«Вся порнография российского футбола – в бешеных финансах». Спорт глазами красавицы-журналистки
Ведущая «Спорт FM» и пресс-атташе Федерации тенниса России Софья Тартакова рассказала о простоте Марии Шараповой, прямой спине Виктории Бекхэм и телефонном хамстве Игоря Денисова.
8 марта на стрельбище
– В начале марта вы летали с мужской сборной в Новый Уренгой. Теннис на Крайнем Севере – звучит экзотически. Какие впечатления?
– Физически очень тяжело. Безумно холодно, сухой воздух, недостаток кислорода. Даже волейбольная команда, которая там играет, приезжает только на матчи, а базируется в Серпухове. Но из-за того, что мы играли не суперзвездым составом, решение принять датчан там, мне кажется, абсолютно правильное. Ребят в Уренгое воспринимали как людей, ради которых можно звезду с неба достать. Плюс корт, кормежка, логистика, публика – все на десять из десяти.
– Возили на какие-нибудь экскурсии? Там же газ добывают.
– Я не ездила. Нужно было очень рано вставать, а я ленивая в этом плане. А так, была поездка на Полярный круг. Полтора часа едешь, выходишь из автобуса в минус 60, три секунды стоишь, тебя фотографируют, дают сертификат и обратно. Все закоченели, конечно, но, говорят, осознание того, что ты был в этой точке, космическое. Возили на газовую скважину. И восьмого марта для девочек федерация устроила сюрприз: утром всех собрали и повезли в неизвестном направлении. Оказалось, едем на стрельбище. Постреляли из огромных ружей и покатались на снегоходах.
– Датчан было тяжело в Уренгой затащить?
– Большинство из них студенты. Они учатся и параллельно играют в теннис. Поэтому перед матчем они провели сначала несколько дней в Москве, потусили там и продолжили кайфовать в Уренгое. Особенно на ужине, где танцы были, баяны, традиционное гостеприимство. Они все на телефоны снимали. Еще из-за них задержали самолет. Наша сборная чартером улетела, а кто не поместился, летел регулярным рейсом. Сидим в самолете думаем, что какая-то техническая неисправность. В итоге входят датчане, взлетаем. Оказалось, у них был страшный перевес багажа. Им подарили кучу статуэток ямалов, бубнов каких-то, просто этническое сумасшествие. Рыбы даже дали. А платить за лишние килограммы нужно было кэшем. Банкоматов в здании аэропорта не было, они бегали, искали их. Потом не могли понять, какой курс, сколько снимать. Но успели все-таки. Я, кстати, летела рядом с их четвертым номером, он спрашивал: «А как Санкт-Петербург можно посетить? А что в Москве посмотреть?» Ему это интересно, потому что он больше студент, чем теннисист.
«Датчане бегали по аэропорту искали банкоматы»
– Испанцы, с которыми летом играть, не студенты. А их хотят на Камчатку вытащить.
– Там вообще странная история: они бастуют. У них сделали капитаном женщину, не обговорив это с игроками. А у нее такая позиция: не собираюсь унижаться и просить Надаля выступить за сборную, потому что у нас равноправие и все дела. При этом Рафа с ней не особо знаком и, видимо, ждет официального приглашения. Я не знаю, может, она одумается, этот бзик пройдет, но пока вероятнее всего, в Россию Надаль не прилетит. Тем более, после «Уимблдона» ему не очень удобно играть на харде или грунте, да еще где-то на Востоке.
Слезы-сопли на стойке регистрации
– Расскажите о своих путешествиях. Вы же были на всех «Шлемах», кроме американского. Какие главные впечатления от каждого из них?
– С Австралией постоянные проблемы, как туда добраться. В прошлом году я летела через Доху, заранее купила билеты, все было вроде бы хорошо. Пересадка в Дохе час, потом сразу перелет до Мельбурна. Прилетать в Австралию я должна была вечером в воскресенье, потому что понедельник уже турнир. А рейс из Москвы до Дохи задержали ровно на час, и я опоздала на самолет до Мельбурна. А это 13 часов.
– Что делать?
– Авиакомпания, а это ее вина, предложила остаться на ночь. Но тогда в Мельбурн я прилетала бы в понедельник вечером, когда турнир уже в самом разгаре. В общем, были слезы, сопли, все что угодно на стойке регистрации. Объяснения, что мне по работе, что меня сейчас уволят, что нужно обязательно быть в Мельбурне к началу турнира. В итоге предложили такой вариант: Доха – Джакарта – девять часов, еще столько же пересадка в самой Джакарте и еще девять часов перелет в Мельбурн. Добралась до Австралии я рано утром в понедельник. Без вещей – чемодан где-то благополучно потерялся. И сразу из минус 40 поехала на корты, где было плюс 30.
«Когда на «Уимблдон» приезжают супервипы, этого никто не замечает»
– В этом году долетели без приключений?
– Выбрала перелет с двумя пересадками в Китае: в Урумчи и Гуанчжоу. Но рейс из Москвы задержали на шесть часов, и чтобы успеть на самолет до Гуанчжоу оставался всего час. Сумку в зубы, бегом-бегом, успела. Когда обратно в Россию возвращалась, из Москвы мне сразу нужно было улетать в Краков на Кубок Федерации. Приехала в аэропорт Мельбурна: «Ой, мы забыли предупредить, что ваш рейс отменили. Вы прилетаете в Москву только в среду вечером». А пресс-конференция Шараповой в Польше уже в среду утром. В итоге снова сопли, слезы, но как-то смогла договориться, мне перебронировали билеты, пришлось лететь через Доху. Там самолет, конечно, снова задержали, но в Краков успела.
– Кроме перелетов, чем еще Австралия запомнилась?
– Людьми. Там все время полуголые ребята ходят. Такое ощущение, что они всегда пьяные. А кто работает, они, наоборот, в 43 градуса одеты в джинсы, рубашку и пиджак. И даже капелька пока с них не стекает. Хотя я пока доходила от отеля до корта, за десять минут становилась багровой, как помидор. Еще Мельбурн у меня ассоциируется с собаками. В этом году впервые удалось на пляж выбраться, и оказалось, что там есть пляж не только для людей, но и для собак. Буквально в трех сантиметрах от основного, где собачки купаются вместе с хозяевами. И, конечно, там у людей есть обеденные перерывы, когда ты можешь взять сэндвич, постелить плед около водички. В Москве такое невозможно.
– Париж не такой крутой?
– «Ролан Гаррос» мне пока понравился меньше всего, потому что там невероятная суета. Очень маленький стадион, огромное количество людей. Вот московское метро в час пик – это «Ролан Гаррос». Причем на протяжении всех двух недель.
«Серена Машу ненавидит. Просто ненавидит»
– «Уимблдон»?
– Очень люблю Лондон – это мой любимый город, очень хотела бы там жить. В прошлом году там исполнилась моя детская мечта, для Sports.ru я комментировала в паре с Ольгой Морозовой. Вообще, «Уимблдон» у меня всегда ассоциировался с Метревели, Дмитриевой и Морозовой. А тут голова просто взорвалась: сижу на Центральном корте, рядом Ольга Васильевна, и мы с ней комментируем полуфинал Джокович – Димитров. Как? Иногда я даже забывала говорить.
– На «Уимблдон» приходит много знаменитостей. Они прямо рядом со зрителями ходят?
– Ольга Васильевна член Всеанглийского клуба лаун-тенниса, и два раза она дала мне билеты чуть ли не в королевскую ложу. На финале Федерера и Джоковича я сидела с одной стороны рядом с Беккером, с другой – с Викторией Бекхэм. Мне кажется, это было ее самое тяжелое мероприятие в жизни. Они играли часа четыре, и все четыре часа она сидела с абсолютно прямой спиной и каменным выражением лица. Она ведь никогда не улыбается на публике, а тут так долго пришлось это делать. Еще в Лондоне, когда приезжают супервипы, никто этого не замечает. Не перекрывает всю Саввинскую набережную, как было, когда Путин приезжал в «Лужники» на легкую атлетику. Там люди приходят на праздник и чувствуют себя совершенно свободно. Приехала королева? Возможно, в очереди на вход вместо трех минут нужно будет простоять пять. Но такого ужаса, как у нас, там нет.
– На финал «Уимблдона» реально попасть?
– Нужно заранее билеты бронировать. Можно еще у игроков поспрашивать, если знать, на кого выйти. Но там они очень дорогие. Даже мне, радийщице, в день полуфиналов и финалов попасть в ложу прессы практически нереально. Чтобы получить квиточек на финал Маррея, я стояла с самого утра в очереди из журналистов и успела только на два последних сета. На «Ролан Гаррос», например, такого нет. Там вообще доступ прессы свободный: приходишь на трибуну, тебе показывают место, ты садишься. Но во Франции журналистов бесплатно не кормят. На «Уимблдоне» кормят, но не особо. А вот в Австралии ты можешь себе мясцо взять, пасту. Если худеешь, то овощи. Выбор сумасшедший. На карточке есть лимит – 18-19 долларов в день. Но этого хватает и на салат, и на первое, и на второе.
«О май гад, о май гад! Мария Шарапóва!»
– В Польше вы неделю находились рядом с Машей Шараповой. Какая она вне корта?
– Потрясающая. Мы даже не осознаем, какая спортсменка за нас выступает. Мне плевать, где она живет. Что она проводит в Штатах 99% своего личного времени. Если бы Марат Сафин жил в Испании, мы что, испанцем бы его называли? Если по-житейски: у нее все есть, она красивая, успешная, обеспеченная. Она может не играть в теннис. Но она пашет больше, чем любой юниор, который еще ничего не добился. В Кракове я наблюдала ее, когда она настраивается. Это космос. Она реально никого не видит-не слышит. И так она делает на протяжении всей спортивной жизни. Она настолько сконцентрирована на том, чем занимается. Хотя у нее реально все есть. Она самая крутая спортсменка не только в теннисе, а вообще в мире. Но она мотивирована.
– В общении она простая?
– Абсолютно. Она понимала, что она часть коллектива и старалась объединить команду. В первый вечер пригласила всех пойти в национальный ресторан. Было очень забавно. Мы шли от отеля до ресторана минут пять. И все эти пять минут за ней бежали папарацци. Но она просто накинула капюшон и спокойно шла. Без агрессии. Еще около нашей гостиницы все время стояли желающие сфотографироваться со сборной. И пока мы шли на ужин, они приставали к Шараповой, Павлюченковой, Кузнецовой. И Света очень круто прикалывалась. Брала телефон типа тоже хочет сфотографироваться с Шараповой. Девчонки в этот момент ее снимали, а она кричала: «О май гад, о май гад! Рашн тим! О, Мария Шарапóва, плиз, ван фото, ван фото!» Это было очень смешно.
«Кириленко хочет сконцентрироваться на семье, на супруге»
– Традиционный вопрос: когда Шарапова обыграет Серену?
– Такой день наступит. Если ты пашешь, то благоприятный исход к тебе приходит. А она очень много работает для этого. Вот если бы в Австралии не закрылась крыша, шансы были бы немного другие.
– Серена не молодеет. Все ждут, когда у нее будет спад.
– Будет ли он? Она вообще такая специфическая. Я с ней делала большое интервью. И вот ты сидишь в таком ожидании – заходит она. Большая, темная – просто Багира. Все медленно делает, как королева. И тебя сразу ломает, ты не знаешь, куда деться. У нее очень сильная энергетика. И пока теннис ей интересен, она будет играть. Сейчас у нее большой запас. Но даже если она почувствует, что сил осталось не так много, она будет играть просто меньше турниров. Зато более качественно. Кстати, я разговаривала с агентом Маши Максом – он убьет меня, если узнает, что я это рассказала, но ладно. Он сказал, что Серена ненавидит Машу. Просто ненавидит. Когда она выходит против нее играть, для нее это совсем другие матчи. Она готова ее уничтожить, просто потому, что на другой половине корта Шарапова. Настолько это принципиально для нее.
– Гренефельд подходящий тренер для Шараповой?
– Я не совсем понимаю, почему Маша с ним работает. Но я опираюсь на рассказы девочек, которых он тренировал. Но если она его держит, значит, он помогает. Она себе не враг и выбирает тренерский состав очень четко и жестко. У нее в команде идеальная дисциплина. Не армия: они смеются, у них расслабленная обстановка. Но как только они на корте, даже на тренировках, Маша – профессионал и требует того же от других.
– А что за странный союз был с Коннорсом?
– Он горячий, она горячая. Говорят, что-то ей ляпнул, что было непозволительно. Это единственное, что я знаю.
– Вы дружите с Марией Кириленко. Она закончила карьеру?
– Мы на эту тему вообще не разговаривали. Знаю, что она сейчас счастлива, мы переписывались восьмого марта, поздравляли друг друга. Мне кажется, она хочет сконцентрироваться на семье, на супруге. Вернется ли в теннис? Многое от здоровья зависит. В прошлом году на US Open с Шараповой она играла с тяжелейшей травмой кисти. Не могла ударить слева. Мы потом разговаривали. Оказалось, что у нее болела рука, но на центральном корте сразу такой адреналин, такие эмоции, что болезненное ощущение ушло. Но когда матч закончился, опять боль и так далее.
«Спорт – это чистые эмоции. Как секс»
– Ее проблемы в здоровье? Она ведь в Топ-10 входила, в паре все получалось, на Олимпиаде, а потом пропала.
– Мне кажется, перенасыщенные сезоны ее подкосили. Вообще олимпийские и постолимпийские сезоны очень много сил у спортсменов забирают. Многие игроки после Олимпиады сваливаются с травмами.
– Самый яркий пример – Сафина.
– Травма у нее ужасающая, она очень мучилась со спиной. Многие спрашивают, чем она сейчас занимается. Насколько я понимаю, Динара от тенниса вообще далека. Кто-то мне говорил, что она у Марата в Думе работает.
– Еще про Кириленко. Они ведь с Шараповой были подругами. Потом у Шараповой спросили, она ответила, что больше не подруги.
– Мне кажется, Шарапова сейчас ни с кем в туре не дружит.
– То есть их разругал не какой-то конфликт?
– Нет, это профессиональный спорт. Ты можешь сидеть чаек пить, а на следующий день или через два часа выходить на корт и пытаться убить этого человека. Знать, что у него болит рука или нога, и гонять его. На это способны немногие. Так что никакого конфликта. Когда он играли в Нью-Йорке, очень хорошо поболтали в раздевалке. А после пресс-конференции в Австралии Шарапова через меня передала Кириленко поздравления со свадьбой. Как и Вика Азаренко, у них же тоже хорошие отношения.
Дебильная история, гениальная отмазка
– В теннисе много говорят о допинге. Надуманная проблема?
– Лучше всех сказал Давыденко: «Теннисистам не нужно есть какой-то сверхдопинг, чтобы на стенку лезть». В теннисе он не столь важен. Это не циклический вид спорта. Здесь важно восстановление. Но сейчас медицина и так движется такими быстрыми шагами, что и без запрещенных препаратов можно обойтись. Абсолютно дебильная история с Троицки и со сдачей крови. Но его надо знать. Он немного псих. Видимо, психанул: «Не трогайте меня, не буду ничего сдавать», – а девочка зажалась, сказала: «Не сдавайте», – и парень попал на полтора года. Дурацкая история с Гаске, которая мне очень нравится. Его же поймали за кокаин. И у Ришара была гениальная отмазка, за которую его оправдали. Он сказал: «Я целовался в губы с девушкой, у которой на носу был кокаин. Так кокаин попал в мою кровь».
– Как вы относитесь к реформам в теннисе? Отменить вторую подачу, счет больше/меньше, число геймов в сете сократить.
– Я за классические варианты. Кстати, в Мельбурне я сидела на матчах Надаля и заметила шпиона. Судья Мохаммед Лайани, который судил самый долгий матч Изнер – Маю, был прикреплен к Надалю. Он был только на его матчах. Сидел в штатском с айфоном и засекал 25 секунд между розыгрышами. И на бумажке отмечал, в каких геймах и сколько раз Рафа это правило нарушил. И в какие-то моменты показывал арбитру на вышке знаки. То есть такой подсчет был. Он же не сам пришел, он же не идиот. Потому что это было только на матчах Рафы и только в геймах на его подаче. Наверное, это правильно. Только, ребят, давайте вы сначала сами побегаете шесть часов на жаре в 40 градусов, а потом попробуете уложить свое восстановление в 25 секунд.
«Шарапова сильно влюблена в Димитрова. Полностью»
– Может, для этого и нужно убрать пятисетовые матчи?
– Так в этом и есть прелесть. Здесь уже какие-то нечеловеческие усилия. Ты бы отказался от такого матча, который был год назад в Австралии, как Хьюитт – Сеппи? Они играли пять сетов, Хьюитт отыгрался с 0:2 по партиям, Сеппи выиграл. Это кайф, это очень круто. То же самое Робредо, которому за 30, но который на «Ролан Гаррос» в трех матчах подряд отыгрался с 0:2 по партиям. Это вкусно. В спорте должны быть такие вещи.
– Кто будет доминировать в туре, когда уйдет «Большая четверка»?
– Даже не хочу об этом думать, так грустно становится. Все вешают ярлык звезды на Димитрова. Наверное, он максимально привлекателен в этом плане. Вообще, интересно, что у них с Машей действительно настоящие отношения. Она сильно влюблена в него. Полностью. Из-за него поехала в Акапулько вместо турнира в Дохе, чтобы время с ним провести. Так вот он в Акапулько прыгал со скалы. Мне кажется, это так его характеризует. Представляешь, что у человека должно быть внутри, чтобы решиться прыгнуть с такого обрыва. Он в хорошем смысле сумасшедший. И с таким огнем, с такой динамикой чемпионами и становятся.
Какая-то девочка приехала
– Вы работали на «НТВ-Плюс» из олимпийского Сочи. Как так получилось?
– Меня позвала Анна Владимировна Дмитриева. Я ей безумно благодарна, потому что это лучшее, что вообще произошло за мою карьеру. Я понятия не имела, что меня ждет в Сочи. Знала только, что будет какая-то студия «Куб». Но не знала, с кем я буду работать, что там нужно делать. Понимала, что на меня многие люди смотрели косо: какая-то девочка приехала. Было первое собрание, представляли ведущих. Черданцев, Шац, Иоланда Чен, Владимир Кириллович Молчанов. То есть там уже теряешь сознание. Их всех представляют, и Вася Уткин в конце: «И вот, Соня Тартакова. Тебя мало кто знает, встань, пожалуйста». Это было фантастически.
– Чем запомнилась Олимпиада?
– Было огромное количество прямого эфира, Черданцев, с которым мы очень сильно дурачились. Успевали якобы – для галочки – поссориться и поскандалить. Татьяна Тарасова меня однажды чуть не убила. Был телемост с дворцом «Айсберг». И я перепутала фамилию фигуристки. На меня был вылит кувшин просто. Она как Зевс: сразу звезды из глаз, начала молнии метать. Думала, сейчас вбежит в студию и расчленит меня.
– Главное спортивное впечатление?
– Паралимпиада. Перебивает всю Олимпиаду за раз. Первые три дня я приходила в микст-зону, записывала для «Спорт FM» одно интервью, выходила, минут двадцать рыдала и возвращалась обратно. Было невероятно тяжело, но после этого я стала другим человеком. Когда смотришь на этих спортсменов, понимаешь, какая ты идиотка. Все твои переживания, слезы, расстройства – все это ничего не стоит.
«Думала, Тарасова сейчас вбежит в студию и расчленит меня»
– На «Плюсе» наверняка были посиделки. Что интересного на них происходило?
– На них всегда весело, много алкоголя. Но лучший вечер получился после Олимпиады, когда мы поехали в какой-то очень крутой ресторан. Не в плане пафоса, а в плане, что там было вкусно, какие-то водопады. Мы сидели там часов пять-шесть, гуляли периодически. Были Шац, Черданцев, Журавель, все-все-все. Нас встретили с кавказским гостеприимством: «Вот есть такой шашлык, такой. Вино есть такое, но лучше местное принесем». В итоге у нас набрался счет на обалденную сумму. Такое количество нулей, мне кажется, никто из собравшихся не видел. Оказалось, что гостеприимство было сосредоточено в вине: местное вино стоило больше, чем вся еда. Попали мы очень сильно. Долго выясняли отношения. Требовали заверенное меню, говорили, что это все не очень красиво. Бесполезно. Пришлось каждому ехать снимать деньги с карточки.
– Дискотеки были?
– Очень крутая туса была по завершении всего действия. Все приехали наверх, в горный кластер. Пошли в ресторан, где было выпито огромное количество водки, все танцевали под песню «Рыба моей мечты». Потом половина людей каким-то образом все-таки опустилась вниз, а я лично добралась до дома на автобусе – помню, еще Журавель был – часов в шесть утра. Но главная любовь «НТВ-Плюс» – это различные игры.
– Например?
– Шапка, которая будоражит умы всех. Ребята в нее постоянно играют. Я вот когда в нее играла, чувствовала себя полной идиоткой. Там берешь шапку, пишешь имя любого персонажа, кидаешь в нее и потом достаешь записки. А играешь в команде, и тебе нужно объяснить своему партнеру, что это за персонаж. Сначала словами, потом показать, а потом сказать одним словом.
«После Олимпиады поехали в ресторан – потом каждому пришлось ехать снимать деньги с карточки»
– Считается, что футбольные комментаторы между собой не очень хорошо общаются.
– Все фигня, все общаются. По крайней мере, как я видела. Андронов общался. Леша вообще кумир. Тимура Журавеля я очень люблю, он мой близкий друг. Черданцеву, кстати, я благодарна не меньше, чем Анне Владимировне. Потому что это невероятный опыт – посидеть с ним в прямом эфире. Он бог прямого эфира. Ему все равно что вести, какая тематика, какой вид спорта. Он чувствует себя как рыба в воде. И если у меня появится возможность с ним поработать – неважно где, – я двумя руками и ногами буду за.
Спортсмены и футболисты
– Вы же смотрите футбол.
– Я была талисманом футбольного клуба «Анжи».
– Подробнее можно?
– На радио было мало футбольных корров. Мы с Нобелем Арустамяном, а он тоже мой очень хороший друг, смеялись, и я ему сказала: «Хочу в какую-нибудь футбольную командировку». «Давай, будешь с «Анжи» летать?» В итоге со мной «Анжи» не проиграл ни одного матча. Многие в команде шутили, что я была их талисманом. Говорили, что в ковер замотают и увезут в Махачкалу.
– Вы общались с игроками?
– В основном с администрацией. А к российскому футболу и футболистам у меня антипатия. Когда-то они не отнеслись ко мне по-человечески.
– Это связано со сборной?
– Да. Я не воспринимаю людей, которые ставят себя выше. Мне есть с чем сравнивать. Я общаюсь с большими спортсменами, великими, которые выше условного Гатагова или Кокорина. Но они никогда не позволят такого хамства, которое позволяют наши футболисты, хотя не добились и никогда не добьются подобного.
– Вы считаете бредом и глупостью платить Кокорину 5 миллионов евро?
– Конечно. За что?
– То есть российские футболисты зажратые?
– Конечно. Я вообще считаю, что не будет никаких результатов, пока не будет потолка зарплат и адекватных денег, а не заоблачных сумм. Вся порнография российского футбола – в бешеных финансах. Я не понимаю, где здесь спорт, когда парень в 20 лет сидит на скамейке, получает зарплату, покупает квартиру в Москве и «Бентли» и не пытается вырваться, уехать куда-то. Для меня это не спорт и даже не попахивает спортом. Спорт – это чистые эмоции. Это как секс просто. Спорт настоящий, как и секс. Невозможно, сидя на скамейке без каких-либо желаний, чего-то добиться и называться спортсменом. Это неуважение к Евгению Донскому, Лизе Куличковой. Большинство людей, которые эти фамилии прочитают, даже не знают, кто это. Но это спортсмены с большой буквы, в отличие от тех футболистов, которые ни за что получают такие деньги.
– Как вы отнеслись к проекту «Анжи»? Как к игрушке олигарха?
– Да, это как компьютерная игра, как мечта какая-то. У человека есть деньги, он собирает то, что хочет видеть. Собрал, поиграл, игрушка закончилась – до свидания.
«В «Анжи» говорили, что в ковер замотают и увезут в Махачкалу»
– А к Олимпиаде? Понятно, что круто, сказка на две недели, но сколько денег угрохали.
– Лучше бабулям на пенсии. У нас страна контрастов, мы не умеем находить золотую середину. Каким образом, в то время, как бабуля в аптеке рыдает, что у нее не хватает денег на лекарства мужу, у которого печень больная или сердце, мы можем в центре олимпийского парка закатать нафиг кладбище? И построить там «Адлер-Арену». И не позволять людям войти на кладбище, если там годовщина смерти.
– Было и такое?
– Перед Олимпиадой я ездила в пресс-тур, где общалась с оргкомитетом Сочи. С господином Чернышенко. Нам показали все объекты внизу, потом наверху. Мы сели за круглый стол, и был текст от его помощника: «Ребята, говорите хорошо. Это же наша домашняя Олимпиада, столько было в нее вложено и души, и сердца, давайте позитивно смотреть на наши траты». И был какой-то диалог, кто-то задавал вопросы. А я просто знала, что в центре олимпийского парка есть кладбище. И я задала вопрос: «Каким образом люди, чьи родственники там похоронены, смогут туда приезжать во время Олимпиады?»
– Какой был ответ?
– Я не ожидала такой реакции. Не от Чернышенко, а от людей, которые с ним работают. «Да почему вы спрашиваете? Да Олимпиада – это намного больше, чем просто кладбище. Почему вы смотрите под таким углом? Это же наше достояние». – «Да никто не спорит, что это наше достояние. Но вот те бабушки, у которых там мужья похоронены, не виноваты, что у вас тут Олимпиада». – На что мне было сказано, что бабушка, чтобы посетить это кладбище, должна купить входной билет за 100 рублей, мол, не такие большие деньги. Но для бабули, мне кажется, и 100 рублей – большие затраты. Этот пафос к тому, что у нас то в жар, то в холод. Бедные бабули без денег, рыдающие у аптеки, и «Лексусы», «Бентли», перекрывающие весь олимпийский парк. Мне такая позиция непонятна. Поэтому, если бы ты у меня спросил как у человека, куда бабло? Бабулям. Сделайте пенсии. Потому что нужно сначала в стране что-то наладить. А то получился пир во время чумы.
«Денисов орал: «Не звони мне больше никогда, бла-бла-бла-бла»
– Вы сказали о неприятном опыте общения с футболистами. Если переходить на личности, кто они?
– Звонила пару раз Денисову, была послана далеко и некорректно. Сычева пытались в день рождения поздравить, какой-то проект делали. Я понимаю, что бывает плохое настроение. Но если у тебя такая профессия, то будь добр, отдувайся. Я считаю, что футболисты обязаны общаться. Тем более, я адекватный человек. Я не хамила, не грубила, не говорила: «Ну че, Дим, скажи мне пару слов».
– То есть получалось, вы им звоните, а они просто посылают?
– Да. Дословно сейчас не скажу, как, потому что много лет прошло. Но Денисов помню, как орал: «Не звони мне больше никогда, бла-бла-бла-бла».
– Кто еще, кроме Денисова и Сычева?
– Был опыт с сумасшедшим Зыряновым. Он тогда прилетел со сборной, нужно было какое-то интервью делать, и его ответы были: «Да, нет, до свидания». И – в «Бентли». Мне непонятно, почему великая Елена Исинбаева сидит с тобой разговаривает сколько тебе надо и в микст-зоне каждому рассказывает какие-то личные истории, а Гатагов, которого знать никто не знает, проходит мимо в кепке «Луи Вюиттон». О’кей, может, в жизни они все прекрасные ребята. Вполне возможно, что они замечательные мужья и отцы. Но в моем случае каждый раз – это был ужас. Я люблю взрослое поколение футболистов. Титов очень крутой. Ширко тоже. Семшов, Семак, Игнашевич. Они люди с головой. Все остальные? Имейте совесть, друзья.
– У Титова дочь – теннисистка.
– И он сам очень любит теннис. С ним была смешная история связана. Года три назад Донской приходил ко мне на радио. Женя тогда только попал в Топ-100 и, наверное, еще не все знали, кто он такой. В общем, он пришел на радио, мы ждали запись. Ее отложили минут на пятнадцать, потому что Титов дописывал свою программу с кем-то из ведущих. Дописал, выходит, просит прощения за задержку. Потом мы Женей пишем, в вечернем эфире я анонсирую, что вот, приходил Донской, даем частичку интервью. И тут через Нобеля раздаются звонки от Титова. Егор объясняет, что не знал, что это был Женя Донской. Часа три уже прошло с нашей встречи. Передайте, говорит, мои искренние извинения Донскому, я не знал, что его запись задержал, удачи, успеха ему. Я Жене все это передала, он не поверил, потому что скромный. Но было приятно.
«Хочу, чтобы на эфир пришла Анна Курникова. До сих пор верю в это»
– Ваш прогноз на тройку чемпионата России?
– Без проблем. Не «Спартак». Пусть будет ЦСКА – первое место. Пусть будет «Зенит». И пусть будет «Динамо», потому что я люблю своего папу, а папа болеет за «Динамо».
– У вас уже давно своя программа на радио. Что дальше? Телевидение?
– Я бы хотела там работать. И максимально много в прямом эфире. На радио, на телевидении, комментировать хочу очень. Хочу, чтобы на эфир пришла Анна Курникова, до сих пор верю в это. Для меня чистый кайф – это прямой эфир. Чем больше его, тем лучше.
Автор: Александр ГОЛОВИН
Фото: instagram.com/tartakova, twitter.com/MariaSharapova.