Новак Джокович: «Прежде всего ищу в людях человеческие качества»

Интервью корреспондента австралийской The Daily Telegraph Хэмиша МакЛахлана с первой ракеткой мира 29-летним (уже!) Новаком Джоковичем. Несмотря на карусель повторяющихся журналистских вопросов, эта беседа получилась очень теплой, задушевной и интригующей. Перевод Ольга Линде.

Это парень играет в такой сорт тенниса, в котором даже те, кто рядом с ним в рейтинге, побеждают его с большим трудом. С АО-2015 он выиграл 117 из 125 матчей и по личным встречам опережает Роджера и Рафу. Он выиграл практически всё, кроме Roland Garros и Олимпийских игр, но к концу августа у него, возможно, будут и эти победы.

Пока мы играли с ним в настольный теннис на мероприятии ANZ, поговорили о бомбёжках Белграда, важности семейных ценностей, горных лыжах, отцовстве, подгузниках, анонимности и его диете.

- Не играл в настольный теннис лет с девяти, да и против первого номера в мире не играл никогда, так что я нервничаю…

- Ну, я не профессионал в пинг-понге, так что, думаю, это должно вас слегка успокоить.

- Вообще-то не слишком, но ладно. Где-то читал, что, когда вам было 11 лет и лётчики НАТО бомбили Белград, вы с первыми звуками сирен воздушной тревоги бежали прятаться в бомбоубежище в доме вашей тётки, а потом, когда налёт заканчивался, шли играть в теннис у разрушенных попаданием бомб стен, потому что верили – в одно и то же место дважды подряд бомбы не падают. Это правда?

- Да, такая у меня была теория. Невозможно было угадать, когда начнётся налёт, нас бомбили два с половиной месяца, днём и ночью, без перерыва. Когда я вспоминаю эти дни, я испытываю благодарность за это пережитое, как бы странно это не звучало. Потому что это помогло мне стать сильнее, закалить характер, научило ценить жизнь, понимать её истинные ценности и получить более точную цель в том, что и почему я делаю. Война так же сплотила мою семью, моих друзей, объединила страну. Но пережить такое я не пожелаю никому.

- Читал также, что у вашего отца был ресторан, и в детстве и юности вы провели много времени, разгребая лопатой снег и подметая дорожки, чтобы люди могли пройти к дверям. Скромное и простое начало: прятаться от бомбёжки, разгребать лопатой снег, обслуживать клиентов ресторана… Можно сказать, что ваше прошлое помогает вам оставаться реалистом и лучше оценивать то, чего вам удалось достичь?

- Абсолютно. Всё, через что я прошёл в детстве, было ценным опытом. Думаю, всё случилось не без причины, всё это было частью траектории, которую я должен был принять и по которой пройти, чтобы оказаться там, где я нахожусь сейчас. Мне повезло – у меня была безусловная любовь и поддержка родителей и семьи. Всё это время у нас было очень мало денег, только для того, чтобы обеспечить простое выживание, не больше. Мама и отец экономили, как могли, и сталкивались со множеством трудностей. Это была бесконечная битва за то, чтобы дать мне возможность играть на турнирах и вести ту жизнь, которой требовал теннисный тур и о которой я мечтал.

Да, всё это я считаю частью моей истории, и такое начало было определяющим для моей жизни. Я ничего в жизни не считаю гарантированным, всегда буду помнить, с чего я начинал. Это помогает сохранять здоровый, ясный и скромный образ мыслей. Это помогает мне оставаться реалистом и не витать в облаках. Я стараюсь беречь отношения с семьёй и со всеми теми, кого я знаю много лет. Двое из троих моих лучших друзей – по-прежнему те ребята, с которыми я знаком с шести лет.

Такие вещи, когда я на вершине столь глобального, такого популярного в мире вида спорта, сейчас особенно важны. Ведь вот тебя окружает громадное количество людей, которые хвалят тебя, говорят тебе комплименты, восхищаются тобой и твоей игрой – эго в таких условиях быстро разрастается до невероятных размеров! Каждый из нас сталкивается с этим, назовём это вызовом – необходимостью сдерживать своё эго, и, думаю, в этом сильно помогает общество людей, близких мне, тех, кто со мной честен и без обиняков говорит в лицо, если что-то делаю неправильно.

- Вы часто говорит о том, как важно иметь рядом хороших людей, в бизнесе ли, в жизни или в теннисе. У вас было много тренеров, начиная с Елены Генчич и заканчивая (на данный момент) Борисом Беккером. Учитывая, какое количество людей стремится быть рядом с вами, часто по корыстным мотивам, на что вы смотрите в первую очередь, прежде, чем включить кого-то в свою команду? Какие качества в людях вы ищете?

- Человеческие в первую очередь. Конечно, я ищу в людях опыт, мне нужен тот, кто понимает, через что я прохожу на корте, если говорить о теннисных тренерах, но в первую очередь они должны обладать большими человеческими качествами. Работа с Марьяном Вайдой, который со мной уже восемь или девять лет, потрясающе цельная история. Он для меня и тренер, и брат, и отец, и друг, человек, на которого я могу полностью положиться и в плохие, и в хорошие времена.

Помнится, в 2010-м я проиграл матч на Roland Garros (Юргену Мельцеру в ¼ финала в пяти сетах, выиграв два первых. – прим.) – я помню это так, словно это было вчера. На тот момент я был третьим в мире, причём уже несколько лет. И никак не мог вторгнуться на второе или первое место – Федерер и Надаль слишком уверенно доминировали, выигрывая все ТБШ. Я был рядом, я был стабилен, но никак не мог бросить им вызов. В 2010-м психологически я достиг дна, думал о том, чтобы закончить с теннисом – так далеко всё зашло.

- То есть вы думали о завершении карьеры? Вас тошнило от тенниса?

- Я был практически раздавлен прессингом, стрессами, ожиданиями, спекуляциями и так далее. Я слишком многого от себя ждал – и не соответствовал собственным же ожиданиям. В 2008-м я выиграл АО, а через два года не добавило к этому больше ни одного «шлема». Не поймите меня неправильно: быть третьим в мире – колоссальное достижение, но я хотел достичь своей главной цели, осуществить мечту – выиграть Уимблдон и стать первым в мире, но я никак не мог этого сделать и даже не думал, что сколько-нибудь к этому близок.

- И ваша команда помогла вам поверить в себя?

- Марьян, мой физио, мои родители и друзья – они буквально собрали меня по частям. Они подставили плечо, на которое я смог опереться и встать. Они дали мне силу и веру, в которых я нуждался. Теннис – индивидуальный вид спорта, всё, что ты делаешь, ты делаешь в одиночку. Ты получаешь признание за победы и несёшь ответственность за поражения, но за кулисами это командный вид – вся работа, которую ты делаешь, на корте или в зале, все бессонные ночи, всё это с тобой делят другие люди. Твоя команда.

Я не могу разделить себя как игрока и себя как обычного человека, на корте и вне его я один и тот же человек. Всё, что я делаю в приватной жизни, отражается на профессиональной, и наоборот. Вот почему всё то, что делают для меня и со мной эти люди, так важно. Важен человеческий фактор, ценности характеров, то, как мы общаемся и взаимодействуем. В некотором роде химия между нами. Они могут быть самыми крутыми специалистами мира, но они также должны обладать человеческими качествами.

- То есть Вайду вы выбрали больше из эмоциональных соображений, и не за его профессиональный опыт и качества?

- Абсолютно. В тот момент Марьян Вайда как тренер не был для меня лучшим выбором, были кандидатуры среди тех, кто сам был теннисистом-чемпионом. Тони Роач, Брэд Гилберт, к примеру, оба – прекрасные тренеры. Их опыт на бумаге выглядел намного более впечатляюще, чем у Марьяна, но у него было то, чего я не ощущал больше ни в ком. Это нечто – некий Х-фактор, его человеческая сторона, - и принесло столь большой успех нашему сотрудничеству. Мы по-прежнему работаем вместе и останемся друзьями навсегда.

В конце концов, с этими людьми я провожу времени больше, чем с мамой. В туре мы всё переживаем вместе. В каком-то смысле я их босс, но я не могу отделить себя от них. Для меня важен командный дух, гармония. Мы все в курсе того, что делают другие, это такое тонкое внутрикомандное взаимопонимание – кто за какую струну в какой момент тянет. Мы все – как одно целое, и это приносит успех.

- Звучит как одна большая путешествующая семья. Или семьи, если вы получаете удовольствие от отцовства больше, чем могли представить?

- Это лучшее, что случилось в моей жизни и жизни моей жены. Мне кажется, что вступил в новую стадию жизни, которая приносит мир и покой. И уверенность. Это так же оказало неоценимую помощь и с точки зрения тенниса. Я пытался собрать как можно больше информации о том, что значит – быть родителем, но все говорили мне – нужно просто подождать, и сам поймёшь, потому что словами это описать невозможно. И именно так всё и оказалось.

Стефану год и семь месяцев, он начал ходить. На турнире в Дохе я впервые был без него, и, уезжая, чувствовал печаль. Он уже понимает, что я куда-то уезжаю, и это всё осложняет. Он так смотрит… Думаю, все родители понимают что через такую фазу тоже надо пройти, но это так трудно! Появление Стефана в моей жизни придало абсолютно новый смысл и наполненность всему. Это самая большая вершина моей жизни. Это помогает всему, что я делаю.

- И что вы делаете как отец? Меняете подгузники? Кормите? Читаете книжки?

- Всего понемногу. Делаю всё, что требуется, но больше всего люблю тискать его и таскать моего мальчика на руках. Люблю бывать с ним на улице. Он сейчас ужасно любит играть в мяч.

- Подгузники?

- Подгузники – это самоё лёгкое. Вставать ночью, греть молочную смесь, это требует чуть больших усилий. Подгузники - ерунда.

- Когда читаете ему сказки на ночь, пропускаете страницы, чтобы быстрее закончить?

- Нет, ну, может, иногда – просто слежу за его вниманием. Обычно детское внимание короткое, но иногда, когда ему нравится, он показывает пальчиком на книгу и требует ещё, ещё и ещё. Иногда просто отворачивается и показывает, что ему хочется чего-то другого. Лучшее, что есть в жизни – просто проводить с ним время, смотреть, как он ходит, наблюдать за тем, что он делает, как изучает что-то новое, насколько он любознателен. И его улыбка, которой он встречает меня, когда возвращаюсь… Ни на что не променяю!

 – Если есть какое-то одно качество, которое вы могли бы привить своему сыну, что это было бы?

- Благодарность. Быть благодарным за жизнь, которая у тебя есть, за то, что ты имеешь. Вокруг немало тех, кому повезло меньше. Быть благодарным жизни и богу в целом, просто за то, что ты есть. Часто мы принимаем вещи как должное, просто потому, что они нам даны, но на самом деле должны быть благодарны за то, что их получили. Был бы счастлив, если у Стефана была эта добродетель.

- Отличный ответ. Поговорим о вашей диете. Вы не потребляете глютен, а у ваших родителей – ресторан, где подают пиццу и пасту. В этом есть некая ирония.

- Без глютена, без молока, без рафинированного сахара и вегетарианец! На самом деле я вообще ничего не ем (смеётся). Ресторан моих родителей действительно известен пиццей, блинами и оладьями. Мальчишкой я ел много мучного, и, возможно, из-за этого и приобрёл аллергию на глютен. На той диете, которой я придерживаюсь сейчас, чувствую себя замечательно. В моём случае она работает.

- Я бы сказал, что на этой диете вы, образно выражаясь, работаете как машина! Трудно зайти куда-нибудь без того, чтобы вас не узнали? Не хватает анонимности?

- Ну, вообще-то ещё есть места, где люди меня не узнают. Я люблю такие места…

- И где, простите, вас не узнают – когда вы ныряете в гидрокостюме с маской?

- Ха… Конечно, мне не хватает анонимности. Так же мне не хватает свободного времени, чтобы заняться тем, что мне нравится. Хотелось бы пройтись спокойно по улицам, погулять часа три-четыре, побывать в музеях, пошарить в магазинчиках и лавочках…

Технически я могу это себе позволить, но потрачу слишком много сил и энергии, что значит – на тренировку выйду уставшим, и моей команде это придётся не по нраву. Да и, возможно, никакой уединённости мне не видать. Да, иногда мне не хватает таких моментов, но если взглянуть на картину целиком, я не имею права на это жаловаться после всего, чего достиг. Одно из моих любимых мест - ботанические сады и парки. Большие деревья – мы с ними друзья.

- О вашем расписании. В 2016-м есть хотя бы один день, который ещё не распланирован?

- Более-менее распланировано всё, каждая неделя, каждый месяц. Из-за того образа жизни, который я веду, из-за того, что от меня зависит такое количество людей, всё должно быть чётко организовано и распланировано. Конечно, кое-что можно изменить, но мне нравится быть организованным. Много турниров, много матчей. Я отец и муж, так что мне нужно достаточно времени и на семью Я люблю спонтанность и какие-то неожиданные поступки и решения, но организованность необходима.

Большая часть года распланирована, но, Хэмиш, если хочешь пригласит меня на обед 22 сентября, никаких проблем.

- Это время финала Австралийской футбольной лиги, но я освобожу окно… На корте вы почти безупречны. Есть хоть какая-то дурная привычка?

- Опаздывать. Опаздываю на интервью, на пресс-конференции. Жутко виноват. Я работаю над этим, стараюсь минимизировать то время, на которое опаздываю, хотя бы на 10 минут вместо 15. В общем, надо избавляться от привычки опаздывать!

- Ребёнком вы здорово катались на горных лыжах. Сейчас перестали заниматься горнолыжным спортом из-за боязни травм?

- Вообще-то в декабре я дня четыре покатался. Я любил это. Несколько лет не вставал на горные лыжи – мне этого не хватало. Когда был совсем пацан, выступал в соревнованиях. Мой отец был профессиональным горнолыжником, как и мой дядя и моя тётя. Отец познакомился с мамой на склоне. В горах произошло много важных и символических событий моей жизни.

- Отец хотел, чтобы вы стали горнолыжником, а не теннисистом?

- Да, но он никогда меня ни к чему не принуждал. Он всегда давал мне выбор, за что я ему очень благодарен. Моя мама тоже. Всегда меня поддерживала. Никто в моей семье никогда не держал в руках теннисную ракетку, потому что, как однажды мне сказал отец, теннис в нашей стране не считался мужским спортом. Сейчас все Джоковичи так или иначе в теннис играют. Оба моих младших брата играли профессионально. Знаете, видеть, как благодаря успехам сербских теннисистов за десять лет изменилось отношение к теннису, выросла его популярность, смотреть, как на улицах в него играют дети, импровизируя на ходу и из подручных средств мастеря сетки, это такое удовольствие! Когда я был в их возрасте, играл в волейбол и баскетбол, футбол. Сербия – страна командных видов спорта, и поразительно, что такой индивидуальный вид, как теннис, сюда прорвался.

- Вы так много путешествуете. Сколько ночей в году вы спите в собственной постели?

- Хороший вопрос. Думаю, три, возможно, четыре…

- Ночей?

- Нет-нет, простите, месяцев. И это то время, которым я наслаждаюсь больше всего. Три-четыре ночи – это было бы неприемлемо!

- 2016-й – большой год. Ролан Гаррос, Олимпийские игры…

- Это мои приоритеты. Они в моём списке «что нужно сделать». Я буду очень на этом сфокусирован.

- Спасибо за игру и разговор.

By Hamish McLachlan

Перевела Ольга Линде

Поздравляем всех теннисных фанов с началом Ролан Гаррос, ну а нашему соколу желаем большой удачи!