9 мин.

50 лучших игроков поколения: Дуайт Ховард

1 k

№12. Дуайт Ховард

Участник «Матча всех Звезд» – 5, Зал Славы – Да

Я — не Шак, я не такой как он. Дуайт Ховард регулярно пытался доказать через прессу нам и самому себе то, что он другой. Он не предатель, обменявший «Орландо» на славу и возможность сколотить себе состояние, выигрывать и валять при этом дурака большую часть сезона, наслаждаясь вниманием и компанией звезд первой величины во всех медийных областях. Болельщики заступались за него: он ведь совсем другой игрок по своему составу, там другие баскетбольные ингредиенты, он любит нас, открыто признает, что он наш навеки. Центрового били поджопниками за штрафные, за узкий арсенал, за угловатость, за улыбки — они подставляли туда свои спины, чтобы облегчить давление на свое все. Они не могли даже предположить, что у человека хватит ума, чтобы повторить путь, от которого он публично отрекался и сделать это в еще более ужасной манере. Они переоценили Ховарда. Все переоценили Ховарда.

Никто не мог предположить, что у человека хватит ума, чтобы повторить путь, от которого он публично отрекался и сделать это в еще более ужасной манере

Когда ведущие умы спорили о том, кто является лучшим центровым его времени, они тут же показывали пальцем на Дуайта. Всплывали две буквы: Яо. За ними занимал очередь калейдоскоп картинок и моментов, в которых китаец сжирает оппонента, даже предварительно не зажарив его. После этого в дело шла статистика. Затем все вспоминали, что самый высокий человек в игре, оказывается, на себе оборонительную команду тащит и ее показатели не шибко отличаются. Джеффы Ван Ганди и прочие персонажи, работавшие с Яо, тут же вставляли свои пять копеек, подтверждая то, что для каждого уже становилось очевидным, ведь JVG и подобные ему видели ситуацию еще глубже, имели к нему доступ, убедились в культуре, интеллекте, полной отдаче коллективным интересам, статусе трудоголика, наконец, в конечном итоге похоронившем его карьеру. Как только все становилось на свои места, звучал вопрос, который было нечем крыть: центровой — основа моей игры, он должен находиться на площадке, так сколько матчей там пропустил Ховард?

Тишина. Угловатый Дуайт, который толком не может ничего сообразить при эпизоде один на один против грамотного оборонительного противника — это все равно больше, чем ноль. Пока Яо лечился, Ховард играл. На этом все обычно заканчивалось. Каждый раз.

И вот стоило ему прибавить в нападении, впервые показав нам суперцентрового в своей майке, наконец-то начав оправдывать все выданные авансы, как мы тут же осознали в чем там дело.

Ховард так долго игрался в отрицание, никоим образом не веря в него, что сначала стал его частью, а затем и вовсе начал жить им. Все вокруг в мгновение ока оказались ему должны. Как только он вышел на новый уровень, ему вдруг резко уже стало нечего доказывать, в нем проснулась королева драмы, а неудачный розыгрыш плей-офф и вылет от «Атланты», ранее неоднократно изнасилованной, запустил неотвратимое. Вы все говно. Дуайт, которого уже без зазрения совести называли «Суперменом», поставил себя выше команды, выше вот этих непонятных, как оказалось позже, людей. Пошло отторжение, игры в Винса Картера времен развала «Торонто»: хочу играть со своими друзьями. Хочу! Хочу! Хочу! Хочу!!! Маленький ребенок в голове взял свое веское и очень ценное слово. Не важно, как играет твой партнер на этой позиции, мне не интересно, хочет ли он здесь жить, его стремления, цели, я не обращаю внимание на то, что нужно сделать мне, как лидеру, чтобы он помог мне побеждать. Я хочу играть в большой песочнице НБА со своими друзьями. Подписывайте. Это конец.

Он не посмотрел в зеркало, не оценил то, что он мог бы сделать лучше. Он не стал выяснять, где в его команде образовалась брешь, как ее залатать, чем помочь, как адаптировать того или иного игрока под коллективные нужды. Раз уж все было так печально, он не озадачился возможностью привлечения в клуб всей его, видите ли, жизни еще одного звездного игрока и это тогда, когда воздвигшие сами себя в ранг небожителей под лучем смерти Дэвида Стерна, стали объединяться в кланы и личные связи оказались важны как никогда, перерезав тонкую нить между баскетболистом и болельщиком. Он не сделал ничего, он отошел в сторону, попросил взять ему дружбанов и стал собирать чемоданы, врать в прессе и улыбаться, улыбаться, улыбаться.

Он уничтожил то, чего на словах хотел больше всего — свою историю

Он уничтожил то, чего на словах хотел больше всего — свою историю. Уникальную, без привязок и сравнений. Но, он не верил в то, что говорил. Медиа-машина Стерна требовала — он делал, он выполнял команды и не проникся тем, что путь не может быть гладким и нежным. Путь Хакима не был таким, путь Гарнетта не был таким, с какой стати твой будет?

Они смотрели на себя. Были моменты, когда они срывались, были эпизоды, когда они вели себя не лучшим образом, но они в первую очередь обращали внимание на того, кто разместился в зеркале. Это руководило ими, двигало вперед. Сегодня я сделал недостаточно, завтра сделаю больше. Послезавтра еще больше. Я стану лучше, чтобы выигрывать. И они стали. С каждым годом, на протяжении многих сезонов, они рвали на себе потную майку, пытаясь сделать все от себя зависящее, возможное или не очень. Один проигрывал серию плей-офф, набирая под 40 очков в среднем, второй вообще 0-7 шел. Но нос не вешали, крест на себе не ставили, обмена не просили, поэтому на этапе их игрового пика, они демонстрировали баскетбол, неподвластный ни одному другому исполнителю на их позициях за всю историю. Это поражения делали их сильнее, как позор ЛеБрона в финале с «Далласом» укрепил форварда. Поэтому один или два титула Кевина или Хакима в сто раз ценнее той херни, которую выиграет Крис Бош, уже считающий себя членом Зала славы. Фриков, я бы добавил.

Он ушел. Он поступил подло и раскрылся в «Лейкерс» на фоне тридцатичетырехлетнего Кобе Брайанта

Он ушел. Он поступил подло и раскрылся в «Лейкерс» на фоне тридцатичетырехлетнего Кобе Брайанта.

Операция на спине ожидаемо отобрала у него физику и без нее он оказался не способым ни на что под прессом огромных ожиданий. Он не играет на зубах. Его титулы лучшего баскетболиста оборонительного плана — то, над чем смеется вся лига, его арсенал в нападении стал бесполезен без возможности добить все сверху после чужого промаха или поймать мяч и оторвать кольцо после пик-н-ролла. Он стал в пятьдесят раз медленнее, он уже не может столь же бесцеремонно завоевать позицию, на нем стало куда легче фолить, не рискуя дать ему сделать два плюс один. Количество пустых владений из-за промазанной пары штрафных приближается к неземному показателю, а в лиге трехочковых, даже один мяч из двух с линии – уже огромный удар по команде. В такие моменты крайне необходимы те элементы, над которыми ты работал все эти годы в НБА: не может придавить — обхитри, найди обходной путь. Обманные движения, неожиданные крюки, полукрюки, какой-то резкий, непредсказуемый разворот. Где это?

Вместо того, чтобы молчать, отталкивать от себя прессу ответами «наш соперник сегодня очень старался, нам нужно тоже играть с полной отдачей и тогда мы сможем все изменить» и концентрироваться на результате и на своей игре, он лишь еще больше ее раззадоривает, он дает стервятникам то, чего они от него хотят. Они нападают на него всей сворой и прекрасно знают, что чувак обязательно что-то ляпнет, потому что он не читал Маяковского, он не понимает, что такое хорошо, а что такое плохо. Он не отдает себе отчет в своих поступках, а они с радостью этим пользуются, за что им большое спасибо. «Лейкерс» от этого лишь ослабевают.

Дуайту хватило его физики и здоровья, чтобы стать двенадцатыми игроком поколения, которое я могу назвать своим. Он увидел финал НБА, он был в одном броске Кортни Ли и в одной потере от Джей Джея Редика от полного переворота событий в серии с ног на голову. Он достиг уровня, который в него закладывали, начал оправдывать авансы и...

Дуайту хватило его физики и здоровья, чтобы стать двенадцатыми игроком поколения, которое я могу назвать своим

Стал доказывать, что баскетбол — это намного больше, чем то, что происходит непосредственно на площадке на своем примере. Это не соккер, где есть еще десять человек, одна ошибка судьи, способная изменить жизни профессиональных спорстменов, шальной гол, 0-1, и до свидания. И дело не в интенсивности, а в зависимости от звезды, от одного яркого исполнителя.

Ховард тысячу раз пытался доказать, что он не Шак. И он это сделал. Он показал нам, что он не способен быть суперчемпионом, бьющим баклуши и привозящим результат всюду, где бы он не появлялся. Он недостаточно разумен, чтобы использовать свою медийную привлекательность в личных целях, пытаясь максимально оградить ее от командных, он не настолько одарен на площадке, чтобы доминировать невзирая на миллионы промахов с линии штрафных, играть с двумя противниками на плечах и устрашать их, делая вид, что не чувствуешь их присутствия. Он не читает игру так, как мы того подсознательно требуем от легенды, он не может толком отдать мяч ближнему, он ничего не стоит без своего привычного тела. Он не способен включиться, когда все идет не так и на своем горбу изменить ситуацию. Он не медведь гризли, загнанный на арену цирка, в клетку, в этот деревянный прямоугольник.

Но он все же он частично стал им, его жизнь отрицанием впитала в себе худшее от О’Нила: жажду к вниманию, к легким деньгам и достижениям, полное отсутствие лояльности, неоправданно (в данном конкретном случае) большое эго, любовь к дурачеству там, где ему не место. Но у «Дизеля» была кнопка. Он нажимал ее, и все менялось. У Ховарда этой кнопки нет, не выросла еще. Он пытается копировать то, что заведомо не в состоянии повторить.

«Я никогда, ни разу в жизни, не пожалел о своем решении, о том, что предпочел играть с Яо Мином вместо Дуайта Ховарда. Они не дали мне ни одного повода думать иначе», – Трэйси МакГрэйди.

У Дуайта нет стержня, чтобы стать личностью, способной преодолевать все то, что ему уготовано судьбой

Скоро все станет лучше. Организм восстановится, многое к нему вернется, а неудача этого сезона подстегнет его к усердной работе над собой. Он рано или поздно станет лучше, чем когда-либо, но у него никогда не будет своей истории, статуса сопоставимого с воистину великими, центрового.

Подделка? Не надо так грубо. Скорее, пародия. В чем-то смешная, в чем-то удачная, достаточно интересная, популярная, где-то даже впечатляющая. Но – пародия. У Дуайта нет стержня, чтобы стать личностью, способной преодолевать все то, что ему уготовано судьбой, и, когда он появится, будет уже слишком поздно. Ему никто этого не простит, он слишком много говорил и слишком мало делал.

Он обманывал. Обманывал себя и остальных и именно это будут помнить в первую очередь, особенно, когда на самом деле непонятно, что из этого страшнее, первое или второе.

Дуайт Ховард возвращается в Орландо, где болельщики его четвертуют. Это один из немногих случаев, когда фанатики команды-противника их поддержат. В клубе уже отреклись от него, отдали его майку не понятному, но вдохновленному переходом в «Мэджик» игроку. Еще два года назад они считали Дуайта лучшим, что с ними случалось за все время их существования.

Стойте, так может быть в этом и есть его история?

50 лучших игроков поколения. Крис Уэббер

50 лучших игроков поколения. Яо Мин

50 лучших игроков поколения. Винс Картер

50 лучших игроков поколения. Глава четвертая

50 лучших игроков поколения. Часть третья

50 лучших игроков поколения. Четвертый десяток

50 лучших игроков поколения. Начало

logoОрландо
logoДуайт Ховард
logoЛейкерс
logoНБА