Селятинский Марибор

Набившая оскомину Словения уже миллион раз прошлась по полосам многих изданий, и мне очень не хочется выругиваться названием этой страны в своем блоге. Сегодня предлагаю вам рассуждения о том, почему мы, такие-сякие, традиционно проигрываем решающие встречи, и как с этой напастью бороться.

В идеале, конечно, и чемпионат надо менять, чтоб он своим циклом способствовал большим скоростям и динамике, и количество договорных матчей понижать, и детей не закомплексовывать мужицким ором на тренировках, не пороть их за импровизацию, пускай и неоправданную. В идеале нужно создавать объективными мерами спортивный цейтнот, где спортсмену бороться интересно, а не страшно.

Сегодня я исхожу из того самого футболиста, которого пороли в детстве, который варился в котле совковой бойни за результат, и который, бедняга, дошел до премьер-лиги, и, возможно, вот-вот по-пластунски доползет до своего решающего матча. Как настроить его шаткую психику?

Психология сама по себе не живет, она должна тренироваться

Психология сама по себе не живет, она должна тренироваться, и сеансы эти отнюдь не похожи на медитацию или беседы игрока с психологом. Речь об обычных упражнениях, что предлагает обычный тренер. Но выполнять их нужно на максимуме. Вы заметьте, что говорят приходившие когда-то в «Спартак» люди на вопрос об отличии чемпионского коллектива. Чаще всего они рассказывают о приучении к максимализму. Схема проста, исполнение сложнее.

Нужен контакт с каждым игроком и понимание, как он выполняет тренировочный объем работы. Допустим, если Романцев, проводя «квадраты», видел, что у какой-то группы что-то не получается, то плохо исполняющих он выводил, запускал на их место других, а через какое-то время возвращал прежних, которые за несколько минут, во-первых, совершенно меняли мотивацию, во-вторых, заходили уже с меньшей боязнью ошибки. Даже в «Спартак» золотых времен попадали ребята из той же самой системы, что и большинство, со своими изъянами, однако из-за приобретенного максимализма они резко прибавляли в психологии, и «Спартак» уступал в решающих матчах не по причине закомплексованности игры. Даже если вы вспомните Кошице, то он все-таки отличался от Марибора по диагнозу. Условно говоря, тогда было косоглазие, недавно – некая гипертония.

В 1997-м «Ротор» готовился неделю к одному важному матчу, вышел на него с психологией «без права на ошибку» на домашнем стадионе против измотанного в Лиге чемпионов «Спартака». У Волгограда, который обладал мощным характером в обычные дни, в повышенно принципиальные полтора часа не осталось морально-волевых сил. Бой не состоялся.

Я вспоминаю 1992-й, когда в матче последнего Кубка СССР против «Динамо» уже на первой минуте у «Спартака» удаляют Хлестова, но «Спартак» все равно обыгрывает бригаду во главе с Добровольским, Колывановым и Кирьяковым, хотя этот случай все же не столь характерен, поскольку удаление твоего игрока добавляет тебе ощущения сочувствия и ты немного раскрепощаешься. Наш менталитет любит подобные углы. Мы говорим о том, когда вроде все хорошо, а потом, чтобы было совсем отлично, надо сделать последний шаг…

В таких случаях подкос психологии я связываю также с любимой многими нашими тренерами «функцией», когда анализ матча сводится к весам «у этих хорошая физическая форма – у тех плохая». «Не заложили фундамент»… Я много раз спорил на эту тему с коллегами, отстаивая точку зрения, что фундамент закладывается в работе с мячом, и только так можно соблюсти оптимальный баланс между техникой и «физикой». А когда ты нагружаешь организм игрока кроссовой работой и прочими вещами, путающими футбол с легкой атлетикой, ты вносишь раздор в нервную систему игрока, он теряет мотивацию «игры с головой» и приобретает «подвижную мотивацию», которая, когда сложно, заставляет бояться, когда все хорошо, принуждает к расслабленности, к желанию передохнуть, дать поблажку. Пропадает рациональность. Ведь от зажатости до зазнайства довольно близкий путь. Просто зажимаются чаще игроки-трудяги, а зазнаются таланты. Такие как Цаплин (диагноз – разгильдяйство), Мельников (разгильдяйство), Нестеров (пьянство)… Мне донести до них свою идею не удалось.

Подводить команду с раскрытым исполнителем на каждой позиции, когда игра была поставлена и психология отработана, у меня получилось в ЦСКА и «Крыльях Советов» в первый приход. И в обеих эпохах у нас были свои Кошице. Или Мариборы.

Кабы мы не вернулись в те времена сборной, когда Борис Петрович Игнатьев спрашивал у прибывших «помочь команде» легионеров: «Вы в своих испанских/немецких клубах ведете себя столь же вальяжно?»

Загружаю...

ЦСКА. Многие из вас вспомнят заключительные два матча чемпионата против «Балтики» и «Черноморца» в 96-м. В Калининграде нас «усадили на карточки» на первых минутах – классика предвзятого судейства. Психология во время тамошнего матча была не подавленной, но склоняла к торопливости, к быстрому отыгрышу пропущенных голов – ведь мы боролись за чемпионство. А вот в следующем туре нас вынудили встречать борющийся за выживание «Черноморец» в грязном Селятино, матч пропускали ведущие игроки – Хохлов, Бушманов, Семак -, и с мотивацией нам справиться не удалось. Тогда я не сумел вытянуть психологию подопечных из тяжкого «нас отсекли от чемпионства», и это отразилось на игре. Это был наш, селятинский Марибор.

С одной стороны, желание насолить злопыхателям часто выливается в моральный плюс, но непривычная атмосфера и давление извне – минус. На стыке борьба духа, нервная система на пределе, и так у всех одиннадцати, и у тех, кто выходил на замену. Чаще в этих случаях попадаешь впросак.

В «Крыльях» вспоминаю пример, не связанный со сторонним давлением. В 2001-м мы в первом круге идем на первом месте. Принимаем Владикавказ. 1:0, минутная расслабленность в концовке, ничья, и пять последующих матчей без побед. Психология нескольких побед – это еще не психология победителя. В «Крыльях» я наработал на «Хоффенхайм», но никак не на «Баварию».

Мы вырвались вперед, не имея победных традиций. Мне кажется, сборная России в своем измерении испытала нечто похожее.

Хотя, завершая все-таки свой пост злополучной Словенией, выскажу одно опасение. Кабы мы не вернулись в те времена сборной, когда Борис Петрович Игнатьев спрашивал у прибывших «помочь команде» легионеров: «Вы в своих испанских/немецких клубах ведете себя столь же вальяжно?»

– Нет.

– А почему здесь так меняетесь?

– Но мы же в России…