Йозеф Штумпел: «Есть множество более важных вещей, чем медаль Олимпиады»

То наигрался, то не наигрался

– Я уже ощущаю, что становлюсь старше. Теперь нужно больше работать, следить за своим телом, всегда успевать до или после тренировки порастягиваться, покрутить велосипед. Но я по-прежнему здоров, хорошо себя чувствую. Это, в общем-то, главные причины, почему я до сих пор играю.

– Вы не так давно в интервью говорили, что от кроссов у вас болят колени.

– Нет, у меня только были проблемы с ахилловым сухожилием, когда бегал. Но потом все пришло в норму. Хотя в России на предсезонке ты только и делаешь, что бегаешь, бегаешь, бегаешь. Все тренеры хотят, чтобы ты занимался весь день. Вот это то, что мне не нравится.

– Вы тренерам об этом сообщали?

– Иногда мне очень хочется сказать, но, знаете, тренера все-таки нужно уважать. Он мой босс, и он отвечает за результат команды, делает все для нее. Просто через какое-то время ты тренируешься уже абсолютно без всяких эмоций. Когда тренировки короче или их меньше, но они более интенсивные, это дает тебе больше, чем, если ты занимаешься целый день. Ты остаешься на том же уровне.

– Верно говорят, что чем старше становишься, тем сложнее потратить на что-то пару лет?

– Да, вероятно, это так. Одно время ты говоришь себе: «Все, достаточно уже. Наигрался. Ты должен проводить больше времени с семьей, делать что-то для себя». Но пока ты можешь играть как молодые ребята, нужно продолжать это делать. Я не знаю, каким будет мой следующий шаг. Надеюсь, что хоккей передо мной пока еще не захлопнул двери.

Загадка с Минском

– В Минске сказали, что в вас больше не нуждаются?

– Не знаю. Я слышал, что со мной хотели продолжать работать. Но тренер что-то сказал руководству. Видимо, что я не нужен. Я не совсем в курсе, что там произошло. Надеюсь, скоро поговорю с ними и выясню, что случилось. Но у всех жизнь продолжается, у всех есть свои мечты. Каждый живет так, как он хочет.

– Ваша травма сыграла свою роль?

– Конечно, тяжело было входить в форму, как всегда бывает после травм. Но ведь в концовке мы играли хорошо. Попали в плей-офф, провели неплохую серию матчей. Нам немного не хватило удачи, наверное. Иначе прошли бы в следующий раунд. Вообще, в целом, я доволен временем, проведенным в Минске. Прекрасный город. Но сейчас я в Москве, в «Спартаке». И мне это нравится.

– Ваш переход стал довольно неожиданным.

– Да. Со мной связались руководители «Спартака» после сезона и спросили, не хочу ли я перебраться к ним. Здесь много ребят из Словакии. Для меня это очень хорошо. Поэтому решил ехать в «Спартак». Я все время беспокоился: в Москве такие пробки, так много людей. Но пока вроде все нормально.

– Кроме количества очков у «Спартака».

– Да, но я все же надеюсь, что в этом сезоне мы покажем какой-то хороший результат. Нужно просто выполнять то, что говорят тренеры. Тогда мы будем выигрывать.

– Уже начались разговоры о том, что Пачкалина могут снять.

–Я так не думаю. Он хороший тренер, долгое время сам играл в хоккей, так что знает, что делать, понимает игру. Неважно сколько лет Пачкалин занимается тренерской работой. Это старая школа. Здесь все зависит от того, какие у тренера игроки, как он комплектует команду и как потом ребята работают друг на друга, в особенности. Я имею в виду, что, если все игроки будут относиться к работе с должным вниманием, тогда мы станем показывать хороший хоккей.

– Вас тяжело чем-то удивить в хоккее?

– Удивляют только победы некоторых команд над другими. А так – тренер может сказать мне что-то интересное. Я всегда стараюсь его слушать. Пачкалин достаточно открыт, говорит то, что видит. Нам не все равно, а значит, я уверен, мы наладим игру.

– Вы по-русски уже хорошо понимаете?

– В принципе, да. Но говорить мне комфортнее на английском. Со словаками, кстати, часто случается забавная ситуация. В России, когда говорят «форма» имеют в виду чаще всего экипировку. А в Словакии «форма» означает твою физическую готовность, то есть в хорошей ты форме или нет, например. Поэтому многие ребята, когда спрашивают, есть ли у них полная экипировка, выпрямляются и отвечают: «Да, я в хорошей форме, чувствую себя отлично».

Без собаки никуда

– Кто-то из спартаковцев сказал, что Тренчин – большая деревня.

– Вот так, да? Ну, наверное, потому что этот игрок всегда жил в Москве, где просто больше дома, и все. Зато в Тренчине не такая сумасшедшая жизнь.

– Как вы справлялись с морозами в Астане?

– Сначала я, конечно, был удивлен. Будь я без семьи, мой маршрут был бы «дом – машина – дворец – машина – дом». Хотя когда живешь там, ты привыкаешь ко всему. Это ведь не так, как будто ты приехал только один раз, в тот день там минус 30-35 градусов, и ты сразу думаешь: «Ох, как холодно! Как люди могут жить здесь?» На самом деле днем в Астане около минус двадцати, минус пятнадцати. Каждый день солнце. И не так ощущаешь холод. Но когда приходит зима, солнце исчезает, тогда только остаются надежды, что это скоро пройдет.

– Вы возите по всем городам с собой не только семью, но и домашних животных.

– Да, у меня есть собака, и до моего перехода в «Спартак» она везде ездила с нами. Но я думаю, что сейчас нам будет трудновато, поэтому собака, скорее всего, вместе со всей семьей останется жить дома. Не хочется дергать детей из школы. В Минске и Астане с обустройством было проще, а Москва очень интересный и большой город, здесь все по-другому.

– Маленькая собака у вас?

– Нет, лабрадор, ему шесть с половиной лет.

– А еще трое детей. Вас можно назвать многодетным отцом!

– Да. Мы всегда хотели иметь трех-четырех детей. Ведь дети и их счастье – это главное в жизни. Возможно, они у меня многовато путешествуют… Но я надеюсь, что для них это тоже плюс, увидеть некоторые места в мире и получить хорошее образование. Мой сын, кстати, недавно начал заниматься хоккеем и уже, кажется, помешан на нем. Правда, он собирается стать то голкипером, то нападающим. Еще не определился.

Трудно быть сильным

– Какой переезд был для вас самым трудным?

– Думаю, когда по ходу сезона меня обменяли из «Лос-Анджелеса» в «Бостон». У меня только появилась семья. Когда ты один и тебя отправляют играть куда-то в другое место, это еще ничего, но когда у тебя уже семья, кататься по разным городам тяжеловато. Именно уже в сезоне.

– Олимпийский чемпион Сергей Петренко, когда приехал в НХЛ, подумал, что он вообще не умеет играть в хоккей.

– Да. Там, конечно, другой стиль игры, другая скорость, площадки. И если ты не играешь, у тебя просто опускаются руки. Иногда ты просто думаешь: «Что я вообще делаю здесь? Эй, тренер, ты уверен, что я не так хорош? Почему вы не даете мне шанса?». Иногда просто следует подумать и принять какое-то решение, где ты хочешь продолжать играть. Это очень тяжело. Надо быть сильным духом.

– Когда с вами было подобное?

– Когда я начинал в «Бостоне», пару раз меня опускали в фарм. Только я уже думал, что получил шанс играть в основе, поэтому был, конечно, очень разочарован. Потом, когда я играл, все становилось прекрасно. Правда, иногда ты снова становишься не лучшим вариантом для тренера, и он почти не выпускает тебя на лед. Ты не забиваешь, не играешь на том уровне, на котором можешь. Опять трудные времена. Вот тут главное не позволять себе падать духом. Надо верить в себя. Хотя в такие моменты это очень сложно.

– У вас есть какая-нибудь фраза в таких случаях?

– Если все идет не так, как хотелось бы, я просто стараюсь забыть о хоккее. Переключаюсь на друзей и семью. Они поднимают мне настроение, я немного расслабляюсь. А потом просто иду на лед и показываю ту игру, которую умею. Обычно тренеры мне всегда говорили больше кататься, больше концентрироваться на игре. Их советы тоже приятно слышать.

– В обычной жизни как относитесь к американским «Как дела?» Когда им на самом деле нет до этого дела.

– Просто они думают только о себе. А иногда бывает так, что твои соседи знают тебя очень хорошо, когда ты хочешь жить своей жизнью. Ведь в некоторых странах все за всеми следят. Постоянно слышно: «Посмотрите, посмотрите, что он там делает?» А в Америке такого нет. Людям в штатах все равно, какая у тебя машина, в каком доме ты живешь. Это лучше. Там каждый человек следит за собой.

Тренируются пусть те, кто играть не умеет

– Вы поиграли со многими хорошими нападающими. Как вам Джо Торнтон?

– Он большой, очень хорошо держит шайбу. У него такие длиннющие руки, поэтому из-под его клюшки забрать шайбу очень сложно. А еще он всегда старается создать настроение, очень веселый.

– То есть Джо не агрессивный?

– Нет, он «свой» парень.

– А как же его драка с полицией?

– Я первый раз слышу об этом. Да, на льду он мог подраться, но вот вне его…

– Вы все еще дружите с Палффи?

– Да, я провел с ним лучшие годы моей карьеры. Можно сказать, благодаря ему так хорошо и играл. Жигги тихий. Но он прирожденный голеадор. Думаю, он из тех игроков, которым вообще не нужно тренироваться. Ему достаточно просто выйти на лед, там он сразу покажет всем, что он один из лучших.

– Палффи собирался играть в КХЛ?

– Не знаю. Но я думаю, что он по-прежнему достаточно хорош для того, чтобы выступать в КХЛ. Но я не Жигги, поэтому мне тяжело говорить за него. Я верю, что он до сих пор классный игрок.

– Чем для вас хороша КХЛ?

– Здесь, оказывается, много классных игроков, очень мастеровитых. Я узнал это, только когда уже приехал из НХЛ. В принципе, именно поэтому я здесь. Мне нравится играть в быстрый и умный хоккей.

– Вы не ожидали, что в КХЛ будет столько хороших игроков?

– Ожидал, но не думал, что здесь так много хоккеистов, которые все еще могли бы играть в НХЛ. Но они просто никогда не получали шанса или сами решили остаться дома.

– Растислав Станя собирается возвращать болельщиков на хоккей своим походом в «Макдоналдс», раздачей людям еды и параллельным знакомством с ними.

– Естественно, нужно больше делать для болельщиков. И я уверен, что если бы у нас был шанс чаще видеться с ними, мы бы обязательно это делали. Любой из нас. Главное знать правильный подход к такому общению.

– То есть вы представляете себя в «Макдоналдс»?

– Да. А почему нет? Я думаю, люди могут делать все. Просто некоторые какие-то вещи делают лучше других, поэтому у них и работа соответствующая.

Еще один сезон или Олимпийские игры

– Все тот же Станя сказал, что вы очень расслабленный человек.

– Да, я стараюсь быть таким. Я не позволяю своим нервам брать над собой верх. Ведь зачем это? Ты просто становишься злым, и это тебе никак не помогает. Гораздо лучше приходить и получать удовольствие от всего.

– Вы такой с детства?

– Да. У меня две вещи были всегда: спокойствие и правый хват клюшки. Не считаю, что нужно переучиваться. А касаемо проблем: просто если они есть, я спокойно принимаю их. Ведь проблемы бывают только иногда. Я стараюсь себя контролировать.

– Даже если проигрываете бронзу Олимпийских игр?

– Ну, тогда, конечно, было не самое счастливое время в моей жизни... Мы были очень огорчены. Но, понимаете, есть множество более важных вещей, чем медаль Олимпиады. Просто теперь мы ждем с нетерпением следующего раза, когда сможем доказать, что мы лучше.

– Вы что, собираетесь в Сочи?

– Вероятно, нет. Хотя кто знает? Может быть, тренером. В любом случае, главное, чтобы когда-нибудь наша страна завоевала медали.

– Бранко Радивоевич считает, что ту игру за бронзу убили судьи.

– В этом есть доля правды. Потому что они начали давать нам удаления и тем самым подарили финнам возможность вернуться в игру. Чем те и воспользовались. У них вообще такой стиль игры, им так комфортнее действовать. Нам надо было забивать еще, менять что-то… Но сейчас это уже история. И ее не изменишь.

– В честь вас уже играют турниры по флорболу.

– Я и сам всегда играю. Это весело. Я и мои друзья очень долго думали и потом решили устроить турнир. Мне понравилась эта идея. Один из моих приятелей предложил, чтобы соревнование получило мое имя. Я сказал, что не против. И вот уже шесть лет мы собираемся вместе и проводим турнир Йозефа Штумпела.

– Вы боитесь жизни после хоккея?

– Да. Я не знаю, что будет дальше. Я ведь все еще не хочу уходить. Если расстанешься с хоккеем, нельзя будет много есть или делать какие-то другие сумасшедшие вещи. А самое трудное – это оставаться занятым. Но я надеюсь, что после этого сезона я смогу провести еще как минимум один. Хотя пока не строю никаких планов. Просто живу год за годом, прошу у жизни дать мне силы еще один сезон и смотрю, как все идет. В любом случае, я знаю: будет трудно, но интересно.