 11 лет). Я участвовал в суде над Джеком Кеворкяном. Но то, что было сделано и сказано в ходе этого инцидента, привлекло куда большее внимание СМИ, чем все остальные случаи, вместе взятые».

Олко: Меня много раз спрашивали, скольким следователям я поручил работу над этим делом. Ну, могу ответить: одному. Мы должны были заниматься многими другими эпизодами, случившимся на нашей территории. И куда я должен был направлять имеющиеся ресурсы? На миллионеров, совершивших проступок?

МакКоски: На то, чтобы охватить всю картину в целом, ушли месяцы, и можно было подумать, что там действительно кто-то погиб или случилось что-то подобное. Люди, кажется, уже упустили из виду, с чего на самом деле все началось, кто действительно в этом участвовал, а кто пытался навести порядок. Это просто так и осталось очередным некрасивым, темным пятном в истории Детройта.

О`Нил: После этого все вдруг заговорили о разных негативных вещах. Честно говоря, думаю, что именно после того инцидента в лиге решили ввести дресс-код. Потому что теперь лига вдруг начала все «контролировать», ей надо было это как-то показать. Я смотрел, как аналитики, ну, эти так называемые аналитики на нашем телевидении, говорили, что НБА стала слишком походить на хип-хоп-исполнителей. Это действительно шокировало меня: то, что, возможно, именно аналитики первыми предложили это. То, какую музыку вы слушаете, еще не говорит о том, что вы за человек. Вот сразу после этой драки и ввели дресс-код.

Олко: Самое удивительное в случившемся – это то, сколько критических стрел мы получили от общественности. Люди в Детройте были недовольны тем, что мы не арестовали «Пэйсерз». Люди в Индианаполисе говорили, что мы привлекли «Пэйсерз» к ответственности только потому, что симпатизируем «Детройту» – ну, это уж совсем глупо. Как бы то ни было, драка и нападение имели место.

Хэм: Думаю, СМИ просто слишком однобоко рассказывали всю эту историю, перевернули ее. Потерявшие над собой контроль игроки НБА были на первых страницах, в шапках публикаций, в авангарде истории – в отличие от того, что вытворяли болельщики. Когда болельщики говорят, что у игрока нет броска, нет дриблинга – это одно. Но я слышал раньше и совсем другие вещи – когда они начинали говорить о самих игроках, их детях, женах – явно переступая при этом черту, там недалеко и до того, чтобы бросить что-то с трибун. И я не думаю, что вот эта, другая сторона истории подавалась и освещалась в прессе должным образом. Нет, во всеуслышание звучала только тема того, что «дикие черные парни играют в НБА». Это печально, но таково общество, в котором мы живем.

Между тем, перед «Пэйсерз» встали два вопроса: как сохранить команду, ориентированную на плей-офф-2005, в турнирной гонке без Артеста и что делать дальше с самим Артестом? Артест, кажется, примирился с тем, что произошло, и теперь работал над тем, чтобы оставаться в форме, и занимался своим новым хип-хоп-альбомом. «Пэйсерз» и «Пистонз» встретились снова во втором раунде плей-офф-2005, «Детройт» прошел «Индиану» в шести матчах и в итоге проиграл в финале «Сан-Антонио» в семи матчах. В следующее межсезонье Артест и Берд появились на обложке «Sports Illustrated», и показалось, что все в порядке. Это было не так.

Монтье: Люди говорят, что именно драка стала причиной развала «Пэйсерз». Я не согласен – в следующем сезоне они снова были вместе, команда была той же, за исключением Реджи Миллера, завершившего карьеру. Я бы сказал, что причиной распада стала просьба Рона Артеста об обмене в декабре 2005-го.

О`Нил: Там еще оставались какие-то вопросы, проблемы, особенно с Роном – у него у самого были проблемы – но я так и не узнал, чем он руководствовался. Он никогда не предлагал посидеть и поговорить об этом. Уверен, что Стивен сделал то, что он сделал, только чтобы защитить партнеров. Я делал это, чтобы защитить партнеров и себя самого. Когда вы видите, как кто-то хочет, чтобы его обменяли после такого – ну, у вас остается некоторое чувство разочарования.

Уолш: Многие игроки вступились за Ронни в драке. Джермейн получил дисквалификацию, Джек оказался в подвешенном состоянии. Многие ребята получили разные штрафы. Когда он пришел и сказал, что хочет обмена – это поставило команду в совершенно иную ситуацию. Все они почувствовали, что он хочет уйти после того, как принес ощутимый вред команде.

Джексон: Ну да, я ощутил, что меня предали, после того как Рон попросил об обмене. Я потерял 3 миллиона долларов. Это выглядело, как «о`кей, мы ставим всю свою карьеру, все, что у нас есть, на грань ради тебя – и теперь ты хочешь от нас уйти?» У нас была отличная команда в том году. Мы действительно были лучшей командой в лиге. Это было очень больно.

Уолш: Я сказал Рону: «Давай дождемся понедельника, сядем и спокойно поговорим обо всем». Это все, что я ему тогда сказал. Но потом он пришел в воскресенье и снова попросил об обмене. Поэтому, когда я встретился с ним в понедельник, я сказал ему: «Послушай, я собираюсь тебя обменять». Ну, в итоге мы так и сделали.

«Пэйсерз» поместили Артеста в список травмированных, а затем, 25-го января 2006-го, обменяли в «Сакраменто» на Пежу Стояковича. После драки Артест провел за «Индиану» 16 игр.

О`Нил: Вы находитесь в таком положении, когда сами поставили под угрозу свою карьеру. Вы можете потерять свой источник доходов, вы думаете, как в этом случае вы будете обеспечивать свою семью – и вдруг человек, явившийся единственной причиной всего этого, заявляет, что больше не хочет здесь находиться. Никто не догадывается о многих вещах. О том, что сидишь в комнате много часов – и все это время думаешь, что для тебя, может быть, уже забронировали камеру в тюрьме. И все это происходит в течение сезона. Наша команда летает в Детройт, чтобы присутствовать на слушаниях и всех этих разбирательствах. Мы даже не можем свободно полететь в Торонто. Мы должны получить специальное разрешение, чтобы попасть туда. Никто ничего не знает об этом.

Джексон: В конце концов, это было решением Рона. Мы, слава Богу, все еще в НБА и все еще занимаемся своим делом. И один человек не может ничего изменить. Таково в целом было наше отношение. Мы можем продолжать наше дело с ним – или можем продолжать и без него.

О`Нил: После драки у нас было много вопросов и проблемных ситуаций вне паркета, и было совсем нездорово ощущать всю эту атмосферу. Это было неправильно. Дело дошло до той точки, когда вы практически сами хотите перемен. И Донни Уолш, уверен, чувствовал то же самое. Вот почему он отправился в Нью-Йорк.

Роуз: Я – коренной детройтец. Черная метка, поставленная на Детройте, с точки зрения всей остальной страны, не стала чем-то новым – это было типично для Детройта. Что касается «Пэйсерз», то с моей точки зрения, как игрока «Индианы», мы прошли путь от команды, игравшей в финале-2000, которую болельщики поддерживали, любили и ценили не только за тот баскетбол, который мы показывали, но и за то, что мы были добропорядочными гражданами и ответственными людьми – до той точки, когда масса фанатов уже не хотела нас поддерживать. Этот случай показал, как команда в один момент может скатиться с топ-уровня до самого низшего, маргинального уровня. Никто больше не смотрел на нее как на команду высшего ранга. Это было как раз то время, когда с игроками происходило слишком много инцидентов за пределами площадки; наступил момент, когда пришла пора начинать что-то менять.

О`Нил: В конечном счете речь уже не шла о баскетболе. Это влияло на нас не в лучшую сторону. Мы чувствовали себя не лучшим образом во время игр. Мы ощущали, что город как будто разделился. Мы знали, что есть люди, которые действительно поддерживают нас, они вместе с нами, и другие – которые больше не на нашей стороне.

Выводы

В сезоне 2005-06 «Пэйсерз» проиграли в первом раунде плей-офф «Нью-Джерси», затем не выходили в плэй-офф в течение следующих четырех лет, прославившись, главным образом, проблемами с законом – в основном связанными с именами Джексона, который был задержан в ходе инцидента с применением оружия рядом со стрип-клубом в октябре 2006-го (речь идет о нашумевшем эпизоде, когда Джексон, Тинсли, Маркиз Дэниэлз и Джимми Хантер, будучи в предсезонном лагере, пошли в стрип-клуб «Рио» в Индианаполисе, где поссорились с его владельцами. Разборки продолжились за пределами клуба, на улице, где Джексона ударили, а потом еще и хотели сбить на машине, так что он оказался на ее капоте (и ему затем пришлось накладывать швы на лицо). После этого Стивен достал пистолет и сделал 5 выстрелов в воздух – тут и приехала полиция. Которая, вдобавок ко всему, нашла в автомобиле Джамаала Тинсли марихуану) и Шона Уильямса, который в 2007-м был арестован за хранение марихуаны. «Пэйсерз» обменяли Джексона в «Голден Стэйт» в 2007-м, затем – О`Нила в «Торонто» в 2008-м и амнистировали контракт Тинсли в 2009-м после того, как отстранили его от тренировок и игр. Также они продемонстрировали приверженность к «ребятам с характером», начав перестройку через драфт и взяв таких игроков, как Денни Грэйнджер, Пол Джордж и Тайлер Хэнсбро. Впервые за много лет болельщики «Пэйсерз» снова были в восторге от своей команды. Но это были долгие шесть лет – и посещаемость команды за это время резко упала.

А между тем, Рик Карлайл выиграл чемпионат-2011 с «Маверикс» – спустя год после того, как то же самое совершил Артест в составе «Лэйкерс», и едва ли не первым, что он сделал после победы в седьмом матче финала-2010 – это извинился перед руководством «Пэйсерз» и своими бывшими товарищами. Как скажет позже О`Нил: «Если твоя команда больше не вместе – ты никогда не выиграешь. У этих его извинений были свои причины». Даже если Артест (теперь Метта Уорлд Пис) ушел из команды – не все смогли бы сказать то же самое.

Поллард: Это похоже на сон, дурной сон. Когда я прокручиваю это в голове – это словно размытый кадр из сна. Вы вроде как говорите себе: «Блин! Неужели все это правда случилось?»

О`Нил: Это очень плохо выглядело по телевизору, но там, на паркете, все это было хуже минимум раз в 20.

Майк Браун: Просматривая запись, вы не можете судить о том, что там творилось. Это был очень, очень, очень страшный момент. Именно поэтому, когда сейчас судья удаляет какого-то игрока в случае, вроде бы, самой маленькой заварушки на площадке – я просто прикусываю язык и держу его за зубами. Если это произошло – значит, так тому и быть. Я просто надеюсь, что они делают это в интересах игры.

О`Нил: Я сказал это своим адвокатам, сказал прокурорам, сказал судье – я сказал им всем: «Что бы вы сделали, окажись вы в такой ситуации? Что бы делали моя жена и дети, если бы брошенный стул попал мне в голову и убил меня? Что вы на это ответите? На что это будет похоже?» Я был лидером команды, который должен был защищать любой ценой наши интересы, когда речь заходила о чем-то, помимо баскетбола. А это как раз не имело ничего общего с баскетболом.

Уолш: Это было похоже на сцены из фильма ужасов, когда напряжение нарастает сцена за сценой, а вы не можете этого остановить. Это сломало нашу команду, и мы так больше и не смогли собрать ее воедино.

Грэй: Это просто удивительно: один щелчок пальцами – и фортуна отвернулась от команды; и это ощущалось в течение многих лет.

Джексон: Человек, которого я уважаю больше всего с тех пор – это Бен. Мы до сих пор пожимаем друг другу руки и разговариваем перед игрой. Я уважаю Бена. Бен был прав в той ситуации. Рон сделал то, что будет делать только дебил. Вот это было настоящим эгоизмом. Бен просто хотел обезопасить себя, и к тому же, в жизни Бена слишком много всего случилось в то время. Он был не тем человеком, на котором стоило так нарушать правила, не говоря уж о том, что Бен был и самым здоровым чуваком из тех, кто находился на паркете.

Бен Уоллес: Это был несчастный случай, который, надеюсь, всех кое-чему научил.

Энтони Джонсон (защитник, «Пэйсерз»): Это действительно угробило великолепную команду. Такая талантливая команда – и целый сезон пошел коту под хвост.

Джексон: Мы бы стали чемпионами в том сезоне, ребята. У нас была лучшая команда – самая лучшая и молодая команда. У нас был будущий член Зала славы Реджи Миллер. У нас были все части этой головоломки: великолепные тренеры, великолепная команда, великолепный владелец, отличный генеральный менеджер. И все это работало. Поэтому я думаю, что многие ребята до сих пор с горечью говорят про себя: «Черт возьми, это был мой шанс стать чемпионом – но Рон оказался слишком большим эгоистом, чтобы мы сделали это».

Майк Браун: Это разрушило все надежды, все устремления и мечты, которые были у меня лично и, я уверен, у любого из нашей команды. Все это было разрушено в один момент – когда вступили в действие эти дисквалификации и все, что они за собой повлекли.

О`Нил: Если уж говорить начистоту, я считаю, что мы могли бы выиграть не только тот чемпионат, но и несколько следующих – с той командой, которая у нас была выстроена.

Поллард: «Пэйсерз» до сих пор пытаются восстановиться. Нет никого в целом мире, кто смог бы убедить меня, что это не последствия той драки и что удача отвернулась от команды не по этой причине.

Уолш: Вы можете позвонить мне в канун Нового года и спросить об этом – и это гарантированно испортит мне настроение, абсолютно испортит. Это не та тема, на которую я люблю говорить.

Адам Сильвер (заместитель комиссара НБА (на момент написания Абрамсом статьи)): Та драка в Детройте оказала глубокое и далеко идущее влияние на имидж НБА – выходящее далеко за пределы восприятия отдельных команд и игроков, вовлечённых в это тем вечером. Но для «Пэйсерз» весь негатив продолжался. Инцидент, казалось бы, разорвал прочную связь болельщиков с командой, и потребовались годы, чтобы восстановить ее.

О`Нил: Не уверен, будет ли достаточно моих извинений перед Индианаполисом, перед всем штатом Индиана. Не уверен, есть ли вообще такие слова в мире, которыми можно было бы выразить сожаление. Этот город много значил для меня. Он и сейчас для меня много значит. За тот позор, через который пришлось пройти на виду у всей страны, за темное пятно на городе и на моей организации – я прошу прощения за все это. Если вы можете принять мои извинения – пожалуйста, сделайте это. Я не уверен, понимают ли люди, что там, во время драки, в том запале, мы не могли изменить этого. Мы не могли остановить всего этого. Это было так, словно вся команда оказалась не в себе.

Лэрри Браун: Та команда «Индианы» так и не оправилась. Думаю, что это сильно повлияло и на наших ребят. Я действительно верю, что многие из наших парней до конца старались успокоить все это и не дать выйти из-под контроля. К сожалению, в этом принимали участие две команды, так что клеймо теперь стоит на всех. Не только на тех командах, но и на всей лиге в целом. Это ужасно – знать, что ты был частью случившегося.

О`Нил: Я чувствовал, что если бы я не ушел – а это было одним из самых трудных решений, которые я когда-либо принимал – то франчайз никогда не освободился бы от этого. Я жил в той атмосфере в Индиане, где вы могли почувствовать всю эту любовь, где вы могли пойти в ресторан и, готовясь оплатить счет, обнаружить, что он уже оплачен. Да в любом месте, куда бы вы ни пошли, вы ощущали эту любовь. Я был частью этого. Это – один из тех маленьких городов, в которых люди с утра идут на работу, а потом приходят вечером домой и включают телевизор, чтобы посмотреть игру – потому что эти матчи просто являются частью их жизни. И так они живут, и это вроде как помогает им преодолеть какие-то трудные моменты в жизни. Индиана – это один из наиболее пострадавших от безработицы штатов Америки. Так что всем этим людям приходится пройти через многое, и для них всё сложнее, и иметь с ними дело тоже сложно. Это был очень несчастливый эпизод – я бы сказал, несчастливый для всех, и нам нужно было начинать все сначала. Я не хотел уезжать, потому что всегда мечтал завершить свою карьеру именно здесь. Вот почему я очень горжусь тем, что они делают в этом году, потому что теперь у поклонников наконец-то снова появились поводы для радости.

Наказания

Рон Артест: Дисквалифицирован на 73 игры регулярного чемпионата и 13 игр плэй-офф. Обвинялся в нападении и нанесении побоев.

Стивен Джексон: Дисквалифицирован на 30 игр; обвинялся в нападении и нанесении побоев.

Джермейн О`Нил: Дисквалифицирован на 25 игр, после обжалования в арбитражном суде дисквалификация сокращена до 15-и игр; обвинялся в двух случаях нападения и нанесения побоев.

Энтони Джонсон: Дисквалифицирован на 5 игр; обвинялся в нападении и нанесении побоев.

Дэвид Харрисон: обвинялся в нападении и нанесении побоев.

Бен Уоллес: Дисквалифицирован на 6 игр.

Чонси Биллапс: Дисквалифицирован на одну игру.

Реджи Миллер: Дисквалифицирован на одну игру.

Элден Кэмпбелл: Дисквалифицирован на одну игру.

Деррик Коулмэн: Дисквалифицирован на одну игру.

(Никто из игроков «Индианы» не стал оспаривать обвинения; также Артест, Джексон и О`Нил были приговорены к одному году условно, 60 часам общественно-полезных работ, уплате штрафа в 250 долларов и посещению курсов по управлению гневом, чуть позже та же кара постигла Харрисона и Джонсона, правда, последний должен был потрудиться на благо общества 100 часов, а сколько выписали Харрисону – неизвестно).

Джон Грин: Признан виновным в нападении и нанесении побоев и приговорен к 30-и дням тюремного заключения и двум годам условно.

Чарли Хаддад: Подал гражданский иск против Энтони Джонсона, О`Нила и всей «Индианы». Согласно иску О`Нила обязали выплатить 1 686 500 долларов в возмещение ущерба, нанесенного Хаддаду, который заявил о нежелании оспаривать обвинение в нарушении рабочего пространства (другими словами – в выходе на паркет) и был приговорен к двум годам условно, 100 часам общественно-полезных работ и к задействованию на протяжении 10 выходных подряд в общегородской программе.

Дэвид Уоллес: приговорен к одному году условно и общественно-полезным работам.

Брайант Джексон: Заявил о нежелании оспаривать обвинение в одном случае – в нападении и в другом – в нападении и нанесении побоев; был приговорен к двум годам условно и выплате штрафа суммой в 6 000 долларов в возмещение ущерба.

Почти все участники и свидетели драки поменяли места работы, а Рон Артест, конечно, еще и изменил имя на Метта Уорлд Пис (где, если кто не знает, Метта – заимствованный из буддизма термин, означающий «любовь, активная доброжелательность, когда сила любви направлена на живых существ», ну, а Уорлд Пис – понятное дело, «мир во всем мире»). Вот новые рабочие места активных участников этой истории, уже куда-либо переехавших, или тех, кто участвовал в интервью: Артест (успел еще раз поменять имя на «Друг Панд» – «Сычуань, Китай), Майк Браун (в мае 2014-го уволен с поста главного тренера «Кливленда»; по его словам, не намерен возвращаться к активной тренерской работе в ближайшее время), Чак Персон (с апреля 2014-го – ассистент главного тренера в «Оберне»), Стивен Джексон (в январе 2014-го отчислен из «Клипперс», свободный агент), Джермейн О`Нил (по окончании контракта с «Голден Стэйт» летом 2014-го – свободный агент), Джеймс Джонс («Кливленд Кавальерз»), Джамаал Тинсли (в ноябре 2013-го отчислен из «Юты», еще в феврале 2014-го искал варианты трудоустройства за океаном, в Европе, в частности, в Италии, но дальше переговоров дело не зашло), Дэрвин Хэм (ассистент главного тренера в «Атланте Хокс»), Лэрри Браун (главный тренер команды первого дивизиона NCAA «Мустангз» Южного Методистского университета), Тим Донахи (попался на ставках на результаты игр НБА, в которых он сам был арбитром и непосредственным образом влиял на эти самые результаты, был приговорен к 15 месяцам тюремного заключения (хотя мог и к 33-м), успел за это время написать книгу мемуаров, раскрывающую тайны многих судейских скандалов в лиге, был избит одним из заключенных, освобожден досрочно – но снова вернулся в тюрьму, не выполнив условия освобождения. После выхода из тюрьмы отсудил у издателей 1,3 миллиона долларов за свою книгу и сейчас наслаждается плодами своей бурной деятельности, раздавая при этом советы по судейству в лиге), Скот Поллард (отметившись несколькими… э-э-э… неординарными поступками (вроде реплики на камеру во время тайм-аута «Эй, детишки, употребляйте наркотики», после чего извинился и сказал, что индикатор на камере не горел, он думал, что она не работает, и просто пытался рассмешить оператора) ушел из спорта в 2008-м. По собственному признанию, не имел постоянной работы – да и не хотел иметь: «Мне просто нравится болтаться и быть Скотом Поллардом»; совсем недавно, буквально на днях, дебютировал в качестве комментатора на игре «Пэйсерз»), Джонатан Бендер (всю карьеру мучился с коленями; уйдя на покой в 2006-м, занялся разработкой и конструированием специального тренажера. Тестировал его сначала на друзьях, потом – на самом себе, и достиг таких результатов, что впечатленный этим старый знакомый Донни Уолш, к тому времени работавший президентом в «Никс», предложил Джонатану контракт – и тот вернулся в баскетбол в 2009-м и провел 25 игр. И провел бы больше – Уолш предлагал подписать контракт и на следующий сезон, но Бендер решил, что хорошего понемногу. Вернулся к своему изобретению, доработал его и пустил в серию; на рынке тренажер Бендера стал хитом продаж. Сейчас развивает свой бренд), Рашид Уоллес (входил в тренерский штаб «Пистонз», но Ван Ганди не пригодился, и контракт с Рашидом продлен не был; некоторые специалисты считают, что из Уоллеса со временем может получиться хороший главный тренер), Донни Уолш (после командировки в «Нью-Йорк» вернулся в «Индиану» и теперь является консультантом «Пэйсерз»), Джон Хэммонд (генеральный менеджер «Милуоки»), Линдси Хантер (при Марке Джексоне входил в тренерский штаб «Уорриорз», после прихода Керра контракт с Линдси продлевать не стали), Кевин О`Нейлл (тренировал команду первого дивизиона NCAA «USC Троянз», в январе 2013-го отправлен в отставку), Дэвид Джей Горчица (адвокат, специализирующийся на защите по уголовным делам, гражданским процессам), Секу Смит (работает на NBA.com), Том Уилсон (в 2010-м покинул пост президента «Пистонз», работает в «Илич Холдингз инк.» – одной из крупнейших предпринимательских компаний Детройта, которой владеют Майк и Мариан Иличи; под их крылом находятся «Детройт Ред Уингз», «Детройт Тайгерз», сеть местных ресторанов фаст-фуда и много-много ещё чего – перечислять замучаешься).

Следующие несколько человек отказались дать интервью для этой статьи: бывшие игроки «Пэйсерз» Метта Уорлд Пис, Реджи Миллер, Джамаал Тинсли, Остин Крошир и Энтони Джонсон, бывший аналитик ESPN Билл Уолтон и ассистент Карлайла Чед Форсье (сейчас ассистирует Поповичу в «Сан-Антонио»). Рашиду Уоллесу запрос на интервью был сделан через его агента – но остался без ответа. Рип Хэмилтон, игравший на тот момент за «Буллз», отказался от интервью через пресс-секретаря команды. НБА также ответила отказом на запрос об интервью с Роном Гэрретсоном и Томми Нуньесом-младшим, двумя судьями, обслуживавшими ту игру помимо Донахи и до сих пор работающими в лиге (на сегодняшний день в НБА продолжает работать лишь Гэрретсон; реплики Артеста, Энтони Джонсона и Бена Уоллеса Абрамс взял из других интервью).

Топовое фото: REUTERS/Rebecca Cook

Comments

[ср3]

самый большой текст в истории спортс

[Пользователь заблокирован]

Автор невыносимо болтлив. Вместо того чтобы разместить видео драки, он балаболит на несколько страниц.

[Неизвестное Устройство]

эй, а где видео-то самой драки? Хоть бы ссылку, если видео нельзя было вставить.

[eraserhead]

http://www.youtube.com/watch?v=Ru4csa8lEYs

[Неизвестное Устройство]

начал читать, интересно, но после такого затянутого начала решил глянуть, сколько ж там осталось...
Немногим короче "Властелина колец".

Но материал все-таки интересный, попробую осилить)

[kin]

Кстати, читать интереснее, чем видео смотреть, если кто сомневается

[4TZ_RDvL]

Все кто пишет - слишком большой текст..бла бла бла - вы наверное ни книг, ни рассказов, ни статей нормальных не читаете. Только высеры с гифками, новости в 3 строчки или рекламные брошюры (баннеры, растяжки) пока на улице светофор ждёте. Неинтересно, так не читайте!! Вас никто силком не заставляет :)!! Такими темпами видимо дойдет до того, что скоро читать вообще никто не будет ничего.. только гифки, ролики, картинки и ололо для детей 3 лет))). Позорище!!

[BigBoston]

прокурор Дэвид Горчица.

[PapaTosha]

Еще хочу добавить, спасибо автору материала. Ибо это получился именно журналистский материал, а не просто перевод. Со всеми ссылками, бэк и пост граундом. Нереально круто. Побольше бы такого.

[Rif Bond]

Ответ заблокированному пользователю

http://www.youtube.com/watch?v=Ru4csa8lEYs

Спасибо за видео! Судя по нему всё длилось 4-5 минут, а текста как будто игроки прошли вместе первую и вторую мировую..