Даррен Маккарти. Глава VII
Лишь однажды в своей карьере мне удалось обыграть защитника один в один. Но это случилось в самый нужный момент.
Я смог обмануть дефа «Филадельфии» Янне Нинимаа, потом объехать голкипера «летчиков» Рона Хекстолла и забить гол, который, как потом выяснится, стал ключевым в решающем матче финала Кубка Стэнли-1997.
«Что это была за хуйня?!» - орал наш капитан Стивен Айзерман. «Да сам не знаю. Да всем похеру теперь!» Глаза Стивена округлились, будто он стал свидетелем явления чуда. Мои израненные, изуродованные руки творили настоящее волшебство.
Атака началась в нашей зоне. Владимир Константинов оставил шайбу Томасу Сандстрему, который переправил ее мне. Я был в средней зоне, у «летчиков» как раз шла смена звеньев. Парни со скамейки кричали мне, чтобы я просто вбросил шайбу в зону, что, в принципе, я и собирался сделать. Но как только я подъехал к их синей линии, у меня включился какой-то автопилот.
Два года подряд каждое лето я отправлялся в специальный тренировочный лагерь в Швеции и работал над техникой владения шайбой под руководством тренера Томаса Сторма. Я занимался бок о бок с 12-, 13- и 14-летними детьми. Неудивительно, что шведские игроки так техничны, ведь они уделяет огромное количество времени этому аспекту игры. Лучшим игроком в лагере был 16-летний парень по имени Кристиан Хуселиус. Я прозвал его «Волшебник», так как он исполнял с шайбой невероятные номера.
Когда я подъехал к синей линии, то увидел приближающего Ниннимаа. В тот момент подумал: «Вот черт, я же могу обойти его». Дальше все происходило на интуитивном уровне. Сторм учил нас двигать шайбу не справа налево, как обычно, а вперед назад. Посмотрите на Павла Дацюка, он отлично владеет этой техникой.
Ниннимаа хотел выбить шайбe, но я пробросил ее мимо него. Краем глаза я заметил, что Хекстолл далеко вышел из ворот, надеясь выбить шайбу своtй клюшкой. Но, как и учил Cторм, я обошел его. И вот я на пятачке, а передо мной пустые ворота. Я мечтал только бы не промахнуться по этим долбанным воротам. К счастью, шайба пошла в верном направлении и я удвоил преимущество «Ред Уингс» (2:0). С нашей обороной это был последний гвоздь в крышку гроба соперника.
«Флайерс» смогли размочить счет за 15 секунд до конца встречи усилиями Эрика Линдроса. Это сделало мой гол победным в серии. «Детройт» выиграл Кубок Стэнли впервые за 42 года.
За семь секунд до конца было назначено вбрасывание в нейтральной зоне. На льду кроме меня находились Айзерман, Шенахан, Константинов и Лидстрем. Айзерман выиграл вбрасывание и выбросил ее из зоны. Константинов успел сделать касание, чтобы избежать проброса. Но я хотел подстраховаться, поэтому из последних сил помчался в зону соперника.
Когда прозвучала сирена, я был в чужой зоне. И я прекрасно видел, как вся наша скамейка в едином порыве высыпала на лед, празднуя столь долгожданный успех. Изображение кучи тел, которые накрыли нашего голкипера – Майка Вернона – навсегда останется запечатленным в моей памяти.
Это был мой звездный момент. Я забил самый важный гол в карьере. Я сыграл не последнюю роль в завоевании чемпионского звания.
Вспоминая ту серию, нужно отметить, что фаворитом считалась «Филадельфия». В прессе считали, что нам не совладать с «Легионом смерти». Джон Леклер преодолел в том сезоне отметку в 50 забитых голов, Эрик Линдрос отличился 32 раза всего в 52 встречах. Микаэль Ренберг набрал 59 (22+37) очков. Он был «малышом» в той тройке, хотя его рост был 188 см.
Уже на пятой секунде первого матча той серии я с такой силой хитанул заща «Фили» Петра Свободу, что, наверное, он чувствует последствия того силового приема до сих пор. Я чуть не пробил им заградительное стекло.
Я настолько хотел победить, что даже не щадил своих друзей. Мы были приятелями с Полом Коффи, когда он выступал за «Детройт», но во втором матче я снес его силовым приемом и вывел из строя до конца серии. Он не говорил со мной после этого пять лет.
Удивительно, что именно я забил решающий гол. Ведь мне никогда не нужно было находиться в центре внимания, чтобы чувствовать, что я приношу пользу команде. Мне хватало того, что тренерский штаб и партнеры были довольны моей игрой.
Когда шампанское лилось рекой в раздевалке «Детройта», то ко мне подошел Стив Айзерман и сказал, что я счастливец, так как буду единственным, кто запомнит праздничные гуляния. Я не вкусил ни глотка алкоголя тем вечером. Но ребята не забыли обо мне. Когда все бутылки были опустошены, то они насухо вытерли чашу Кубка и налили туда «Кока-колу», чтобы и я почувствовал себя частью праздника.
Празднования. Парад. Казалось, что мы гуляли без устали несколько дней. Помню как ко мне подошел владелец «Ред Уингс» Майк Илич и сказал: «Ты – мой Роки». После этого он часто называл меня «Роки» и говорил, что я ему дорог, как родной сын.
Майк и Мэриан Иличи всегда с особой теплотой относились к игрокам. Все знают, что Стив Айзерман занимал особое место в их сердце, но я тоже всегда ощущал, что не безразличен им.
Празднования чемпионства-1997 оборвались 13 июня. В тот роковой день Вячеслав Фетисов, Владимир Константинов и массажист команды – Сергей Мнацаканов – попали в страшную аварию. Самое страшное, что клуб принял специальные меры, чтобы игроки, при праздновании чемпионства, остались в безопасности. Именно для этого были наняты эти злосчастные лимузины.
Мы были шокированы, когда услышали эти новости. Я и еще несколько партнеров по команде сразу же поехали на место трагедии. Когда мы увидели искореженные части автомобиля, то сразу подумали о самом худшем. Приехав в госпиталь, мы выяснили, что Фетисов отделался легкими повреждениями, но Владди и Мнацаканов получили тяжелые травмы. Оба впали в кому.
Как вы знаете, Константинов никогда больше не играл. У него оказался поврежден мозг. Он уже не мог общаться как прежде. Но я уверен, что тот Владди, которого мы знали, все еще там, он внутри.
Это ужасный конец великой карьеры. Карьеры будущего члена Зала славы. Он был воином на льду. Вспоминаю, как они однажды бились с Джереми Реником. Словно гладиаторы. Во время одного из матчей Реник с такой силой впечатал Константинова в борт, что заградительное стекло не выдержало и треснуло. Его пришлось заменить. В следующей смене уже Владди применил силовой прием против Реника. В том же самом месте. И вновь стекло не выдержало и его вновь пришлось менять.
Он вполне мог соперничать с Ником Лидстремом за «Норрис Трофи». Я не видел защитника сильнее.
На следующий год «Детройт» сплотился вокруг идеи, что мы должны победить в честь Константинова. Мы сумели сделать это, в решающей серии не оставив шансов «Вашингтону». Я провел один из лучших сезонов в карьере. 14 голов и 40 очков в 69 играх.
Впервые я стал зарабатывать 1 миллион долларов. За следующие пять лет моя зарплата возрастет сначала до 1,6, а потом и до 2,2 миллиона в год.
Хочется верить, что большие деньги не меняют человека. Но это не так. Они меняют людей, с которыми ты общаешься. Людей, которые хотят общаться с тобой. Сейчас я понимаю, что оказался в ужасной компании. Но тогда я этого не осознавал.
Еще одним событием, подтолкнувшим меня в пропасть, стала смерть моего приемного отца в 1999 году. Рак забрал его у нас 22 ноября. В то время я должен был быть с командой в выездном турне, но у меня была травма. Именно поэтому я мог быть рядом с ним в его последние дни. Верю, что на это была высшая воля.
Мы говорили о наших давних разногласиях. Он объяснял свои поступки и решения, я – свои. Я извинился за многое, что сделал или сказал. Мы примирились. Сейчас, когда я стал гораздо внимательнее относиться к роли отца, я понял, насколько много мне дал Крэйг.
Я понимал, что его смерть близка. Но я не мог с этим смириться. Возможно, мое сердце подсказывало мне, что это сыграет важнейшую роль в моем будущем. Вскоре после смерти Крэйга я подсел на наркотики, особенно на экстази. Стал гораздо чаще курить марихуану.
Сегодня я понимаю, что Крэйг был единственным человеком, который умел достучаться до меня, сдержать меня в рамках. Я слушал его больше, чем других. Возможно, я всегда пытался завоевать его одобрение. Мой дед и приемный отец были для меня примерами для подражания. И вот их обоих не стало.