«Пелино после бани сказал — его будто через автомойку прогнали!» Майк Кинэн в КХЛ. Часть 2
С момента чемпионства Нью-Йорк Рейнджерс прошло двадцать лет. Неужели Майк Кинэн наконец-то нашёл своё место?
Оригинальная статья написала Кэти Бейкер, журналисткой американского сайта Grantland, 27 марта 2014 года, после длительной командировки в Магнитогорск. Прочитать статью можно по ссылке.
Фотографии Кэти Бейкер и фотобанка GettyImages, рисунок Майка Макграта-младшего. Картинки кликабельны.
Он никогда не боялся морозов. Майк Кинэн в КХЛ. Часть 1
Согласившись работать тренером в Магнитогорске, первое, что сделал Майк Кинэн, — это позвонил своему давнему другу Майку Пелино.
Их пути пересеклись в конце 70-х годов, когда Пелино играл за вторую юниорскую команду Ошава Легионейрз, которую тренировал Кинэн. Он совмещал эту должность с тренерской работой в спортзале, с плавательной командой и школьным хоккейным клубом. Несколько лет спустя Пелино играл за Университет Торонто и стал с этой командой чемпионом канадской студенческой лиги; эту команду также тренировал Кинэн. После этого в 1991 году Майк взял его своим ассистентом в штаб сборной на Кубок Канады. А ещё через десять лет они снова встретились, на этот раз за скамейкой Флориды. Вместе же они работали и в реалити-шоу Making the Cut (что-то вроде хоккейного American Idol) на канале CBC.
Пелино не так давно уволили с поста тренера Питерборо Питс, команды юниорской лиги Онтарио. До звонка из Магнитогорска друзья собирались лететь в Израиль, чтобы тренировать сборную Канады на Маккабианских играх.
Майк Пелино, великан с множеством улыбающихся морщинок вокруг глаз, признался:
— Мне Майк сказал: «Когда мне опять позвонят из НХЛ — если вообще позвонят — я хочу, чтобы ты работал вместе со мной. Я буду держать тебя в курсе». Поэтому он мне однажды позвонил и сказал: «Слушай, меня зовут работать тренером! Но это будет в России, так что-о-о...»
— Он повернулся к жене и сказал: «У нас есть работа. Правда, в России,» — подтверждает Кинэн.
— Сначала я очень обрадовался, ведь у нас с Майком снова появилась возможность работать вместе. И тут, внезапно, Россия, — продолжает Пелино. — Я начал думать о том, как это отразится на моей семье. Был бы я один, я бы без колебаний сказал: «Конечно! Поехали!». Семья, однако, меня целиком поддержала. Я не подозревал, как бы на это отреагировали мои родители, но они всегда меня поддерживали. Моему папе 82 года, маме скоро исполнится 80, и я вижу, как будто они говорят: «Нет, оставайся с нами!», однако папа потом меняется: «Нет, езжай. Ты же с Майком!»
— Они ведь оба из старых стран, — улыбаясь, вставил слово Кинэн. — Отец у него из Хорватии, а мать — из Италии.
Вся семья Пелино — жена, дети, родители — приехали в Россию где-то в середине сезона. Когда я позвонила ему поздно вечером неделю назад, он сказал, что его жена с сыном приехали в Магнитогорск на пару кубковых игр. Дочь Кинэна, Гайла, и его сёстры приезжали, когда команда была на выезде в Москве. Жена Нола постоянно его подбадривает и очень сильно интересуется русской историей.
— Она — американка, родилась в штате Мэн, и вдруг почему-то десять лет назад начала зачитываться историями про этих царей, — рассказывает Кинэн. — Она лучше многих русских знает историю России. Раньше я сомневался, но когда приехал сюда, увидел, что это действительно так.
Кинэн и Пелино вместе со шведским тренером вратарей Томасом Бьюром живут на базе — наследии былых времён российского спорта, когда тренировки шли круглый год, а спортсмены и тренеры жили, ели и мылись в одном здании. Сегодня многие хоккеисты предпочитают квартиры или гостиничные номера, но командная база до сих пор стоит в десяти минутах езды от арены. Недавно там провели ремонт, и теперь она напоминает студенческое общежитие в каком-нибудь непримечательном, но современном университетском городке. Двери в большие комнаты друг напротив друга в длинном коридоре — жизненные условия тренеров отличаются от тех, в которых живут летом профессора. Четвёртый тренер, 39-летний Илья Воробьёв, решил на базе не жить. Его воспитал отец, который сам был игроком и тренером, так что Воробьёву достаточно пришлось пожить на базах.
Жёны Кинэна и Пелино «съезжаются», как говорит Кинэн, погостить друг к другу на несколько недель, а потом уезжают. Когда я приехала в Магнитогорск, Ким, жена Майка Пелино, только что улетела. Нола Кинэн, которой приходится из-за педагогической работы крутиться между штатом Мэн, Канадой и Флоридой, осталась здесь ещё ненадолго. Когда они улетают из России, хозяйничать на базе становится некому, так что тренеры сами по очереди себе готовят.
— У каждого из нас есть своё коронное блюдо. Я курицу делаю, а Майк... хм... он поджаривает на гриле сэндвичи с сыром, — объясняет Кинэн.
Я спросила у Пелино, как Кинэн изменялся с течением времени. Майк подбирал слова очень осторожно:
— Мне кажется, в какой-то момент своей карьеры Майк был полным максималистом. Выиграть любой ценой, во что бы то ни стало. Сейчас он немного поменялся. Он по-другому стал к этому относиться. Конечно, победа — важнейшая цель, но теперь для него не обязательно рвать глотку, он теперь, скажем так, не такой беспощадный, как раньше.
Мы сидели в тренерском кабинете. Воробьёв в это время искал разные видео с Павлом Дацюком на YouTube. И тут зазвонил телефон Кинэна. Пелино нервно оживился:
— Вот, ещё одна местная особенность. Мы оформили себе карту в местном банке. Когда ей кто-нибудь пользуется, на телефон каждый раз приходит СМС.
— И он постоянно от этого звонит, — вторит Кинэн.
— Когда наши жёны в городе расплачиваются карточкой, нам постоянно «докладывают».
Будто в подтверждение его слов, телефон опять прозвонил.
— Она сейчас в Metro, — рассказал Кинэн. — Вы были в Metro? Это навроде Costco, магазин всего на свете.
Воробьёв начал рассказывать ему о клипе Дацюка, показывать игроков:
— Вот здесь только хиты, только хиты. Другие пытаются силовой провести, а он быстрее.
И тут снова звонок. Ухмыльнувшийся Кинэн в этот момент был похож на Джека Николсона. Это звонила Нола.
— Карту приняли, но пробивают всё вручную. Точно «шпионят», — пошутил Кинэн.
♦♦♦
У русских многое хорошо выходит, но лучше всего они делают памятники и бани. Павел и Владимир, мои заботливые гиды, показали мне лучшие образцы и того, и другого.
Сперва мы посмотрели на громадный памятник «Тыл — фронту» на берегу Урала, изображающий металлурга, передающего свежевыкованный меч советскому солдату. Монумент сам по себе поражает. Он как будто излучает те идеалы стремления, трудолюбия, расчётливости, гордости. Затем ты с ещё большим удивлением узнаёшь, что это лишь один из трёх памятников, посвящённых общей теме: роли тыла во Второй мировой войне. Другие две — это знаменитая статуя «Родина-мать зовёт» размером со Статую Свободы, расположенная в Волгограде в память о Сталинградской битве (статуя, кстати, может в любой момент рухнуть), и памятник Воину-освободителю в Берлине, представляющий собой советского солдата с немецким ребёнком на руках; в ногах у него разбитая тем самым мечом свастика.
Мы с Павлом посмотрели на выгравированные имена солдат, погибших на войне, на вечный огонь, который горел несмотря на падающий сырой снег. Владимир развернул машину и отошёл покурить. Когда мы закончили, он, улыбаясь, воскликнул:
— Баня!
— Баня — это как церковь, — поясняет Павел. — Когда ты там, между людьми перестают существовать различия. Все становятся равны друг перед другом.
Мы заехали на рынок и купили виноград, пиво и орешки. Многообещающее начало.
Тогда я не знала, чего ожидать. Мои представления о банях ограничивались знанием о термах — римских банях. Мы зашли в небольшую комнатку, какие обычно бывают в домиках на лыжных базах. Внутри были печка, телевизор с караоке, много еды и несколько голых русских обоих полов. Мне дали маленькую войлочную шапочку («чтобы волосы не обожгло» — торжественно пояснил Владимир), и простыню для стеснительных.
Немного поговорив и выпив чая с мёдом — мне сказали, это полезно для лёгких, — я легла на деревянную полку и почувствовала запах распаренной хвои. Владимир же взял в руки несколько сложенных вместе берёзовых веток и начал меня хлестать. В такой же, как у меня, войлочной шапочке, которая ему налезала лишь на макушку, он был похож на гномика с эмблемы пищевой компании «Киблер». Окутанная клубами пара, я молила себя о том, чтобы не свалиться в обморок прямо на полке.
Примерно в то же состояние меня повергли разговоры двух друзей Владимира — Андрея и Светланы. Они ездили на медицинскую практику в Индию. Сейчас же они стояли с нами и очень угрожающе рассказывали мне на русском языке о том, что у меня не в порядке лимфосистема.
— Вы много времени проводите в кресле, — с осуждением в голосе сказала Светлана, проведя пальцами сзади по моим бёдрам. Обмотанный простынёй Павел всё переводил. Я дала себе слово больше заниматься физкультурой, когда вернусь в Америку.
— Баня была совместная? — спросил Кинэн, когда я рассказала ему, что была в бане несколько дней назад. Я ответила утвердительно.
— Тебе дали что-нибудь надеть? — встревоженно спросил он. Пришлось немного приврать.
— И славно. Пелино как-то тоже в баню сходил. Он потом говорил, что его будто через автомойку прогнали!
Продолжение следует...