Обафеми Мартинс: «Мне нужно время, чтобы прийти в себя после переезда в Россию»

– Оба – так ведь к тебе правильно обращаться? Я, когда звонила в твой номер, услышала краем уха, что твой сосед так тебя называет. Кто, кстати, твой сосед?

– Его зовут Антон, фамилии я не знаю. Ты тоже вряд ли о нем слышала, он играет за дубль (Антон Сарока, белорусский нападающий – прим. Sports.ru).

– Да? Обычно парни из дубля живут на сборах с парнями из дубля, а парни из основы – с парнями из основы.

– Мне совершенно все равно, с кем делить номер. Антон – хороший парень, так что все окей.

– Это твой первый полноценный сбор в «Рубине». Расскажи, чем он отличается от сборов в «Ньюкасле» или «Вольфсбурге».

– Почти ничем – сборы как сборы. Вот только в «Ньюкасле» мы тренировались трижды в день, а здесь дважды. Как в «Интере» и «Вольфсбурге».

– Днем ты спишь?

– Когда как. Если ужасно устал, то, конечно, позволяю себе чуть-чуть вздремнуть. Но чаще я разговариваю по телефону со своей семьей.

– Прости, а у тебя есть семья? Ты женат? Я совсем ничего не знаю о твоей личной жизни.

– Э-э-э, не надо спрашивать меня про мою личную жизнь. Я стараюсь держать ее в секрете.

– Ответь хотя бы на пару вопросов.

– Понимаешь, о моей личной жизни знают только те, кто являются ее частью.

– Дети у тебя есть?

– Их у меня двое. Но я не женат – время еще не пришло. Пока я полностью сконцентрирован на карьере футболиста. Мне нужно время, чтобы прийти в себя после переезда в Россию. Здесь я всего полгода и пока провожу на поле слишком мало времени. А я должен забивать голы – без этого просто не могу почувствовать себя счастливым.

– Раз ты утверждаешь, что сконцентрирован на своей карьере, то объясни, как ты попал в «Рубин».

– Мне нравилось жить и играть в Германии, но меня не устраивал тот факт, что я не попадаю в основу «Вольфсбурга». Когда мне позвонили из «Рубина», я был на чемпионате мира в ЮАР. Я поинтересовался, тот ли это «Рубин», который обыграл «Барселону» в Лиге чемпионов. Мне ответили: «Да, тот самый». Тогда я подумал, почему бы мне не попробовать поиграть там? Я знал, что «Рубин» – хорошая команда, что у нее отличный тренер – знаете, такой, с четками. В общем, я согласился. Моя семья тогда очень удивилась.

–Тебе было не страшно ехать в Россию? Многие иностранцы по-прежнему думают, что это дикая страна.

– Я не думал о том, в какую страну я еду. Я больше думал о том, в какую команду я еду. Да и о России я тогда практически ничего не знал. Мне только важно было понимать, смогу ли я заиграть там, раскрыться, как футболист. Nothing more. Знаешь, перед выборами страны, которая примет чемпионат мира 2018 года, мне звонили английские журналисты и спрашивали о России. Я не мог им сказать ничего вразумительного – я все еще ничего не знал о ней.

– Но что-то же ты этим английским журналистам отвечал?

– Я говорил им, что живу в Казани, что это очень милый город, в котором живут милые люди. Они же больше хотели знать о Москве. Тут я ничем не мог им помочь. Тогда они начинали спрашивать меня про расизм – есть ли он в России. Я отвечал, что он есть везде. Даже в Нигерии. И добавлял, что хочу, чтобы чемпионат мира 2018 года прошел в России.

– Английским журналистам это, должно быть, не очень нравилось.

– Они мне звонили и когда была вся эта история с Одемвинги и баннером, подготовленным болельщиками «Локомотива» перед его отъездом в Англию. Из Нигерии тоже звонили.

– Мне лично стыдно перед тобой за этот баннер.

– Почему? Не ты же его рисовала.

– Но его рисовали болельщики «Локомотива», за них мне и стыдно.

– Не стоит. В общем, мне звонили разные журналисты, но я говорил им, что Одемвинги играет за одну команду, а я за другую. В «Рубине» болельщики ни за что бы не нарисовали подобный баннер. Я уверен в этом на 100%.

– Ты правда после всей этой истории считаешь, что Россия может принять чемпионат мира по футболу на должном уровне?

– Слушай, ну если ЮАР провела такой прекрасный чемпионат мира, то вы тоже сможете.

– Кстати, про Одемвинги. Многие мои коллеги считают, что он потерял связь с реальностью, стал слишком высокомерным. В какой-то момент он говорил в интервью, что российская премьер-лига не его уровень.

– Я хорошо знаю Питера. Мы в сборной Нигерии вместе играем. Хотя я его узнал гораздо раньше, еще до сборной. Мы как-то вместе отдыхали в Лагосе, это самый крупный город в Нигерии. И я могу сказать, что Одемвинги вообще не высокомерный. Он классный парень, просто журналисты слишком лезут в его личную жизнь. Ему надо брать пример с меня в этом смысле.

– Ты очень закрытый человек, да? То есть мне повезло, что ты согласился поговорить со мной?

– Это точно (смеется).

– У тебя очень крутые серьги, когда ты проколол уши?

– В 2003 году. Пришел домой, моя мама очень удивилась. Тогда я проколол только одно ухо. Мама подумала-подумала и сказала: «А что, мне нравится». Тогда я проколол другое.

– В Нигерии ты чувствуешь себя популярным человеком?

– Да, особенно в тех краях, откуда я родом. Я обязательно вернусь туда после того, как закончу карьеру.

– Что же ты будешь делать?

– Займусь каким-нибудь бизнесом.

– Погоди-погоди, тебе двадцать семь, неужели ты уже думаешь о том, чем будешь заниматься после окончания карьеры?

– Ага. Футбол такая штука, никогда не знаешь, что будет завтра. Сейчас я думаю о футболе, но наступит день и мне придется думать о чем-нибудь другом. На самом деле, в Нигерии у меня уже есть свой бизнес, так что я потихоньку готовлюсь к тому, что футбол рано или поздно уйдет из моей жизни.

– Что за бизнес?

– Мне бы не хотелось говорить об этом. Давай лучше про футбол поговорим.

– Хорошо. В «Рубине» у тебя уже появились друзья?

– Все мои одноклубники – мои друзья. Не близкие, но друзья. Приятели.

– Ты же не можешь на русском языке с человеком приятельствовать. Кто в «Рубине» говорит по-английски?

– Кристиан Нобоа пытается, Саша тоже пытается. Тот самый, который забивал «Барселоне» (Александр Рязанцев – прим. Sports.ru). В «Рубине» хорошая атмосфера. Мне здесь очень нравится, правда.

– Не хочу тебя обидеть, но со стороны может показаться, что после «Ньюкасла» и «Вольфсбурга» твоя карьера пошла на спад.

– Я категорически с этим не согласен. Если ты спросишь меня, когда я достиг пика своей карьеры, я отвечу тебе – сейчас. Я действительно так считаю. Для меня все только начинается. Я стараюсь ни в коем случае не зацикливаться на своем прошлом. Я мог бы сидеть и думать: «О-о-о, я играл за миланский «Интер», моя жизнь удалась». Но это не для меня.

– «Рубин» – прекрасная команда, но, пока ты играешь в российской премьер-лиге, Эдин Джеко, твой одноклубник из «Вольфсбурга», продолжает свою карьеру в «Манчестер Сити».

– Я очень рад, что Джеко наконец перешел в «Манчестер Сити». Я знаю, как сильно он хотел играть за «Милан», но итальянцы не смогли заплатить за него столько, сколько хотел «Вольфсбург». Для Джеко это был большой удар. Хотя он еще молод, – ему всего двадцать четыре – ему было пора сменить клуб. Он должен был найти себе более классную команду, чем «Вольфсбург».

– Но «Вольфсбург» – хорошая команда, чемпион Германии.

– Ты не понимаешь. Безусловно, это хорошая команда, но Джеко хотел играть в команде с именем, в команде с историей. «Ман Cити» – как раз то, что ему было нужно. У клуба есть деньги и хорошие игроки. Больше ничего и не надо.

– Большинство футболистов почему-то хочет играть именно в английской премьер-лиге. Ты можешь объяснить, почему?

– Атмосфера в Англии совершенно сумасшедшая. В хорошем смысле этого слова. И смотрят английскую премьер-лигу везде, даже в Нигерии.

– Давай начистоту. После серии А, английской премьер-лиги и бундеслиги, каково это – выходить на поле где-нибудь в Сибири? Где холодно и трибуны пустуют.

– Конечно, футбол в России пока не так развит, как в Европе, но он прогрессирует. Вот увидишь, пройдет немного времени, появятся новые стадионы, и люди будут ходить на стадион. Все будет нормально. К 2018 году-то точно.