«Ставка на Климова была вне зависимости от результатов». Как двоеборца Исайкина лишили поездки на Олимпиаду

Лыжное двоеборье в России находится в примерно таком же состоянии, что и сомалийский бенди. В новом столетии россияне большими успехами не радовали, так и накануне Олимпиады особых надежд на двоеборцев никто не возлагает, а потому мало кому интересно, что происходит в виде.

Задаться этим вопросом заставила совершенно странная история с татарстанским двоеборцем Денисом Исайкиным о том, как руководители наших спортивных федераций и тренеры порой забывают о своих заявлениях про спортивные принципы, увлекаясь подменой понятий, из-за чего спортсмен может лишиться поездки на домашнюю Олимпиаду. Так, двоеборец Денис Исайкин показал второй результат среди российских спортсменов по итогам сезона на этапах Кубка мира (и первый среди тех, кто не смог завоевать квоты), но это не уберегло его от участи просмотра Игр по телевизору. После этих строк Макcим Ковтун (или Сергей Воронов) наверняка вышлет Исайкину вот такой мем.

Прежде чем начать интервью с Денисом, чтобы понять обе позиции по этому решению, я позвонил президенту Федерации лыжного двоеборья и прыжков с трамплина Татарстана Энесу Велееву, а затем уже и Александру Уварову, возглавляющему российскую Федерацию двоеборцев. Эти позиции по понятным причинам совершенно разные, но чтобы непросвещённый читатель понимал события в современном российском лыжном двоеборье и, наверняка, в большинстве периферийных видах спорта в стране, их нельзя не озвучить.

                                                                          ***

— Три татарина — это много будет. Я доказывал, что сегодня Исайкин — второй двоеборец в России и единственный голосовал против такого состава. Все спорно, и они говорят, что с главным тренером сборной не считаться не могут — он подбирал команду. Международный норматив не выполнил никто и поэтому тренер посчитал, что те ребята посильнее. Но у Дениса еще характер ершистый и это, наверное, повлияло. Мою настойчивость президент федерации не выдержал и дал понять, что мы (прим.авт. — представители Татарстана в сборной России) плохо выступаем, составляя 70% команды, да еще и давим.

— Есть повод думать, что Исайкин нечестным образом оказался за бортом Олимпиады?

— Понимаете, это всегда было и есть.

— Что именно?

— Я думаю, что это политика. И я Уварова тоже понимаю. Его же не только Татарстан просит, но и башкиры, другие регионы. Он понимает, что и так два татарина из четырех и башкирам, Подмосковью отказать тоже нельзя. Тут политики больше, мне кажется. И ничего не сделаешь, когда 10 человек — за, и один я — против.

— Дениса без объяснения вывели из состава со вторым результатом по России. Не думаете, что такими решениям можно просто закончить карьеру спортсмена?

— Есть такое. Я с ним встречусь и переговорю. «Слили», конечно, парня. Он очень ершистый — может и это повлияло. Когда я говорил с Уваровым и напомнил ему его слова о том, что отбор должен осуществляться по спортивному принципу, он ответил, что по спортивному принципу никто не отобрался. Мне кажется, они посчитали, что три татарина из четырех — это много.

— Энес, по-вашему те, кто в итоге поехал на Олимпиаду, они сильнее Исайкина?

— Сложно сказать. На одном старте Исайкин лучше, на втором другой. Тренер с ними каждый день, а я нет. И я свое доказываю — там на президиуме все на меня в штыки, мол вы чего главному тренеру страны не доверяете.  И самое главное — все говорят, что они все равно не возьмут медалей, кого не поставь. Поэтому и сработала география. Чисто по-человечески Денис должен был ехать, а в порядке команды там большой разницы нет. Ведь все равно они в тройку не попадут…

                                                                          ***

Связаться с президентом российской федерации двоеборья Александром Уваровым казалось сложнее, но как только в приемной услышали фамилию Исайкин, соединили без дальнейших допросов.

— Сборная команда России по лыжному двоеборью не завоевала ни одной квоты. Поэтому с точки зрения спортивного результата все совершенно справедливо — вам представлялась возможность в сборной выступать и завоевывать квоту. Квоту имеет только Иван Панин. Мы специально организовали этап Кубка мира в Чайковском, который был отборочным. И на этом соревновании правда один Исайкин попал в 30-ку (прим.авт. — 25-е место), но это его единственное успешное выступление.

Попытка напомнить Александру Тимофеевичу о том, что именно  этап в Чайковском, по его же словам, «один из основных стартов для определения олимпийского состава», не увенчалась успехом. 

— Вы со мной собираетесь дискуссию разводить? Я говорю об официальных результатах, а кто там лучше пробежал или прыгнул — это уже второй вопрос. У нас в сборной команде из пяти спортсменов было три из Татарстана. Они задачу отбора не решили. И это очень плохо, что команда, на которую делали ставку, с этой задачей не справилась. Что касается состава на Олимпиаду, то тренерский штаб руководствуется тем, кто в какой дисциплине будет выступать. Командные соревнования будут проходить на трамплине К-125, где у Исайкина наиболее слабые результаты. В гонке он показывает хорошие показатели, но из числа двоеборцев у него один из самых низких показателей по длине прыжка с трамплина. Предпочтение было отдано тем, кто способен показать достаточную длину и пробежать гонку. Климов был выбран потому, что на юниорском чемпионате мира он завоевал третье место в прыжках и четвертое в спринте на 5 км. Там серьезные спортсмены выступали. У Климова лучший прыжок, но слабая гонка. Федерация никогда не руководствовалась никаким региональным принципами и мы все одна братская семья. Для нас абсолютно не важно, какой регион представляет спортсмен.

— С Климовым у сборной больше шансов на хорошие результаты?

— Климов в сборной — спортсмен номер один. Он это доказал на первенстве мира, где завоевал 4-е место среди юниоров.

— Тренер команды чуть больше месяца назад называл перспективы Климова сомнительными — обычно о ведущем спортсмене сборной так не отзываются.

— Задайте этот вопрос тренеру. Я же не Дубровский. Я президент Федерации и не хочу обсуждать, что сказал Дубровский или Валеев. Задайте вопросы им. И я не очень понимаю, зачем за два дня до Олимпиады вы эту тему поднимаете.

— Хотелось бы прояснить, что происходит.  

— Что мешает после Игр вернуться к этой теме?

— Ее можно также поднять и после Олимпиады.

— Не надо. Это не совсем уместно сейчас делать. Я не могу вам запретить, вы – свободная пресса. Считаете нужным — пожалуйста. Но моя точка зрения — тема не имеет никакой перспективы в обсуждении, когда до Олимпийских игр осталось всего два дня. Изменить что-либо в этой ситуации невозможно.

                                                                         ***

С Денисом мы недолго разговаривали по телефону чуть ранее, еще до звонка двум главам Федераций. После того, как обе позиции были услышаны, я снова набрал его номер. По голосу Исайкина кажется, что ситуация ему уже заметно поднадоела, но и оставлять ее в безызвестности он тоже не желает и не отказывает в очередной, но уже более длительной беседе.

— Расскажи, как ты узнал, что не поедешь на Олимпиаду?

— Мне сказали об этом задним числом. Я этого не знал, а лишь догадывался о том, что идет «слив» меня по какой-то причине. По какой — не ясно. Все утаивалось. Каких-то объяснений не последовало. Каким-то обманным путем в состав был включен Эрнест Яхин. Получилось это так: 15-го января у нас было собрание с тренерами, на котором они озвучили, что в состав включен Иван Панин. Это было вечером, а утром уже была подана заявка со списком, где есть Яхин и нет меня. Это было неожиданностью, ведь только вчера тренеры говорили про одного человека в составе, а оказалась, что в составе уже нет и меня.

— По ходу сезона у тебя была уверенность, что ты попадешь на Олимпиаду?

— Уверенность была до самого последнего момента и я не опускал рук. На отборочных соревнованиях на этап Кубка мира я отобрался, но по какой-то причине меня туда не включают, объясняя это тем, что я не очень смотрюсь на большом трамплине, хотя не давали возможности на нем попрыгать и попробовать себя. Шел просто словесный прессинг о том, что я не могу — говорили «ты не можешь». Дубровский говорил такие вещи и Горанин принимал участие — давили психологически и утверждали, что я не способен. Приходилось доказывать и я в принципе доказывал, выступая на всех остальных соревнованиях лучше остальных ребят. И вообще если по этому сезону взять, по прошлому в том числе, чемпионат страны, так я смотрюсь минимум не хуже остальных.

— Александр Уваров говорил, что результаты этапа Кубка мира в Чайковском будут определяющими в формировании состава. Там ты стал лучшим среди россиян и на сайте олимпийской сборной даже публиковали информацию, что ты уже точно гарантировал себе поездку на Олимпиаду. Как значимость этого этапа обозначали внутри команды?

— Перед этапом в Чайковском у нас было собрание, на котором было четко сказано, что состав формируется после этого старта и по его итогам, так как это единственный шанс заработать очки. Из всей российской команды заработать очки получилось только у меня. Но после тренеры переиграли всю картину и сказали, что этот старт нужно забыть, как страшный сон и он ни на что не влияет.

— Как это решение объяснили?

— Никак. У нас в команде шла какая-то тайная игра, о которой спортсмены узнавали в последнюю очередь и не от тренеров, а из каких-то других источников. И у меня было этому только одно объяснение — они планировали, что остальные ребята покажут результат. Но получилось так, что те, на кого они ставили, не показали ничего, а мой результат стал для них неожиданным.

— Какие у тебя отношения с тренером Дмитрием Дубровским?

— Конфликтов не было, и по какой причине возникло такое отношение остается только догадываться. Что касается дисциплины, то с моей стороны все было в порядке и режимы соблюдались. Проблемным спортсменом, так скажем, я не был. Не понятно, что сыграло роль в его решении. По моей информации, на президиуме сказали: «Из четырех спортсменов три из Татарстана, — вы издеваетесь, что ли?». Якобы такого не будет и, видимо, не давали никакого выбора. Против лома нет приема.

— Президент федерации Энес Валеев в нашей беседе тоже отметил, что ему на президиуме дали понять, якобы три человека от Татарстана — это много.

— Странно, почему тогда Набиев поехал, а не я. Остаются вопросы, на которые мне самому никто не отвечает. Если у нас будет встреча с министром, там и Энес Кавыевич будет, я постараюсь это узнать, почему невозможно было меня отстоять, имея в кармане целую кучу козырей. 

— Ты уверен, что у тебя не было конфликтов или ссор с кем-то из представителей тренерского штаба?

— Не было. Все было в порядке. Сам интересовался, что я такого сделал. Исключительно мое мнение — думаю, что тут какой-то другой повод, материальный или политический. На решающий сбор мне специально не сделали визу, чтобы я никуда не поехал – пребывание за пределами России было рискованным, потому что могли закрыть визу вообще на два года. Я стоял на регистрации и подал паспорт, а оказалось, что всей команде купили билеты, но не мне. Начал разбираться, но тренеры все убежали. Пришлось покупать самому. Никто ничего не объяснил. Обратно билет мне тоже не взяли — так не делается. Изначально в команде никакой организованности не было. Тренер по лыжегоночной части у нас вообще неизвестным образом попал в тренерский штаб — он раньше был сервисменом и тренировал каких-то девчонок. И как он затем оказывается тренером в сборной России — непонятно.

— Федерация считает Климова первым номером сборной. Твое мнение о нем?

— Молодой спортсмен, может быть, и перспективный. Но на личных соревнованиях на гонке 10 км человек проигрывает 6 минут — для меня, как для спортсмена, это было бы стыдно. Раз он прыгает хорошо, я бы на его месте в прыжки и пошел бы.

— По мнению Уварова, в гонке у тебя действительно хорошие показатели, а на вышке ты смотришься хуже. Это так?

— Если поднять протоколы, проигрыши которые озвучивают… Уваров говорит с подачи тренеров и он некомпетентен выставлять команду и решать, кто конкретно будет представлять ее. У президента федерации другие заботы. И когда ему говорят, что у меня прыжки плохие или еще что-то, пусть посмотрят последний старт и квалификационные прыжки в Оберстдорфе — я прыгаю с Яхиным в одну длину, даже перепрыгал его. В гонке я тоже превосхожу. Если они смотрят только на прыжковую составляющую, тогда пусть тренируют прыжки с трамплина, а не лыжное двоеборье. В двоеборье должны быть неплохие прыжки и такая же неплохая гонка. У меня в этом достаточно неплохая гармония и говорить о том, что где-то я сильно хуже или лучше — это бред и маразм полнейший.

— Какая в команде царила атмосфера между сборниками?

— Перед Играми в команде была достаточно напряженная ситуация. Это шло больше от тренеров, так как они должны держать сплоченность в команде, которой у нас не было.

— Есть в сборной любимчики?

— Любимчик на тот момент, да и сейчас, у штаба был — Евгений Климов. Они его чуть ли не боготворили. Команда тренировалась по «системе Климова», скажем так. 

— Как это выглядело?

— Грубо говоря, мы будем тренировать Климова, а вы просто будете рядом. Ставка на него была вне зависимости от результатов. Началось все с начала сезона и начали происходить какие-то непонятные ситуации. На первом сборе перед стартом в Куусамо с Иваном Панином мы отобрались на первый этап Кубка мира, а его и меня туда не повезли. Оказалось, что билеты у нас были куплены домой изначально. Позже нам сказали, что еще с того месяца нас собирались «сливать». Непонятно, для чего вообще было говорить, что будет какой-то отбор, если тренеры заранее все для себя определили. Абсолютно тренерские решения. Не раз обращался к ним с вопросами, почему они дают комментарии обо мне, что якобы я слабее, хотя ни в одном протоколе не значилось, чтобы я проиграл всем ребятам. Спрашивал, как они формируют состав сборной России на Олимпиаду, на что мне ответили: «составляем так, как мы хотим». Никто не учитывает спортивный принцип. Президент федерации Уваров летом сам говорил о том, что команда будет составляться исключительно по очкам, набранным на Кубке мира, и в этом году их набрали только три человека — я, Панин и Климов и по очкам я второй в команде. И просто так брать и без объяснений исключать…

— Ты можешь сказать, что за отрезок подготовки к Олимпиаде ты сделал все, что от тебя зависело, чтобы поехать в Сочи?

— Я акцентировано готовил себя к Олимпийским играм и меня не посещало мыслей о том, что возникнут какие-то вопросы по отбору туда. Я готовился к Олимпиаде и собирался там достаточно хорошо выступить, помочь своей команде. Это был адский месяц и сложнейший в моей спортивной жизни — мне сказали, что 25 января определится состав после командных стартов (прим.авт. — на самом деле решение о составе было принято 16 января президиумом и шансов у Дениса уже тогда не было никаких) и в этом командном старте самым полезным по итогам двоеборья снова оказался я. Нужно было обойти только Яхина, а я обошел всю команду. Что касается критериев отбора, я их выполнил, так и по спортивному принципу я все равно прохожу. На большом трамплине в Сочи на предолимпийской неделе по результатам я был лучшим среди наших. 

— Твоя история отдаленно напоминает ситуацию в фигурном катании. Что ты знаешь о попадании на Олимпиаду Евгения Плющенко?

— Похожие черты есть и в моей ситуации. Может это выглядит иначе. Возможно все и я не знаю, что творится в фигурном катании. Возможно и там отбор идет не по спортивному принципу, но я не знаю всей картины и того, что происходит в их виде, чтобы уверенно что-то утверждать. Туда я лезть не буду. Знаю лишь, что происходит у нас. 

— После критичных высказываний в адрес тренерского штаба и федерации ты не опасаешься за свое место в сборной и вообще за свою дальнейшую карьеру?

— После этого января, который я пережил, страха уже нет никакого и, наверное, уже не будет, потому что этот месяц был самым тяжелым в моей жизни. Бояться, наверное, прежде всего должны они. Я уже от этого ничего не потеряю, потому что уже лишен возможности поехать на Олимпиаду. Что от меня требовалось, я сделал и это есть в протоколах. Пусть теперь доказывают себе, что поступили правильно. 

— Какое твое общее впечатление от того, как Россия принимает Олимпиаду? Пока странных историй и решений больше, чем положительных.

— Для меня Олимпиада началась не очень красиво. Закончится она уже без меня. Знаете, в спорте, как и в других сферах, всегда будут разногласия и недопонимания. Сейчас речь идет о принципе отбора в олимпийский состав. Он был озвучен и затем жестко не соблюден. Я вовсе не провозглашаю, что я самый лучший и всех бы выиграл, вовсе нет. Был объявлен принцип отбора, но в дальнейшем проигнорирован. Получается, что веса и веры в их словах нет. Тогда о каком чистом и правильном спорте может идти речь? Для меня все эти карты раскрыты и наивности по отношению ко всему этому, веры в правильность решений федерации и тренерского штаба больше нет. Не думаю, что теперь это когда-то поменяется. 

— После этих событий ты будешь следить за Олимпиадой и поддерживать российских двоеборцев?

— Я буду очень переживать за выступления Ивана Панина. Буду смотреть и болеть персонально за него. Это был единственный человек, который в трудную минуту не отошел в сторону, находился со мной рядом и поддерживал меня, не давал мне отчаиваться, заставлял меня бороться и верить в себя. Человек и спортсмен с большой буквы.   

— А как же остальные парни в сборной?

— Я не желаю им плохих выступлений. Пусть покажут то, на что способны. Следить буду и за ними. Но ни слова в их сторону говорить не буду, так как не считаю нужным. Они полностью приняли позицию тренеров. Наверное, ради поездки на Олимпиаду люди готовы переступить через себя. 

— Если бы ты все-таки оказался в олимпийском составе, по-твоему, какой бы результат показала сборная и в частности ты сам?

— Думаю, что хуже других результата не показал бы точно. Несмотря на психологическое давление в январе, когда «глушили» по полной программе, я не переставал подводить себя к форме и не терял надежд, ждал до последнего. Психологически сильно травмировался, потому что непопадание на Олимпиаду стало неожиданным. Если бы тренеры принимали решения в мою пользу и начали бы меня тренировать, а не выбивать из команды, то думаю результат был бы еще выше. Последние два месяца внимания в мою сторону и не оказывалось по сути. Я и своему личному тренеру написал, что похоже начинаю тренироваться один, и он мне ранее писал, что нужно улучшить, где прибавить, потому что наш тренерский штаб на это внимания не обращал. 

— К следующей Олимпиаде тебе будет уже 30. Сочи — это был твой последний шанс принять участие в олимпийских играх?

— Поживем — увидим. Посмотрим, насколько будет хватать здоровья, желания заниматься дальше и посмотрим на руководство. Как оно будет реагировать на такие ситуации. Если останется все, как есть, то смысла заниматься не так много. Результаты всегда зависят от спортсмена, но немаловажно и отношение руководства, тренерского штаба. Как мы убедились, доверять им не особо можно.