Снимок с экрана. Илья Казаков – о Кристиане Карамбе

Я сидел в лобби уже минут двадцать, наверное. А чемпиона мира-1998, обладателя Кубка конфедераций-2001, чемпиона Европы-2000 и обладателя еще нескольких титулов попроще Кристиана Карамбе все еще не было. И, главное, было совершенно непонятно, когда он появится.

Интервью должно было начаться, точно в старой песне Александра Барыкина: в двадцать ноль-ноль. Но самолет сел в Шереметьеве более чем с часовым опозданием, что означало перенос мероприятия. На тот самый час, как минимум. А то и на два.

Что надо знать, отправляясь на футбол в Москву

Операторы давно уже расставили аппаратуру и сейчас, вероятнее всего, изнывая от безделья, костерили почем зря организаторов, меня, Карамбе, само интервью. Операторам хотелось домой после долго рабочего дня. Как и мне.

Но у меня, в отличие от них, имелись воспоминания, которые помогали времени лететь быстрее. Страшно сказать: с моего первого чемпионата мира прошло восемнадцать лет. Того самого, где Карамбе и компания в первый и последний раз выиграли для Франции «золото». И при этом то лето я помнил лучше и ярче, чем любое из других футбольных. Вероятно, дело было в парижском воздухе. Или в сильном культурном шоке – от погружения в турнир, от страны, от возможности посмотреть вблизи на тех, кого прежде видел исключительно по телевизору, да и то, как правило, не крупным планом.

Я сидел за столиком, на котором стояла пустая чашечка из-под кофе и еще полная бутылочка воды, и вспоминал, плавая по своей памяти, как пенсионер за точно таким же небольшим круглым столиком на любой из парижских улочек. Кофе, вода, незнакомые люди, твоя память – и ничего больше. Иллюстрация идеального одиночества.

***

Которое через минуту оказалось разрушено. Приехал человек из оргкомитета, давний приятель. И красивая дама средних лет из ФИФА. Они принялись обсуждать план мероприятий следующего дня. До Кубка конфедераций оставалось ровно пятьсот дней: было что отметить с праздничным размахом. Я сидел, особо не вслушиваясь в их беглый английский, и все равно в мое сознание прорывались знакомые слова. «Спорт-Экспресс», «Чемпионат», «Советский спорт», Ургант. И после каждого из них обязательно называлась фамилия Карамбе.

Я подумал, как непросто было организаторам найти свободного от дел чемпиона мира и победителя Кубка конфедераций, который согласился бы приехать на эту церемонию в зимнюю Москву.

«А что это за волосатик? Камамбер?» Как Россия отметила 500 дней до Кубка конфедераций

 Причем, вероятнее всего, без гонорара, только из уважения и возможности еще раз прикоснуться к золотому Кубку. Все они, эти самые чемпионы, как правило, при делах. Все сильно загружены либо выставляют за свои услуги немыслимые гонорары – как Пеле, продавший свои медиаправа перед бразильским мундиалем за немыслимую сумму.

И заодно подумал, что Карамбе, должно быть, человек скромный и не избалованный популярностью, несмотря на все свои заслуги. Может быть, во Франции ему до сих пор припоминают слова, что он нефранцуз и играл за «трехцветных» только для того, чтобы быть частью сильной сборной.

Но об этом спрашивать не хотелось. Было интереснее узнать другое. Об уходе Эме Жаке – как он сказал команде, что уходит, после золотых медалей. О том, чем сейчас занимаются другие чемпионы – те, кто не стал тренером, как Дешам, Блан, Зидан и Виейра, или не подался в высокооплачиваемые телеэксперты, как Анри, Бартез, Лизаразю, Пети, Гиварш, Трезеге, Канделла, Лама, Джоркаефф.

Память вытаскивала из своих сундуков все эти фамилии без какого-либо труда. Я приехал на тот Кубок мира, не имея изначального желания болеть за любую из чужих сборных, но так влюбился в страну, что поневоле начал переживать за сборную Франции. И почему-то особенно – за ее тренера.

***

Мне сказали, что он приехал. Я поднял голову и увидел идущего к нам Карамбе – моложавого, стройного, почти не изменившегося с того самого 1998-го.

Только выражение лица у чемпиона мира было совершенно иным, чем на телевизионном экране. Я сказал себе, что всему причиной возраст и отсутствие необходимости кому-то что-то доказывать. В том числе и жене. С рекордно длинноногой Скленариковой они разошлись несколько лет назад. И если верить тому, что рассказывала мне на жеребьевке последнего Кубка мира моя парижская приятельница с одного из центральных каналов, особых переживаний бывшие супруги не испытывали.

Зазвонил телефон. Это опять были операторы. Я сказал, что да, уже совсем скоро. И продолжил ждать.

Карамбе вернулся к нам через полчаса. Точно так же одетый, в отличие от Маттеуса, прилетавшего перед Новым годом на другое мероприятие оргкомитета. Экс-капитан сборной Германии прибыл тогда в отель в джинсах и джемпере, а на интервью вышел в костюме с белой сорочкой. Француз же (или нефранцуз – по его внутренним ощущениям) выглядел совершенно не официально.

Игра на выбывание. Как в Лиге 1 начали массово увольнять тренеров

И так же неофициально потом говорил на официальные темы: «Футбол – это командная игра. Но когда выигрывает национальная сборная, побеждают не 11 человек – побеждает вся нация, вся страна. Когда Франция выиграла чемпионат мира – это было как революция. Может быть, у России тоже скоро будет шанс познать это чувство. Когда мы взяли в свои руки Кубок мира, это сплотило всю страну. Представители различных конфессий, люди разной веры и социальных слоев праздновали успех. Мы объединили страну. Все были счастливы и горды быть французами в тот момент. Я стараюсь сохранить те воспоминания, как ребенок».

***

А до интервью я чувствовал необходимым что-то ему сказать, пока звукоинженеры обвешивали нас проводами и микрофонами. И я сказал, что не только болел на том чемпионате за его команду – ведь надо было за кого-то переживать, если наша сборная во Францию не поехала, – но и в общей сложности лет шесть комментировал Лигу 1 на российском ТВ.

И тут случилось что-то удивительное. Словно у Карамбе где-то на спине был выключатель и мои слова подняли этот рубильник вверх. Он сразу перестал быть хмурым, засиял и начал воспринимать меня как чуть ли не родного человека. Его другу, до того момента совершенно индифферентного ко мне, пришлось выслушать все то, что я произнес Карамбе, – но уже от самого Кристиана. И я вдруг представил себе наших первопроходцев за рубеж: Зинченко в Австрии, Родионова с Черенковым во Франции, Бородюка в Германии. Когда не было открытых границ, опыта зарубежной жизни, хотя бы непродолжительной, знакомого мира вокруг. Как они, должно быть, радовались, услышав перед интервью, что журналист болел за их сборную. И даже комментировал матчи с их участием на том иностранном телевидении.

***

Обычно в интервью улыбается и кивает интервьюер – во время ответов героя. Есть такая повсеместная привычка. Так то ли подбадривают отвечающего, то ли показывают ему свою вовлеченность в диалог. У нас же все это происходило совершенно синхронно. Я кивал ему, он кивал мне, и только чудом я удерживал себя от того, чтобы не начать смотреть на операторов, кивают ли они в такт с нами.

Карамбе, точно так же как и Маттеус, говорил предельно дружелюбно. Он плохо знал Москву и Россию и собирался в поездке хоть как-то исправить этот пробел, он преклонялся перед Жаке и называл его в интервью исключительно «Тренер», подчеркивая интонацией, что произносит это слово с большой буквы.

«Тренер Жаке очень грамотно проанализировал все то, что происходило на Евро-1996 в Англии, – говорил Карамбе. — Мы там дошли до полуфинала, но этого нам было мало. Исходя из всего этого он знал, что ему надо исправить. И он знал, что нападающих у нас всего трое, из них Анри и Трезеге были очень молоды на тот момент. Но он выстроил команду так, что это превратилось в нашу сильную сторону. Все игроки той сборной Франции были из разных культур. Но это разнообразие не разрушило команду, а обогатило ее. Мы все были из французских академий футбола. Мы старались быть похожими на поколение Платини, оно учило нас побеждать, и это нас объединяло. Но в то же время мы играли в чемпионатах разных стран, и это делало нашу игру разнообразной. Тренер Жаке знал, как работать со всем этим. Он знал, как из нас сделать единое целое, единую команду». Он восторженно говорил о бывших партнерах, и было заметно, что он удивительно приветливый и улыбчивый парень, вопреки той мрачности, с которой он ассоциировался во время матчей.

***

Когда интервью закончилось, я попросил совместное фото и породил этим цепочку подражаний: операторы вставали в очередь со своими телефонами. А потом случилось нечто удивительное. Карамбе вытащил свой айфон и попросил меня сделать фотографию с ним.

«Ты позови меня, Россия». Илья Казаков - о том, как Николай Толстых праздновал свой юбилей

Я представил, как он потом показывает ее знакомым и говорит: прикинь, этот парень комментировал Лигу 1 и болел за нас в 98-м! И как те в ответ говорят что-то вроде «Круто!». А потом, когда уже ехал домой, попытался представить, как меня о фото просит Зидан или Бартез. И, как ни старался, не мог.

Текст: Илья Казаков 

Фото: Сергей Дроняев

Скачайте приложение еженедельника «Футбол»!                                              

App Store: https://itunes.apple.com/ru/app/ezenedel-nik-futbol-zurnal/id957851524?mt=8                                        

Google Play: https://play.google.com/store/apps/details?id=net.magtoapp.viewer.weeklyfootball&hl=ru