Робин Содерлинг: «Я разговорчивый, упрямый и вдумчивый»

– Если давить на себя, это не поможет. Очки в рейтинг даются вам на год, а потом они исчезают. Так что можно набрать их в каждом отдельном турнире, и мы с этим живем. Я знаю, что могу играть хорошо, но я не могу гарантировать, что повторю прошлогодний результат. Но да, есть хорошие шансы хорошо сыграть в Париже, – говорит он в ответ на вопрос, чувствует ли он давление перед турниром.

- Вы поднялись на другой уровень после Вашего прорыва на Открытом чемпионате Франции в прошлом году?

– Да... нет... да, в целом, и я был гораздо более последователен в течение последнего года. Но был ли это мой лучший теннис? Я все еще думаю, что я мог бы играть так же хорошо и два, три года назад, но сейчас я поднял мой низший уровень. Почему успех пришел только в прошлом году в Париже, я понятия не имею. Я много работал долгое время. Магнус Норман был моим тренером с декабря 2008-го года, и мы очень много работали над моей игрой, и это окупилось.

Но то, над чем Магнус Норман начал работать в качестве тренера – это не столько физическая подготовка, сколько психологическая.

– Магнус главным образом помог мне понять, над чем надо думать на корте и вне его. Раньше я был очень сосредоточен на том, чтобы играть хорошо, чтобы моя игра смотрелась хорошо, но что же действительно важно? Выиграешь ты матч или нет. Когда я пытаюсь думать об этом, мне становится немного легче. А играл ли я хорошо или нет, у меня будет еще время подумать потом. Но на тренировке все наоборот. Здесь нужно играть с хорошим настроением и хорошо.

Возможно, его последние неудачи связаны с тем, что у него был сложный конец сезона предыдущего года. Сезон длится с января по декабрь, а в прошлом году у него было всего 14 выходных перед тренировками на предстоящий сезон.

– Теннисный сезон невероятно длинный, и все говорят об этом. У вас четыре недели отдыха, но вы не можете ехать на следующий турнир без предварительных тренировок, так что четыре недели – это, может быть, две недели отдыха и две недели тренировок. И этого недостаточно, конечно.

С другой стороны, неудачи и проигрыши могут отражать естественные подъемы и спады теннисной карьеры. Никто не может играть на пике все время.

– Бывает, что Вы устаете от тенниса?

– Да, и я думаю, как и каждый, кто играет. Это как любая другая работа, и невозможно получать удовольствие от работы каждый день. Я знаю, что моя работа бывает утомительна, но я так же знаю, что умею играть в теннис лучше, чем делать многие другие вещи. Теннис наиболее интересен для меня, хоть и бывает сложно.

Но самое важное, когда приходят неудачи, – это как из них выйти. Успех порождает успех, как принято говорить, но и неудачи влекут за собой неудачи.

– Самым трудным для меня является умственная усталость. Конечно, плохо, если вы устали физически, но для меня гораздо лучше свежая голова и усталый организм, чем наоборот. И иногда вы должны самом деле немного отдохнуть и понять, что это было нужно больше всего. Но непросто сразу вернуться в игру. Иногда требуется несколько недель, чтобы вернуться. И нет ничего лучше в такой ситуации, чем победы.

- А если выигрывать не получается, то как вы выходите из спада?

– Нужно думать позитивно. Это самое трудное, потому что когда у вас тяжелый период, и вы проиграли несколько матчей, уверенности нет, и вы хотели бы быть в другом месте. Но затем надо попытаться убедить себя, что все повернется и надо упорно трудиться, и это становится делать легче с годами. Это происходило так много раз со мной, так что когда это случается, я знаю, что просто надо немного подождать, и все вернется. Я не зацикливаюсь на этом.

Робин Содерлинг начал играть в теннис в четыре с половиной года. Он ходил вместе с отцом Бо в спортзал.

– Он играл несколько раз в неделю и, как все маленькие дети в этом возрасте, я хотел делать то же, что и мой отец. Когда мне было 10 или 11, я начал играть в некоторые другие игровые виды спорта, и у меня хорошо получалось. Я пробовал футбол и хоккей, но, когда у меня была возможность выбирать, я всегда выбирал теннис. И когда люди спрашивали, кем я буду, когда вырасту я всегда отвечал: теннисистом. Конечно, я не знал точно, что это за жизнь, но каким-то образом этот ответ возникал в моей голове. Я не могу объяснить это сейчас, но я действительно говорил так, и это было так. Это такое красивое и странное чувство.

Он говорит, что возможность тренироваться рядом с домом очень важна для любого ребенка, который хочет добиться успехов в спорте.

– Я очень благодарен, что я рос в Тибро, в маленьком городке. Вы знаете, все было так близко к дому. Дорога в школу занимала несколько минут, и теннисный зал был всего лишь в 200-х метрах от дома. В больших городах дорога может занимать около часа, чтобы добраться до зала и еще час, чтобы вернуться домой.

Ему нравилось ходить в школу, но в любом случае ему хотелось уделять больше времени теннисным тренировкам. Робин Содерлинг рано понял необходимость тяжелой и утомительной работы для того, чтобы стать хорошим теннисистом, но существовала опасность остаться на том же уровне. Быть хорошим, но не из лучших.

– Я готов был тратить много времени на теннис. Я не хотел заниматься ничем другим. Или теннис, или ничего. Я оставил школу после девятого класса: это была авантюра, но я знал, что в тот момент мне были нужны тренировки. Я потерял бы очень многое, если бы не рискнул.

Сначала Робин играл за клуб и после серии международных турниров стал профессиональным теннисистом. В 2001-м он впервые появился в рейтинге АТР. Упрямство – одна из главных черт, которые он упоминает, когда я прошу его описать его характер.

– Вне теннисного корта? Я очень разговорчивый... и... и упрямый, и...

Он замолкает ненадолго, и мягко говорит:

– ...Я надеюсь, что я также очень вдумчивый.

- А на теннисном корте?

– Молчаливый, взрывной и все так же упрямый.

Робин Содерлинг темпераментный. Был таким и остается таким. Но он стал больше контролировать свои вспышки гнева.

– Я не назвал бы это недостатком. Так часто говорят об играх, которые я проиграл из-за моего темперамента – и это совершенно правильно, – но матчи, выигранные благодаря моему темпераменту, никогда не упоминаются. А их намного больше.

– Но Вы стали спокойнее на корте?

– Да, наверное. Я направляю свою энергию на новые попытки выиграть матч. Это мне очень помогает. Но иногда я загоняю гнев внутрь, и он проходит по мере того, как я продолжаю играть. Я слышал тысячи раз на протяжении многих лет, с тех пор, когда я был маленьким, что «когда вы сердитесь, вы теряете внимание и сразу же хуже играете». Но вы должны повторить это несколько раз, перед тем как вы поймете, что это действительно так. Я это понял.

Робин Содерлинг имеет сильную хорошую подачу, хороший форхэнд и бэкхэнд. Но он должен, если хочет быть быть в числе ведущих игроков, постоянно улучшать даже то, что хорошо работает, чтобы быть еще лучше.

– Я очень высокий и поэтому очень много работаю над передвижением по корту и игрой у сетки. Вы должны работать над каждым элементом игры, это огромная работа.

- Умение найти в себе силы, чтобы сохранять спокойствие и вернуться в матч, когда вы отстаете по счету, также является важным умением?

– Да, в этом вся суть тенниса.Во многих случаях судьбу матча решают три, четыре, пять мячей, а те, кто смог сыграть их лучше, кто уверен в себе, и выходит победителем.

Робин Содерлинг в разъездах 30-35 недель в год. Часто его сопровождает его невеста Дженни Мостром. Они обручились в позапрошлом году, и Робин выглядит очень счастливыми, когда я упоминаю Дженни.

– Это так здорово, когда она со мной. Когда вы можете вернуться с тренировки и просто отвлечься, а не зацикливаться на теннисе.

И да, конечно, он может представить свою семью в будущем.

– Я хотел бы детей, но это совсем другая жизнь. Сейчас я все время в разъездах, так что я не знаю, мне кажется, для ребенка нужны условия лучше.

- Вы представляете жизнь после тенниса?

– Да. В некотором роде я действительно не знаю, чем я хочу заниматься, но иногда я тоскую по нормальной жизни. Ту, что другие называют скучной и повседневной. Оставаться в одном месте долгое время, иметь дом, а не путешествовать вокруг света все время.

- У теннисистов одинокая жизнь?

– И да, и нет. Вокруг меня очень много людей, поэтому я не одинок, но иногда кажется по-другому.

Все волнения фактически написаны на его лице, поскольку Открытый чемпионат Франции Робин Содерлинг ждет со смешанными чувствами.

– Это всегда было моя целью – быть тем, кто я сейчас. Когда я рос, я часто смотрел теннис по телевизору, и читал о шведских звездах тенниса, и это вдохновляло меня. И если я могу сделать нечто подобное для детей и молодых людей в Швеции сегодня, я надеюсь, что я могу отдать долг.

Теннисисты и гольфисты получают большие денежные призы. Победитель Открытого чемпионата Франции, например, получает около 10 000 000 шведских крон, а Робин немного осторожен, когда упоминаются деньги.

– Да, в теннисе большие призовые, и невероятно приятно быть в состоянии обеспечить себя и свою семью всем, но я не поэтому играю в теннис. Это просто бонус. Это может звучать банально, но я играл бы в теннис, даже если бы здесь не платили больших денег. Это можно увидеть в других видах спорта, таких как бадминтон. Там платят не так много денег, но люди все равно тратят столько времени и так много работают, и думаю, что это здорово. Это правда, вы должны иметь страсть к игре.

– Вообразите, что Вы встретили себя на вечеринке. Вы стоите в сторонке в одиночестве?

Робин смеется, немного удивляется, но потом становится серьезным.

– Я бы, вероятно, удивился, потому что я совсем не такой. Эти образы, далекие от действительности, придумывают СМИ. Это очень печально, и не имеет значения, каким изображают человека, хорошим или плохим. Я сам был во власти заблуждений о других спортсменах, которых я никогда раньше не встречал, но потом, когда я встречался и разговаривал с ними, я изменил свое мнение и понял, что совершенно заблуждался.