Айзек Окоронкво: «В России я обрел покой»

Чил-аут, драка с Газзаевым

– Вы как-то жаловались, что вам не хватает агрессии. Не лишнее качество для человека, который работает центральным защитником?

– Я из Нигерии. Не знаю, нигерийское это или вообще африканское, но большинство из нас неторопливы, мы живем в режиме чил-аут. В футболе же надо общаться с игроками. Чтобы понять, чего от тебя хочет тренер, чтобы узнать особенности того места, где ты играешь. Как правило, футболист из Африки живет по принципу: поиграл в футбол и домой, поиграл в футбол и домой. Он не тратит время на то, чтобы понять команду, привыкнуть к ней. Нет, не потому что мы не хотим делать этого – потому что мы слишком скромные. Менталитет 20-летнего нигерийского парня соответствует менталитету 16-летнего европейского подростка, понимаете? Если он из хорошей нигерийской семьи, его родители не дают ему развиваться так, как он хочет, не дают ему быть свободным. 16-летний в Европе – уже свободный человек, который может свободно говорить, перебивать, дискутировать, делать то, что хочет. Когда мы приезжаем в Европу, мы стараемся этому научиться, потому что дома нас этому не учат. На игре это иногда отражается. Мы не можем кричать, разговаривать, играть не только свой момент, но и играть со всей командой.

– Но сейчас вам уже 31 год. Ситуация поменялась?

– Да, я становлюсь лучше в этом смысле. Я не такой тихий, как раньше. Я уверен в себе, могу говорить то, что хочу. Я могу читать игру и указывать партнерам: не делай то или это. Это лучше и для меня, и для команды. Раньше я видел это, но молчал. «А, главное самому сыграть хорошо, – думал я. – А ему тренер скажет». Сейчас я могу сделать замечание и сам.

– Когда вы в последний раз были агрессивным? Например, дрались.

– Может, лет пять назад. На тренировке «Алании». У нас случился конфликт с одним из игроков, он подошел прямо к моему лицу, я отмахнулся, и мы начали драться.

– А ведь как-то вы чуть не подрались с Валерием Газзаевым.

– Это была не драка. Дело в том, что я хочу выиграть все матчи, в которых принимаю участие. Не так, как лет семь назад, когда я был счастлив, просто отыграв матч. Когда я играю, моя команда лучшая, и она должна победить. Когда команды равны, есть много маленьких вещей, которые имеют значение, и я их чувствую. Газзаев – большой тренер, его все уважают и в России, и в Европе. Он как Алекс Фергюсон. Иногда у таких тренеров есть преимущество над судьями: когда они подходят к ним и предъявляют претензии, арбитры их немного побаиваются. Побаиваются, потому что уважают. Это дает небольшое преимущество, которое может позволить выиграть. Что случилось тогда. Мы проигрывали 0:1, уходили на перерыв, и Газзаев подошел к судьям что-то сказать. Я почувствовал, что это может повлиять на игру, и подбежал к Газзаеву: «Почему вы оказываете на него давление? Оставьте его одного». В этот момент ко мне подбежали игроки ЦСКА, потом – наши игроки. Так что было что-то вроде конфликта по дороге в раздевалку. Мы выиграли тот матч 2:1, и, думаю, этот эпизод сыграл свою роль. Судья видел мое поведение, и это помогло ему установить дисциплину на поле.

– Матч против ЦСКА, который ждет вас в воскресенье, из категории особенных?

– Да, это особенная игра. Матч, когда тренер или президент не должны приходить и настраивать тебя дополнительно. Каждая игра важна. Но есть матчи, когда ты счастлив заработать очки, особенно если играешь на выезде. Когда мы берем очки в Перми или Краснодаре, это нормально. Но играя с «Локо», ЦСКА, «Рубином», любой большой командой, дома мы должны побеждать их. А вот у них дома есть преимущество уже на их стороне. И когда мы берем там очки, я всегда думаю, что мы сделали что-то особенное.

– Миодраг Божович – один из самых популярных тренеров России. Вы верите, что он останется в «Москве» и на следующий год?

– Я верю, что он останется. Во-первых, у него есть контракт с клубом. Во-вторых, командный фундамент – особенная вещь для «Москвы». Иногда я чувствую, что «Москва» не собирается покупать больших игроков. Но Божович может брать молодых и активировать их. Думаю, «Москва» должна потратить больше денег на него, чем на больших игроков. Потратить деньги, чтобы сохранить тренера, и пойти вперед с теми игроками, которых он активирует. Посмотрите, что он сделал с Тарасовым, Самедовым и другими. Так что надо инвестировать в Божовича.

Ширер, болельщик-спонсор

– Сезон-2002/03 вы провели в «Вулверхэмптоне». Говорят, те, кто попробовал чемпионат Англии на вкус, всегда будут хотеть туда вернуться.

– Думаю, это одна из лучших лиг. Я говорю не только о футболе, я говорю обо всем. Уходя туда, я сделал ошибку. Я не знал, что согласно статистике три команды поднимаются в премьер-лигу, но две из них вылетают обратно. Я оказался как раз в одной из двух этих команд, и мне пришлось бороться за выживание. Для человека, который только что пришел в лигу, лучше оказаться в составе середняка. Чтобы иметь время адаптироваться. Еще не очень здорово подписывать контракт на год. Согласно статистике, тебе нужно полгода, чтобы адаптироваться. Ничего этого я не знал. А ведь у меня было три варианта: «Вулверхэмптон», «Болтон» и «Ньюкасл». Я должен был пойти в «Болтон», они приезжали, общались со мной, просматривали. Но я был молодым и отдал все на откуп моему агенту. Но агент предпочел «волков», возможно, потому что для него это было более выгодно.

– Вы работаете с ним по-прежнему?

– Нет. Из-за той ситуации мы и расстались. Потому что он не сделал для меня лучшего. Такие вещи могут убить карьеру футболиста, особенно африканского. Когда ты не делаешь лучше для игрока и устраиваешь не в тот клуб.

– Кто лучший из форвардов, против которого вы играли в Англии?

– Алан Ширер, Николя Анелька – тогда он играл за «Ман Сити», Тьерри Анри из «Арсенала». Но лучший – Ширер. У него невозможно выиграть мяч на втором этаже. Он типичный английский футболист. Что он делает? Когда мяч летит, он как бы ложится на тебя, а когда мяч приближается, привстает, делает пару шагов и выигрывает его. Ты же не можешь перелететь через него! Он отлично знает английскую игру. Он не должен был бегать с фланга на фланг. Потому что это движение к мячу просто потрясающее!

– Английские болельщики – это ведь тоже что-то особенное?

– У нас была встреча с болельщиками «Вулверхэмптона», и там я узнал, что у меня есть спонсор. Оказывается, у каждого игрока есть спонсор из болельщиков. Я должен был подняться на сцену, поприветствовать его, подарить футболку и сказать пару слов. Это самый обычный парень, не миллионер. Как я понял, деньги, которые некоторые фанаты тратят на клуб, покупая абонемент или атрибутику, идут на тех или иных игроков. Я о таком знать не знал!

– Кто лучший нападающий России?

– Вагнер Лав – отличный форвард. Один из самых неудобных форвардов, против которых мне приходилось играть. С Одемвинги тоже тяжело – он очень быстрый и техника отличная. Еще парень, который играет в «Рубине». Нет, не Бухаров. Кажется, он из Турции. Да – Карадениз! Он всегда бежит. И может увести тебя с позиции.

– Кто для вас защитник-образец?

– Мальдини. И Франко Барези. Барези мне нравился, потому что он мог двигаться с мячом, он мог начинать атаку, присоединяться к ней. Тяжело найти защитника, который может хорошо контролировать мяч. Мальдини и Барези могли. Так же, как и парень из обороны ЦСКА. Да, Игнашевич. Он еще один игрок, который мне нравится, потому что может отдать хороший пас. Это непривычно для центрбека.

Бизнес, украинская невеста

– Как часто вам приходится общаться на русском языке за пределами поля?

– Часто. У меня не так уж и много друзей, с которыми я могу поговорить по-английски.

– И как реагируют люди, когда видят вас, вполне сносно говорящего на русском?

– Удивляются. Когда я иду в ресторан и заказываю еду, когда иду в магазин и покупаю что-нибудь для дома, люди чуть-чуть поражены. Но вообще-то я мог бы говорить лучше. Просто в начале карьеры я думал, что это мне не надо: все равно уеду в Европу. Но потом остался в этих краях надолго, а учителя не брал. Повторял за людьми, смотрел телевизор, так и учил.

– В России, кажется, нет ни одного темнокожего футболиста, который не сталкивался с расизмом. У вас бывали такие проблемы?

– Да нет. Иногда бывает на поле – когда болельщики команды издают шум. Но я не думаю, что это расизм. Они просто хотят вывести тебя из себя, чтобы их команда выиграла матч. После игры некоторые из них подходят, общаются. Но во время матча делают все, что могут, чтобы их команда победила. Вне поля я никогда с расизмом не встречался.

– Это правда, что ваша девушка – русская?

– Моя девушка из Украины. Мы познакомились, еще когда я играл в Донецке.

– Так давно? Так почему вы все еще не женаты?

– Не знаю. Сначала я был слишком молод, она – тоже. Потом я переехал в Англию, она поехала туда же – учиться. Я уехал из Англии, а она там осталась – продолжать учебу. В Нигерии мы, как правило, женимся только тогда, когда удалось где-то осесть. Жениться и продолжать ездить по странам, быть вдали от семьи – это не по мне. Но рано или поздно к женитьбе придет. Сейчас она в Англии. Заканчивает учебу на отделении менеджмента.

– Не каждая российская семья будет рада зятю из Африки. Как ваши родители относятся к невестке из Украины?

– Ее родителям я понравился. С моими были проблемы – пришлось бороться. Они считают: если я женюсь в Европе, не буду к ним приезжать. А видеть они меня хотят постоянно. Я старался объяснять им: я и так не буду жить в Нигерии. Да, буду приезжать туда, следить за бизнесом или чем-то еще, но не жить. Старая система прошла. Теперь ты вырастаешь, уезжаешь и живешь там, где тебе хорошо.

– Вы ведь из богатой семьи, да?

– Думаю, по нигерийским меркам она богатая. Мой отец – бизнесмен. Он ездит в Америку каждые три месяца, закупают материал для мебели и продает его в Нигерии. У него есть несколько домов, у меня никогда не было проблем с деньгами. Зато папа не хотел, чтобы я был футболистом. Он хотел, чтобы я был юристом, доктором, членом правительства, бизнесменом, но не игроком в футбол.

– У вас уже есть свой бизнес?

– Пока нет. Чтобы иметь хороший бизнес в России, надо хорошо знать систему. Если открывать его в Англии, надо все время быть там. Так что пока лучший выход – вкладывать в недвижимость. А когда время появится – уже думать, что делать дальше.

Одемвинги, деньги на ветер

– До чемпионата мира-2010 в ЮАР осталось меньше года. Европейцы боятся, как же он пройдет. Вот немцы объявили, что игроки сборной Германии будут передвигаться по улицам в бронежилетах.

– Я думаю, все будет хорошо. ЮАР – самая развитая страна Африки. Американцы, европейцы жили там очень долго, система жизни там такая же, как и в Европе. Самое распространенное преступление не только в ЮАР, но и в других африканских странах – это мошенничество. Если ты пользуешься кредиткой в ЮАР, то через два дня можешь понять, что не только ты снимаешь с нее деньги. На улицах уже не грабят. Никто не носит с собой наличные, все хранят деньги на пластике, а с собой носят маленькие суммы – 40 фунтов, не больше. Кто захочет садиться с тюрьму за 40 фунтов?

– В ваших отношениях со сборной Нигерии все по-прежнему? Пауза продолжается?

– Да, я делаю паузу. Наша сборная добилась прогресса, но потом остановилась на одном месте, я подумал, что на этом этапе мне это не нужно. Я лучше уделю больше внимания клубу, чем поеду в сборную, которая не прогрессирует. Я до сих пор хочу играть за свою страну, но сборной надо выходить на новый уровень. Я имею в виду организационную сторону.

– Ваш партнер по сборной Питер Одемвинги был главным ньюсмейкером межсезонья. Он дал интервью, после которого стало ясно: парень серьезно болен звездной болезнью. Какой на самом деле этот Питер Одемвинги?

– Питер – спокойный парень. Я знаю его по сборной, там он всегда был спокойным. Сейчас я знаю его точно таким же. Общаться с ним просто, без всякой показухи. Может быть, у него были непонимания с газетой, которая опубликовала это интервью. Не думаю, что он считает себя звездой. Если поговорите с его партнерами по «Локомотиву», думаю, они скажут то же самое.

– Одемвинги рассказывал, как игроки сборной Нигерии кичатся друг перед другом. А некоторые, когда автобус сборной едет по городу, выбрасывают доллары в окно.

– Так больше не делают. Зачем они делали это раньше? Чтобы помочь людям. Но я не думаю, что это помощь. Кидая им деньги, ты развращаешь их. Ты заставляешь их думать, что каждый игрок сборной может кидать деньги фанатам. И к тебе начинают приходить фанаты, хотя это уже не фанаты, а просто люди, которые ждут от тебя денег. Это было во времена Тарибо Уэста. Но сейчас, если игроки хотят кому-то помочь, просто идут в благотворительные организации.

– Как вы относитесь к шаманам, которые сопровождают африканские сборные?

– Смотря, кого вы имеете в виду. В людей, которые не от бога, я не верю.

– Человек с разукрашенной физиономией и петухом в руке, который призывает команду помочиться на поле перед началом игры, – от бога или нет?

– Конечно, нет. Те, кого вы видите в телевизоре, не от бога. Они не делают ничего. Это что-то вроде традиций. Это просто шоумены. Это как хака сборной Новой Зеландии по регби. Танцуя, они хотят заставить соперника бояться. В сборной Нигерии есть пастор, который молится вместе с командой. Вот он от бога.

– Бразильский капитан «Локомотива» Родолфо сказал, что готов остаться в России навсегда. Какие у вас планы на ближайшее будущее?

– Мой приоритет – остаться в России. Почему? Потому что я обрел здесь покой. С тех пор как я живу в России, у меня не было ни одной проблемы. Я играю здесь шесть лет и прекрасно знаю чемпионат. Я знаю, как думают игроки. Я понимаю погоду, привык к ней и могу играть в мороз – за последние четыре года я даже ни разу не простужался. Так что моя цель – остаться в России. Только если что-то особенное произойдет, я могу уйти.

– Рассказывают, когда вы приехали в Донецк, очень тяжело привыкали к морозу.

– Да, холод был такой, что я очень долго к нему привыкал. Иногда просто не мог тренироваться, потому что мои бутсы покрывались льдом. Но потом я придумал хитрый механизм: одевал одну пару носков, потом целлофановый пакет, потом еще одну пару носков и выходил тренироваться. На морозе самое страшное, когда ноги покрываются влагой, а пакеты помогают этого избежать. Мой механизм подсмотрели другие игроки «Шахтера» и в мороз стали одеваться точно так же.

– В конце года у вас истекает контракт с «Москвой». Вы можете покинуть клуб?

– Мой агент общается с моим клубом, некоторыми командами из России и из-за рубежа. Но мой приоритет – остаться в «Москве». Я люблю систему тренировок, которая есть у нашего тренера. То, как он общается с игроками, тоже очень хорошо, потому что мы понимаем друг друга. Все это очень помогает игре. Ну и, кроме того, у нас есть шанс играть в следующем году в Европе.