Долгая дорога Патрика Шарпа. Перевод интервью Blackhawks Magazine

5 декабря 2005 года Чикаго Блэкхокс приобрели у Филадельфии Флайерз Патрика Шарпа. Новость об этом трейде можно было найти лишь в небольшом сообщении рядом с навязчивой рекламой в местном спортивном издании. Теперь Шарп - один из самых популярных спортсменов в Чикаго. Он был важной составляющей двух побед Блэкхокс в Кубке Стэнли, а в феврале вместе со сборной Канады завоевал золотую медаль на Олимпиаде в Сочи. Blackhawks Magazine решил побеседовать с нападающим клуба и сборной Канады.

Автор: Bob Verdi

И как это было? Вы говорили, что не уверены насчёт того, что именно Джонатан Тэйвз будет вашим соседом по комнате в России.

Да, я говорил, что это будут бесконечно долгие две недели, если я проведу их бок о бок с ним, постоянно рядом. Но оказалось, что иметь рядом с собой друга и капитана Блэкхокс довольно здорово. Я задавал ему кучу вопросов, потому что он уже проходил через всё это в 2010. Так что это было полезно, хоть и довольно мучительно.

Почему мучительно?

У Джонатана множество вредных привычек. Я чувствовал себя Патриком Кейном, который несколько лет делил с ним номер во время выездов Блэкхокс. Джонатан постоянно сконцентрирован на хоккее, и его часть комнаты всегда немного захламлена. Он не задумывается над тем, как бы заправить свою кровать или прибраться – он предпочитает думать о предстоящей тренировке.

И всё-таки, был ли какой-нибудь положительный опыт?

Разумеется. Всё было очень весело – особенно победа – но вместе с тем и волнительно. Для Канады целью всегда является золото и ничто другое. Это только вопрос времени и таланта. У нас отличные игроки, и я очень нервничал, когда меня включили в состав. Но, даже когда это произошло, было необходимо оставаться здоровым и продолжать показывать свой максимум.

Американцы понимают, что Олимпиада значит для Канады?

У американцев сильное фанатское движение, но в Канаде вся страна буквально замирает. Это повсеместно, не только для мужского турнира, но и для женского. Когда наши девушки выиграли золото, мы все смотрели и сходили с ума. Наша страна относится к хоккею очень, очень серьёзно.

Когда вы не попали в заявку на игру с Австрией, главный тренер Майк Бэбкок выразил надежду, что вы не спросите его об этом, потому что у него не было ни одного подходящего объяснения. Вы сделали всё правильно в первой игре, но у него просто был очень глубокий состав.

Я читал комментарии. Это случается, когда ты играешь в команде такого калибра. Мы были там не для того, чтобы забивать голы или достигать индивидуальных высот. У нас было достаточно парней, которые в своих клубах имели много игрового времени, но мы собрались вместе и должны были делать то, что было лучше для сборной. Это было похоже на то, что есть у нас в Блэкхокс.

Как так?

У нас тоже есть много топ-хоккеистов, нападающих, защитников, которые достойны получать больше игрового времени. Но каждый готов пожертвовать этим, каждый может сыграть меньшую роль, если это необходимо для победы.

Ваша семья была с вами в России?

Только я и мой сосед по комнате. Моя жена Эбби осталась дома с двумя маленькими дочерями, Мэдэлин и Сэди, которой всего три месяца. Мы общались по телефону и несколько раз в скайпе. Было тяжело, потому что перед Олимпиадой у нас была длинная выездная серия с Блэкхокс, я уезжал из дома почти на месяц. Мне казалось, что когда я наконец вернусь, мои девочки уже в колледж пойдут.

Когда вы смотрите на других звёзд Блэкхокс, вам не кажется, что некоторые их них, например, Тэйвз или Кейн, были в некотором смысле «предопределены»? В то время как вы были выбраны Филадельфией в третьем раунде под 95 общим номером и были вынуждены пройти долгий путь, прежде чем стали тем, кем стали.

Пусть другие люди решают, кто является звездой. Все парни, играющие в НХЛ, должны были очень много работать, чтобы попасть сюда и оставаться здесь. Я начал развиваться немного позже, уже после двадцати, и я чувствую, что расту с каждым годом. Когда я начинал тут, всё было иначе. Десять лет назад основную работу выполняли ветераны. Сейчас во всех командах есть много молодых ребят, которые готовы выносить сумасшедшие нагрузки. Раньше было так: «Отрабатывай контракт – получай место в составе». Сегодня полно парней, которые молоды и уже сейчас готовы влиять на результат.

Вы не называете себя звездой. Гордитесь ли вы тем, чего достигли?

Очень горжусь. Пока я рос, мне никогда не присваивали ярлык лучшего игрока команды или будущего нхловца. В колледже я был сосредоточен на том, чтобы достичь какого-то нового для себя уровня. Очень почётно быть в такой команде, как Чикаго, со всем, чего мы достигли и чего ещё только хотим достигнуть. Здесь ты не можешь просто сидеть сложа руки, пребывая в раздумьях. Лига чересчур хороша – ежедневное непрекращающееся соревнование. Этим чувством пропитывается практически каждый. Недавно мы с папой были на игре Буллз. Люди подходили ко мне и просто давали пять. Я понял, насколько мне повезло.

Вы помните, на кого вас обменяли?

Да. Я вместе с Эриком Мелошом отправился в Чикаго в обмен на Мэтта Эллисона и третий драфт-пик.

Вы понимаете, что это один из лучших обменов Блэкхокс за всю историю? Или, может, за всю спортивную историю Чикаго?

Я приму это как комплимент, но опять же, пусть люди сами решают. Я знаю только, что счастлив быть здесь, я понимаю, какая это большая удача.

Вы выиграли Кубок Колдера с фарм-клубом Филадельфии в АХЛ в 2005 году. Когда Джона Стивенсона, тренера этой команды, спросили о вашем обмене, он сказал, что Филадельфия не осознавала, насколько вы любите хоккей.

Это был интересный комментарий. Вообще я старался не читать много о том, что произошло, но мне кажется, это был своего рода комплимент. Я всегда обожал играть. Всегда переживал насчёт этого. Я до сих пор прихожу домой и смотрю хоккей. Я люблю говорить о хоккее. Я не только игрок – я фанат.

Как вы становились снайпером в Блэкхокс?

Филадельфия была наверху таблицы, а Чикаго, когда я сюда пришёл, - нет. Моя карьера вдруг резко изменилась. Обо мне думали, как об энергичном парне для игры в меньшинстве, в третьем или четвёртом звене. Я не знал, что всё так получится. Я лишь думал, что могу и что мне могут дать здесь шанс. Я многим обязан Дэйлу Тэллону, который выменял меня тогда, и тренерам Тренту Йони и Дэни Савару. Несмотря на то, что я работал над всеми аспектами игры, я превратился именно в такого «стрелка».

Это одно из ваших прозвищ - «Стрелок». Кто вам его дал?

Данкан Кит. Данк или Энди Хилберт, они были в Блэкхокс, когда я пришёл сюда. Не знаю, может, это было сокращение от «Шарпшутера» или что-то ещё.

Вне катка вы нагружены всей этой организационной работой, о которой говорят Роки Вирц и Джон Макдоноу (президент и генеральный директор клуба – прим. пер.) – вам необходимо быть приветливыми с фанатами и постоянно общаться с ними. Чего стоит только клубная раздевалка в качестве рум-сервиса или хоккеисты-разносчики еды по домам.

Я прекрасно понимаю, что это часть нашей работы. Я помню, что было, когда я только попал сюда. Тогда никто не говорил о Блэкхокс, никто не просил меня разносить еду по домам. В то время у меня не было возможности осознать, насколько сильно наши фанаты интересуются нами, как они поддерживают команду и как уважают нас и всю франшизу. Не секрет, где живёт моя семья. И сейчас, если дети стучатся в нашу дверь или видят нас с Эбби гуляющих с собакой, они хотят поговорить о хоккее. Это здорово. Вы можете видеть, как много везде у нас фанатов. Мы играли матч в Колорадо в марте. Красные свитера были повсюду на арене.

Вы равнялись раньше на какую-нибудь знаменитость?

Когда я был ребёнком, я всегда смотрел на Майка Модано. Я встретил его позже в НХЛ, и меня это потрясло. Мы все, когда были детьми, равнялись на парней из НХЛ. Я восхищался игрой Модано, а потом и тем, как он держался с другими. Когда ты встречаешь кого-то, кем раньше восхищался, и он оказывается таким хорошим человеком, это остаётся с тобой навсегда. Именно это и значит быть хоккеистом, это намного важнее, чем голы и передачи. Быть хорошим человеком, когда простые люди тратят на тебя своё время – огромная часть хоккея.

Но если бы Модано оказался придурком, вы бы расстроились.

Безусловно. Поэтому, даже если у меня плохое настроение и терпение на исходе, я всё равно стараюсь быть доступным в общении.

В одной из телевизионных реклам для BMO Harris Bank вы роняете принтер. Это было прописано в сценарии?

Да, мне сказали кататься вокруг него, а потом проверить на прочность. Кажется, они думали, что я - Брент Сибрук.

Одной из составляющей вашего образа вне льда является ваш внешний вид. Каждый год вас называют одним из самых красивых спортсменов на планете. Наверное, вы слышали об этом в раздевалке.

Постоянно. Я очень часто слышу об этом. Особенно от Патрика Кейна. Но вы помните, недавно мы вместе с ним появились на обложке журнала? Он выглядел очень неплохо, мне кажется, только разве ж он сам скажет об этом. Кейнер никогда не упустит возможности подколоть меня. Он сделает для этого всё возможное. Но мне нравится Кейнер. Люди не знают его таким, каким знаем мы. На самом деле он очень заботливый, и он намного серьёзнее, чем кажется со стороны.

За всем этим стоит тренер, Джоэл Кенневил.

Я уже говорил, что есть один недостаток в том, чтобы играть под руководством Q. Ты сидишь на скамейке спиной к нему и не можешь видеть того, как он волнуется, размахивает руками и тому подобное.

Вы пашете на каждом участке катка, вы отнюдь не играете как звезда кино. Все эти упоминания о вашей внешности могут влиять на то, что люди неправильно воспринимают вашу игру?

Может быть, самую малость. Я не говорил с фанатами насчёт этого. Мне нравится думать, что я строг к себе, как и любой другой хоккеист в НХЛ. Я рос с желанием быть хоккеистом, я не хотел лишь появляться на обложках журналов. Ничего не изменилось.

Вы учились в колледже в Вермонте. Название их команды – Катамутс. Что такое катамут?

Я спрашивал их об этом. Мне сказали, что катамут – это горный лев. Мне этого было достаточно.

Вы встретили Эбби именно там?

Она из Коннектикута. Я встретил её в своё первый год там. Я рос в прекрасной семье – мама, папа и мой старший брат Крис. Они многому меня научили. И Эбби, помимо того, что отличная жена, ещё и прекрасная мать. Она из большой семьи, в которой было десять детей: пятеро родных и пятеро приёмных. Она воспитывала детей задолго до того, как у нас с ней появились собственные. Я никогда не думал о дочерях, я рос среди парней и тусовался со своим братом, поэтому я всегда хотел сына. Но сейчас у нас две дочки и это восхитительно. Когда я уехал в Россию, Мэдэлин, которой два года, спросила, где я. Эбби сказала ей, что папа скоро приедет домой с новым ожерельем – золотой медалью.

Мэдэлин знает, чем вы занимаетесь?

Чуть-чуть. Она может узнать меня по телевизору. Она празднует голы так же, как и я, крутится, как я. У нас дома винтовая лестница. Когда она забирается на десять ступенек вверх, она говорит: «Папин хоккей!»

У вас десятый номер с тех пор, как вы приехали сюда в 2005?

Да. У меня был девятый номер в Филадельфии, но в Чикаго он закреплён за Бобби Халлом. В мою первую игру в United Center нам сказали, что на арене около десяти тысяч человек, но я так не думал. В общем, я оглянулся вокруг и увидел человека в джерси с номером 10, я тогда подумал: «О, это здорово». Затем, во время исполнения гимна, я разглядел его получше и увидел, что это десятый номер «Амонте». Тони Амонте, с которым я играл вместе ещё в Филадельфии, теперь был здесь, на фанате Блэкхокс. Я понял, что у меня была долгая дорога сюда.

Ссылка на оригинал: http://blackhawks.nhl.com/club/news.htm?id=717976