«Мурат больше нравился мне футболистом, чем тренером». Интервью с Хаканом Якином

Этот пост написан пользователем Sports.ru, начать писать может каждый болельщик (сделать это можно здесь).

Можешь назвать дату, когда ты закончил свою карьеру футболиста?

Хакан Якин: Это было в мае, после игры Беллинзоны в Челлендж-Лиге. Вопреки всему, в Тичино я неплохо провёл время. Там от меня требовалось большее, чем просто игра на поле. Но футбол для меня никогда не закончится. Я всегда буду играть, даже когда буду пенсионером.

Возвращаясь назад, почему ты не закончил карьеру в Люцерне между 2009 и 2011 годами?

Всё-таки в Люцерне я работал с одним из лучших тренеров. Нет, в первую очередь: время с моим братом Муратом, когда он был тренером в Люцерне, было неплохим, но он мне больше нравился игроком, чем тренером. Он гнул свою линию, хотел успехов и не говорил: младший брат то, младший брат сё. Он действовал решительно.

Заключительная глава в Беллинцоне не была прекрасной. Трудно так заканчивать?

Известно, что футболисты особенно концентрируются на своих прощальных играх, стараются подвести некую черту. Я хотел работать в Беллинцоне какое-то время после завершения карьеры. У меня был долгосрочный контракт, три года игрока, три года функционера. Теперь уже ничего не поделать.

Конец был печальным: экономические проблемы клуба, лишение очков, невыплата зарплаты, забастовка, принудительное исключение, конкурс.

Мне не нужно сочувствие, моя карьера была классной, по крайней мере карьера в сборной. Мне также не нужна прощальная игра, не нужно последних 90 минут, не нужно слёз. Нужно, чтобы обо мне остались другие воспоминания.

В Беллинзоне ты был игроком, членом правления и послом на стадионе. Можно подумать, что на закате карьеры ты решил развлечься.

Так много возможностей не существует в швейцарском футболе. Какой игрок будет держаться за возможность остаться в футболе после окончания карьеры?

Алекс Фрай, например, спортивный директор Люцерна.

Да. А ещё мой брат Мурат продолжил работу в футболе тренером. Но таких примеров не так-то много. В Люцерне я мог бы играть ещё год, два. Но я не знал, что будет дальше. Когда в 2012 году я перешёл в Беллинзону, всё было здорово - как в финансовом плане, так и в игровом.

Но всё провалилось.

Да, но этого никто не мог знать. Я не злюсь на президента Габриэле Джулини, я не знаю, может быть, он был слишком наивен, слишком простодушен.

Ты хорошо подготовился к тому, что будет после футбола?

Я был 18 лет в футболе. В определённом возрасте больше не можешь утром идти на тренировку, а через два часа снова возвращаться домой. Задаёшь себе всё больше вопросов: Как это действует? На что я должен обратить внимание? У меня есть тренерский диплом. Я знаю от Мурата, что у тренера нет трёхчасовой работы. В последние годы моей карьеры тренер часто спрашивал у меня совета: Как ты на это смотришь? Как мы можем играть по-другому? Какие игроки нам подходят?

В Беллинзоне некоторые игроки зарабатывали по 4000 франков. Говорят, что ты взял на себя ужины для команды и выдал им авансом деньги. Это правда?

Мы с тренером Мартином Андерматтом действовали решительно, когда начались проблемы. Я смотрел в глаза 20, 21-летним игрокам. Трудно, когда ты три месяца не получаешь зарплату. У некоторых из них совсем не было денег.

Чувствуешь себя футбольным пенсионером?

Сейчас я отец семьи. И наслаждаюсь моментом. Сын получает удовольствие от того, что я часто бываю дома и провожу с ним время. Я ездил туда-сюда на протяжении двадцати лет.

Сейчас с этим покончено. Никаких нагрузок, никаких игр, никакой публичности.

Ещё больше нет подготовок и тренировок. Этого мне не хватает. Давления, которое безусловно чувствуешь, когда стоишь на траве, больше нет. Вне игры меньше давления и больше покоя. В каждой команде я был в центре внимания.

Испытываешь ли ты страх перед будущим?

Я не боюсь будущего. Когда я просыпаюсь утром, я наслаждаюсь тем, что я дома. Но всё же было бы здорово снова иметь какую-то цель. Её мне не хватает. Бывает, что я встаю утром и у меня нет никакой цели.

Раньше всегда говорили, "Хакан - младший брат Мурата".

До сих пор говорят.

Это нервирует?

Меня нервирует, что сейчас все говорят: иди в Базель к Мурату. Почему должен я идти в Базель? Базель должен интересоваться Хаканом Якином, а не братом Мурата. Я уже доказал, что у меня есть другие качества, чем у брата.

Меняется ли тело, когда заканчиваешь карьеру футболиста?

Когда я перестану влезать в свои брюки, будет опасно. Я учился у таких тренеров, которые считали, что бегать трусцой - вовсе не так плохо. Они говорили, что я ленивый. Феликс Магат всегда требовал: беги по лесу. Так что я бежал по лесу. А сейчас я бегаю трижды в неделю. Просто сидеть дома я не могу. Я не хочу покупать брюки большего размера.

Спрашиваешь себя иногда: что я могу делать, кроме того, чтобы играть в футбол?

Спустя 2, 3 года я часто раздумываю: Что теперь? Где я могу приносить пользу? Я бы охотно делал что-либо в области футбола.

Ты ждал слишком долго, чтобы позаботиться о будущем?

Немногие знают меня и знают, что я думаю. В лучшем случае, человек пять. Никогда не знаешь, как и когда у тебя что-то получится. Могу привести пример: может быть, иногда Алекс Фрай даже благодарен моему брату Мурату. Кто может это знать?

Ты заговорил о конце карьеры Алекса. У него была ссора с Муратом. Ты дружишь с Фраем. Ты стоишь между ним и братом?

Я старался объяснить Алексу, что всё возможно, если тренер - Мурат. Я пережил это. Существуют Мурат-человек и Мурат-тренер. Поэтому я считаю, что они вместе с Алексом смогут посмеяться над этим через пару лет.

Какой самый запоминающийся швейцарский футболист последнего десятилетия?

Мне досталось удовольствие в течении полугода играть с Франком Рибери в Галатасарае. Тогда я бы не подумал, что он пойдёт по тому пути, по которому идёт сейчас.

А в Швейцарии?

Тренер Кёби Кун. Он не был похож на Кристиана Гросса, который был помешан на работе, каждый день. Кун был свободным. Беззаботным. Он давал нам так много, что мы все старались отплатить ему.

Где ты видишь себя в нынешней национальной сборной?

Слегка смещённой "шестёркой". Как Андреа Пирло. Он не самый быстрый игрок, он не лезет постоянно в единоборства, но он ведёт игру. Я мог бы играть рядом с Инлером, перед Бехрами. Может быть, это бы не работало. Нужно было бы поменять расстановку, если бы я играл. Это не очень здорово.

Новая национальная сборная лучше, чем была во время твоего поколения?

Сейчас совсем другой футбол. Можно сказать, что Мурат Якин и Сендерос были лучше, чем сейчас Шэр и фон Берген.

Почему у так многих заслуженных футболистов в сборной получился такой печальный конец?

Ни один игрок не скажет: Я закончился. Ты всегда живёшь футболом, день и ночь, всегда. Национальная сборная означает также и гордость. Невозможно найти правильное время для ухода: или слишком рано, или слишком поздно.

Твой конец в сборной тоже был печальным, где-то на скамейке запасных, в 2011 году, в игре в Софии, закончившейся 0:0.

Да, это так. Я знал, что уже не являюсь первым выбором. Поэтому у меня нет претензий. Когда в 2008 году я поехал в Катар, двери сборной стали закрыты для меня. До этого, в Янг Бойз я заработал 40 очков по системе гол+пас – и всё же не играл в основе. Конец был близок, я видел его. Но я всё равно хотел поехать в Дубай или Катар.

Из-за денег?

Нет. Иначе я бы остался там дольше. Тамошние люди очаровали меня, они такие же спокойные, как и я. Качество жизни там отличное и сама жизнь приятна.

Что пришло тебе в голову, когда ты увидел, как тебя пародируют в сатирической передаче Джаккобо/Мюллер?

Передача принесла мне бессонную ночь. Мы, нешвейцарцы, понимаем сатиру по-другому.

Что ты имеешь в виду?

Я нормально отношусь к сатире, если она веселит публику и никто не страдает, кроме пародируемого. Поэтому мне и не нравится эта передача.

Кто ещё страдал, кроме тебя?

В моей семье были некоторые протесты из-за этой сатиры. Мы неоднократно беседовали со швейцарским телевидением. Это было то время, когда актёр искал себе какой-то новый вызов.